Рожденный, чтобы жечь! – 2

Глава 7

Два дня, потраченные Борей на попытки общения, пошли коту под хвост! Тиран носился вокруг меня как угорелый. Сначала пытался научить меня писать, потом читать.

Последнее, правда, было вишенкой на торте… Он писал слова на бумаге задумчиво, с расстановкой. Но, учитывая его почерк…

Ой, боженьки! Какой же он весь… деревянный!

Я, конечно, наблюдал за его попытками поговорить с интересом, но что толку? Мои зачатки речи ограничивались лишь «па-па», «агугли» и «амаги». Да и в голове у меня, если честно, каша из обрывков мыслей и эмоций.

И вот настал апогей его страданий! Боря, взъерошенный, с красными глазами, уставился на меня с видом человека, готового на крайние меры. В руках он держал… погремушку?

«Серьезно? Он решил, что я начну изъясняться на языке детских игрушек?»

Тиран тряс этой штуковиной передо мной, издавая душераздирающие звуки, и что-то невнятно бормотал про ассоциации и подсознание. Я же, в свою очередь, старался не выдать своего презрения.

Ну правда, выглядит жалко. В какой-то момент мне даже стало его немного жаль. Но потом он попытался засунуть погремушку мне в рот! Нет, это уже перебор. Я наградил его таким взглядом, что, кажется, даже пыль на шкафу смутилась.

Боря отшатнулся, словно я его укусил. В его глазах плескалось отчаяние, смешанное с каким-то маниакальным упорством.

Он уселся на пол прямо передо мной и начал что-то быстро рисовать на листе бумаги. Какие-то нелепые рожицы, стрелочки, кружочки…

Я наблюдал за этим представлением с нескрываемым любопытством. Художник из него, прямо скажем, никакой. Но зато старается.

Вдруг Боря замер, уставившись на свой шедевр, и медленно поднял на меня взгляд. В его глазах блеснула искра надежды. Он ткнул пальцем в рисунок и произнес отчетливо:

— Здесь все буквы алфавита. Составь для меня предложение!

«Серьезно? — Я посмотрел на листочки с буквами и… хлопнул себя по лбу ладошкой. Не сильно, правда, но хлопнул. — Да тут букв не хватит…»

Я вздохнул. Тяжело.

Кажется, мои страдания только начинаются. Этот гений решил, что я, существо, чьи лингвистические способности едва позволяют мне блеять что-то невразумительное, смогу составить предложение из этого хаотичного набора символов? Да тут даже азбукой это назвать язык не поворачивается!

Боря тем временем с энтузиазмом ждал моего гениального ответа. Он даже подпер подбородок рукой, изображая собой воплощение терпения.

Вот только я прекрасно видел, как дергается его глаз. Ну, ничего, пусть помучается. Может, тогда до него дойдет, что не все проблемы решаются с помощью настойчивости и погремушек.

Я демонстративно отвернулся от его «алфавита» и начал сосредоточенно разглядывать ковер. Там, кстати, обнаружились весьма интересные узоры. И пыль! Много пыли. Надо будет как-нибудь намекнуть, чтобы прибрался. Или нет, лучше промолчу. А то еще решит, что я ему стихи про пыль декламирую.

В общем, очередной вечер обещал быть томным. Боря, кажется, не собирался сдаваться.

А я, в свою очередь, не собирался облегчать ему задачу. Пусть помучается, подумает над своим поведением. Может, в следующий раз он придумает что-нибудь более… адекватное. Хотя, зная его, надеяться на это особо не стоит.

Последний выходной Боря посвятил созданию «словаря». Он рисовал предметы, животных, людей и подписывал их своими корявыми буквами. Я старательно повторял за ним звуки, которые он издавал, тыкая пальцем в картинки.

К вечеру у меня в голове был полный хаос, но я чувствовал, что мы немного продвинулись. Может быть, у этого безумного эксперимента все-таки есть шанс на успех?

В конце концов он сдался. Рухнул на стул, вытирая пот со лба, и обреченно произнес:

— Всё, я пас. Ты не поддаешься дрессировке.

«Дрессировке⁈ Да я тебе сейчас такого на-дрессирую, что ты всю жизнь будешь задом наперед ходить!»

Но вслух я, конечно, ничего не сказал. Просто ухмыльнулся своей беззубой улыбкой. Пусть думает, что победил. У меня еще полно тузов в рукаве. Или, скорее, в подгузнике.

— И что с тобой делать? — юноша смотрел на карапуза с неприкрытым недовольством. — Меня же…

Все выходные Боря потратил на то, чтобы попытаться найти способ общения с младенцем, искренне жалея, что сдал свой телефон. Ведь с ним было бы куда проще.

Моторика у младенца была хоть и не сильно развита, но на кнопки бы он точно смог жать. Так что…

Борю смущало многое в случившемся. Как появление в его жизни академии, которая в некотором роде спасла его будущее, так и… разумеется, магия.

Не до конца отойдя от увиденного на занятиях, а затем от того, что творил Гугля, он всё ещё надеялся, что это дурацкий сон. Но с каждым новым пробуждением и понимающим взглядом спиногрыза понимал: всё это — реальность. Всё это происходит с ним. Не с кем-то другим, а именно с ним.

А отсюда были свои нюансы.

Например, без Гугли, как он уже и сам понял, он — ноль без палочки. В плане магии, разумеется. И если кто-то из местных прознает, что у него нет никаких сил, то его ждёт отчисление. Но не это было страшно.

Штраф, который мог исчисляться десятками миллионов, повис бы на его семье. Да ещё и память бы обнулили. Как ему рассказал Антоша, после обнуления человек становится овощем и не может работать, думать, общаться несколько лет, ибо это процесс слишком тяжелый.

И проблема была именно в магии. Юноша понимал, что Гугля владеет силами, которые ему самому неподвластны. И он нужен ему, чтобы удержаться здесь, ибо даже самостоятельно нельзя будет отчислиться. А младенцу…

«А что нужно младенцу? Почему он рядом со мной и вроде как пытается что-то показать? — пронеслось в его голове. — Ля, как всё это задолбало, а…»

Боря вздохнул, чувствуя, как подступает головная боль. Он потер виски и снова взглянул на малыша. Тот, словно назло, ухмылялся, демонстрируя свои беззубые десны.

«Вот же мелкий демон! — подумал Боря. — Специально издевается».

В голове мелькнула безумная мысль: а что, если этот карапуз проверяет его на прочность? Бред, конечно, но в этом мире уже ничему нельзя удивляться.

Он снова посмотрел на листок с набросками: алфавит, словарь, попытки ассоциаций…

Всё впустую! Малыш, казалось, прекрасно понимал, чего от него хотят, но намеренно саботировал все усилия. И ведь не скажешь ему ничего! Не наругаешь. Маленький, беспомощный ребенок…

Боря плюхнулся на кровать, чувствуя себя выжатым лимоном. Голова гудела, в глазах плясали разноцветные погремушки, а в ушах звенело эхо его собственных невнятных попыток сюсюкать с младенцем. «Агугли», «маги»… да он скоро сам начнет изъясняться на этом тарабарском языке!

Он уставился в потолок, пытаясь упорядочить хаос в голове. Как наладить контакт с существом, которое общается исключительно посредством улыбок, плача и странных булькающих звуков?

«Черт, всё гораздо сложнее, чем казалось».

Перевернувшись на бок, Боря закрыл глаза. Он представил себя лингвистом-первооткрывателем, который пытается расшифровать древний, никому не известный язык.

Только вместо древних табличек у него под носом — подгузник и периодические неожиданные «сюрпризы». Задача, прямо скажем, не из легких.

«Ладно, — подумал Боря, проваливаясь в сон. — Завтра будет новый день. Попробую что-нибудь еще. Может, песни? Или танцы? Хотя после моих танцев он точно решит, что я сумасшедший».

Усмехнувшись собственной мысли, он окончательно погрузился в объятия Морфея, где ему снились алфавиты из погремушек и карапуз, дирижирующий оркестром из детских пищалок.

Проснувшись утром, Боря почувствовал себя немного бодрее.

— Чё ты там, — первым делом юноша услышал голос своего соседа. — Алфавит учишь?

Боря поднялся с кровати и уставился на рыжего, который разгребал нарисованный алфавит на столе. Антон, нахмурив лоб и прищурившись, изучал каждый листик, переводя взгляд то на Борю, то на бумагу:

— Ты алфавит-то знаешь? Или это так, напоминалка?

Шутка, сорвавшаяся с уст рыжего, пришлась не по душе Борису. Он тут же нахмурился в ответ и сжал кулаки. Увидев это, Антошка тут же предпринял попытку улыбнуться, выставил перед собой руки и со словами: «но-но-но» сделал пару шагов к окну.

— Так себе шутейки у тебя, — злобно процедил сквозь зубы Боря. — За такое и по голове получить можно.

— Да не, выдохни, — виновато улыбался Антон. — Это я так, просто чтобы ты сразу проснулся.

Боря смерил его гневным взглядом, но промолчал. Сил на перепалку не было. Он подошел к столу и принялся собирать свои листки, стараясь не смотреть на ухмыляющегося Антона. Сейчас главное — разобраться с карапузом и не вылететь из академии. Так что Антону повезло, что по морде не получил.

Антон, видя, что буря миновала, расслабился и продолжил изучение «алфавита». Внезапно его лицо озарилось пониманием.

— Так вот зачем тебе это! — воскликнул он. — Ты решил научить его читать? Гениально!

Боря остановился, удивленно посмотрев на соседа. Неужели тот и правда поверил в эту чушь? Или просто издевается?

— Ну да, — неуверенно ответил он. — Хочу развить его лингвистические способности.

— Молодец, — похлопал его по плечу Антон. — Я всегда знал, что ты у нас гений. А я тут, понимаешь, сижу, нихера не делаю. А ты будущее поколение растишь!

В этот момент из кроватки донеслось радостное «Агу!». Боря и Антон обернулись и увидели, как Гугля тянет ручки к Боре, улыбаясь во весь рот.

— Ну вот, — умилился Антон. — Он уже тебя узнает! Видишь, как он к тебе тянется? Ты для него как отец родной!

Боря почувствовал, как новая волна злобы заполняет его.

«Отец родной… — пролетело в голове. — Ля, как же они меня зае…».

Да он готов был отдать этого «сына» в ближайший цирк уродов, лишь бы тот перестал мучить его своими лингвистическими экспериментами.

Но вслух он, конечно, ничего не сказал. Просто подошел к корзинке, взял Гуглю на руки и постарался изобразить на лице подобие улыбки. Кажется, его страдания действительно только начинаются.

И эти ощущения были верными.

Первой парой была небольшая практика по огню, причём сегодня был день практики вне стен академии.

Курс собрали в небольшом, но живописном парке на окраине академии. Студенты, одетые в форму академии, расселись на поваленных бревнах и больших камнях, внимательно слушая указания преподавателя. Боря с корзиной на коленях чувствовал себя не в своей тарелке. Ему казалось, что все взгляды прикованы к нему и его необычному компаньону.

Особенно выделялись две девушки, сидевшие неподалеку. Они то и дело перешептывались, бросая косые взгляды на Борю и младенца. Одна, с длинными каштановыми волосами, казалась более любопытной, чем осуждающей. Другая, с короткой стрижкой и надменным выражением лица, явно демонстрировала свое презрение. Боря старался не обращать на них внимания, но чувствовал себя под прицелом.

— … ты его руки видела? Он, наверное… — донеслось до Бориного слуха. Каштановолосая хихикнула, а коротко стриженная фыркнула:

— Тупой качок, очевидно же. Ты лучше на его соседа посмотри…

— Ненавижу рыжих.

Боря скрипнул зубами, но промолчал. Сейчас не время для разборок.

А Антон тем временем вовсю развернул наступление на сердце второй девушки. Понимая, о ком говорят, он решил переманить всё внимание на себя. Он встал с бревна, деловито подошёл к однокурсницам и заявил:

— Слушай, а ты случайно не знаешь, как правильно огненный шар запускать? А то у меня всё время получается какой-то огненный комок… — Антон подмигнул и неловко почесал затылок.

Девушка, кажется, была больше заинтересована в демонстрации своих навыков, чем в Антоновых ухаживаниях. Она закатила глаза и начала объяснять ему основы огненной магии, используя сложные термины и жесты. Антон слушал, кивал и старался выглядеть умным, хотя, судя по его лицу, понимал от силы процентов десять.

Да и со стороны…

«Лошара, — усмехнулся про себя юноша. — Иди оттуда, видно же, она глупая. Подкатов не понимает».

Вдруг Боря заметил Лену. Она стояла чуть поодаль, облокотившись на дерево и с интересом наблюдала за происходящим.

«Что она тут делает?» — подумал он, чувствуя, что её взгляд задержался на нём. «Она будет преподавать?»

Но мысль была глупой, ибо вскоре пришёл преподаватель. Мужчина с неряшливой шевелюрой и взглядом, словно только что занюхнул что-то очень вонючее. Он начал непонятный для Бориса инструктаж, а затем объявил:

— Так, а теперь, — прохрипел преподаватель, оглядывая собравшихся мутным взглядом, — кто у нас тут самый смелый? Кто первый покажет, как надо правильно фаербол метать?

Тишина. Студенты старательно избегали взгляда преподавателя, делая вид, что изучают структуру коры ближайшего дерева.

Даже самоуверенная коротко стриженная девушка внезапно стала скромной и незаметной. Только Антон, как истинный герой-любовник, готов был броситься в бой, но девушка, видимо, предчувствуя огненный позор, схватила его за рукав и прошипела: «Не позорься!».

В этот момент Гугля в корзинке издал громкое «Буль!». Преподаватель, словно очнувшись, уставился на Борю и его ношу.

— А это что за чудо-юдо? — пробурчал он. — Ты что, решил детсад сюда притащить? Или думаешь, он тебе огненный шарик слепит?

Боря обозлился. Он уже мысленно проклинал тот день, когда связался с этим «магическим младенцем». Но отступать было некуда.

— Это… э… мой племяш, — выпалил он, чувствуя, насколько бредово это звучит. — Он помогает мне… сконцентрироваться.

Преподаватель скептически хмыкнул, но спорить не стал. Видимо, его мозг был слишком занят переработкой вчерашних возлияний, чтобы вникать в логику происходящего.

— Ладно, — махнул он рукой. — Давай, концентрируйся. Покажи нам, как фаербол создавать-метать, а то я тут до вечера с вами возиться буду.

«Чё, — юноша покосился на младенца. — Так, звездюк, если ты сейчас не поможешь, два дня в сраном памперсе гонять будешь!»

Боря почувствовал, как кровь приливает к лицу. Он понятия не имел, как метать этот чертов фаербол. Все его знания об огненной магии ограничивались просмотром пары фэнтезийных фильмов, где волшебники пафосно сжимали руки и выкрикивали заклинания.

«Ну, была не была», — подумал он и, стараясь придать лицу максимально сосредоточенное выражение, начал сжимать кулаки, как в кино. — «Давай, карапуз, помогай!»

В голове проносились образы пылающих драконов и жарких костров.

— Ша, — выпалил Боря, надеясь на чудо.

И чудо произошло. Из его рук действительно вылетел огненный шар. Правда, летел он совсем не в ту сторону, куда нужно. С оглушительным хлопком фаербол врезался в спину ни о чём не подозревающего студента, который стоял неподалеку и увлеченно ковырял палкой землю.

Бедняга взвизгнул, как поросенок, и принялся судорожно хлопать себя по спине, пытаясь потушить внезапно вспыхнувшую одежду.

В парке воцарилась тишина, нарушаемая лишь паническими воплями пострадавшего и тихим бульканьем Гугли. Преподаватель, казалось, потерял дар речи.

Его мутный взгляд стал еще более мутным, а неряшливая шевелюра встала дыбом. Антон, увидев произошедшее, побледнел и медленно сполз обратно на бревно, стараясь слиться с окружающей средой. Девушки, еще недавно обсуждавшие Борю, теперь с ужасом таращились на него, словно он был самым опасным преступником в мире.

Боря стоял, как громом пораженный, не зная, что сказать или сделать.

— А чё не так? — юноша посмотрел по сторонам. — Сделал шар? Сделал.

Подпаленный студент с дымящейся спиной и багровым лицом подскочил к Боре.

— Ты чё, придурок, творишь⁈ — заорал он, брызжа слюной. — Я тебе сейчас сам огненный шарик в одно место засуну! За такую херню я тебя на дуэль вызываю!

По парку пронесся вздох изумления.

— Ты кино пересмотрел? — Боре не понравился тон однокурсника. — Ты за «придурка» сейчас со сломанным носом ходить будешь.

Затем, в преддверии привычки, юноша размял шею, готовясь прямо сейчас отмутузить визжащего.

Студенты переглянулись, не понимая, шутит он или нет. Преподаватель, очнувшись от ступора, задумчиво почесал подбородок.

— Так, тихо! — прохрипел он. — Дуэль — это, конечно, хорошо, но у нас тут практика. Давайте-ка сначала закончим с огненными шариками, а потом уже будете выяснять отношения.

Он окинул Борю многозначительным взглядом.

— А тебе, юноша, я бы посоветовал немного потренироваться в меткости. И да, надеюсь, ты знаешь правила дуэли?