Рожденный, чтобы жечь! – 2

Глава 21

Любопытство пересилило осторожность. Троица, ведомая неугомонным Гуглей, двинулась в сторону эпицентра событий. «Мутант-алкаш», как его прозвал Борис, между тем, продолжал крушить всё, что попадалось под руку. Он оторвал зеркало у несчастной машины, изрешетил его ударами кулаков и бросил осколки в сторону зевак, которые, как и наши герои, постепенно стягивались к месту происшествия.

— Блин, да он опасный, — пробормотал Антон, пригибаясь, чтобы увернуться от летящего куска стекла. — Может, ну его нафиг? Щас полиция приедет, разберутся.

— Ага, — усмехнулся Клеменко. — Помнишь, что там было в своде правил групп…

Он покосился на Антона и вдруг понял: а Антон то про правила ничего не знает. А там было черным по белому прописано: исключить раскрытие своих и чужих способностей при встрече с Одержимыми. Миру рано знать…

И бла-бла-бла.

Боре придётся единолично, без всяких там магических происков уделать этого горе-мутанта. Да ещё и так, чтобы Антон не пострадал.

«Интересно, — задумался юноша. — А у Антона вообще есть какие-нибудь нормальные способности? Или он только иллюзии создаёт?»

Боря осторожно опустил Гуглю на землю. Тот сразу же, деловито перебирая пухлыми ножками, понесся вперед, к самому мутанту.

— Гугля, стоять! — крикнул Боря, но было поздно.

Маленький карапуз, словно не чувствуя опасности, подбежал к разъяренному чудовищу и попытался схватить его за волосатую ногу. Мутант, увлеченный разрушением остатков машины, не сразу заметил маленького наглеца. Но когда Гугля все же укусил его за щиколотку, взревел еще громче и попытался отбросить его прочь.

Боря, матерясь про себя, рванул вперед, используя магию скорости. Время для него замедлилось, и он успел подхватить Гуглю за мгновение до того, как мутант обрушил на него свой огромный грязный ботинок. Откатившись в сторону, Боря крепко прижал младенца к себе, тяжело дыша.

— Ты совсем без мозгов⁈ — прошипел он на ухо Гугле. — Я тебе сейчас люлей всыплю!

Гугля, словно поняв свою ошибку, виновато прижался к Боре. Антон, наконец-то опомнившись, подбежал к ним.

— Боря, ты как? Все нормально? Этот… этот волосатый урод его не задел? — Антон с тревогой оглядывал Гуглю, словно тот был его собственным ребенком.

Боря проигнорировал вопрос Антона, сосредоточившись на мутанте. Тот продолжал буянить, переключившись на ближайшую автобусную остановку. Ломал скамейки, гнул металлические конструкции, выкрикивая бессвязные ругательства и угрозы в адрес всего мира.

— Ладно, Антох, — сказал Боря, — прячьтесь где-нибудь за углом. А я попробую с ним поговорить. Может, получится его успокоить.

Антон недоверчиво посмотрел на Борю.

— Ты серьезно? С ним поговорить?.. Да он же как зверь!

— Я умею разговаривать по своему, — деловито подметил Клеменко. — А ты, звездюк, — обратился к Гугле. — Давай без своих фокусов. Помогаем мне без прямого участия, понял?

Тот лишь коротко кивнул. Боря, оставив Гуглю на попечение Антона, медленно двинулся в сторону мутанта. Он старался держаться спокойно и не делать резких движений. Остановившись в нескольких метрах от бушующего существа, Боря откашлялся и произнес:

— Эй, слышь, мужик! Может, хватит уже? Что случилось? Может, я могу чем-нибудь помочь?

Мутант прекратил крушить остановку и повернулся к Боре. Его глаза, запавшие и красные от злости, смотрели на Борю неприязненно. Он что-то прорычал, сплюнул на землю и снова замахнулся на остатки остановки.

— Да погоди ты! — воскликнул Боря, стараясь не повышать голос. — Я же вижу, что тебе плохо. Скажи, что случилось? Может, ты просто выпил лишнего?

В следующий миг его глаза налились кровью. Он начал бормотать что-то не членораздельное и уже увы, тут было понятно — нужно выбивать душу. Причем, именно кулаками, да и сделать это так, чтобы обычные люди…

— Ля… — Боря посмотрел на окружение и увидел с десяток зевак, которые сжимали в своих руках смартфоны. — Как же мне потом в академии влетит…

Боря вздохнул. План «мирных переговоров», как и следовало ожидать, провалился с треском. Теперь предстояло импровизировать, и сделать это так, чтобы не нарушить конспирацию и не привлечь лишнего внимания. Задача, прямо скажем, не из легких.

Он попытался оценить обстановку. Зеваки, как саранча, облепили все вокруг, снимая происходящее на свои гаджеты. Видео с «мутантом-алкашом», разносящим остановку, наверняка уже будет вовсю гулять по сети. А это значит, что рано или поздно им заинтересуются компетентные органы. И тогда вопросов не избежать.

Боря понимал, что времени у него в обрез. Нужно действовать быстро и решительно. Он сосредоточился, собирая магическую энергию вокруг себя. Но использовать ее напрямую было нельзя. Пришлось искать обходные пути.

— Слышь, кабан! — рявкнул Боря, стараясь придать своему голосу как можно больше уверенности. — Ты чего это тут разбушевался? Решил в Терминатора поиграть? Иди лучше улицы подметать, пользы больше будет!

Он надеялся, что провокация заставит мутанта отвлечься и даст ему возможность подойти ближе. И, кажется, сработало. Мутант, словно услышав знакомое ругательство, повернулся к Боре, сверкая красными глазами. Ярость в них кипела, словно лава в жерле вулкана.

— А ну иди сюда, герой! Я тебе сейчас покажу, как остановки ломать! — Боря демонстративно засучил рукава, готовясь к схватке.

В этот момент он заметил Антона, который один, без младенца, подошёл к толпе зевак со словами:

— Расходимся, граждане! Тут опасно! Сейчас начнется драка! — Голос его звучал властно и убедительно, и, к удивлению Бори, часть зевак действительно начала расходиться.

Мутант, тем временем, ринулся на Клеменко, размахивая руками, словно мельница. Боря увернулся от первого удара, затем от второго. Сила у мутанта была неимоверная, но вот координация… оставляла желать лучшего.

— Да ты просто пьяный в стельку! — крикнул Боря, уклоняясь от очередного замаха, устраивая тупой театр перед обычными людьми. — Иди проспись! — он попытался оттолкнуть мутанта, но тот лишь пошатнулся и продолжил наступление.

Боря понимал, что долго так продолжаться не может. Рано или поздно мутант его зацепит, и тогда мало не покажется.

Боря начал лихорадочно соображать. Ему нужна была какая-то хитрость, какой-то способ обезвредить мутанта, не прибегая к открытому использованию способностей Гугли. Да и сделать это так, чтобы не выглядело со стороны уж слишком неестественно.

Вдруг, его взгляд упал на валяющуюся неподалеку сломанную скамейку. Удача!

«Не наипёшь, не проживёшь, — подумал юноша».

Сделав вид, что споткнулся, Боря упал на землю, схватившись за ногу. Мутант, решив воспользоваться моментом, с рыком бросился на него. Но Боря не растерялся. В последний момент он перекатился в сторону и, ухватившись за обломок скамейки, резко поднялся на ноги.

— На, получай, алкаш! — заорал Боря, со всей силы ударив мутанта скамейкой по ногам.

Удар пришелся по касательной, но даже этого хватило, чтобы заставить мутанта пошатнуться. Боря, не давая ему опомниться, нанес еще один удар, на этот раз прицельно по колену. Мутант взвыл от боли и рухнул на землю.

Не теряя времени, Боря навалился на него сверху, прижав обломком скамейки к земле. Мутант пытался вырваться, но Боря держал крепко. Он понимал, что долго так продолжаться не может. Мутант был силен, и рано или поздно ему удастся вырваться.

Ну а потом, один звонкий «лось» по лбу, и одержимый мигом откинулся. Точнее, уснул. И дабы продолжить театр, Боря закричал:

— Антоха! — крикнул Боря. — Звони в полицию! Скажи, что тут пьяный дебошир бесчинствует! И скорую тоже вызови! Может, ему помощь нужна!

Антон, стоявший неподалеку, вроде как смекнул, что не нужно звонить никаким полицейским. Но всё равно, немедленно достал телефон и начал звонить. Зеваки, видя, что все кончено, постепенно начали расходиться. Лишь несколько самых любопытных продолжали наблюдать за происходящим издалека.

Люди из академии приехали быстро. Два крепких мужика в форме сержантов скрутили мутанта и закинул в машину.

— Да вы хоть понимаете⁈ — инструктор верещал так, что у меня в ушах звенело. — Какого чёрта вы вообще попёрлись туда?

— Дык, это, — мой тиран был невозмутим. — Надо было устранить угрозу.

— На виду у всех? — не унимался мужик. — Клеменко, выговор! Понимаешь, что это обозначает?

Я нахмурился. Если честно, мне было непонятно, по какой причине инстрктор так наседает на моего истязателя. С одной стороны, случившееся, это вообще — стечение обстоятельств. Никто не мог предугадать, что в выходной моего «друга» получится вот такая вот ерундовина.

К тому же, Боря действовал согласно инструкциям, пытался, по крайней мере. И в результате его действий всё обошлось.

Ну вот только кто мог знать, что Антон действительно позвонит в полицию? Об этом мы узнали непосредственно, когда вернулись в академию. И если бы академики и служба безопасности Академии не мониторила звонки и интернет, то приехали бы совершенно не нужные люди.

Странность всей сложившейся ситуации была вот в чём:

«Интересно, — я, зевая, пялился то на Антона с Борей, то на инструктора и непонятного мужика, в черной форме с эмблемами нашего учебного заведение. — А почему Одержимый не стал обычным, после волшебного удара? Душа до демона до сих пор внутри…»

— Более того, — продолжил верещать инструктор. — Вы не обезопасили до конца своих же! Ты хоть представляешь, — он обращался к Борису. — Что произошло, когда Одержимого начали выгружать?

— Я ударил, как и обычно, — хмуро ответил Клеменко, косясь на меня. — С душой и силой. Я не знаю, почему не выбил из него демоническую душу.

Инструктор побагровел. — Ты не знаешь! А я тебе скажу! Ты, Клеменко, чуть не убил своих же товарищей! Когда этого одержимого вытаскивали из машины, он очнулся. И знаешь, что он сделал? Он попытался сожрать мозг у Петренко! Если бы не подоспел Сидоров, то у нас был бы труп! Ты понимаешь? Труп! Из-за твоей халатности!

Боря молчал, опустив голову.

Я видел, как у него сжимаются кулаки. Знал я его достаточно хорошо, чтобы понимать: сейчас в нем кипит ярость. Он не любил, когда его отчитывают, особенно несправедливо.

А тут, казалось, все обстоятельства сложились против него. Он, рискуя жизнью, обезвредил одержимого, а его же за это еще и отчитывают, да еще и выговор влепили!

— Ладно, — мужик в черном наконец-то подал голос. — Хватит орать. Все уже произошло. Главное, что обошлось без жертв. Клеменко, тебе повезло. Но в следующий раз будь внимательнее. Изучи все возможные варианты развития ситуации. И помни, что твоя главная задача — это безопасность окружающих. А не эффектное задержание.

Инструктор недовольно бурча себе под нос, отошел в сторону. Мужик в черном обвел нас взглядом.

— А теперь, слушайте меня внимательно. Произошедшее — это серьезный инцидент. И он требует тщательного анализа. Мы должны понять, почему одержимый не потерял сознание после удара Клеменко. И почему он попытался напасть на сержанта Петренко.

— Возможно, — начал Антон. Хотя его никто не спрашивал. — Это связано с тем, что демоны стали сильнее?

Мужик в черном замолчал, пристально глядя на нас. В его взгляде читалась серьезность и даже какая-то тревога. Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Похоже, все происходящее действительно было серьезнее, чем казалось на первый взгляд.

— Может быть, — наконец, кивнул он. — Только вот откуда у тебя такая информация?

Антон опустил голову под его взглядом. А вот я призадумался.

Ведь и в правду, нас же с Борей впихнули в особую группу до распоряжения. А всё из-за того, что якобы, появился какой-то мощный кукловод. И если это его рук дело, то надо думать, как усиливать Борю в моменте, раз уж мы не можем выбить одержимую душу.

«Интересно, — я пялился на академика, имя которого, мы даже не знали. — Что же за враг такой появился у нас?»

Ночь опустилась на академию, принося с собой прохладу и тишину. В окнах общежития горел приглушенный свет. Курсанты, уставшие от напряженного дня, готовились ко сну. Я сидел на своей кровати, уставившись в потолок. В голове роились мысли о произошедшем. Почему одержимый не потерял душу? К тому же, ещё и пришёл в себя…

Рядом со мной сидел Антон, сосредоточенно ковыряясь в телефоне моего тирана, которому тот выдали по особым условиям. А сам же Боря ходил по комнате, нахмурившись. Казалось, он все еще обдумывал произошедшее.

— Слушайте, — вдруг сказал Антон, отрываясь от своего занятия. — А вы не думаете, что это как-то связано с тем, что происходит в городе?

Мы с Борей переглянулись.

— В каком смысле? — спросил Боря.

— Ну, вы же слышали, что там творится. Беспредел, грабежи, убийства. Может быть, какая-то эпидемия одержимости? Я слышал, что группа Вальки Доместовой постоянно шныряет по закоулкам, даже в академии не появляется. Да и остальные выпускники тоже безвылазно по городу носятся.

Я пожал плечами, Боря же ответил:

— Да вообще похер, чёт там происходит. Главное, чтобы не орали и мозг не выносили. Может, это всё просто совпадение.

— А я вот думаю, что нет, — возразил Антон. — Слишком много странных вещей происходит в последнее время. И все они как-то связаны с темными силами. Может быть, нам стоит копнуть поглубже?

— Нахер надо? — искренне удивился Клеменко. — Учимся и учимся. Какой смысл лезть куда не просят?

Я, если честно, поддерживал позицию моего тирана. У нас с ним другие цели — выжить, прокачаться, вернуть мою мать и разойтись по разным углам. Где у Бори есть будущее, а я маленький и счастливый, воссоединился со совей мамой.

Антон порет чушь. Ненужную нам. Зачем нам лезть туда, куда не просят?

— Ну, почему бы и нет? — усмехнулся Антон. — Нам же все равно скучно.

Боря остановился и посмотрел на Антона с нескрываемым раздражением.

— Скучно ему, видите ли! Мне вот совсем не скучно. У меня тренировки, учеба, и вообще, личная жизнь. И я не собираюсь тратить свое время на всякую ерунду.

Антон закатил глаза.

— Да ладно тебе, Боря. Что тебе стоит? Просто немного покопаться, посмотреть, что там происходит. Может, мы даже сможем кому-нибудь помочь.

— Кому помочь? — огрызнулся Клеменко. — Этим бандитам и убийцам? Или демонам? Да пусть они сами разбираются. У меня своих проблем хватает.

Я вздохнул. Оба были по-своему правы. Антон как я понял, попросту был легкомысленным и склонным к авантюрам, ему нужна была движуха, расследования. А Боря, наоборот, предпочитал держаться подальше от неприятностей.

Боря плюхнулся на кровать рядом со мной, злобно зыркая на Антона. Тот в ответ лишь пожал плечами и вернулся к изучению телефона. В комнате повисла напряженная тишина, нарушаемая лишь тихим щелканьем клавиш и тяжелым дыханием Клеменко.

Я чувствовал, как между ними нарастает напряжение. Антон, с его жаждой приключений, и Боря, стремящийся к спокойствию и порядку, — они были как два полюса одного магнита, притягивающиеся и отталкивающиеся одновременно.

— Ладно, — наконец сказал Антон, стараясь разрядить обстановку. — Давай не будем ссориться. Не хочешь узнать, что за херь вокруг творится — твоё право. Я же… короче, если у меня будут проблемы, ты же мне поможешь?

Боря не сразу ответил. Но все же коротко кивнул.

В полумраке огромного зала, освещенного лишь тусклым пламенем свечей, казалось, что тени сами обретают жизнь, танцуя на стенах и лицах собравшихся. Двадцать фигур в черных мантиях, облаченные в молчание и важность, напоминали зловещие статуи, вырезанные из ночи.

Напряжение ощущалось физически, словно густой туман, окутывающий каждого в этом мрачном собрании. В воздухе повисла тяжелая тишина, которую нарушали лишь тихие вздохи и шорох мантий, когда кто-то менял положение.

— Город становится все более… неспокойным, — произнес старейший из академиков, его голос был хриплым и слабым, как шепот ветра сквозь древние руины. — Слухи множатся, странности учащаются. И этот… одержимый… лишь вершина айсберга.

Его слова эхом отразились от каменных стен, подчеркивая серьезность момента. Лица академиков оставались непроницаемыми, но в их глазах можно было увидеть тревогу и задумчивость.

— Три дня назад его привели, — продолжил другой академик, более молодой, но с не менее суровым взглядом. — И с тех пор он молчит. Ни слова. Только… странные знаки. Рисует их кровью на стенах своей камеры. Знаки, которые никто из нас не может понять.

Он нервно поправил очки, словно пытаясь разглядеть что-то, недоступное остальным.

— Может ли это быть проявлением… чего-то большего? Чего-то, к чему мы не готовы?

Вопрос повис в воздухе, не находя ответа. Каждый в зале понимал, что речь идет не просто об одержимости. Что-то зловещее и могущественное пробуждается в городе, и этот несчастный, возможно, является лишь ключом к вратам, ведущим в неизвестность. Академики, посвятившие свою жизнь изучению тайн и оккультных наук, впервые чувствовали себя беспомощными перед лицом надвигающейся тьмы.

— Что мы будем делать? — спросил кто-то из толпы, и этот вопрос был эхом общего страха.

Старейший академик поднял руку, призывая к тишине:

— Мы должны изучить его, — произнес он, его голос стал тверже, в нем появилась решимость. — Мы должны понять природу этой одержимости. И если потребуется… мы должны остановить ее любой ценой.

Тяжелые взгляды скрестились на лице старейшины. В его словах сквозила не только решимость, но и глубокая, почти непоколебимая тревога. Он знал, что они стоят на пороге чего-то невообразимого, чего-то, что может перевернуть все их представления о мире и силах, которые в нем обитают. Веками Академия хранила знания, оберегала от невежества и боролась с тьмой. Но на этот раз тьма, казалось, просачивалась сквозь самые прочные стены, оскверняя саму суть их существования.

— Мы должны использовать все наши ресурсы, — продолжил старейшина, обводя взглядом собравшихся. — Все книги, все артефакты, все наши знания. Мы должны разгадать значение этих знаков, понять их происхождение и цель. Молодые академики, займитесь языками и символикой. Ищите упоминания о подобных явлениях в древних текстах, в забытых легендах. Старейшие, призываю вас к своим знаниям и опыту. Вспомните все, что когда-либо слышали о древних культах, о забытых богах, о ритуалах, способных открыть врата в другие измерения.

— И что, если мы ничего не найдем? — прозвучал робкий вопрос из дальнего угла зала.

Старейшина ненадолго замолчал, словно взвешивая свои слова.

— Тогда, — произнес он, наконец, — тогда нам придется импровизировать. Нам придется полагаться на свою интуицию, на свои навыки, на свои знания. Нам придется действовать быстро и решительно, не допускать ни малейшей ошибки. Потому что от этого зависит не только судьба города, но и судьба всего мира.

Наступила долгая пауза, нарушаемая лишь потрескиванием свечей. Каждый академик погрузился в свои мысли, перебирая в памяти древние тексты, забытые ритуалы, опасные знания, которые Академия хранила веками. Они знали, что времени у них немного. Город уже охвачен тревогой, странные события происходят все чаще, и одержимый — лишь предвестник грядущей бури.

В этот момент двери зала распахнулись, и на пороге появился запыхавшийся послушник. Он с трудом перевел дыхание, прежде чем произнести:

— Академик Элиас… он зовет вас! Он говорит, что одержимый… он заговорил!

Старейшина резко поднялся со своего места. Его глаза засверкали странным огнем — смесью надежды и страха.

— Ведите меня к нему! — скомандовал он, и, прежде чем кто-либо успел что-либо сказать, покинул зал, сопровождаемый послушником.

Остальные академики, словно очнувшись от оцепенения, последовали за ними, ощущая, как в их сердцах разгорается искра надежды, смешанная с тревогой. Они шли по темным коридорам Академии, словно по лабиринту судьбы, не зная, что их ждет впереди. Голос одержимого мог стать ключом к разгадке тайны, но он мог оказаться и проклятием, способным обрушить на них страшные бедствия.

Академик Элиас ждал старейшину у двери камеры одержимого. В тусклом свете факела его лицо казалось бледным и измученным. Он повернулся к старейшине, как только услышал его шаги.

— Он говорит… — прошептал Элиас, — он говорит на языке, которого я никогда прежде не слышал. Но я записал несколько фраз. Может быть, вам удастся их расшифровать.

Элиас протянул старейшине небольшой блокнот, на котором были начертаны странные символы. Старейшина взял свиток дрожащими руками и начал внимательно изучать знаки. Его лицо становилось все более мрачным по мере того, как он углублялся в чтение.

— Это… — прошептал он, — это язык древних. Язык, который должен был быть забыт. Язык тех, кто некогда правил этим миром, но был повержен и изгнан в бездну…

Старейшина поднял глаза на Элиаса.

— Открой дверь, Элиас, — приказал старейшина, в его голосе прозвучала сталь. — Я сам поговорю с ним.

Элиас поколебался, но повиновался. Скрип открываемой двери прорезал тишину, и они вошли в камеру. Зловоние мочи, пота и невыразимого ужаса ударило в нос. В углу, скорчившись на полу, сидел человек. Его волосы спутались, глаза горели безумным огнем, а тело было покрыто багровыми рисунками. Он поднял голову и посмотрел на вошедших. В его взгляде не было ничего человеческого — лишь холодная, нечеловеческая злоба.

— Ну, здравствуй, дружок, — приветствовал его старейшина, стараясь сохранить спокойствие. — Говорят, ты решил заговорить. Расскажи нам, что тебя беспокоит.

Одержимый издал хриплый смех, от которого по спине пробежали мурашки.

— Беспокоит? Да меня тут все беспокоит! Эта дыра, эти рожи, этот… запах магов! Просто тошнит! И знаешь что, старик? Иди ты знаешь куда? В очко!

Старейшина нахмурился. Это было несколько… неожиданно. Он ожидал чего-то более зловещего, более… возвышенного.

— Послушай, — попробовал он снова. — Мы хотим тебе помочь. Если ты расскажешь нам, откуда ты пришёл и какие у тебя цели, мы изгоним тебя… мягко. Без боли.

— Облегчить моё изгнание? — Одержимый снова захохотал, на этот раз еще громче. — Да вы идиоты! Я тут развлекаюсь! А вы мне… облегчить участь? Да пошли вы все… конченные старички! Я спляшу на ваших могилах очень скоро!

— Я вижу, у нас тут пациент с… паршивым чувством юмора, — пробормотал Элиас, нервно поправляя очки.

— Ладно, — сказал старейшина, вздохнув. — Разговор не клеится. Элиас, начинайте подготовку к изгнанию. Собирайте все необходимые ингредиенты. Время терять нельзя.

Затем он повернулся к одержимому, который продолжал что-то бормотать себе под нос.

— И напоследок, — сказал старейшина, — советую тебе помолчать. Иначе я лично запихну тебе обратно ту сущность, которая с тобой говорит. И учти, ей там не понравится.

С этими словами старейшина вышел из камеры, оставив Элиаса наедине с одержимым. Послушник был явно напуган, но пытался сохранить профессиональное выражение лица. Одержимый проводил их злобным взглядом, продолжая бормотать что-то неразборчивое.

В кабинете старейшины царила напряженная атмосфера. Академики собрались в кружок, обсуждая последние события.

— Изгнание, говорите? — Прозвучал скептический голос одного из молодых академиков. — Не слишком ли это крайняя мера? Может быть, стоит попробовать другие методы? Медикаменты, гипноз…

— Медикаменты? Гипноз? — Старейшина сердито посмотрел на юношу. — Ты думаешь, таблетка аспирина поможет нам справиться с древним злом, которое вселилось в этого человека? Не смеши меня! Это потребует серьезного ритуала, и даже тогда нет никакой гарантии успеха.

— Но что, если мы повредим ему мозг? — Возразил другой академик. — Что, если мы лишим его разума? Если его не изгнал Клеменко, со своими способностями, то наши методы, они… более жестокие и серьезные. Ведь обычным «навыком» мы не уберем демоническую душу.

— Повредим мозг? — Старейшина вздохнул, потирая переносицу. — Боюсь, мой юный друг, мозг этого человека уже поврежден, и довольно серьезно. Что до Клеменко… Клеменко был хорош в теории, но на практике его методы годились разве что для изгнания назойливых тараканов, но не древних демонов.

Он обвел взглядом собравшихся, и в его глазах мелькнул огонек безумной решимости.

— Слушайте меня внимательно, — произнес он, — у нас нет времени на споры и сомнения. Мы должны действовать быстро и решительно. Элиас, ты отвечаешь за ритуал изгнания. Собери все необходимые ингредиенты и подготовь все к завтрашней ночи. Остальные — изучите древние тексты. Может быть, там найдется хоть какая-то информация о том, с чем мы имеем дело.

Атмосфера в кабинете стала еще более напряженной. Академики, понимая серьезность момента, принялись за работу, каждый погрузившись в свои мысли и обязанности. Старейшина же, оставшись в одиночестве, подошел к окну и устремил взгляд на темнеющий город. В его сердце зрело предчувствие, что предстоящая ночь будет самой тяжелой в их жизни.

Между тем, в камере одержимого продолжался безумный допрос. Элиас, вспотевший и нервный, пытался вытянуть хоть какую-то информацию из несчастного, но все было тщетно.

— Ну, давай же, — уговаривал он, — скажи мне, как тебя зовут? Откуда ты пришел? Что тебе нужно?

Одержимый лишь презрительно взглянул на него и разразился хохотом.

— Тебе нужно? — прохрипел он, — Мне нужно? Мне нужно, чтобы ты сдох, старый пердун! И чтобы вся ваша академия сдохла вместе с тобой! Я спляшу на ваших могилах, как обещал!

Элиас вздохнул и протер очки. Этот допрос явно не клеился.

— Ладно, — сказал он, — если ты не хочешь сотрудничать, это твое дело. Но знай, что завтрашней ночью тебе не поздоровится. Мы изгоним тебя обратно в то место, откуда ты пришел.

Одержимый лишь ухмыльнулся.

— Изгоните? Меня? — прошипел он, — Да вы даже представить себе не можете, с чем имеете дело! Я — лишь предвестник! Скоро придут другие, и тогда… тогда вы все пожалеете, что родились на этот свет! И, вообще, старик, ты хоть помылся бы, от тебя псиной воняет!

Элиас, окончательно потеряв терпение, вышел из камеры, оставив одержимого в его безумных бреднях. Он понимал, что из этого человека уже ничего не вытянуть. Единственный выход — ритуал изгнания.

Старейшина, получив доклад о безуспешном допросе, принял решение. Да, изгнание — это крайняя мера, но другого выхода у них не было. Он отдал приказ подготовить все необходимое к ритуалу и одновременно разработал план действий на случай, если что-то пойдет не так.