Рысюхин, что там у вас налито?

Глава 1

Сессия шла к завершению. Точнее, персонально у меня она уже закончилась сегодня, но официально до её окончания ещё три дня. К сожалению, закрыть её так же красиво, как зимнюю, на одни «отлично» не получилось — из пяти экзаменов два сдал на «хорошо», но зато и таких приключений с нервотрёпкой, как зимой, не было. И я уверен, что оно того стоит, чтобы не переживать об утраченном статусе отличника, что можно ещё наверстать.

Самое обидное, что «четвёрки» получил по предметам, которые знал, благодаря деду, как бы не лучше преподавателя. На биологии из опасения опять не ляпнуть лишнего не упомянул кое-что нужное. Потом, на устной части, по наводящим вопросам экзаменатора всё рассказал, но, раз уж из меня ответы «тянуть пришлось», по словам преподавателя, «это уже не отлично» — автор тот же. Ну, и на физике — так волновался о том, чтобы не перепутать названия величин и условные обозначения двух миров, что при решении задачи перепутал знаки и получил ответ, который сразу показался не правдоподобным, но он был «круглый», что меня успокоило, да и времени на внимательную проверку не оставалось. Тут преподаватель тоже оказался принципиальный:

— Ошибка, конечно, чисто вычислительная, а у нас не экзамен по математике. Но вы же должны чувствовать, на уровне общего понимания предмета, если уж претендуете на «отличное» знание, что такая величина здесь просто не может получится. У вас этого чувства не оказалось, так что знания, конечно, хорошие — но не отличные.

Что-то не сработала зачётка на меня, но и я на неё пока не слишком долго трудился. И, хоть немного обидно, в целом я о таком результате экзаменов не жалею.

Тем более, что на носу проблема куда более серьёзная — через три дня предстоит просить руку Маши и заключать помолвку. И завтра для подготовки к участию в этом приезжает бабушка. Хорошо хоть одну из проблем решил загодя, ещё в мае, но в любом случае не помешает напомнить человеку о нашей договорённости, мало ли.

Речь о том, что просто так прийти в гости с тортиком я ляпнуть, мол, дочку вашу в жёны хочу — оно, конечно, можно, но не нужно. Полный обряд с тремя заходами, «испытаниями» и прочими сельскими радостями разводить тоже нет ни желания, ни возможности, ни времени. Да и смешно это будет выглядеть в Могилёве, тут дед прав. Надо найти «золотую середину», чтобы и приличия соблюсти, и людей уважить, и себя на посмешище не выставить. И для всего этого ещё и участников подобрать.

Вот с участниками и была главная проблема. Нет, друзей жениха найти несложно, тут даже выбор есть между академией и лабораторией. Затык с родителями жениха. Бабушка, конечно, старшая родственница, хоть и не в роду, но у неё своя роль и свои задачи. Правда, тут изобретать колесо не нужно, для таких случаев, когда родителей жениха или невесты нет в доступности, давно придумана роль (или это должность?) посажённого отца. Нужно только кандидатуру подобрать.

Хотя и подбирать нечего — в городе, да что там — в городе, в Великом княжестве в целом, есть только один человек, который подходит и по возрасту, и по положению в обществе, и при этом всегда, с момента знакомства, относился ко мне именно что по-отечески. Вот если он откажется по каким-то причинам — тогда у меня будут проблемы. Не к Кайрину же идти, честное слово! Это было бы настолько неуместно, что и сказать нельзя. Как выразился бы сам граф — «полноценный гаф».

Напевая на мотив песенки утят «чтобы нам не сделать гаф, нам совсем не нужен граф, в этом нам не нужен граф, да-да-да-да» я подъехал к нужному месту. К порталу меня привычно пропустили, не спросив документов, как своего. Знакомые коридоры, знакомый зал, знакомые лица.

— Здравствуйте, профессор!

— Здравствуйте, Юра! Вы просто соскучились, или принесли новую идею?

— И то, и другое. Правда, идея с песнями не связана — вам и вашим студентам сейчас, как я понимаю, не до репетиций новых произведений.

— Ну, как бы да. Правда, от вас что-то новенькое услышать мне лично было бы интересно. Но — заинтриговали, что там за идея такая, с песнями не связанная?

— Хочу попросить вас о личной услуге. Как близкого мне человека.

Я вздохнул.

— Я собрался жениться. Невесту вы знаете, но дело не в этом. Она согласна, родители вроде не против. Но нужно провести помолвку, как положено. А сватать меня некому…

— То есть, вы хотите?..

— Не сочтите это за наглость, но — да, я хотел бы попросить вас быть посажённым отцом. Я понимаю, что вы и так сделали для меня очень и очень много, и просить ещё об одном одолжении…

— Стоп, стоп, стоп! Я же говорил, что после подаренного мне первого исполнения вашего вальса я чувствую себя мошенником, который ребёнка ограбил? Вот, считайте, что вы дали мне шанс немного уменьшить свой моральный долг. Хм, насколько я помню ваши слова, и если мне не врут мои глаза — невеста Маша Мурлыкина?

— Да, она.

— Хорошая девочка, и вам с песнями поможет — собственно, уже помогает. Так скоро, глядишь, я вам и вовсе не нужен стану…

— Как вы можете такое говорить! Что значит, «стану не нужен»⁈ Вы мне всегда нужны будете! Нуждаться в человеке и иметь планы по его использованию — это разные вещи, уж вы-то точно должны понимать различие!

— Спасибо на добром слове.

Ну, дальше всё пошло по накатанной — каждый из нас старался убедить другого в своём долге перед собеседником и завалить комплиментами. Возможно, со стороны это выглядело странно или даже неприятно, но для нас это давно стало своего рода игрой. При искреннем (как я надеюсь) взаимном расположении мы находили особое удовольствие в самоиронии, имитируя и утрируя определённые элементы велеречивости и даже низкопоклонства, разыгрывая экспромтом своего рода мини-спектакль. Кто-то понимал нашу игру и слушал с удовольствием, порой похихикивая, кто-то же не видел игры и смотрел с недоумением. Но нам было всё равно: умные поймут, а на дураков ориентироваться — самому дураком стать можно.

Я уже собирался раскланиваться, когда Лебединский спохватился:

— А когда свататься-то будете?

— После сессии. Ориентировочно — восемнадцатого июня, если никто из нас «хвост» не отрастит.

— Замечательно. Я, значит, на этот день тоже никаким «хвостатым» явку назначать не буду. Но вы за пару-тройку дней напомните, пожалуйста — на всякий случай.

Но это было в мае. Сегодня как раз планирую напомнить профессору о его обещании, а заодно познакомить с друзьями жениха и окончательно согласовать сценарий, разработку которого профессор также любезно взял на себя. Хотя насчёт «окончательно» я погорячился — ещё с бабушкой его надо будет свести в этом отношении. Чувствую, будет битва титанов, от которой лучше быть подальше, чтобы не зацепило. Хотя с дистанции посмотреть было бы забавно и познавательно.

В качестве друзей я решил взять всё же коллег с работы. Их и должность будущего тестя не шокирует, и социальный статус у них, если не брать в расчёт титулованных студентов, выше — больше уважения к родителям невесты. Кстати говоря, весть о скорой свадьбе произвела на работе небольшой фурор, особенно среди женской части коллег. На роль друзей жениха вызвались пятеро, и «Пресветлая троица», как я обозвал наших Светлан (а прозвище прилипло) устроила им настоящий отбор. Специально или нет, но выбрали одного Гену и одного Сергея. Я немного опасался, что Пескарский обидится на то, что я не пригласил его на роль посажённого отца, но тот сам, не зная даже о наличии у меня другой кандидатуры, взял самоотвод. По его словам, разница в возрасте у нас слишком маленькая, чтобы отыгрывание им роли отца не превратилось в пародию.

Встретились мы в отдельном кабинете одного из ресторанов, рекомендованных Лебединским. Когда Гена и Сергей увидели, с кем вместе они будут выступать представителями жениха, то немного оробели. Но в ходе изучения сценария понемногу оттаяли, а потом даже спорить начали. Особенно, когда мы переместились для репетиции в один из предназначенных для этого залов МХАТ, куда в сопровождении профессора парней пустили опять же без единого вопроса. За три часа репетиций сценарий изрядно сократили, некоторые элементы поменяли исходя из моих знаний о семье невесты, что-то добавили. По итогу, всё должно было пройти без лишнего шума и театральщины и занять около получаса. Мне понравилось, и даже очень, но оставалась ещё бабуля…

Чтобы встретить бабушку с поезда мне нужно было или вставать в пять утра или ночевать в Могилёве, увы — в гостинице. Разумеется, я снова выбрал второй вариант. Пусть после открытия навигации дорога в Буйничи и обратно перестала стоить примерно столько же, сколько номер в гостинице, но непродуктивные затраты времени всё равно никуда не делись. Три. Два. Од…

«Сколько тебе говорить — на машине ездить надо, на машине».

«Хе-хе. Дед, ты предсказуем!»

«Ты тоже — в своей упоротости в ископаемые предрассудки».

Бабушка приехала с тремя здоровенными чемоданами. Я с трудом подавил вопрос о том, не путает ли она приезд в гости с переездом.

«Скажи спасибо, что не с коффером своим любимым явилась».

«Не вспоминай об этом чудище! И не напоминай!»

«Я просто к тому, что могло бы быть хуже».

Мотаться с чемоданами по городу мне совсем не хотелось, поэтому я решил сразу устроить бабулю в гостиницу, а уж потом ехать по делам. Не тут-то было — чтобы с бабулей и всё просто? «Не в этой жизни», как говорит дед.

— Какая ещё гостиница? Я договорилась с Надеждой Петровной погостить у неё.

— Бабуля. Она живёт в Буйничах. Мы — в Могилёве. Ехать полтора-два часа в одну сторону. И столько же обратно. Плюс вы с Петровной минимум час будете устаиваться. Мы сегодня больше никуда не идём, ни с кем не встречаемся?

— Что ты, что ты! Обязательно надо встретиться со всеми! У вас же ещё ничего не готово!

— Почему ты так решила⁈

— Ой, да что вы, молодёжь, можете придумать и подготовить?

— Вообще-то всё уже готово, сценарий составлен и вчера мы даже прорепетировали, несколько раз. И у нас не только «молодёжь», но и мой посажённый — профессионал в создании праздников.

— Ну что можно было прорепетировать — чтобы за день и ещё несколько раз? Ладно, поехали в академию, там и с твоими студентами встретимся.

— Зачем тебе студенты⁈

— У тебя что, даже друзей жениха нет⁈ Я же говорю — ничего не готово!

— Есть у меня друзья жениха, но это не студенты, а ребята со службы. Они здесь, в Могилёве.

— Ну, поехали к ним.

— А чемоданы куда⁈

— С собой возьмём, в чём проблема?

— В том, что пролётка не наша. Мы наняли для того, чтобы он нас довёз до места — а не как склад с колёсиками. Нанять на сутки — дороже, чем снять номер в гостинице. Носить на себе по всему городу, с адреса на адрес и от пролётки к пролётке — я не готов примерить на себя репутацию грузчика.

— На службу тебе завезём, там в уголочке постоят. Заодно друзей твоих с собой возьмём.

Да, отвык я от бабули, от её «простоты» и безаппеляционности. Так отвык, что скоро глаз начнёт дёргаться.

— Мои друзья — на службе. Они офицеры Корпуса жандармов и не могут просто встать и уйти, когда хотят и куда хотят. Место нашей службы — режимный объект. Туда не пустят ни тебя, ни меня с непонятными чемоданами, если на них не будет официальной бумаги — что это, например, улики или конфискованные вещи.

— Хочешь сказать, что мне надо забирать свои чемоданы и ехать домой, тут мне места нет⁈

Вот как, как из сказанного мной можно было сделать такой, с позволения сказать, вывод⁈

— Есть для тебя место, даже несколько. Но надо определиться. Или мы едем в Буйничи, сегодня ты отдыхаешь с дороги и общаешься с Петровной. Знакомиться с напарниками и сценарием будешь завтра. Или устраиваем тебя в гостинице и едем по делам, а к Петровне — завтра. Или сдаём чемоданы в камеру хранения на вокзале и заберём их вечером по дороге в академию. Видишь? Три варианта, в которых никому не нужно таскать на себе три чемодана шмотья по всему городу.

— Это не шмотьё, а нужные вещи, в том числе и твои!

— Бабуля, речь не об этом, хотя я не представляю, что такого мне могло срочно понадобиться за несколько дней до отъезда домой. Какой вариант выбираешь, куда везём чемоданы?

— Костюм там для тебя, правильный, по кано…

— Бабуля! Куда?

Она недовольно поджала губы.

— Не доверяю я вокзальным камерам. И гостиницам не доверяю тоже, там сплошное ворьё. Никифорчиха рассказывала, когда она к дочке ездила…

— Ба! Бу-ля! Как Никифорчиха двадцать лет назад неудачно ездила к дочке я слышал как минимум раз пятьдесят, не менее чем в десяти вариантах! Или ты прямо сейчас выбираешь, куда мы пристраиваем чемоданы — или я считаю до десяти и едем в академию!

— Вот никогда ты меня не слушаешь, а потом…

— Семь. Шесть.

— Давай в свою гостиницу! Совсем тут от рук отбился, никакого уважения к старшим…

В общем, пока добрались до встречи с профессором она мне первый литр крови если не выпила, то как минимум в зубах поболтала. И у меня вызывал подспудный страх привезённый для меня «правильный костюм». Это же не может быть ОН, правда же? Не настолько же бабуля — бабуля, чтоб притащить ЭТО в большой городи всерьёз рассчитывать, что я надену его? Или настолько⁈

Реакция бабушки на профессора была примерно такая же, как у коллег. Сперва растерянность и даже робость, которые быстро прошли. А потом она выкатила свою версию сценария. Рассчитанную на два дня, причём непосредственно активных действий было часов на двадцать, не меньше. Причём бабуля, перечисляя, что надо по её мнению обязательно сделать, явно не утруждала себя тем, чтобы провести хронометраж и не представляла, сколько всё это вкупе займёт времени. Я пришёл в ужас, профессор немного удивился, но ему явно и не такую дичь студенты приносили. В общем, я малодушно смылся, попросив жестом профессора позвонить мне, когда придёт пора забирать бабушку и дождавшись его подтверждающего кивка.

Немного подлечил нервы прогулкой с милой Машенькой. Она тоже нервничала, сама не понимая почему, но мне удалось на какое-то время отвлечь и развлечь её рассказом про бабушкины чемоданы. Мы немного поразвлекались, выдвигая предположения о том, что именно бабуля могла привезти с собой под видом «нужных вещей». И если Маша искренне развлекалась, то я всё это время отгонял от внутреннего взора тот ужас, который я видел два года назад на свадьбе в Алёшкино, и про обладателя которого бабушка высказалась, что «настоящий жених, сразу видно». Но он стоял перед глазами, как живой, сам по себе, без владельца (или жертвы?) внутри: чудовищно высокий картуз, с парой огромных искусственных цветков из ткани над лакированным козырьком; рубаха, расшитая красными петухами, подвязанная полотенцем, имитирующим слуцкий пояс; синие блестящие шаровары и горящие своим огнём красные сапоги с широкими голенищами, задранными носами и «золотой» вышивкой из варёной в луковой шелухе дратвы.

Если она привезла этот ужас — надо как-то выкрасть его и сжечь, сжечь глубоко на изнанке. Эх, весь эффект от Маши насмарку…

По дороге от профессора к гостинице и от гостиницы до Буйнич бабуля была нетипично тихой и задумчивой. Чем-то её Лебединский, по выражению деда, загрузил. Надеюсь, что здравым смыслом, и он успеет как-то подействовать до того момента, когда будет отторгнут бабушкиным организмом как абсолютно инородное тело. Да, я язвлю и издеваюсь над родной бабушкой, попирая все нормы приличия, предписывающие безусловное уважение по отношению к старшим родственникам.