Родная кровь

Глава 5 Лучезарный

– Как вижу, ты теперь ходишь на привязи у сестры? – бросил Хильдар. – Не мог отыскать занятие подостойнее?

– Любопытно это слышать от тебя, – сказала Ианея, потому что Конгвер не показывал желания начинать беседу – просто сидел и смотрел. – Ты теперь служишь герцогине? Как забавно.

– Это она мне служит! – с ходу взбеленился Хильдар. – Она служит мне, а не наоборот! Когда я возьму под свою руку Лестницу, она даст мне столько войск, чтоб хватило приструнить и Аранефа с Тейиром. Последнему, кстати, нечего рассчитывать на моё снисхождение, что бы вы тут ни думали, что бы ни говорили. Ты знаешь, что он женился на этой шлюхе, последней жене нашего отца?

– Да, я знаю, – коротко ответил Конгвер. – Видимо, ты говоришь о госпоже Алкеде.

– О госпоже? – младший принц захохотал, но хохот больше напоминал квохтанье. – Ты всех торгашеских шлюх называешь госпожами? Ничего удивительного, да! Ты же считаешь нормальным слушаться сестрёнку, а не указать ей на её место.

– Ты всё сказал?

– Почти всё. Можешь забирать Диэдим, если желаешь, но Лестницу должен отдать мне. Иначе я тебя уничтожу.

– Я не распоряжаюсь Лестницей. И сомневаюсь, что тебе удастся кого-либо здесь уничтожить. Раз герцогиня готова дать тебе свою армию, значит, Бовиаса она больше поддерживать не хочет?

– А Бовиаса больше нет на счету. И если ты откажешься уступить мне, то и тебя не будет.

– Ясно. Значит, ты заявляешь, что Бовиаса больше нет в живых?

– Почему же. Он жив. Но на счету его нет.

– Как это понимать?

– А тебе и не надо понимать! Достаточно услышать от меня, и всё. – Сказано это было с невыносимым высокомерием, и Ианея порадовалась, что разговор пока ведётся не с нею. Конгвер же отреагировал спокойно, уравновешенно – просто на зависть. Он разглядывал Хильдара с таким бесстрастием, что даже очень хорошо знающий принца человек, например, его полнородная сестра, Лара, сейчас не рискнула бы уверенно судить, о чём он думает и как относится к происходящему. – Понял? Хочешь, чтоб тебя тоже сбросили со счетов? Давай, начинай играть со мной в эти игры! Но я тебе советую, братец – убирайся в свои владения и сиди там тихонько, как это делают Гадар с Эшемом. Гадара жизнь уже надоумила, а Эшему, видимо, ещё отец точно объяснил, где его место, и он разумно не высовывается. Не стой у меня на пути, понял, брат?

– Думаю, понял. – Конгвер был сама сдержанность. – Значит, её светлость дала добро на то, чтоб ты расправился с её сыном. Прошу прощения – снял со счетов. Тебе не приходит в голову, что с тобой, который не приходится ей сыном, даме будет намного проще это сделать?

– Не сумеешь, – ехидно ответствовал Хильдар. – Тебе не удастся победить одними словами. Только действия идут в расчёт, понял? А на герцогиню мне плевать.

– Вполне. Всё вполне понятно. Полагаю, сестра со мной согласится: нам тоже нечего с тобой обсуждать. Убирайся отсюда вместе с армией. Впрочем, родственные чувства никто не отменял: можешь убрать только армию, а сам остаться. Посидим, пообщаемся, выпьем экзотического вина и посмотрим, нельзя ли будет тебя вразумить.

Младший брат взглянул на старшего с откровенной ненавистью и ответил парой бессодержательных ругательств. После чего развернул коня, и вся свита потянулась за ним. Ианея проводила его сопровождающих взглядом. Кое-кого из них она знала, это были люди герцогини, кое-кого нет. Но что тут удивительного, она ведь знакома далеко не со всеми приближёнными её светлости. Кто-то из свиты может быть и человеком Хильдара… Знать бы наверняка, есть там такие, или мальчишка совсем болван и не приблизил к себе ни единой души, способной постоять за него в случае опасности!

Ианея перевела вопрошающий взгляд на Конгвера. Тот мягко кивнул ей, но лицом оставался хмур и суров.

– Едем. Бой будет. Жаль, что я не сдержался. Возможно, братец купился бы на заигрывания с торгом. Если бы мне удалось потянуть разговор ещё, может, наши сумели бы подготовиться ещё лучше.

– А они что-то готовили?

– Конечно. Видишь на гребне пехотные флажки? Два спущены.

– Я думала, это от безалаберности.

– Один флажок – один готовый сюрприз. Ну, ничего. Хильдар не блещет талантами, ему хватит и того, что у нас уже есть.

– Он-то не блещет, а чем блеснут его люди – неизвестно.

– Верно. К нынешней ситуации в армии Овеяния неприложима основная истина, что командующий делает штаб, а не наоборот. Возможно, по ту сторону поля как раз командующий-то и решает меньше всех. Однако же его штаб позволил довести до сражения в невыгодных условиях – значит, гениев среди них нет.

– Рановато говорить «гоп».

– Да, тут я должен согласиться. Но мы и не торопимся. Я предпочитаю осторожность.

– И я тоже, поверь.

– Оставайся здесь. Я буду командовать всеми нашими отрядами, но находиться буду ближе к гребню. – Он показал рукой, где именно. – Если захочешь тоже поучаствовать в сражении, то прошу тебя о двух вещах: не принимай решений без совета главного Лиса и не вводи в бой новые отряды без согласования со мной. Или, в крайнем случае, сперва выслушай отчёты разведки или наблюдателей.

– Обещаю, – улыбнулась принцесса. – Неужто ты надеешься обучить меня военному делу?

– А как иначе, раз ты решила играть во взрослые игры? – И он уехал.

Ианею начинало трясти; она лишь уповала, что под доспехами этого не будет видно. Руками она накрепко вцепилась в высокую луку седла и выглядела, как ей казалось, более чем достойно. Правда, для полноты величественного эффекта лучше было бы опустить забрало. Но это уж чересчур. Всё-таки она трясётся не от страха, с ней ведь что-то другое происходит. Странно было бы ещё и забрало опускать.

– А что делают сейчас? – спросила она у командира Лис.

– Готовятся выдвигать передовой отряд, госпожа. Но что-то тянут, не удивлюсь, если окажется, что там сейчас идут споры, какой отряд назначать передовым: конницу или пехоту. Тут сложно выбрать, госпожа, – помедлив, продолжил он пояснения, потому что её высочество решительно повернулась к нему, явно этого ожидая. – Тот командир, что погорячее, всегда норовит пустить вперёд конных. Но здесь конникам придётся атаковать по склону холма вверх. Что на том направлении, что на этом. – Он жестами подкрепил свои слова, хотя ей и так всё было понятно. – Поэтому осторожный командир прибережёт конницу на потом, когда мы начнём наступать и выведем своих пеших в поле, и попытается взбодрить нас во фланг. А до того предпочтёт своей пехотой нас выманивать. Так полагаю, что если враг будет упорно лезть к нам на холмы, то проиграет. А если выманит нас в низину, то у него появится реальный шанс. И обе стороны это понимают.

– У нас, в отличие от них, больше подкреплений.

– Оно-то да, конечно, госпожа. Но бывает по-разному. Война – не скотоводство, где какова численность стада, таков и результат. Очень по-разному складывается. А ещё помните, что вам в будущем придётся вести много сражений, а солдаты не нарождаются и не матереют так же быстро, как, к примеру, коты. Или пасюки. Лучше приберечь солдатские излишки до следующего раза. Гражданские войны – они обычно долгие, изматывающие. Каждый следующий бой требует больше, чем предыдущий.

– Не будет следующего, если проиграть этот.

– Ваша правда, госпожа. Задача командира очень сложна – пройти между необходимостью и достаточностью, не потратив ни единого лишнего человека. Хитрая наука. Это всем известно.

Ианея хоть и нервничала, и думать могла только о своей судьбе, которая сейчас решается на поле боя, но всё-таки осторожно вертела головой и старалась подметить больше подробностей – чтоб, может быть, разобраться в таком загадочном и чуждом явлении, как война, и понять, как её следует вести. Так она обратила внимание, что на гребне соседнего холма упали ещё два пехотных флажка. Значит, Конгвер туда ещё не добрался, иначе не было бы нужды в условных знаках, новости доложили бы прямо ему.

– А это что?

– Всё-таки выводят пехоту. И – нет, не только! – конницу тоже. Видите? Конники, похоже, целят на наш холм. Видимо, тамошнее командование не пришло к согласию. – Главный Лис снисходительно махнул рукой.

– Чем вы будете их встречать?

– Сперва стрелки, потом пехота, – ответил диэдимский командир, мужчина уже заметно в возрасте. У него были серые, словно покрытые пылью волосы и лицо, густо изрубленное складками редких, но очень выразительных морщин. Он вряд ли одобрял решительную политику Ианеи и её стремление лично руководить сражением, но никогда не позволял себе критиковать госпожу хоть в глаза, хоть за спиной. Своё мнение о происходящем он ревниво хранил в душе, как скупец таит от чужих глаз свои обожаемые накопления. – Может быть, ваше высочество предпочтёт ради безопасности покинуть холм?

– Разумеется, нет! – Принцесса вздрогнула, одолеваемая противоречивыми желаниями: с одной стороны, хорошо бы оказаться в безопасности, с другой – неизвестность выматывает так же сильно, как страх, и лучше уж сразу увидеть собственными глазами, как только всё произойдёт, чем трястись в отдалении и ждать, когда её соблаговолят известить о результатах боя. Поэтому заупрямилась. – Более того – хочу, чтоб тут развернули мой личный стяг.

– Как угодно, госпожа. – Командир наёмников покосился на охрану принцессы, как будто имел право ею командовать. По ветру хлестнул и забился в его объятиях багряный стяг с королевским огнём, хризантемой Ианеи и символом лестницы в небо, который она вызывающе добавила к собственному гербу. Символ имел отношение к геральдике Опорного мира, но какая разница. Миры ведь давно едины, а символ так ясно отражает суть нынешних преимуществ и претензий второй дочери короля – как тут устоять!

Она увидела конную атаку, которая с такой высоты не выглядела страшной, скорее уж занимательной. Лучники стреляли вразнобой, по готовности, но их было много, и стрел тоже было много, оперенные стержни вовсю морщили воздух наподобие того, как вечер пускает рябь по поверхности воды. Эти стрелы сшибали и бойцов, и лошадей, там внизу смерть уже вовсю пошла в разгул, но её шествие со стороны по-прежнему выглядело просто странной игрой. Даже крики, ржание, лязг металла и вдобавок звучание ещё чего-то совершенно неопознаваемого, непонятного и вряд ли человеческого не давало душе Ианеи никакой пищи – она просто смотрела.

– А сейчас пехота остановит конницу щитами, – сказал командир Лис. – И копьями. Они специально поднялись чуть выше по склону холма, чтоб конница вынужденно сбросила скорость, и удар вышел послабее. Но вообще хорошая пехота держит любой конный удар. По крайности конники вышибают два-три первых ряда, но остальные стоят.

– Тогда почему противник вывел конницу? Почему её вообще обычно выводят?

– Бывает такое, что неопытные пехотинцы пугаются, бросают щиты с копьями и разбегаются. Разбегающихся очень приятно и просто рубить. Именно для того, чтоб рубить убегающих, конница лучше всего и подходит.

– А диэдимцы выдержат конную атаку?

– Посмотрим. Вообще-то они знают, что прикрывают вас, свою госпожу, как они могут разбежаться… Вы, если желаете знать, правильно сделали, что развернули свой стяг. Если женщина не бежит, мужчинам бежать уж совсем позорно.

Ианея с вершины холма внимательно рассматривала, как конники врубились в передние ряды щитников, и в какой-то момент ей даже показалось, что весь массив пехоты дрогнул. В паре мест схватка вгрызлась в неё чуть ли не до третьего ряда, но уже скоро стало видно, что пехотинцы держатся, да и далеко не все конники рвутся в бой – задние ряды замедлили бег, смешались, заметались, а потом и отступили. Вслед за ними схлынули и те, кто уцелел в передних рядах.

– Выманивают, – откомментировал Лис.

– И чем же мы ответим?

– Обстрелом, ваше высочество, – опять помог командир диэдимского отряда. – Скорее всего, они повторят попытку и, возможно, увязнут в наших рядах.

– А там, кажется, происходит что-то другое. – Ианея показала на соседний холм.

– Верно, – подтвердил Лис. – Тот склон холма штурмует пехота, и делает это очень грамотно. Сначала обстреливает наши порядки, а потом лезет резать. Но им это всё равно не поможет, у наших тоже есть стрелки. Нашим проще их обстреливать, потому что сверху лучше видно.

– А это что?

– Подкрепляют первоначальную атаку дополнительной. Но и здесь не прекратят кусать – из опасения, что мы ударим во фланг атакующим. Правда, тогда и нам могут ударить во фланг. Так скорее всего и произойдёт.

– А диэдимцы готовы воевать в поле?

– Диэдимцы готовы воевать там, где нужно, ваше высочество. Смутьянов, затевающих войны в Лучезарном, надо наказать, – изрёк соотечественник Ианеи, косясь на наёмника с суровым неодобрением.

– Именно так, – согласилась принцесса. Она безотрывно наблюдала, как меняются очертания отрядов на поле. – Нас опять атакуют?

– Да, ваше высочество. Повторная конная атака. Нас опять попробуют выманить в поле. И на этот раз мы выйдем, но обязательно выставим в первый ряд копейщиков и подкрепим с флангов щитниками, а в третьем ряду будут арбалетчики. В этом случае конную атаку проще будет отразить. Хоть это и не так легко сделать, как на склоне холма. Но вполне возможно.

– А что будет потом?

– Потом мы ударим в тыл их передовой группе и так разделим их силы нашими. Потом его высочество введёт подкрепление.

– И таким образом мы сможем победить?

– Именно так, ваше высочество. – Командир отряда был очень терпелив со своей госпожой.

Да и что ему ещё оставалось.

Вторая конная атака оказалась решительнее и мощнее, чем первая. Тупой клин конников врезался в строй пехоты глубже, чем в первый раз, пехота в центре подалась назад, и Ианея вдруг поняла, что бой подбирается к ней совсем близко, что он настоящий и способен смести её, как порыв ветра сметает сухую листву. Крики и шум перестали казаться притворными, игрушечными, сердце дрогнуло, и девушка с трудом удержалась от того, чтоб развернуть коня и умчаться. Ещё с большим трудом она сохранила на лице непроницаемое выражение.

А потом даже испуг куда-то пропал, и трясти перестало – градус напряжения превысил допустимые рамки, тело и сознание устали от них, и им стало всё равно, реальна ли угроза, или ей можно бестрепетно смотреть в глаза и дразнить, как привязанного пса. Строгое выражение на её лице сменилось улыбкой – совершенно неосознанной, но искренней. Она рассмеялась, наблюдая, как солдаты убивают солдат, и спросила:

– И что же делать теперь?

– Теперь? – с недоумением переспросил диэдимец. – Всё идёт, как следует. Всё идёт по плану, ваше высочество.

Конницы хватило ненадолго. Пехота отбросила её, и на этот раз действительно последовала за противником, но, как и предполагалось заранее, строго соблюдая боевой порядок. Там, где теперь не хватало бойцов, ряды стягивались на глазах, становились короче, но под окрики командиров совершенно выровнялись, ещё не достигнув подножия холма. В движении пехоты уже не было ничего красивого или грозного – просто очередной ход этой стороны в ответ на движение той. Просто работа для людей, которые сделали войну своим ремеслом.

А потом из-за края холма вынырнул авангард очередного отряда. Ианея, конечно, узнала значки на стягах – Агелен. Те самые отборные солдаты, которых герцог постоянно держал в строю, никогда не распускал по домам и следил за их подготовкой. Малоприятный сюрприз для войск Овеяния, если их разведчики умудрились просмотреть это подкрепление… Видимо, умудрились, раз ничего на подобный случай не предусмотрели. Их конница с ходу развернулась и кинулась атаковать новоприбывших, словно совсем забыла о преследователях.

Бойцы Агелена немедленно выровняли строй и встретили конников именно так, как и следовало – сплошным рядом щитов, копьями и уверенными воплями. Диэдимцы бросились следом, и конный отряд быстро поглотила общая схватка, которая даже из безопасного далека казалась жутчайшим воплощением хаоса. Ианея справилась с желанием подняться в стременах, чтоб лучше было видно. Это был не первый бой, который она видела, но первый, которым способна была управлять, если б пожелала. А возможность принять решение сама по себе накладывает ответственность.

Совершенно особенное было ощущение, ни на что не похожее и весьма далёкое от удовольствия. Если бы кто-нибудь сказал принцессе, что вот так она взрослеет по-настоящему, она бы даже не рассмеялась, а лишь оттолкнула бы говорившего взглядом, брошенным свысока. Взрослеет? Сейчас? Бред. Согласиться с этим предположением ей предстояло бы лишь много-много лет спустя.

Но никто ничего подобного, конечно, не высказал.

Ианея требовательно взглянула на главного Лиса.

– Ваш черёд?

– Уже почти, госпожа. Принц требовал, чтоб войска атаковали одновременно с обоих холмов, и я считаю, это правильно. Я как раз успею спуститься к своим. Позволяете?

– Приказываю, – величественно кивнула она.

И у неё стало на одного подсказчика меньше.

Пришлось диэдимцу объяснять принцессе, что противник определённо понял своё реальное положение, раз начал отступать, бросив пехоту, которая разбилась о боевые порядки на соседнем холме, и жалкие остатки конницы, сражающиеся рядом. Враг отступал как положено, поддерживая порядок, не допуская ни намёка на панику, хотя центр их построений в какой-то момент вроде бы даже сделал движение вступить в схватку: лишнее свидетельство того, что на противоположной стороне определённо есть проблемы с управлением и даже принятием решений. Нет в тех рядах согласия.

– Думаю, что знаю, в чём дело, – сказала Ианея. – Это, конечно, Хильдар – он ведь так рвался в бой любой ценой – и люди герцогини, которые, как и она, совсем не дураки. Их беда, что они не озаботились сразу объяснить брату его место.

– Возможно, и так.

Диэдимец откланялся и наконец освободил себя от утомительной обязанности объяснять принцессе очевидные для него вещи. На его место заступил глава охраны её высочества, правда, он оказался очень скуп на слова. Да, нет, возможно, наши будут преследовать, наши преследуют, нет, вряд ли нагонят.

– Почему? – обеспокоилась Ианея.

– У нас одна пехота. Мало конницы. Они бодро отступают, знают, куда идти.

– И куда же?

– Я – не знаю.

– Ты намекаешь, что они отступают в какие-то заранее подготовленные укрепления?

– Может быть.

– А что об этом говорит разведка?

– Пока ничего.

Разочарованная девушка отвернулась и стала нервно разглядывать дальнюю кромку холмов. На чужом усталом коне подъехал Конгвер, коротко кивнул сестре.

– Что происходит? – вспыхнула она вновь.

– Обычная ситуация в военном деле: сложно вести сражение с армией, которая не желает, чтоб ей навязывали сражение.

– Они бегут в какую-нибудь крепость? В укрепления?

– Подозреваю, что да. У них должна быть какая-то цель.

– Но мы же будем их преследовать?

– Есть сложность: дальше лежат не наши земли.

– И что с того? Какая разница?

– Есть разница, Ианея. Энгильдей – владения наших соседей. Ты знаешь, что от характера отношений с ними зависит политический климат в регионе.

– Получается, что Хильдару дозволено, а нам нет?

– Мы – не Хильдар. Наша армия последует за их армией, конечно, но если владелец земель попросит нас удалиться (а он попросит), мы уйдём. И будем ждать на границе Диэдима, пока он не позовёт нас вернуться. Ты же не собираешься начинать войну с лордами Синеарда.

– Может быть, мы нагоним Хильдара раньше, чем вмешается граф Энгильдея!

– Может, – с сомнением ответил Конгвер. – Мы попытаемся.

Ианея даже всерьёз озлилась на брата, когда их армия вернулась несолоно хлебавши, как будто его сомнения предопределили неудачу. Первые пару дней она даже настаивала, чтоб войска так и ждали на границе, брат с трудом сумел её убедить, что это неразумно, да и бессмысленно. Вне себя от ярости принцесса перепоручила армию ему и отбыла в Лестницу, а Конгвер остался в Лииниде, маленьком замке на границе Диэдима. Часть армии он отправил севернее, часть южнее, но знал, что сможет быстро собрать её обратно – в этой части графства были отличные дороги.

Он знал, что простое стояние на границе долго не продлится – Хильдар пришёл сюда не затем, чтоб просто поговорить и попугать. Он пришёл красиво, с блеском побеждать. Другое дело, что у армии Овеяния планы были чуть-чуть другие – она желала побеждать эффективно и дёшево, красота и блеск, само собой, ей безразличны.

Через пару дней он выяснил, что именно удалось сделать Хильдару. И поспешил в Лестницу к сестре.

– Они с налёта взяли замок Риш. Помнишь его? Его ещё называют Обломком.

– И что же? – Ианея ещё была с ним холодна.

– Теперь ждём, когда наш сосед захочет обратно свой замок и осознает, что самому ему не справиться.

– Мы должны ждать, пока нас позовут?

– Именно так.

– А до тех пор, получается, вынуждены будем стоять на границе? Позволь тебе напомнить – такое стояние стоит недёшево.

– Ты мыслишь в правильном направлении. Да, нам это обойдётся недёшево, но герцогине кампания стоит ещё дороже. Кроме того, следует принимать в расчёт ещё один момент. Войско её светлости, конечно, сковывает наши силы, лишает нас простора для действий, однако при этом ещё и мешает вывозить из Лестницы зерно, снабжать хлебом и прочими товарами большинство графств и герцогств…

– Значит, именно этого её светлость и желает? – Ианея в возмущении замолчала. Всё то, что она могла высказать в адрес герцогини, звучало бы слишком мягко и блёкло, а более крепкие выражения были для принцессы невозможны. – Именно этого? Не ей – значит, и никому?!

– Нет, Ианея. Сперва послушай. Если бы решения принимал Хильдар, от него можно было бы ожидать подобного, но не от герцогини. Она слишком умна для такого глупого шага. Попытка взять Лестницу в кольцо блокады восстановит против Овеяния абсолютно весь Лучезарный. В результате именно герцогиня будет обвинена в том, что государство останется без зерна, и она должна это понимать. Это будет означать её безусловный и скорый проигрыш.

– О чём ты говоришь? На что намекаешь?

– На то, что если армия герцогини действует в соответствии с её планами, значит, она не планирует длительное стояние на границах Диэдима, и скоро ситуация разрешится. Она так или иначе разрешится, и опасаться нам нечего, у нас достаточно войск. Если же распоряжаться начал Хильдар, то мы сможем развернуть всё в свою пользу, у нас есть великолепная возможность для этого – и в политическом смысле, и в военном.

– Так что же ты предлагаешь?

– Пока – ждать. Вернуть часть войск в Лестницу, часть расквартировать в ближайших крепостях. Мы соберём их, как только солдаты Овеяния рискнут высунуться из Риша. Если раньше того граф Энгильдея нас не позовёт.

– Противно думать, что мы, дети короля, должны дожидаться, пока сын графа будет готов позвать нас на помощь.

– Я подозреваю, что сын графа боится оказаться под твоим влиянием, потому и медлит. И справедливо боится, тебе ведь именно этого и хочется – забрать в руки весь Синеард или хотя бы большую его часть!

– Я хочу, чтоб семья делала всё по закону, Конгвер. Хочу, чтоб все вопросы мы решали так, как и следует – коллегиально. Только для этого я и пытаюсь увеличить своё влияние, ни для чего больше.

Её брат печально качнул головой.

– Но кто из семьи согласится на коллегиальное управление королевством? Ты, я, Эшем и сёстры, которые ничего не решают. Аранеф, Бовиас, Тейир и в особенности Хильдар просто в лицо тебе рассмеются, вздумай ты предложить… Не знаю только, как бы отреагировал Гадар. Что думаешь? Как, считаешь, твой брат отнёсся бы к идее Общего совета?

Ианея, расстроенная, лишь покачала головой.

– Я давно уже не представляю, к чему и как мог бы отнестись Гадар…

После освобождения из плена и несостоявшегося Выбора Гадар твёрдо решил, что с него довольно приключений. Такой злости на Аранефа он не испытывал раньше никогда. Его заключение, конечно, больше было похоже на беспробудный отдых; принц, вообще говоря, мало что запомнил. Но помимо пьянства и пары служанок, однообразно его развлекавших, были ещё часы размышлений, когда вино уже не лезло, а сознание пока бодрствовало.

И тогда-то он стал размышлять о том, что с Аранефом, пожалуй, ему не по пути. Аранеф ждёт, что всё семейство будет у него на посылках? Пусть дожидается. Уехав в свои владения, Гадар сперва продолжил отдых, уже с вином получше и служанками поизобретательнее. Потом соскучился. Да и любопытство его одолевало: ну в самом деле, ведь где-то там происходили важные события, а он и не знает ничего. Конечно, кое-какие новости добирались до его захолустья, но много ли с того толку? Чтоб знать всё досконально, нужно быть в самом центре происходящего, к чему принц даже как-то привык.

Но одного длительного плена с него хватит, теперь он собирается перемещаться по стране только в сопровождении боевого отряда. О да, наличие армии решает множество проблем! Именно теперь он по достоинству оценил решительность сестры. Она рискнула в самом начале – и вот уже теперь в огромном выигрыше! Есть чем восхититься. Есть чему позавидовать.

Стоит ли идти под её руку? Не хочется. Конгверу, может, и нормально, но он по натуре слаб, не способен играть в одиночку: когда рассорился с одним союзником, тут же нашёл себе другого. А он, Гадар, ни в ком не нуждается, отлично справится и сам. Чем он хуже сестры? Вот только начинать будет проще с чьей-то помощью. Хотя бы с советом, с подсказкой более опытного политика и военачальника.

Поэтому, собрав себе отрядик из тридцати человек и хорошо вооружив их, принц отправился в поместье старшего брата, Эшема. Благо хоть, что жил он недалеко, и чтоб к нему добраться, не нужно было приближаться к границам Овеяния. Герцогиню Гадар боялся. Вот уж женщина, от которой стоит держаться подальше.

Эшем встретил брата довольно-таки любезно.

– Можно ли мою охрану поставить на твоё довольствие? – осторожно спросил младший. – Они, оказывается, столько едят!..

– Да, солдаты едят всё, что им дадут, сколько бы ни дали. Именно так и есть.

– Как же тогда сестра умудряется прокормить армию из нескольких тысяч бойцов?

– Полагаю, сестре это сделать проще, чем кому-либо из нас. – Старший, конечно, тут же понял, о которой из сестёр идёт речь. – Она взяла в руки самый главный источник хлеба.

– Да, Ианея хорошо пристроилась. Ну же, расскажи мне, что творится в Лучезарном! Я в своей провинции совсем мхом оброс. – И усмехнулся, потому что сообразил – его собеседник отлично догадается, что скрыто за этим признанием.

– О новостях тебе лучше расспросить Диэйю, она рассказывает их намного охотнее, чем я, – улыбнулся Эшем, но сердечности в его улыбке было немного. Видно, что задумался о чём-то таком.

– Диэйя тоже здесь?

Старшая сестра была приятна Гадару лишь настолько, чтоб не считать, что она невыносима. В меру красива, относительно симпатична, разговорчива лишь в рамках требований света, она раздражала брата взглядом и повадками опытной наставницы, чей питомец всегда далёк от совершенства. При любом их общении Гадар вспоминал, что слишком много пьёт и ленится, хотя сестра никогда не поднимала в разговоре эти темы, не позволяла себе воспитывать его или хотя бы укорять. Просто она смотрела, мягко и снисходительно улыбалась, и Гадар сам вспоминал о своём вопиющем несовершенстве. Поэтому он старался избегать общения с Диэйей. Насколько мог.

Но Эшем не любил говорить, поэтому за обеденным столом, где кроме троих детей короля присутствовала ещё хозяйка дома, леди Аория, и старший Эшемов сын, принцу пришлось расспрашивать именно сестру. Она подобно брату неохотно начинала разговор о политике, но на вопросы всё-таки отвечала развёрнуто. Так Гадар узнал, что столицу теперь держит не торговец Кавир, а Тейир, и что теперь вдова отца стала женой брата.

– Надо отдать должное этой ушлой… торговке! – воскликнул младший принц. – Она умеет устраиваться в жизни. Сперва король, теперь принц…

– Думаю, ты её переоцениваешь, – сказала Диэйя. – Это всего лишь красивая женщина, очень красивая, и её отец, как мы можем видеть, удачно этим пользуется. Полагаю, наш брат даже не вполне понимает, в какую интригу Кавир его втянул.

– Он простой торгаш! Неужели вы всерьёз полагаете, что он способен на такие масштабные и продуманные интриги?

– Неважно, на что он способен, – ответил Эшем. – Важен результат. И он есть, поскольку, полагаю, Тейир теперь в смертельной ссоре с Аранефом, и конфликт будет продолжаться – возможно, достаточно долго, чтоб Кавир успел осуществить свои тайные планы, каковы бы они ни были. Уже сейчас внимание Аранефа обращено больше на брата, чем на Кавира.

– Очень сомневаюсь, что ты действительно в это веришь, – вздохнула Диэйя. – Аранеф про него никогда не забудет. Легко догадаться, что главный план торговца из Ретии – посадить на трон своего внука, сына своей дочери Алкеды, который по свидетельству собственной же матери не является принцем.

– Возможно, является, – поосторожничал старший брат. – Шли разговоры о ещё одном признанном сыне короля, предположительно ещё не рождённом. Может быть, дочь торговца настолько умна, что заметила, в какой водоворот её затягивает усилиями её отца, и одним лишь лживым публичным объявлением увела общее внимание от своего младенца? Поступок, вполне достойный настоящей матери, и для него не нужно обладать талантами интриганки.

– Она всегда тебе нравилась, верно? – улыбнулась сестра и пожала ему руку.

Эшем и Диэйя были дружны с детства, хотя их матери яро друг друга ненавидели и соперничали за внимание государя с такой зверской жестокостью, что одну из дам король был вынужден на три года заточить в крепость, а второй настоятельно порекомендовал монастырь. Их дети при этом легко нашли общий язык и не вздорили, а для надёжности вообще обходили скользкие темы материнских интриг. Брат и сестра росли по отдельности, лишённые любви матерей и внимания отца, но всё-таки довольно часто виделись и каким-то образом стали друг для друга самыми близкими людьми.

Гадар проследил их взгляды и подумал, что они, наверное, умеют понимать друг друга без слов. В их общении была гармония. Принц засомневался, стоило ли вообще приезжать сюда за новостями. Может ведь так случиться, что, обсудив с ним ситуацию, Эшем заинтересуется и всё-таки решит изменить своим привычкам, включиться в политическую игру, а у Диэйи, которая, конечно, последует за ним, отличные владения, с которых можно собрать и вооружить большой отряд. Эшем и Диэйя – пара, которая может заставить с собой считаться не хуже, чем сумели Конгвер с Ианеей. И они не поссорятся.

Вспомнив о сестре, он снова позавидовал, но сдержался и, побеседовав для разрядки с супругой Эшема о погоде и прелестном интерьере гостиной, снова повернулся к брату.

– Что ты собираешься делать теперь? Не верю, что предпочтёшь и дальше оставаться в стороне.

– Почему же не веришь? – улыбнулся тот.

– Каждый видит, к чему всё идёт.

– Нет. Никто не видит и не может видеть. Жизнь непредсказуема. Что может изменить моё вмешательство, кроме того, что в Лучезарном станет на одного воюющего принца больше?

– Изменит. Сейчас, пока ты не в игре, старшим считается Аранеф, он полагает, будто вправе всеми распоряжаться.

Эшем пожал плечами.

– Знаешь, что отец однажды мне сказал? «Думаешь, ты старший? Да чёрта с два! Ты – лишний, понял? Я б без тебя обошёлся». Так что вопрос старшинства очень спорен.

– И сколько батюшка выпил перед тем, как сказал тебе всё это? – примирительно улыбнулся Гадар. – Мне он однажды заявил, что, судя по повадкам, я был рождён не от короля, а от ленивца в спячке, вот чтоб к нему за наследством и шагал. Какое имеет значение, что он кому говорил, да ещё и пребывая в дурном настроении?

– Абсолютно никакого. И магия Пламени, чтоб ты знал, будет выбирать не того, кто лучше, умнее, талантливее или старше, а того, кто более всего созвучен ей и всему наследию предков. И этим человеком может оказаться любой из нас: хоть Аранеф, хоть Тейир. Или Хильдар. Или младенец Алкеды, если он от короля.

– Ты об этом где-то прочитал?

– Я слышал об этом от отца.

Гадар в замешательстве посмотрел на брата, на сестру, потом на сына Эшема, семнадцатилетнего парня с пробивающимися усиками и светлой бородкой. Отред был очень похож на отца – такой же сдержанный, неразговорчивый, предпочитающий слушать, а не высказываться, но чуть более улыбчивый, и любезный – не столько благодаря воспитанной светскости, сколько от природы.

– Он тебе прямо об этом рассказал?

– Не мне. Моему наставнику. А я услышал.

– Как думаешь, если Аранеф и прочие узнают об этом, они утихомирятся?

– А ты? Что думаешь ты?

– Хм… Боюсь, что нет. Они ведь сейчас борются не за корону и трон как таковые, а за реальную власть. Как и твоя соседка, которая прав на престол не имеет, но надеется править через сына, причём уже сейчас, а не после Высшего выбора.

– Оскард не граничит с Овеянием. В остальном же я согласен. Говорить братьям о том, как и почему наследник престола становится королём – пустая трата времени. Но и я к ним присоединяться не собираюсь.

– А жаль. Сам же сейчас сказал: остановить братьев уговорами нельзя, нужны военные методы. Ты мог бы создать коалицию с Ианеей и Конгвером. И со мной.

– Ты говоришь от их имени?

– Нет. Я рассуждаю предположительно.

– Предположительно… Ладно. Тоже скажу предположительно: моя позиция зависит от позиции сестры, Ианеи. Если её действия будут на пользу королевству, я её поддержу. Пока же она скорее потакает Аранефу, хотя могла бы быстро его остановить: например, если бы перестала давать ему солдат и хлеб. Ей было бы достаточно прекратить его поддерживать, и брат не смог бы воевать.

– Аранеф? Смог бы. С Тейиром, который захватил столицу, он будет воевать при любых обстоятельствах. У Ианеи сейчас и так сложное положение, чтоб ещё с Аранефом ссориться.

– Что ты называешь сложным положением? То, что она собралась замуж за одного из соседей ради дополнительной армии? Зачем ей столько войск – ты можешь сказать? Что она затевает? Или что затеял Конгвер?

– По её характеру я бы предположил, что все её поступки предполагаются лишь как противодействие, – ответил изумлённый Гадар.

– У неё уже сейчас самая мощная армия в Лучезарном, и она продолжает её увеличивать. Никто не заводит десятки тысяч солдат лишь потому, что может их прокормить. Мне ситуация видится так: Ианея сама предполагает взять власть, для этого в самом начале заняла Диэдим, Лестницу и принялась собирать войска. Теперь ей нужно моё имя и моя поддержка – как старшего в семье. Но в этом случае поддержки не будет.

– Зачем ты торопишься с выводами? На тебя не похоже.

Эшем снова пожал плечами. На этот раз за него в разговор вступила Диэйя.

– Каждому из нас хотелось бы точно знать, что Ианея собирается делать.

– Она прямо говорила: самым правильным ей представляется, чтоб семейство решало судьбу королевства совместно, в ходе Совета – до момента, пока не прояснится точное число и имена тех, кто должен принять участие в Выборе.

– А теперь Ианея вооружается. Зачем? Чтоб призывать братьев и сестёр к переговорам? Силой? В самом деле?

– Разве у неё есть выбор? Она поссорилась с Овеянием, а герцогиня из тех женщин, которые успокоятся, только спустив могилу обидчика в реку.

– Не перегибай. Герцогиня – здравомыслящая женщина, зачем ей лишние проблемы, которые, конечно, последуют, если она попытается начать войну против принцессы?

– Формально во главе армии будет не её светлость, а Бовиас. Это, согласись, совсем другое дело.

– Ты дурного мнения о брате. Он недолго будет исполнять все пожелания своей мамаши.

– Однако пока-то исполняет. – Гадар высокомерно скривил губы – слабость Бовиаса словно бы делала менее значительными его собственные недостатки и тем возвышала его над одним из самых влиятельных братьев. – Он ведёт армию матери в Синеард. Герцогиня хочет прибрать к рукам Лестницу, Ианея, уж конечно, сделает всё, чтоб ей помешать. Можешь себе представить, что там будет твориться?

– Я понимаю, что происходит, – обдумав, сказал Эшем. – Но я не вмешаюсь, пока не буду уверен, что Ианея собирается действовать именно так, как говорит. Сейчас у меня большие сомнения в её искренности.

– Понимаю. Ты вправе сомневаться. Но не считаешь ли, что тем самым можешь осложнить задачу паре, которая единственная в нынешних обстоятельствах способна приструнить Аранефа с Тейиром?

– Возможно. Но почему тебе нужна именно моя помощь? Ты можешь получить поддержку почти любого из лордов, едва только упомянешь имя сестры. Сейчас никто в Лучезарном не усомнится, что ты действуешь с ней заодно. Дальше всё будет зависеть от твоей способности уговаривать.

– Видимо, пока она не на высоте, – разочарованно усмехнулся Гадар.

– Ты так и не объяснил, почему тебе нужно именно моё содействие.

– Ты старший.

Эшем ждал продолжения и, не дождавшись, уточнил:

– Так и что же? Что с того, что я старший? Какое это сейчас имеет значение?

– Для Аранефа же имеет, и огромное. Он встаёт в позу самого старшего в семье, и если ты хотя бы на словах поддержишь Ианею, ему придётся замолчать.

– Он не замолчит. Ты это знаешь так же хорошо, как я. Брат считает, что имеет больше прав на регентство лишь потому, что его мать состояла с отцом в браке. А если бы моя матушка вдруг оказалась законной женой, Аранеф придумал бы другое обоснование. Переубеждать Аранефа бесполезно.

– Так чего ты хочешь – личных заверений сестры, что у неё благие намерения? Или просто не желаешь ни в чём принимать участие, даже когда земля запылает под ногами?

– Пусть Ианея сама со мной пообщается, если хочет моей поддержки.

– Хорошо, я ей передам, – помолчав, сказал Гадар.

– А ты прислушайся к совету, – любезно произнесла Диэйя. – Ведь Эшем прав, имя твоей сестры расположит к тебе сердца большинства вассалов короны. Хлеб из Лестницы нужен всем, и сейчас Ианея, пожалуй, влиятельнее любого другого наследника престола.

– Я ничего не собираюсь обещать от её имени, пока не поговорю с нею самой. Она мне ничего не поручала, так какой смысл обещать?

– Значит, ты хочешь говорить с сестрой, только продемонстрировав ей убедительный знак своего влияния. В этом всё дело? По твоему мнению, Ианея, как и Конгвер, слишком низко тебя оценивают? Но в этом деле Эшем, как и любой другой родственник, тебе не поможет.

– Ты всё не так поняла. Я хочу начать свою игру, а не выслуживаться перед сестрой.

– В чём же будет суть твоей игры? – спросил старший брат.

– Ещё пока не знаю.

– Думаю, нам давно уже стоило бы начать учиться у торговцев вроде Кавира искусству ведения дел. Ни один из них не даст денег или товаров под такое сомнительное обоснование.

– Счастье, что мы – не торгаши, а представители правящего семейства… Я всё думаю о том, что герцогиня сейчас усердно рвётся на восток. Она не ждёт удара отсюда. А ведь она его заслужила. Кем она себя возомнила? Ей пора напомнить её место. Пусть Бовиас выясняет с нами отношения сам и не тянет в противостояние свою мать.

– Хочешь воевать с Овеянием? Брат, тебе не стоило бы целить удочкой в эту акулу. Акул ловят по-другому.

– Почему ты считаешь, что армия и твоя поддержка в придачу – это удочка, а не гарпун?

– Я знаю цену себе и своей поддержке. Да и ты – не гарпунщик, а просто юнец, решивший с приятностью поудить рыбу на бережке. У тебя нет опыта, брат, ни в политике, ни в войне.

– А откуда у герцогини вдруг взялось много военного опыта? В Лучезарном давно уже не было войн.

– Герцогиня – старый, потрёпанный в схватках волк, вожак стаи, ты по сравнению с ней – щенок. Не обижайся. Мой совет – не связывайся с нею.

– А ты тоже кажешься себе щенком и не рискнёшь связываться с её светлостью?

Эшем задумчиво перевёл взгляд с сестры на брата и обратно.

– Я рискну. Но только если возникнет такая необходимость.

– Она уже возникла, всмотрись! Смотри, к чему всё идёт. Смотри, к чему уже пришло!

– Я подумаю. – Прежде чем сказать это, Эшем долго молчал. За это время терпение потерял даже его сын, стал беспокойно ёрзать на месте и искать отгадку в выражении отцовского лица. Только Диэйя бестревожно улыбалась. В эту минуту её можно было принять за человека не очень умного, но сильно и неприятно ошибся б тот, кто сделал бы подобный вывод о принцессе. Во взгляде Диэйи дремал коварный огонёк, и Гадар подумал, что она может оказаться даже опаснее, чем Ианея, хоть эта мысль и выглядела странной. Ведь у старшей сестры нет ни Лестницы, ни огромных армий, ни чего-нибудь подобного…

Впрочем, он подумал – и забыл.

Утром именно старшая сестра вышла проводить его в путь.

– Ты действительно хочешь создать проблемы для герцогини? Тогда я бы посоветовала тебе обратиться к графу Гиерона и к Ниэхиму. Оба они не в восторге от того, в каком сложном положении они оказались по вине её светлости. Ты знаешь, что Ианея перестала продавать ей и всем её сторонникам зерно и многие другие продукты, а заодно и фураж? А тем, у кого герцогиня может всё это перекупить, сестра старается продать ограниченное количество товара, так что госпоже Овеяния скоро просто нечего будет у них покупать, а им – нечего продать. Поэтому Эшем так спокоен. Он уверен, что Ианее достаточно встать в оборону, и Овеяние скоро потеряет возможность воевать и запросит пощады.

– Если б целью Ианеи была только вражда с герцогиней, то да, так всё и было бы…

– А какова её цель? Ты ведь так и не сказал.

– Я сказал, просто вы не услышали. Ну сама же понимаешь, чтоб вынудить семейство к совместному равноправному регентству, ей нужно побольше сторонников, огромное влияние, большая армия и ресурсы. Всё сразу. Между прочим, я бы на её месте обязательно попытался взять Велл, чтоб никто другой не смог использовать служителей Пламени в своих целях.

– И она так сделает?

– Не знаю. Я бы так сделал, будь у меня армия, и предложил бы семье собраться на Благой горе, чтоб мирно решить судьбу королевства на ближайшие годы. Именно там, на вершине, в Храме Пламени, мы все между собой равны. Я считаю, что столица не имеет такого значения, как Велл.

– Важно, что на этот счёт думают остальные, Гадар.

– А я б сказал, что кое-кому из наших родственников пора прекращать думать и начинать уже соображать. Пока Аранеф рвёт из рук Тейира столицу, он теряет королевство. А то, что выпало у него из рук, должен кто-то поднять. Не хотелось бы, чтоб это был Бовиас, то есть его матушка, герцогиня. Лучше уж я. Я возьму Герсий, центр Лучезарного, а Эшем пусть берёт весь Идевел, весь запад. Синеард же покорится Ианее. Заставим семью к нам прислушаться. А потом разберёмся.

Диэйя с загадочной улыбкой покачала головой.

– Ты так долго тянул, чтоб в конце концов рассказать всё мне? Мне, а не брату?

– Я знаю, что ты сможешь подать ему мою идею с нужной стороны.

– Не могу обещать тебе скорый ответ.

– Понятно. Значит, сама ещё не убеждена?

– Нет, не убеждена.

– Ясно. Поэтому и Эшема не станешь уговаривать. Я понял.

– Ты меня переоцениваешь, Эшем совершенно самостоятелен в своих решениях. Мой тебе совет: предложи Ианее хотя бы написать брату, всё объяснить. А то не могу понять, действительно ли она с уважением стремится к союзничеству, или так… И добавлю ещё: когда будешь разговаривать с Гиероном и Ниэхимом, можешь обещать им что угодно. Выполнять обещания всё равно не придётся.

– Почему же?

– А ты думаешь, что герцогиня молча снесёт то, что сочтёт предательством? Будь уверен – нет.

Гадар приподнял бровь и с опаской посмотрел на сестру.

– Так ты уверена, что её светлость уничтожит за это собственных союзников, которых и так немного?

– А разве она будет не права? Помнишь: герцогиня – старый волк и вожак стаи. Она хорошо знает, что можно прощать, а что нет.

– Если Эшем так и не решится, предлагаю тебе, сестрёнка – берись за дело сама.

– Ну что ты! Я ведь всего лишь женщина. Я не сумею, – Диэйя блеснула на Гадара взглядом, и он понял: вот её точно нужно в союзники. Зачем, почему – неважно. Потом разберётся.

Он действительно сперва отправился в Гиэрон, а потом и в Ниэхим, и был любезен и медоречив, как никогда. В первом случае ему удалось получить отряд, толком ничего и не сказав, а во втором молодой и мрачный граф вытянул из него целую охапку заверений в поддержке, обязательном щедром снабжении, а также обещание помочь, если Овеяние возьмёт его в кольцо. Гадар понятия не имел, как он будет выполнять данные обещания, но его это, собственно, ни минуты не волновало.

– Принц Конгвер, знаете ли, убил моего старшего брата, – ожесточённо напомнил граф.

Тем самым он вывел уставшего Гадара из себя.

– Благодаря его поступку вы смогли стать графом, верно?

– А вы циник!

– Но это правда. Вряд ли вы так уж страдали по своему родственнику, почившему в ходе семейной ссоры.

Ниэхимец раздражённо поиграл скулами.

– Как бы там ни было, я хотел бы иметь дело только с вами и принцессой Ианеей, но не сталкиваться с принцем Конгвером.

– Разумеется. Вряд ли он сам захочет тут появляться.

– Я вовсе не стал бы иметь дело с его союзниками, если бы не обстоятельства…

– Союзниками? Какими союзниками, о чём вы вообще? Разве мы воюем? – демонстративно удивился Гадар.

– Прошу прощения – а разве нет?

– Да ну что вы. Пустые семейные раздоры, да у кого их не случалось? Просто мы – правящее семейство, наши споры всегда на виду и обладают завидными масштабами. Не так ли?

– Тогда зачем же лично вам нужно войско?

– Ну как же – например, чтоб обезопасить служителей Пламени и весь Велл от недоразумений. Благое дело, согласитесь! Очень важное. Благая гора неприкосновенна.

– Благое дело. – Граф смотрел с огромным подозрением. – То есть вы собираетесь противостоять принцам Аранефу и Тейиру, а не Бовиасу?

– Я вообще никому не хочу противостоять. Говорю же, разговоры о войне начали рановато. – Гадар помолчал и неохотно решил внести ясности. – При необходимости я просто сделаю намёк, и всё. Стратегия непрямых действий, если позволите, в действии. Понимаете?

– Хорошо понимаю. Да.

Когда Гадар покидал Ниэхим, у него гудела голова. Ему казалось, что граф его просто выдавил до капли, и это было отвратительно. Мыслимо ли представителю правящего семейства прилагать столько усилий, чтоб добиться от вассала всего-то крохотной армии? В мыслях принц искренне пожелал союзнику как можно скорее напороться на недовольство герцогини и побыстрее освободить свои владения для очередного брата.

А ещё Гадар поспешно написал сестре письмо, прося в самые короткие сроки доставить хлеб, мясо, вино и фураж к Веллу – для его отрядов. А если будет возможность, то хорошо было бы и какой-нибудь лишний отряд заполучить в своё распоряжение. Гонец, которому было дано поручение, готовился к долгому пути. Он рассуждал о том, что теперь, скорее всего, придётся везти послание по старинке, через все дороги, потому что в нынешние времена переходы открываются очень трудно. Да, кому-то удаётся, но не всем, не всегда и вообще – с кучей ограничений.

Эти рассуждения здорово обескуражили Гадара, ведь он желал получить заказанную провизию как можно скорее.

– Я – принц, – сказал он. – Для меня всё сделают как надо.

Однако ему пришлось возвращаться в Оскард, потому что его собственный маг не справился с заданием, которое ещё совсем недавно считалось элементарным. Маги Эшема с упрямым чародейством совладали, и приободрённый гонец отбыл. С ответом от Ианеи он вернулся через три дня. Принцесса интересовалась, что это братец задумал, и объясняла, что по многим причинам гнать к Веллу телеги она не может. Но у неё есть корабли и отличная команда каперов. Если брат настроен серьёзно, он может встретить Детей шторма и их груз, скажем, в Декситее, но если желает, чтоб сестра и дальше посылала ему припасы всех видов, должен очень ясно и чётко объяснить, что именно затевает и в чём будет польза для неё лично.

Гадар с удовольствием засел за письмо. Ему представлялось, что полдела уже сделано. Разумеется, сестре понравится идея взять под контроль всю центральную часть королевства. Она обязательно пришлёт и хлеб с вином, и солдат. Может, ещё и удивится, как это сама не додумалась занять Велл – сердце Лучезарного.