Рушара

Глава 25. Бегство из дворца

У Великого Монка Урсаммы, Азаррата, а если попросту, то Занната Ньоро, и его народа больше не было своего материка — монки лишились родины. Теперь они либо порхали над гостеприимными островами Зинтареса, либо исследовали два других материка. Это несчастье, случившееся с целым народом, неожиданно принесло и положительные плоды. Монки начали массами искать контакта с другими расами планеты. Часть из них перенеслась на материк Марено и сдружилась с орнитами. Тем более, там уже была Итта, отважная маленькая монка.

Благодаря редкой общительности Итты, все гости материка Марено легко освоились. Орниты хорошо понимали, как важно иметь дружбу с монками. Они уже имели удовольствие видеть, сколь полезен их фантастический даже на Рушаре дар. Дар проникать через подпространство.

Ещё часть монков перенеслась на Ларсари и была там очень радушно встречена аллерсами. Но, у жителей гор Левиавира была теперь большая беда, как и у сибианов: они узнали от Маргианы, вернувшейся ни с чем с Рорсеваана, что Ааренс мёртв и занимает теперь место в новой затее Рушера — в паноптикуме.

Она только не стала рассказывать о том, что испытала сама. Не хотелось, чтобы кто-то знал, что теперь по дворцу слоняется точная её копия. Да ещё и танцует по вечерам с Рушером. Зато сам Владыка ни сном, ни духом не ведает, что Маргиана по-прежнему жива. И что в тронном зале вместо неё выставлен клон.

Заннат сидел часами на краю долины самого последнего острова ромбического архипелага и смотрел в остающиеся позади Зинтареса воды Бирюзового океана. Он раздумывал.

В пророчествах не было ни намека на место, где спрятана его Сила. Там было только сказано, что каждый вечер он и его Сила смотрят друг на друга. Но, теперь долина Чинночи погибла, а материк Урсамма ещё долго не будет заселён. Что же получается, пророчество ошиблось? Или тут подразумевается что-то иное?

Какую Силу он бы желал иметь? Всё, что было у других, позволяло сражаться, но и только. Герои рвались в битву и поспешили приобрести оружие. А у Занната имеется много времени, чтобы подумать: что надо сделать, чтобы остановить тирана? Только лишить его всех Сил.

Правильно Аманда говорит: Рушер вор. Он сумел присвоить себе чьё-то имущество. Кто владелец всего этого могущества? Как создалась планета? Что позволяет оставаться стабильным этому парадоксальному миру?

Синий Монк всё более приходил к мысли, что существует нечто большее, чем Владыка Рушер, чем его Сила, даже большее, чем сама планета. Если найти этого гиганта, неосторожно потерявшего часть своей Силы, попавшей в руки маленького наполеона Рушера, то можно прекратить войну разом.

Он продолжал раздумывать над своей задачей, вспоминая пророчества. Вспоминал, как получили свои Силы Герои аллерсов — Маргиана и Ааренс. Они пошли в самое логово врага, и отвага их была вознаграждена. Он вспомнил, как получил свою силу Аргентор. Боб Мелкович тоже подошёл к самому лику смерти. Синнита погиб, чтобы спасти свой народ.

Заннат вспомнил, как неистово добивалась Силы Орнисса, Герой орнитов — она проделала невозможное.

Герои знали, куда идти, чтобы приобрести свои дары, их путь лежал во дворец на Рорсеваане — в самое логово Рушера. Их поступки были нелогичными — и, тем не менее, увенчались успехом. Так что же Заннат сидит и ждёт, пока всё станет предельно ясным? Да, он не знает, откуда смотрит на него его Сила. Он не знает, куда бросить взгляд, чтобы увидеть её.

Заннат Ньоро всегда был осторожным, он ничего не делал наобум. Он никогда не кидался в авантюры, и вот пришёл момент, когда ему пришлось признаться самому себе: ты так ничего и не сделал для Рушары, Синий Монк! Ты только посылал других на подвиг, раздавал советы, утешал.

Что ж, настало и твое время, Заннат, ибо настало время Героев. Ты не можешь отсиживаться, ожидая, пока за тебя всё сделают другие. Нельзя побеждать, произнося лишь мудрые речи. Нельзя быть таким осторожным, как монки. Впрочем, монки уже не так осторожны — даже они превозмогли свой страх перед неизвестностью.

Странно, но на душе у Занната полегчало — он словно переступил некий внутренний рубеж, принуждающий его к бездеятельности. Урсаммы больше нет. Чинночи больше нет. Нет фтаров, нет тантарусов. Нет, наверно, на материке больше и бразеларов. Нет Синего Монка. Остался Заннат — Герой без Силы.

Заннат поднялся с травы. Огляделся. Мирная пасторальная картина островов его больше не привлекала. Он отправился на поиски монков. Самый быстрый путь попасть во дворец — это попросить монков перенести его на платформу.

Какой же дар ему нужен? Чем можно истребить Рушера, как тирана, а не как человека? Ладно, это можно придумать и после. Главное — добыть свою Силу. Раз пророчества говорят, что он её добудет — значит добудет. Иначе, чего же стоит вся его уверенность в истинности слов великих пророков Рушары?!

Он шел по тропинкам мимо чудных зелёных деревьев, так похожих на земные. Мимо ручьёв, мимо домов, мимо всей удивительной жизни сибианов. Такой же удивительной, как сгоревшая в адском пламени Чинночи.

Ты слишком заждался чудес, Синий Заннат. Привык, что тебя никто не торопит. Привык почивать на лаврах своей мудрости. Да разве мудрый скажет — я мудр?! Разве великий скажет — я велик?!

Монки сидели кружком под деревом нимару в венках из его цветов, поскольку белые душистые лао-лао безвозвратно сгорели вместе с долиной Чинночи. Монки пели свои простенькие песни про любовь, потряхивая ладошками, соединенными с ладонями соседей.

В другое время Заннат остановился бы полюбоваться, а теперь просто подошёл и сел в их круг. Так и сидел молча, пока монки один за другим не перестали петь. Они умолкли и спокойно ждали, что он им скажет. Это были молодые, но уже вышедшие из подросткового возраста юноши и девушки. Они привыкли почитать старших и слушаться их слов. И теперь ждали, что скажет им Великий мудрый Синий Монк.

— Настало время и мне найти свою Силу. — просто сказал им Заннат. Все согласились: Синий Монк всегда знает, что делать.

— Поэтому я хочу, чтобы вы перенесли меня во дворец Рушера. — добавил Монк Мудрый.

И мгновенно остался в одиночестве. Тогда Заннат прилёг на траву, сорвал цветочек, зажал в зубах и мечтательно посмотрел на розовый закат. Он ждал. Как и следовало ожидать, монки возникли снова, один за другим.

Заннат не отрывал задумчивого взгляда от заходящего солнца. Он уже успел забыть, что солнце Рушары называется Калвин. Красивое солнце, только имя неподходящее.

— Наяна пропала. — жалобно сказал монк Вебирр. — Ааренс пропал. Синий Монк тоже пропадёт.

Все закивали головами в надежде, что Великий Монк откажется от дури и поищет какой-нибудь другой, более безопасный способ добыть свою Силу.

— Хорошо, — легко согласился Заннат. — я сяду на лодочку, доплыву до Рорсеваана и стану кричать. Синкреты заметят меня и схватят.

Монки загомонили. Заннат точно знал, как добиться своего: простодушный народец не распознал подвоха.

— Мы донесем тебя, — сказал Вебирр, — Но, знай, монки будут плакать, если ты погибнешь. Нет земли, нет пророка. Ничего нет.

Он уже захлюпал носом, чтобы подать пример другим, но Заннат поднялся и весело произнес:

— Вот и хорошо, давайте прямо сейчас. Чего тянуть с добрым делом?!

Обескураженные монки тоже поднялись, неуверенно переглядываясь.

— Итак, прямо перед главным входом. — наставлял их Заннат. — Только поставьте на платформу и быстро уноситесь.

Очень нужно, чтобы они спасали его каждые пять минут!

Всё произошло мгновенно — просто одно место сменилось на другое.

Заннат оказался перед главным входом во дворец, а с парапета на него уставились Синкреты. Все три.

Мудрый Синий Монк очень неподходяще своему благородному званию взвизгнул и моментально занырнул во дворец. За ним молча ринулись Фортисс, Муаренс и Стиассар.

Всё-таки, Заннату крепко повезло, что он синий. Так бы ему далеко не удрать в совершенно незнакомом месте, но дело в том, что интерьер просторного коридора был выдержан в цвете глубокого индиго — как раз в цвете Занната.

Высокие колонны разделяли коридор на промежутки, в которых стояли великолепные синие статуи. Поодиночке и группами. Чего тут только не было! И Горгона со своими змеями, и наяды, и дриады! Сатиры, фавны, кентавры, и весь пантеон греческих богов. Пузатые амуры раздували щёки и таращили глаза, пытаясь вырвать из свирелей хоть звук. Такие же пышные зефиры любовались своими объёмными формами.

И Заннату нашлось местечко на местном Олимпе. Он пристроился третьим к Адонису и Венере — те как раз бабочку рассматривали. Заннат отечески обнял нежную парочку за плечи, словно говорил им: благословляю, други: плодитесь и размножайтесь! И так сошёл за своего среди немых свидетельств случившегося у Алисии приступа дизайнерской горячки.

Синкреты с треском и грохотом промчались мимо. Они даже не пытались разглядывать статуи, словно не видели в них никакого эстетического смысла. Впрочем, Заннат тоже ничего подобного не обнаружил — весь местный пантеон был бездарным подражанием классической греческой скульптуре. Фидий здесь точно бы скончался от инфаркта. А Пракситель сломал бы свой резец и навеки зарёкся ваять что-либо.

Короче, погоня промчалась, а Заннат соскользнул с постамента и потёк дальше, поминутно прислушиваясь, готовый снова притвориться нимфой или сатиром. На худой конец, Медузой Горгоной.

Он пробирался бесконечными коридорами. Шёл, сам не зная, куда, понятия не имея, что именно собирается предпринять.

Дворец Рушера, однако, так был устроен, что все пути рано или поздно приводили в тронный зал. Так и Заннат добрёл до него. По рассказу Маргианы всё выглядело просто: длинный коридор через некоторое время делится надвое. В левом ответвлении есть широкая и высокая арка — вот это и есть вход на кухню, в которой хозяйничает Фарид. К Гесеру можно обратиться в случае чего. И ещё тут слоняются Вилли и Фальконе.

В действительности же всё было не так. Никакой арки Заннату не попалось — всё сплошь какие-то высоченные двери, ни одна из которых не открывалась. Иногда встречались анфилады залов, иногда — ряд высоких стрельчатых окон, в которые был виден играющий волнами океан.

Также никто из живых людей Заннату не повстречался. Бродил он много часов, пока не попал в главный зал дворца — в тронный. Трона там уже никакого не было. Дыры в потолке — тоже. Поэтому узнать его можно было только по круглому водоему, около которого уже не сидели киборги — незачем, как оказалось. Рушер понял, что его гости и так прекрасно справляются с ситуацией.

Заннат уже осведомлен, что в тронном зале стоит колонна, в которой заключен мёртвый Ааренс. Но, он не знал — Маргиана ему не сказала — что есть и ещё одна колонна в том же зале. Поэтому, когда Синий Монк приблизился к двум высоким прозрачным цилиндрам, то испытал страшное потрясение. Ужас — это было первое, что вызвали у него эти своеобразные могилы. Колонны подсвечивались снизу, и Заннат увидел в полуприкрытых веками глазах Ааренса навеки застывшее страдание. Заннат не помнил, сколько времени он простоял перед колонной, глядя на друга.

Потом он обратил внимание и на вторую колонну, недоумевая, кто там может быть. И был поражён в самое сердце: это же Маргиана! Её синий костюм из материала, похожего на замшу! Это её чёрные длинные волосы! Её серые глаза! Её волшебный меч!

С кем же тогда он разговаривал на Зинтаресе?! Вот же она, со своим мечом в сердце! Сама себя убила?!

Здесь произошло нечто ужасное, требовалось немедленно отыскать кухню. Заннат выскользнул в коридор — он решил во что бы то ни стало найти Фарида и всё выяснить у него.

Едва он вышел в коридор, как его тут же постигло новое потрясение: по коридору собственной персоной шла Маргиана. Не только не мёртвая, а очень даже живая и весьма нарядная, с высоко уложенными волосами.

— Ммма-ма-а-ар… — только и пролепетал Заннат. Она же прошла мимо, даже не взглянув на него, и вошла в тронный зал.

Заннат почти утратил рассудок. Что тут творится?! Может, они все тут шатаются. Если поискать, так и ещё один Заннат найдется? Он поплёлся следом за Маргианой, ведущей себя так странно. Однако в тронном зале уже собрались некоторые действующие лица.

Впервые за долгое время, что Заннат Ньоро провёл на этой планете, он увидел её хозяина и творца. Сердце бухнуло у него в груди, когда он распознал в невысокой фигуре когда-то хорошо знакомого ему Калвина Рушера. На какое-то мгновение Заннату показалось, что всё это просто сон. Откуда достались этому мелкому вредителю такие фантастические силы?

Меж тем, пока рассудок Занната решал эти неразрешимые задачи, его ноги действовали по собственному почину. Ньоро удивился, как быстро они занесли его за колонну тронного зала. Он затих, даже дышать боялся, и принялся подслушивать.

Рушер, к счастью, стоял к нему спиной и не видел нового гостя во дворце. Зато Маргарет равнодушно смотрела в сторону, словно её ни в малейшей степени не касалось то, что произошло с Коэном. Глаза её были пустыми.

Рушер прикоснулся к колонне и та начала оплывать сверху, как свечка. Твердый материал тёк вниз, освобождая голову заключенного в нем Ааренса. Остался только прозрачный кусок, поддерживающий голову в постоянном положении.

Калвин пошевелил пальцами и прикоснулся к лицу Ааренса. И тут у Занната вздыбились волосы на голове, потому что Ааренс закричал. Рушер тут же притронулся ещё раз. Голова замолчала.

— Ну, всё, — негромко проговорил мучитель, — теперь не больно. Ну вот, Коэн. Вот мы и свиделись, как ты обещал.

Заннат всё хорошо видел из своего укрытия. И всё хорошо слышал, поскольку в огромном и пустынном помещении была отменная акустика.

Ааренс поднял веки. Было видно, какого усилия ему это стоит. Он висел выше уровня пола, и невысокому Рушеру приходилось смотреть на него снизу вверх. Но, выглядел Владыка победителем.

— Я не садист, — самодовольно проговорил он, — и не стану над тобой понапрасну издеваться. Это вы меня считаете извергом. На самом деле мне нужны конкретные вещи. И, если ты выполнишь то, что мне нужно, я освобожу тебя. Ты вернёшься к жизни. Ты будешь опять целый, даже без рубцов. Ну, что? Готов слушать?

Ааренс промолчал и лишь медленно прикрыл глаза.

— Понимаю, — глубокомысленно заметил Рушер, — неприятно. Но, и это ещё не всё. Смотри сюда.

Коэн не открывал глаза.

— Дорогая, подай голос, — умильно обратился Рушер к стоящей поодаль Маргарет.

— Да? — отозвалась она.

Ааренс не мог вздрогнуть — прозрачное вещество крепко удерживало его — Но, всё же вздрогнул.

— Подойди сюда, милочка, — пригласил Рушер безразличную ко всему красавицу, — вот, смотри, Коэн. Твоя девочка оказалась умнее. Она поняла, кто на планете хозяин.

Ааренс молча смотрел на Маргарет, губы его шевелились, не произнося ни звука.

Она же равнодушно смотрела на него.

— Так чего ломаться-то? Присоединяйся к нам, Коэн! У нас тут танцы вечером. Я ведь и не враждую ни с кем. Это вы все сосредоточились на войнушке. А мне-то зачем?

— Чего ты хочешь? — едва слышно спросил Ааренс.

— Я всегда знал, что ты умнее, чем кажешься. Не зря же ты так ловко прикончил Ахаллора. Видишь ли, ты жив только потому, что я так хочу. Но, фактически ты мёртв. Тебя поддерживает та Сила, что я на тебя трачу. Ты можешь купить себе жизнь. Или обменять — как больше нравится. Отдай то, что взял у меня, и я тебя отпущу. Даже твою красавицу верну. Мне нужно свойство моментального перемещения в пространстве. Второй дар можешь оставить себе. Пригодится, чтобы превращать киборгов в мороженое.

Рушер засмеялся.

— Нет. — чётко проронил Ааренс.

— Жаль, — оборвал смех Рушер. — тогда придется немного огорчить тебя. Эта красавица — не Маргарет. Это клон, моя игрушка. А Маргарет рядом с тобой. Так сказать, в болезни и в здравии, пока смерть не разлучит вас.

Он шевельнул рукой и колонны пришли в движение.

Ааренс повернулся в левую сторону. Прямо перед ним возникла картина: мёртвая Маргиана с мечом в руке и кровавой раной в сердце. Она висела внутри точно такой же колонны в своём уже не новом синем одеянии с двумя дырами: на плече и на ноге. В полуприкрытых глазах застыла тихая печаль.

— Храбрая и преданная Маргарет. — проговорил Рушер. — Теперь вы оба мёртвы. Но, только до тех пор, пока я не передумаю. Или ты полагаешь, у меня меньше способностей, чем у Нэнси? Жалкая лекарка! У неё нет и сотой доли того, что могу я.

Заннат догадался, что Рушер не в курсе того, что Нэнси больше нет. И неизвестно ещё, хорошо это, или плохо.

— Я вижу, ты не расположен к разговору. — продолжил тот. — Я оставлю тебя так поторчать, подумать и полюбоваться на твою подружку. Ваше время, Герои!

И Владыка удалился вместе с клоном.

Выждав некоторое время, Заннат выбрался из убежища. Он подошёл к Ааренсу, который всё так же молча смотрел на Маргиану. На лице его выражалась бесконечная усталость.

— Ааренс, — тихо позвал Заннат, — Ааренс, не верь ему! Это не Маргарет! Это тоже клон. Я видел Маргиану совсем незадолго до того, как монки перенесли меня сюда!

Заннат солгал, чтобы поддержать друга. Он сам теперь не знал, что есть правда. Ааренс смотрел теперь на него.

— Возьми мою Силу. — прошептал он.

— Что?

— Рушер не выпустит меня. Он будет пытать меня и добьётся своего. Возьми Силу.

— Нет! Я не могу. — испугался Заннат. Ему вдруг показалось, что как только он возьмёт Силы Ааренса, тот сразу же умрёт.

— Прикоснись ко мне. — попросил Ааренс.

Заннат, не понимая, зачем это ему нужно, протянул ладонь и прикоснулся к холодному лицу друга. Быстрая молния пронзила его ладонь.

— Вот и всё, — устало проговорил Ааренс. Он закрыл глаза.

— Не надо, не умирай. — просил Заннат.

Послышались быстрые шаги, которые он уже научился различать на слух. Когда Рушер снова вошел, Ньоро уже был за колонной.

— Кстати, дружок, я забыл тебя предупредить, — весело проговорил Калвин, — смотри, не вздумай прибегнуть к Силе перемещения сейчас. Представляешь, что увидят твои друзья, если ты перенесешься? Полкоэна! Ужас!

Ааренс не ответил.

— Эй, приятель, ты не умер ещё? Ты не умирай, я всё равно не позволю. Давай воспользуемся уже знакомым фокусом, поговорим напрямую!

Рушер прикоснулся ко лбу своего пленника голубым огоньком, потом дотронулся до своего лба. Вспыхнула и тут же пропала светящаяся дорожка.

«Спишь, Коэн?» — «Нет. Не сплю.»

«Вечно ты какой-то полумёртвый, надоело уже.»

«Сейчас меня трудно обмануть. Ты не вернешь меня к жизни.» — ответил Ааренс.

«Верно. Только сделать ты ничего не сможешь. Но, для Маргарет стоит потрудиться. Знаешь, клон — это совсем не то! Живой человек интереснее.»

«А зачем тебе?» — спросил мысленно Ааренс.

«Твоя подружка? Да не нужна она мне! Вы все мне не нужны. И планетка эта тоже не нужна. Мне нужна моя Сила. И тогда я плюну на всех вас и уберусь в другое место. И вы останетесь довольны, и мне будет хорошо.»

«Что же можно сделать с моей Силой?» — спросил Ааренс.

«Не с твоей, дружочек, не с твоей. С моей Силой. Перемещаться в пространстве мгновенно. Ты ещё не узнал этого?»

«И куда же ты переместишься? — мысль Ааренса слабела. — На другую планету?»

Рушер смеялся.

«Не совсем, Коэн. Но, поскольку ты издыхаешь, так и быть, скажу. На Тохэю. В свою мастерскую. Там, на шестой луне, запрятана последняя Сила для вашего Героя, Занната. Так высоко ему не забраться. Вот она-то мне и нужна.»

Молчание.

Рушер отсоединился. Некоторое время он смотрел на мёртвого Героя.

— Паршивец Коэн. Всё время дохнешь.

Он притронулся рукой ко лбу Ааренса. Потом коснулся рукой материала колонны — тот потёк вверх и снова восстановил целостность прозрачного цилиндра.

Владыка удалился.

Заннат не слышал их мысленного разговора. Только понял, что тиран снова оживил Ааренса прежде, чем замотать его обратно в кокон. Дикие дела творятся здесь.

Он уже знал, что за сила у Ааренса — мновенное перемещение через подпространство и преобразование вещества. Но, стоит ли сейчас освобождать его из этой тюрьмы? А если умрёт? Или только голову, чтобы поговорить? А вдруг Заннат не сумеет восстановить целостность колонны и Ааренс все равно умрет? Нет, лучше подождать.

Синий Монк осторожно крался по коридорам. Где-то тут должна быть кухня. Но, далеко отходить от тронного зала он не хотел — не следовало упускать момент возвращения Рушера. Заннату казалось, что тот разговор, что безмолвно произошел между тираном и Ааренсом, имеет к нему прямое отношение.

Он услышал топот каблуков и моментально спрятался в какую-то нишу. Почему-то на ум пришло воспоминание — как они с осликом забрались в пещеру разбойников. И точно так же, как тогда, он ищет убежище. Только спутника нет.

В поле зрения возникла некая дама — одетая в ярко-красное платье блондинка. Неужели, Алисия?! Ему говорили, что она сильно изменилась, но чтоб настолько!

Алисия спешила на свидание. Вчера вечером к ней в новые апартаменты, которые ранее приготовлялись для этой дуры Маргарет, зашёл Красавчик. Они давно уже не разговаривали. То есть, не разговаривали по-хорошему — после того, как она вообразила, что это он устроил то безобразие в её покоях. Алисия была так зла на него, что хотела выдрать его нахальные глаза. Особенно приводило её в бешенство мысль, что он мог видеть кукольного Боба.

Это была её тайна. С тех пор, как она увидала Мелковича в тронном зале, когда он явился как капитан флотилии сибианов, то не переставала мечтать о нём. Конечно, было много всякого другого. Была казнь в плавильне, о чём вспоминать противно. Но, потом она успокоилась и постаралась думать о приятном. Делать было всё равно нечего, и пришла идея.

Алисия вернулась в мечтах к своему сну, к лучшей его части. К свадьбе. Как-то всё это слишком быстро промелькнуло. А хотелось насладиться подробностями церемонии.

Неугомонная Алисия придумала игру в куклы. Благо, что возможностей навалом. Потом она придумает, как оживить их. Или хотя бы заставить двигаться.

Работа началась со свадебных столов. Не хотелось мелочиться, и угощение выглядело на славу. Особенно хорош был торт. Потом она придумала наряд себе. Но, пустующее место жениха выглядело просто унизительно. Такая красивая невеста и одна! Алисия долго думала, кого усадить туда. Красавчик недостоин такого почета. А между тем у неё уже имелась скульптурная голова Мелковича.

В прежние времена, ещё там, на Земле, Алисия занималась в изобразительной студии — у неё отлично получались из пластилина головы и бюсты. Здесь возможности пошире, а времени побольше.

Голова Мелковича была слеплена из придуманного Алисией состава, большей частью которого являлась жевательная резинка. Конечно, она не жевала её, просто упругая ароматная масса отлично формировалась в теплом виде и легко держалась на болванке. Материалу был придан приятный телесный цвет, похожий на тот, что она видела в лице Мелковича, когда он заявился таким красавцем.

Алисия глазам своим не поверила: что за волшебница над ним поработала?! Он и не он. А какое благородство манер! Какая грация! Она уж прямо и не знала, кто красивее: Синнита, за которым она подглядывала, или Боб Мелкович. Но, Синнита сделал глупость. И остался Боб.

Ну вот, она раскрасила его. Сделала ему такие же серебряные волосы. И осталась очень довольна своей работой. Вот и пришло ей в голову из него сделать жениха. Потом Алисия придумала ещё пластическую массу и с помощью той Силы, что выпросила у Рушера, сотворила тело.

Мелкович мог стоять, сидеть. У него гнулись пальцы, он мог держать столовые приборы. Осталось только подумать, как заставить его танцевать.

Но это все была её тайна. И вот какой-то негодяй сумел пролезть в её святыню! Алисия была в ярости. Сначала подумала на Красавчика, который впал у неё в немилость. Потом в преступлении сознался этот крысенок Гесер. Она ещё поговорит о нём с Рушером.

Потом эта неудача вчера. Всё сразу, в одну кучу. Она испытала такое унижение! Вспоминать не хочется. Красавчик так лыбился. Ладно хоть, что Рушер не дознался, что она так и не говорила с Маргарет. На прощание даже посоветовал им потанцевать с Моррисом. Значит, не сердится.

Моррис так сразу рассыпался в любезностях и даже проводил её до бывших комнат Маргарет. Там Алисия немного успокоилась и стала раздумывать над ситуацией. Ладно, всё забудется! Так решила она и принялась соображать, где тут разместить студию, а где ателье. Не в этом же ходить, что она оставила для Маргарет!

И вот теперь Моррис решил пойти на примирение. Только не надо думать, что она так сразу бросится к нему в объятия! Не надо! Алисия не дура, и умеет держать себя. Красавчику придется постараться, чтобы вернуть себе её расположение. Но, мысль о свидании была приятной. И Алисия поспешно занялась собой.

Прическа получилась хоть куда. Она выбрала платье с подкладными плечами, с небольшим болеро, красиво выделяющим тонкую талию. Раньше, до того, как она попала в гости к Владыке Рушеру, у неё не было такой шикарной талии, у неё и фигуры-то особенно не было. Как она завидовала этим гадючкам — Маргарет и Нэнси! Приходилось отираться рядом с ними, чтобы привлечь к себе внимание сокурсников. А те на неё и внимания не обращали! Лишь решительность и хитрость помогли Алисии приобрести себе парня не хуже, чем у других — Красавчика. Но, теперь совсем другое дело, теперь она — просто совершенство! О, как чудесно наряжаться с таким великолепным телом!

Ну вот, красное платье, значит. На плечах рельефное кружево в тон, все расшитое мелкими красными рубинами, и также длинная рубиновая бахрома, которая эффектно покачивается при ходьбе. И туфли на шпильках, хотя её собственные ноги теперь растут, как говорится, от ушей. Всё это она может себе позволить, поскольку Красавчик высок ростом.

Она идёт и чувствует себя просто королевой. Давно забытое и такое сладостное чувство.

Вот и Моррис. Как водится, весь в чёрном. Просто кабальеро! Алисия шла, словно пела — вся в полёте, вся в порыве! Ноги сами несли её.

Красавчик с ходу вовлекся в ухаживание. Он эффектно развернулся и предложил ей руку. Жалко, нет тут ни садов, ни парков — негде погулять влюбленным. Только унылая и голая терраса. И ещё лодка Рушера.

Ах, если бы она была тут Владычицей! О, какие были бы тут интерьеры, какие парки, трапезы, балы! Какого чёрта Рушер впёр дворец на гору?! Да неужели среди таких шикарных континентов, что он отдал своим дурацким птицам и обезьянам, не нашлось бы места для королевских замков?!

— Королева сегодня в ударе! — лукаво проговорил Моррис. Эта мина у него всегда была коронной. Алисии и раньше нравилось, как он держится: и всем, и никому. Красавчик умеет быть душой компании, когда захочет. Они могли бы быть отличной парой.

— Соответственно моменту. — загадочно ответила Алисия. Пусть подумает, что это значит.

— Я сражён. — признался Моррис.

Алисию поразило богатство интонаций, включенных в одно лишь слово. Глубокий игривый баритон Красавчика взволновал её, как когда-то — так давно! — в этих песках, в пустыне. Алисия неожиданно почувствовала себя так, словно не было ничего. Ни этой пошлой войнушки, ни смертей, ни Рушера, ни даже сна.

Она потупилась и не ответила ни слова — просто не пришло ничего в голову достойного. Зато прибегла к богатой гамме мимики и тех лёгких движений плеч и шеи, что делают женщину загадочной и неотразимой. И направила с бьющимся сердцем взгляд своих зелёных глаз (раньше серых) в мерцающие волны океана.

Моррис легко подстроился под эти жесты. Он повел плечами синхронно движению Алисии, словно пошёл с ней в танце. Алисия упивалась. Нежно заиграла музыка.

— Что это? — почти в трансе спросила Алисия.

— Рихард Вагнер. — таинственно проронил Красавчик и добавил:

— Соответственно моменту.

Значит, он поработал с кристаллом! И все для неё! Алисия закрыла глаза и отдалась вся танцу. Они остановились возле лодки Рушера.

— Как жаль, — прошептал Моррис, — как жаль, что мы не можем летать, как птицы!

Она вспомнила недавнюю перепалку в этой самой лодке и пожелала, чтобы этого не было никогда.

— Если бы Сила была у меня в руках, — нежно продолжал Красавчик, — я бы увёз тебя прочь отсюда, прочь от этого унылого дворца. Хоть на минуту, хоть на мгновение воспарить и обо всем забыть!

Алисии вдруг остро захотелось забыться ото всего. Королеве так хотелось счастья!

— Но, ни у меня, ни у тебя нет Силы. — печально проговорил он, растворяя сверкающую мечту в напоминании об их унылом существовании.

Так жалко было ускользающего момента, такого редкого созвучия настроений, что она невольно проронила:

— Мы можем покататься с тобой, Моррис. У меня осталась сила. Рушер пока не забрал её.

И тут же огорчилась. Всё возвращалось обратно, к Рушеру. К унылым вечерам, к трапезам, за которыми никто не проронит ни слова. К мрачной напряженности, к страху, к дурацким киборгам.

Красавчик почему-то промолчал. Алисия оторвала свой взгляд от лодки и посмотрела на него.

Он поднял лицо к небу и с закрытыми глазами наслаждался лучами солнца. Лицо, с которого лепить скульптуру. Совершенство, которое никто не подправлял, рожденное само собой.

Королева вдруг почувствовала зависть. Он всегда умеет оставаться собой. В любых обстоятельствах он находит спасительную нишу. Она-то думала, что Габриэл — ничтожество, а он просто вне всех этих мелких деталей бытия. Захотел, пожил у Рушера. Надоест — найдёт другое место. Живёт, как играет — легко и просто скользит по волнам жизни, как по воздуху.

Алисия снова подняла глаза и увидала, что Моррис не переменил своей позы, но из-под ресниц он смотрит на неё, и взгляд далек от романтического. И даже более того, в этих красивых глазах сквозило выражение насмешливой циничности. Красавчик играл с ней в свою игру, но что стоит за этим?!

— Значит, покатаемся на лодке? — напряженно спросила она.

— А что? Плоха идейка? — простодушно спросил обманщик Габриэл.

— Отнюдь, идейка первый класс, — ответила Алисия, удивляясь, как быстро он умеет менять декорации.

— Так в чем дело? Давай взовьемся, как птицы! — великодушно предложил Моррис, чем окончательно испортил ей настроение.

— Рушер все равно в лаборатории, — продолжил он. — Давай хоть немного хватанём свободы. Так надоело вечно подчиняться, мне опостылела эта всепланетная интрига. Здесь найдется немало мест, где мы могли бы пожить в удовольствие.

— А Рушер узнает — что тогда?

— Рушер, вечно Рушер! — он нахмурился. — Ты не понимаешь. Рушер проиграл. Нет Силы, нет войска. Нет средств перемещения. Нет средств визуального контроля. Вот эта лодка — это всё, что у него имеется. Ты слишком мало знаешь. Он даже во дворце не хозяин.

Алисия не верила, а Красавчик безжалостно продолжал:

— На что ты поставила последние пиастры? Всё, что он может теперь — это вместе с тобой заняться моделированием платьев. Но, не думаю, чтобы Герои позволили ему очень долго развлекаться невинными утехами. Он слишком далеко зашёл. Там, в тронном зале, стоит разрезанный лазером Фортисса Коэн. А рядом в такой же колонне — мёртвая Маргарет Мэллори, с которой вчера ты якобы подралась. Как выразился Рушер, дипломата могут освистать. С кем ты вчера встретилась, Алисия? Где ты была? Что ты ответишь на такой вопрос, когда Владыка вспомнит о тебе?

Алисия потеряла способность мыслить. Она не знала, что отвечать на это. Нет, Рушер вовсе не бессилен! Он бы не выглядел таким довольным, если бы всё было скверно.

— Что ж ты хочешь? — обиженно спросила она.

От королевы осталось только платье.

— Хочу свалить отсюда и не с пустыми руками. И тебе предлагаю спасение. Явиться с лодкой к тем, кому мы хорошо подпакостили, было бы весьма разумно.

— А если я не соглашусь? — Алисия подбоченилась. — Ты ведь не заставишь меня!

— Отчего же? — Красавчик улыбнулся так обаятельно, словно обольщал. Глаза его смеялись. Он нежно взял Алисию за пальцы, крепко сжал, глядя в её широко раскрытые глаза.

— Немного боли?

И вывернул ей руку.

— Так лучше? — спросил он ей прямо в ухо. — Силу и немедля. Слышишь, королева? Железная Алисия, ты не выдержишь и десятой доли того, что выдержали Аарон и Маргарет.

Было не то, чтобы очень больно — осколки мечты ранили больнее.

— Как ты можешь?! — простонала она, не в силах поверить в его коварство.

— Иногда дурочек приходится спасать любыми методами. Обещаю, я буду твоим верным воздыхателем, по крайней мере, до конца сезона.

— Может, лучше я попробую? — раздался голос. На сцену вышла Аманда Берг, наряженная огородным чучелом.

— Может, я порежу ей личико боевым металлом. — хладнокровно предложила Аманда и оторвала от юбки один кружок.

— Ну, это явно перебор. — усомнился Красавчик.

— Зато отлично убеждает! — настаивала Аманда. — Красотка не знает, где находится. И что творится. Пора проснуться, красавица. На дворе война, а на войне бывает больно.

Алисия ошеломленно смотрела на своих мучителей.

— Что вы хотите?

— Лететь и немедленно. Все разговоры потом. — скорее объяснил Красавчик, чтобы Аманда не встряла со своими экстремальными методами.

Он снова взял руку Алисии.

— Ну, отдавай.

— Что?

— Силу, притворщица. Силу, которую не взял у тебя Рушер.

— Дай-ка, я попорчу ей причёсочку! — кровожадно предложила Аманда, доставая короткий клинок.

— Ладно, — неожиданно согласился Моррис, — пока попорть, а я схожу за Фаридом.

И он, оставив королеву в безжалостных руках Аманды, торопливо направился на кухню. Разговор слишком затянулся. Дельце могло и прогореть.

Гесер возился с урзоями.

— Фарид, мы улетаем, — быстро проговорил Моррис, — тебе пять минут на сборы.

— Как улетаете? — растерялся тот.

Ну вот, всё сначала надо объяснять!

— Фарид, — как можно убедительнее повторил Моррис, — время дорого. Тебе нельзя здесь оставаться. После потери лодки Рушер будет в бешенстве.

— Меня прогонят! Все ненавидят меня!

— Меня тоже. Согласись, парочка затрещин по сравнению с тем, что стоит в тронном зале, просто комплимент!

— Я не могу оставить урзоев, — печально ответил Фарид, — я уже предал однажды. А урзоям я нужен. Они погибнут без меня.

Моррис смотрел на него и не знал — смеяться, или плакать. Фарид не может оставить урзоев даже перед угрозой смерти! Неожиданно пришла горечь от своего непонимания. Как там когда-то говорил Стратег: героев надо подставлять?

Он подставил Гесера однажды, посмеялся над ним. Тогда это казалось столь оригинальным. Но, вот прошло почти полгода на Рушаре, и теперь Моррису страшно за Фарида. Не возьмёшь его за шкирку и не потащишь в лодку, как Алисию.

— Как же ты будешь? — тихо спросил Моррис.

— Дворец защитит меня. — Гесер поднял глаза к потолку в надежде на спасение.

Моррис вдруг увидел недалекого и не очень умного Фарида другими глазами. В нём проснулось такое редкое чувство теплоты. Он быстро обнял Гесера за плечи и проговорил:

— Ладно. Будь по-твоему. Не пропади, Фарид. Спасись от Рушера!

Обе девочки уже ждали в лодке. Аманда издали показала ему руку. Всё понятно. Чем она взяла Алисию? Отрезала ей нос?

«Какая же ты дура, дама-Инквизитор. Такой шанс из-за тебя пропал!» — подумал с досадой Стратег. Была бы Сила у Морриса, он был бы у Героев важной персоной и мог бы диктовать свои условия. А теперь кем они с Алисией там будут? Ненужная нагрузка к лодке?

— Дворец! — тихо взмолился Фарид куда-то вверх. — Пожалуйста, спрячь нас!

Входная арка в кухню моментально затянулась, и стена стала сплошной. Ничто не говорило, что минуту назад здесь был вход на кухню.

Дворец ненавидел Рушера. Ему надоело насилие. Он жаждал обрести своего хозяина, Пространственника. Вот почему Заннат так и не обнаружил кухню.