Рушара

Глава 9. Опасности подпространства

— Красноволосая орнитка на эйчварсе? — растерянно переспросил капитан Станнар офицера, который до этого отрицал синих сибиан без всяких эйчварсов.

Он вышел на палубу вместе с гостями, но стая серебряных океанских молний уже унеслась довольно далеко, и только мерцающие фонтаны воды выдавали их след.

— Она спросила как проплыть на Урсамму. — пояснил обескураженный офицер.

Гости расхохотались.

— Спорю, что Аманда! — предположила Наяна.

— Что же тут смешного? — не понял офицер. — На эйчварсах не плавают. Я подумал, что нам всем погибель, когда увидел, что он правит к нам.

— Никто тут не шутит. — проговорил Аргентор. — Мы верим тебе. Только я думаю, неспроста всё это. Аманда не станет на сторону Рушера — не тот человек. И зря кататься по океану на эйчварсах не будет. Если она плывёт на Урсамму, значит, так надо. Вы все разобщены, вы даже не могли поверить, что Синнита — сибиан, потому что не верите пророкам. А оба пророка монков — сибианы.

Монка Себбира кивнула головой. Она освоилась на флотилии, успокоенная особым вниманием к своей маленькой персоне. Кроме того, ей очень нравилась Наяна. Никто ещё не обращался с Себбирой так почтительно, и оттого она не стремилась вернуться обратно, в свою деревню в долине Чинночи.

Аргентор продолжал при полном молчании, ибо кто же спорит с Героем, прошедшим испытание, ради которого погиб Синнита Белый, Великий Сибиан и Великий Монк.

— Пришло время Героев, сказал пророк. Время пере6мен. Синнита послал к вам монка, чтобы вы нашли Силу своему герою. Он не оставил сибиан заботами, хотя и был изгнан ими в своё время. Всё это говорится для того, чтобы вы поняли, как губительна разобщённость. Может быть, прибыв на материк Урсамма, Аманда будет изгнана точно так же, как синий сибиан. Стало быть, тебе, Себбира, собираться в дорогу. Встретьте Аманду и помогите ей.

Не успел он закончить речь, как Себбира мгновенно испарилась, даже не попрощавшись. Свойство проникновения делало монков поразительно некоммуникабельными.

Эйчварсы кормились в океане и отдыхали, а голодная и постоянно мокрая Аманда спала на спине Флая. Она уже неделю в пути, почти всё время на ногах. Такое путешествие вымотает кого угодно. Ей сказали, что про Синниту знает вся Рушара, и она надеялась, что отыщет его быстро. Только Аманда могла отправиться через океан верхом на рыбе, в одиночку, чтобы что-то спросить на континенте, где никого не знала и где никогда не была.

Между тем её уже ждали там — вдоль побережья Ауруса мелькали монки, не зная, кого встречают. И вот однажды раздался крик:

— Я вижу их! Они направляются прямо к подводным скалам! Там опасно!

Все засуетились. Никто не догадался зажечь костёр. Да, впрочем, едва ли эйчварсы поймут, что это такое.

Серебряные молнии стремительно приближались из океана — они точно шли на скалы. Обычно эти гигантские животные не приближаются к берегам, за исключением молодняка. Взрослые эйчварсы слишком велики и предпочитают держаться только на глубине. Теперь же, увлечённые необычной задачей, они потеряли осторожность.

Себбира вдруг решилась на рисковую затею. Ни один монк не стал бы проникать на эйчварса, потому что среди них нет отважных. А Себбира решилась, потому что лучше многих понимала, что лучше спастись, чем погибнуть. Вот почему Аманда несказанно изумилась, увидев на спине Флая возникшего непонятно откуда пассажира. Орниты не догадались сообщить ей о свойстве монков — проникновении через подпространство.

— Нельзя! — крикнул маленький чёрный гиббон. — Там скалы!

Он махнул рукой в сторону берега, и от этого движения потерял равновесие, и без того неустойчивое. Ноги маленького гостя поехали по гладкому мокрому боку Флая. Он шлёпнулся на спину и соскользнул прямо в бурлящую золотую волну.

«Мне конец.» — подумала себбира, погружаясь в воду, потому что уйти в подпространство из воды невозможно. Плавать же никто из монков не умел. Она раскрыла в воде глаза и с ужасом увидела как к ней приближается длинное тело. Себбира приготовилась умереть, потому что это был молодой эйчварс. Но вместо того, чтобы проглотить её одним глотком, рыба скользнула под неё. Девочка машинально вцепилась в высокий спинной плавник молнии, и они вместе всплыли на поверхность.

На берегу раздался громкий крик — вопили монки. Они видели чудесное спасение Себбиры.

«Похоже, время сказок и чудес ещё не кончилось.» — подумал Заннат, глядя с возвышенности на всадников, плывущих на эйчварсах.

Гиганты остановились далеко от берега, а Малыш гордо понёс своего маленького пассажира к береговой линии. Он легко лавировал среди прибрежных скал. Но испугался мелких вод и остановился. Дрожащая монка вцепилась в его плавник и никак не могла решиться ступить в воду — её храбрость испарилась.

Ньоро бежал с горы, боясь. Что может не успеть. Толпа расступилась, и он с разбегу бросился в воду, а далее пустился вплавь. Заннат даже не подумал, что встреча с детёнышем эйчварса может окончиться печально — ударом хвоста Малыш мог бы перебить ему позвоночник. А захотел бы — вообще бы утопил. Но в тот день чудеса ещё не кончились — серебряная рыба вела себя примерно и позволила снять со своей спины насмерть перепуганную Себбиру. Монка ослабела и даже не сопротивлялась, поэтому Заннату удалось легко переправить её на берег.

С Амандой же оказалось всё не столь просто — она была сильно вымотана плаванием, голодна и порядком обезвожена. А до берега далеко — едва ли измученная девушка смогла бы преодолеть такое расстояние да ещё по неспокойным волнам. Никто не мог помочь ей, кроме Синего Монка.

Едва Заннат доплыл до огромного эйчварса, как тот сказал своей пассажирке, что ему не нравится такой синий сибиан.

«А рыжая орнитка?» — спросила мыслями Аманда.

Эйчварсы засмеялись всей стаей, потому что вся стая знает то, что знает один. И Заннат, сам того не ведая, был помилован — никто его не тронул. Ему позволили забрать Аманду и только наблюдали как он буксирует её к берегу при помощи верного Малыша.

Эйчварсы поспешили убраться прочь от берегов, поскольку боялись угодить на мель или на подводные скалы. К тому же, они не собирались более заводить дружбу ни с кем, кроме одного-единственного исключения на всю Рушару — Орниссы Храброй из Марено.

Это был день триумфа и поразительных открытий. Подумать только, грозные серебряные молнии Рушары повиновались человеку! Юная Себбира буквально утопала в обожании своих соотечественников, на неё прибывали посмотреть из дальних деревень. Поистине, как сказал Белый Пророк: настало время героев!

«Совсем испортилась порода сибиан.» — поделился с женой Флай, заворачивая стаю в открытый океан.

«Да, и цвет не тот, и на голове какое-то безобразие.» — согласилась она.

«Мутант, наверно» — предположил ещё один.

«Нельзя так говорить при детях» — оборвал дискуссию вожак.

На Рушаре всегда были пророки. Во всех расах, кроме одной — кроме сибиан. Все пророки всегда были сибианами, они были единственной пророческой расой, которая отрицала возможность предсказания.

Пророчества необычайно ценились в народах Рушары, они всё время повторялись, обрастали массой деталей и постепенно превратились в мечты, фантазии, героические песни. Никто уже не знал, что в них есть истинное, и большей частью принимали их за иносказания. И вот когда на всей Рушаре только белый пророк Синнита да старая слепая сказительница Орнарта говорили о наступлении нового времени, все полагали, что это лишь красивые истории, поэтические намёки. Теперь же в самом деле ясно и предельно открыто явилась миру правда пророчеств. Они пришли, Герои, о которых много тысяч лет мечтала вся Рушара вопреки воле своего создателя — Калвина Рушера.

— Мы живём в счастливое время, ибо настало время Героев. Ты одна из них, Орнисса, имя твоё запечатлено пророком Артааром Бескрылым. — это услышала Аманда в первый же вечер под густыми кронами тантарусов, где сидела с Заннатом Ньоро, Синим Монком Урсаммы, прочитавшим Говорящие Пески, в которые многие века вкладывали свои слова пророки Рушары. Его одного они ждали, и ему одному сказали всю правду о Героях.

Флотилия прибыла только через неделю. Никогда сибианы не приставали к берегам Урсаммы, кроме как у долины Синих Гейзеров, где добывали красящую глину. Вот и сейчас на берег сошли только Аргентор и Наяна. Им обещали вернуться через день, а пока сибианы решили стать на рейд подальше от опасных подводных камней и коварных течений. Тогда же сибианы увидели и Синего Монка. Он стоял на берегу, встречая друзей, пока те плыли на шлюпке.

— Какой же это сибиан. — проворчал офицер, сидящий на руле. — обычный монк, только синий и кучерявый.

Увидели они и Аманду, о которой было столько разговоров после её эффектного появления на эйчварсе.

— Ну уж. — сказали матросы на вёслах. — и человек! Обычная орнитка, только рыжая и без клюва.

Короткую курточку Орниссы с чёрными маховыми перьями на рукавах и мягкими грудными перьями на спине и полах, приняли за обычное оперение. Юбка из зелёных перьев птицеанов сошла за хвост, меховые наголенники с длинным волосом чиссира- за ножное оперение. И лохматые рыжие волосы Аманды, схваченные ремешком, весьма напоминали хохолки орнитов. Так что сибианы сошлись во мнении, что Орнисса — птенец-мутант.

— Всё-таки наши герои лучше всех. — с гордостью сказал в собрании офицеров капитан флотилии Станнар.

В ту же ночь в деревне монков состоялся совет. Аргентор рассказал в подробностях всё, что произошло на Рорсеваане. И получилось, что Орнисса зря предприняла своё фантастическое путешествие на эйчварсе. Всем было тяжело. Монки молчали, всё ещё не доверяя новому Герою, так похожему на их погибшего пророка. Они не хотели верить, что Синнита сознательно пошёл на гибель.

Но оттуда же, из сгинувшей плавильни, Аргентор вынес удивительную весть и хотел побольше разузнать об этом. Рушер неосторожно проболтался при нём, полагая, что новость не вылетит за пределы дворца, что не знает, куда спрятал свою Силу. И Синнита дважды сумел сказать, что к месту Силы Рушера никто живой не может приблизиться. Аргентор думает, что пророк вовсе не дразнил Владыку, а сказал это совсем для других ушей.

— А что слышно про остальных? — спросила Аманда. — Есть ещё один народ — аллерсы. Наверняка к ним тоже попал кто-то из наших.

— У во всяком случае не Моррис и не Алисия. — ответил Аргентор. — Эти двое прислуживают Рушеру.

— Имена Героев аллерсов названы в пророчестве Иссияра: это волшебник Ааренс и Дева-воин Маргиана.

— Очень похоже. — заметила Наяна. — Только почему волшебник и дева-воин?

Ответить на это было нечего — данных мало. Оставалось только одно: добраться до Ларсари и всё узнать. Но как это сделать, учитывая давнюю неприязнь между расами?

— Я думаю, аллерсы не посмеют прогнать посланника с вестью о гибели Синниты. — рассудил Заннат.

Он поднялся и отправился искать кого-нибудь из монков, кто согласится на такую необычную миссию.

Монке Себбире так понравилось восхищение собратьев её отвагой, что она тут же откликнулась на обращение Занната, пока все остальные осмысливали, что от них хочет Ньоро. Перенестись на континент Ларсари — что может быть проще? Это вообще не задание. Монки знают всю планету, они везде побывали. Конечно, ей ничего не стоит передать сообщение аллерсам. Раз-два — обратно!

И она тут же исчезла прямо с места, как это делается у монков без всяких прощаний.

— Вот это называется у них проникновением. — сказал Заннат Аманде, которая впервые видела такое. — И это ещё одна загадка, которую я должен разгадать — так говорит пророчество.

Себбира, хоть и говорила, что знает континент Ларсари, на самом деле вовсе его не знала. Она только видела пару раз с высоты сиреневые горы Левиавира, и то в раннем детстве исключительно из любопытства. Удивительное свойство проникновения, ведомое на всей Рушаре только монкам, недоступное даже её Владыке, использовалось ими просто бездарно. Так, чтобы скорее с места на место перескочить. Или в случае опасности. Или даже просто испуга. Путешествовать таким образом монкам не приходило в голову. Да и зачем? На Урсамме и без того всё есть.

Кроме того, невысокие, застенчивые монки боялись всех. Крылатые аллерсы слишком шумные и носятся стаями. Сибианы слишком надменны. У орнитов такие большие клювы! При случайной встрече с представителем любой из этих рас, монки ощущали побуждение немедленно исчезнуть. Они вообще не были ни храбрыми, ни любопытными, ни общительными. И они никогда не задумывались об опасностях подпространства. Это было их врождённое свойство — проникать.

Теперь монка совершала на большой высоте пробные прыжки, на секунду выскакивая из подпространства, мгновенно ориентируясь и снова уходя в прыжок. Это врождённое свойство не требовало от монков никаких затрат. Так она продвигалась в своём поиске ближе к сиреневым горам. Заннат ей объяснил, что как раз в таких высоких конических вершинах селятся аллерсы, следовательно надо искать их среди гор.

Себбира была не только отважной, но и довольно осторожной. Любой монк знает, что исчезать в подпространстве, находясь в плотном соприкосновении с кем-либо, значит утащить его с собой. Если держать человека за руку и исчезнуть — значит, оставить того без руки. Вот почему монки никогда не попадали в переплавку — они чуяли опасность за секунду и мгновенно исчезали. Ещё в древности оставльные три расы поняли, что с монками лучше не связываться — буквально. А потом уже изоляция обросла предрассудками. Да, монки необычны, малоконтактны. Но, если бы кто задумался! Да имей приматы чуть больше честолюбия, они бы всю планету могли завоевать!

Для Ааренса его недавно приобретённая Сила была настоящим открытием. Избранная им способность мгновенного переноса в пространстве оказалась делом непростым. Поэтому он тренировался, стараясь овладеть её премудростью, чтобы владеть этим свойством мастерски, уж больно показалось ему солоно пренебрежение со стороны вожака горы Ивлеарса.

Он целый день вдали ото всех учился быстрой и безошибочной посадке с воздуха и непрерывно скакал через подпространство. Никак не удавалось высадиться ровно — он просто падал, потому что боялся промахнуться и попасть в землю или камень. Легко догадаться, что будет с ним при такой ошибке.

У монков этот процесс давно отработан. Они даже не задумываются над этим. Но некому было научить Ааренса. Сначала он думал, что приобрёл нечто лучшее, нежели способность летать, как Ахаллор, что взяла себе Маргиана. Но оказалось, что он ошибался: Маргиана взяла то, что уже было отработано до мелочей, со всеми присущими полёту рефлексами и неосознанными знаниями о Силе полёта. Но Ааренсу пришлось самому постигать все тонкости переноса.

Монки это делали так: сначала на долю секунды надо выскочить из подпространства в воздухе, если плохо представляешь, куда садиться. Опасности столкновения с птицей нет, потому что толчок воздуха тут же отбросит любую птицу, даже аллерса. А потом, мгновенно сориентировавшись, идти на посадку в выбранное место во втором выходе из подпространства. Впрочем, термин «подпространство» монкам незнаком — это Рушер так назвал его, когда обнаружил у монков такое удивительное свойство.

Ааренс осваивал этот метод, для чего удалился подальше от жилых гор и не велел никому там летать и ходить — на всякий случай. И вот произошло случайность, вероятность которой исчезающее мала: Себбира и Ааренс выскочили из подпространства в один момент и в одном месте. Случись такое между монками, они бы рефлекторно оттолкнулись друг от друга. Но Ааренс не монк, и рефлексами их не обладал. От неожиданности он вцепился во что-то странное, что возникло рядом с ним среди воздушного простора.

Себбира страшно напугалась, когда её схватили и, как водится у монков, тут же снова нырнула в спасительное подпространство — прямо вместе с этим странным существом. Таким образом они ранее расправлялись с синкретами, которые имели глупость нападать на монков. Она сбросила случайный груз и тут же выскочила обратно — в материальный мир.

Ааренс ничего не понял, оказавшись в полной тьме. Но вдруг почувствовал, что она как будто высасывает его. Не было воздуха, и крик застрял у самых губ. Он моментально совершил скачок, что-то мелькнуло перед глазами. И тут же снова эта безматериальная тьма. Он не понимал, что совершил прыжок уже не через подпространство, а через материальное пространство. Несколько раз он пытался выскочить, но Сила, свойство которой он задал, совершала только двойной скачок. Он по определению не мог выбраться из этой ловушки. Фактически Ааренс был обречён. И осталось ему совсем немного — тьма, лишённая измерения и материальности, легко вытягивала из него вещество, разрежая его, превращая в фантом.

Себбира была не глупая, хотя и легкомысленная. Сидя на земле, она наблюдала в воздухе скачки странного существа — не аллерса, не сибиана. И, как ни странно, не монка. Она не знала, что и подумать, но решила действовать на свой страх и риск.

В очередном прыжке через пространство монка поймала этого странного проникающего. Это было чрезвычайно трудно, почти невыполнимо, но ей это удалось. Она поймала человека и дёрнула на себя.

Человек не понял, что его спасают, и снова ушёл в подпространство. А повисшая на нём монка снова вынесла его оттуда. Они боролись друг с другом. Себбира уже поняла, с кем её свел случай — это был наверняка Герой аллерсов, предсказанный в пророчествах Ааренс. Но Герой этого не знал — он упорно уходил от неё в подпространство, потому что в панике утратил ориентацию. Так они вдвоём и совершали хаотические прыжки, всё более снижаясь, пока не врезались в землю.

— Что-то он не идёт. — встревожилась Маргиана, когда в назначенное время Ааренс не появился. Ещё немного, и наступит вечер, а в темноте совершать пространственные скачки невозможно.

Всем аллерсам было запрещено летать в той стороне, где тренировался Ааренс, поэтому она тоже отправилась туда пешком, чтобы не столкнуться с ним в воздухе.

Если бы не стоны, раненые нашлись бы не сразу — они залетели в густой кустарник. Маргиана обнаружила Ааренса рядом с какой-то чёрной тварью, каких она ещё не видела. Густая шерсть животного была залита алой кровью, текущей из её рта и глаз. Наверняка это синкрет. Он напал на Ааренса, было сражение, и они поранили друг друга. Оба лежали без сознания. В сумерках было видно плохо, да Маргиане и некогда было разглядывать детали. Она достала кинжал, чтобы быстро прикончить тварь и поднять Ааренса. Но тут вдруг волосатый пришёл в себя.

— Нет. — сказал он и снова закрыл глаза.

Маргиану это не остановила — синкреты умеют говорить, она знала это. И снова занесла кинжал.

Себбира почувствовала скорую гибель, сделала над собой усилие и снова открыла глаза. Личико её было залито кровью, в голове страшно болело, и сквозь алую пелену монке аоказалось. Что над ней склонилась Наяна. Но ведь Наяна осталась на Урсамме… мысли путались. Почему Наяна хочет убить Себбиру? Это неправильно. Неужели она не узнает Себбиру?

— Наяна… — слабо позвала монка.

Маргиана опять заколебалась и остановилась. Синкрет казался слабым и нестрашным. Но состояние Ааренса! Что с ним случилось? Он выглядел не просто бледным, а полупрозрачным.

Монка пришла в себя и поняла, что это не Наяна. Чёрные волосы обманули её. Это та. Кого пророчества звали Девой-воином, Маргиана. Тогда девочка совершила последнее страшное усилие, прежде чем провалилась в подпространство, куда монки уходят умирать.

— Синнита умер. — прошептала Себбира и исчезла.

Маргарет более ничего не оставалось, как взять на руки тело Ааренса, ставшее пугающе лёгким, и лететь с ним к горе. Произошло что-то ужасное, она понимала это, но не могла понять, что же именно.

— Это с ним сделала та тварь. — подавленно сообщила она, когда вокруг бледного и неподвижного Ааренса собрались все, кто мог пройти в лазарет.

— Что за тварь? — ничего не понимая, спросила старая лекарка.

— Такая чёрная, волосатая. Я хотела её убить, но она внезапно исчезла.

— Убежала? — спросил вождь. — Синкрета надо найти и уничтожить.

— Нет. Просто исчезла. И он слишком мал для синкрета. Я подумала, может шпион? Но перед исчезновением он сказал странные слова. Вроде имя какое-то. и ещё он сказал, что белый примат Синнита умер.

Все в ужасе переглянулись. Синнита умер?! И это сообщил маленький чёрный синкрет, который исчез!

— Маргиана, попробуй вспомнить, этот чёрный похож на некрупную обезьяну? — с отчаянием спросил Ивлеарс.

— Да настоящая обезьяна и есть! — ожесточённо воскликнула Маргиана.

— Примат! — воскликнули разом все присутствующие. — Как можно убить примата?!

Кажется, состояние Ааренса их тревожит гораздо меньше, чем смерть какой-то обезьяны. Они заняты только одним: как можно убить примата! Все эти малопонятные разговоры об обезьянах ей показались возмутительными. Обезьяна погибла, надо же!

— разве аллерсы не гибнут? — сурово спросила она. — Так почему бы примату не умереть?

Ивлеарс опомнился.

— Прости, Дева-воин, но приматов до сих пор никто не мог убить. Если же это произошло, то это означает самое страшное: Рушер нашёл хранилище своей Силы. А пророк Иссияр говорил нам: не Рушер получит Силу! Мы верили в это и надеялись. Если же он нашёл свою Силу, то овладел и подпространством — вот что значит умирающий примат, который сообщил о смерти пророка Синниты. Против этого не спасёт ничто.

Теперь она поняла, что всё это значит. А ещё то, что едва н убила раненого монка, который наверняка прилетел искать помощи у аллерсов. Может быть, и Ааренс подвергся нападению Рушера. Если это так, то всё действительно пропало. Пророки ошибались — всё пошло не так.

Ивлеарс мрачно молчал, глядя на полупрозрачного Героя, который вопреки всем пророчествам умирает, так и не выполнив обещанного Иссияром. Он думал: что же произошло на Урсамме? Как узнать? Прибыл раненый монк, из последних сил добрался, чтобы сообщить о гибели Синниты. Как же теперь верить пророкам, когда Ааренс уходит, так и не изгнав своей мыслью Ахаллора?

Маргиана горестно смотрела на мудреца-волшебника, которому теперь не могли помочь его Силы — власть над преобразованием материи и свойство переноса. Всё это теперь бездействовало, словно уснуло вместе с Ааренсом.

— Он хотел научиться правильно перемещаться. — прошептала она, нежно гладя его по бледному лбу. — Он думал наладить связь с другими континентами. Поэтому и не щадил себя. И ошибся в чём-то.

Она заплакала.

— Никто более не скажет мн, что я прекрасна и нет во мне изъяна. Я навсегда останусь с этим уродливым лицом. И зря ты, Ивлеарс, попрятал все зеркала! Лучше бы он взял себе Силу обычного полёта, как у Ахаллора!

— Ты летаешь, как Ахаллор… — пробормотал Ивлеарс, странно глянув на неё.

— И что? — не поняла она.

Аллерсы печально и серьёзно смотрели на неё, словно ожидали какого-то решения.

Смерть тут никого не удивляла — аллерсы гибли в войне с Рушером веками. Они умирали без стонов, они хоронили своих воинов без слёз. Даже обрушение надежд, мвязанных с пророчествами. Их не потрясло так сильно, как гибель незнакомого маленького примата. Они хотят знать, что случилось на далёкой и чужой им Урсамме! Им надо знать подробности гибели Синниты, словно от этого что-то зависит.

— Я полечу на Урсамму. — во внезапной ярости сказала Маргиана. — А потом отправлюсь к Рушеру и убью его!