Рискованный путь

Глава 12

— Что это? — я смотрел на гробницы в нашей семейной усыпальнице, расположенной под часовней, стоя рядом с задумчивым Эдуардом.

— Это то, что я хотел проверить, когда не смог влезть в голову единственному человеку, которого ты разрешил мне читать, — раздражённо повёл плечами Эд, поворачиваясь ко мне. — Чем ты думал, когда это делал?

— Вот это я точно не делал! — и я ткнул пальцем в третью гробницу, которой не было раньше и просто не могло здесь быть.

— Я в курсе, — Эд раздражённо повёл плечами. — Эти гробницы в месте, отмеченном самой Прекраснейшей, появляются сами, как только рождается кто-то из магов Семьи. Поверь, кроме Лазаревых, подобных мест для захоронения нет ни у кого.

— Мне об этом известно, — сквозь зубы процедил я, рассматривая надпись. — И о том, что тело перемещается в усыпальницу после смерти без посторонней помощи, я тоже знаю. Твоё тело, кстати, так и не переместилось. Оно, насколько мне известно, продолжало по какой-то причине валяться в лаборатории.

— Потому что я не умер! — повысил голос всегда сдержанный Эдуард. — Точнее, умер, но не совсем, — сказал он гораздо тише, косясь на закрытые гробницы наших покойных родственников, вмурованные в стены и находящиеся под дополнительной защитой, чтобы никто слишком умный не решился их потревожить. Когда наше время придёт, наши гробницы также закроются и займут своё место в общей усыпальнице. — Об этом я и хочу с ней поговорить. Но вот это, Дима, уже перебор.

— Да откуда мне было знать, что так получится⁈ — воскликнул я, проведя пальцами по выгравированным буквам. От них фонило Тьмой, даже больше, чем от Ромкиного перстня, когда я подобрал его в ритуальной комнате.

— Правильно, зачем тебе думать в критической ситуации? Я же просил тебя его добить, чтобы потом просто прогуляться за Грань и вернуть его душу в починенное тело, — выдохнул Эд. — Роман Георгиевич Наумов-Гаранин (Лазарев). Мне эти скобочки особенно нравятся. Это же просто юридический кошмар.

— Ну, думаю, с юридическими особенностями Гомельский как-нибудь разберётся. Его адвокаты не просто так получают жалованье, которое я даже вслух говорить боюсь, чтобы не подавиться, — отмахнулся я. — Но как вообще подобное получилось?

— А ты не спрашивал себя, почему глава Семьи никогда не занимался экспериментами со своей кровью? — нахмурившись, спросил меня Эдуард, прожигая взглядом, в котором не было злости, только какой-то научный интерес.

— Нет, не спрашивал, — огрызнулся я. — Я вообще не знал о таком нюансе, а ты забыл мне о нём поведать. К тому же, в прошлый раз ты не возражал, — я замолчал, лихорадочно думая над тем, что делать дальше. А ведь именно сейчас в наших отношениях с Ромкой всё должно очень сильно поменяться. Правда, он пока не знает, что я Лазарев.

— В тот раз я был в облике волка и не понимал многих вещей, — зашипел Эд. — Сколько раз тебе говорить, что в обличье зверя я — не человек! У меня даже мысли текут по-другому. Не знаю, может, кому-то и нравится сливаться с природой и чувствовать зверя в себе, но лично я это ненавижу! К тому же, насколько я помню, я возражал.

— Ты провёл лапой по морде. Как я мог интерпретировать этот жест, когда паниковал и не знал, что делать? — я потёр глаза рукой, отходя от гробницы. — Ромка же не стал Тёмным?

— Разумеется, нет. В нём просто сейчас течёт кровь Семьи. Видимо, её достаточно, чтобы он стал считаться нашим кровным родичем.

— В Демидовых тоже течёт кровь Семьи, — возразил я.

— Десять процентов. Это практически ничего. И досталась она им от женщины, а не от главы Семьи. Ты вообще понимаешь, что глава Семьи — это не просто красивое словосочетание.

— Понимаю, — процедил я, чувствуя, как по коже побежали мурашки. — Уж поверь, вот это я отчётливо осознаю. — Эдуард очень внимательно на меня посмотрел, но никак не отреагировал на мои слова. Зато он продолжил рассуждать:

— Видимо, твои эксперименты с собственной кровью запустили какой-то механизм. Не забывай, что Роман — эфирит и дважды умирал, когда ты вливал в него сомнительное зелье. Да и к тому же, он прямой потомок Олега, который в то время, когда был зачат предок Ромы, уже принадлежал Лазаревым. К тому же, этот… мой младший родич совсем недавно познакомился с Тьмой, которая, судя по всему, его благословила, — Эдуард покачал головой. — Сам ему скажешь? Или мне следует подготовиться, чтобы при нашей первой встрече с Романом такие новости не довели его до инсульта в столь юном возрасте?

— А может, не будем ему ничего говорить? — я предложил это, задумчиво глядя на гробницу. — Кроме семейной регенерации и ментального блока в Ромке ничего, вроде, не поменялось. А после того, как он окончательно умрёт, ему уже будет всё равно, в каком склепе находиться и в каком гробу? — я посмотрел на задумавшегося Великого Князя и вздрогнул, когда сначала у Эда, затем у меня зазвонил телефон.

Мне звонил Гомельский, а Эдуарду кто-то очень сильно хотел дозвониться из Первого Имперского банка. Я пожал плечами и первым ответил на звонок.

— О, хорошо, что мне кто-то из вас двоих смог так быстро ответить, — раздался вместо приветствия раздражённый голос поверенного Семьи.

— Артур Гаврилович, добрый вечер, что случилось? — прямо спросил я довольно прохладным тоном.

— Дмитрий Александрович, это я хотел поинтересоваться, что у вас произошло? — успокоившись, проговорил Гомельский. — Передо мной сейчас лежит родовая книга, и чары на ней просто с ума сходят. Мне даже пришлось выйти на работу в банк во внеурочное время, чтобы разобраться, что такого неожиданного здесь произошло. И знаете, что я там увидел?

— Да, похоже, знаем, — философски ответил я, в очередной раз бросая взгляд на Ромкину гробницу. — Как ты думаешь, венок, который приготовила Олечка, здесь будет неплохо смотреться? — Я посмотрел на Эда.

— Я не видел его, но думаю, что да, венок сможет немного разбавить гнетущую атмосферу, — проговорил Эдуард, приложив палец к губам.

— Вы сейчас оба издеваетесь надо мной? — миролюбиво поинтересовался Гомельский.

— А что нам ещё делать? Бегать и рвать на себе волосы? Это уже произошло, и мы вряд ли сможем что-то исправить, — ответил я ему, поднимаясь в часовню и садясь на скамеечку возле входа в усыпальницу.

— Что показала вам родовая книга? — ко мне подошёл Эдуард, а я, чертыхнувшись, отнял телефон от уха и включил громкую связь.

— На странице Семьи, которую могут открыть только три человека в мире, появилась новая ветвь, отходящая от основной. Наумовых нет в родовой книге, они не принадлежали к древним родам, — спокойно проговорил Гомельский. — Я могу поинтересоваться, как так получилось?

— Он умер, — коротко ответил Эдуард. — Это всё, что вам нужно знать. Скажите, Артур Гаврилович, Роман же является прямым потомком Олега?

— Которого? — настороженно поинтересовался поверенный.

— Гаранина, ставшего членом Семьи после моего вмешательства, — терпеливо пояснил Великий Князь.

— Да, Роман Георгиевич является прямым потомком Олега Лазарева, — тихо проговорил Гомельский. — А почему вы интересуетесь?

— Потому что я помню, как Олег открывал счета в вашем банке вместе со мной. Он так и оставался клиентом Первого Имперского Банка до самой своей смерти? — улыбнувшись, спросил Эдуард, а я удивлённо на него посмотрел.

— Ты что, хочешь разорить наш Банк? — прикрыв рукой динамик, прошептал я.

— Хочу сгладить некоторые углы, если нам всё-таки придётся рассказать Роману о нашем удавшемся эксперименте, — отмахнулся Эдуард. — Думаю, это будет достаточной компенсацией.

— Да, я уточнил, Олег Лазарев при жизни перевёл все свои активы в наш банк, — напряжённо ответил Гомельский. — И в права наследования никто с тех пор не вступал.

— Думаю, пора уже передать все накопления и проценты с них законному наследнику, как вы считаете? — спросил Эд, когда в трубке раздался какой-то шорох и стук. — С вами всё в порядке, Артур Гаврилович?

— Разумеется. Я подумаю, как это можно будет сделать, — хрипло ответил Гомельский. — Но вы должны понимать, что официально принять его в Семью мы не можем по некоторым причинам, а Наумов, как и Гаранин, не имеет никаких прав на наследство…

— И в чём проблема ввести Романа в род Пастелей? — перебил я Гомельского, опережая Эда.

— То есть юридически, по всем правилам, ввести его в Семью? — ахнул Гомельский. Мне почему-то показалось, что он схватился за сердце. Ну, конечно, как я мог предложить такую кощунственную идею? — Нужно его согласие. К тому же это процесс не быстрый и может занять некоторое время, — жёстко ответил поверенный. — Да и в этом случае, в момент перехода, он автоматически на некоторое время вернётся в изначальный род, то есть в род Гараниных. Всего на несколько дней, но этого может хватить, чтобы заинтересованные лица смогли этим воспользоваться.

— Вы про то, что он, будучи Гараниным, занимает пост главы Гильдии? — уточнил я.

— Да, я говорю именно об этом. Правда, до сих пор никого этот факт по какой-то причине не интересовал, так что думаю, ничего страшного не должно случиться, — добавил Гомельский. Голос его звучал при этом как-то отстранённо. Скорее всего, он начал просчитывать варианты, используя свой дар эриля.

— Он же, вроде, вышел из Рода отца, — я недоуменно посмотрел на Эда, который, нахмурившись, гипнотизировал телефон.

— Не совсем. Опекун, которого он предоставил в мэрию за два месяца до совершеннолетия Романа Георгиевича, отказался от опеки, и тот автоматически вернулся в Род. Я так понимаю, ни вы, ни Роман Георгиевич об этом не знали? — спросил Гомельский.

— Полагаю, Варис его не предупредил, — процедил Эд. — За всё это время наблюдались какие-нибудь вмешательства Георгия в дела сына, в том числе и финансовые?

— Я не интересовался подобным. Я же не был его поверенным. Сейчас, когда я вернулся из Фландрии, начну полную ревизию, — сосредоточенно ответил Артур Гаврилович. — И да, мне нужно согласие Романа Георгиевича. Его самого, не его доверенного лица. Это вхождение в Семью, а не принятие в захудалый род Наумовых. Без согласия я даже не стану запускать дело в производство. Доброй ночи. — С этими словами он отключился, а мы, переглянувшись, негромко рассмеялись.

— Нужно Егору про всё это сказать. Гоша любит вести дела с Клещёвым, и что-то мне подсказывает, что он продолжает это делать. Будет странно выяснить, что делается это на деньги Романа и, соответственно, Семьи. Наши предки не простят нам такого, — я поднялся со скамьи, направляясь к выходу.

— Доля логики в твоих словах есть. Нужно больше узнать о делах Гаранина. Я дам задание Прохорову, — согласился Эд. — А пока у меня есть дела поважнее, мне нужно разобраться с вопросом моего жалкого существования в виде волка на протяжении пятисот лет. — Мы вышли из часовни, и он решительно направился в сторону дома, на ходу вытаскивая кинжал. Да, если дом начнет рушиться во время разговора моего брата с нашей богиней, нужно будет очень быстро его покинуть. Причём всем, кто в нём сейчас находится.

Я немного отстал, давая Эдуарду возможность в одиночестве дойти до главного входа. Сам же не торопясь шёл к дому, не зная, с чего начать разговор с Ромкой. Злость прошла, осталось только опустошение. Да и с Мариной нужно объясниться.

Я не дошёл до дверей пары метров, когда они распахнулись, и начали выходить слуги, неся в руках чемоданы и сумки. Замыкала шествие Марина, одетая в тёплый плащ. Она остановилась передо мной, высоко задрав голову.

— Ты куда-то собралась? — спросил я, глядя ей в глаза, стараясь удержаться от соблазна влезть в её очаровательную головку.

— Дмитрий, мне это всё надоело, — ответила она довольно резко, отводя взгляд. — Я так больше не могу. Прости, но я хочу уехать домой.

— Насколько я помню, вот это поместье здесь, в Твери, официально, согласно добрачному договору, является твоим домом вплоть до свадьбы, — резко ответил я, глядя на чемоданы, которые сгрузили на землю рядом с крыльцом переглядывающиеся слуги.

— Да, вот только ты его своим домом не считаешь, — она ещё выше задрала подбородок. — Я нахожусь здесь целыми днями одна в сомнительной компании Демидова, который мне жутко надоел со своими вечными нотациями. Тебя же я практически не вижу.

— Ты сама отказалась жить в моей квартире в Москве, и, Марина, я работаю практически на износ, — уже не сдерживая раздражения, ответил я. — Ты дочь крупного бизнесмена и должна была привыкнуть к подобным вещам.

— Дмитрий, своими делами ты занимаешься крайне редко, предпочитая им Службу Безопасности, — она скривилась, словно видела в этом что-то мерзкое и противное. — И это я не говорю о том, что после службы ты идёшь куда угодно, но только не возвращаешься ко мне. И твоя отговорка, что ты помогаешь своей мифической подруге, мне тоже надоела. Это уже слишком…

— Ванда мне как сестра, — прервал я Марину. — И у неё проблемы, с которыми справиться могу только я, и об этом мы с тобой говорили неоднократно. Тем более что она девушка Романа.

— Того самого, что залил своей кровью всю столовую? — Марина топнула ножкой, обутой в сапоги на тонком высоком каблуке. — Я узнала его, он убийца! И он так запросто может заявиться в этот дом?

— Он мой родственник, один из трёх оставшихся, — внезапно я успокоился и теперь говорил очень холодно. — И да, он может появляться здесь, когда захочет.

— Он не может быть твоим родственником! — практически прокричала она. — Знаешь, что стало последней каплей? Твоё фееричное появление под ручку с какой-то девкой, которая точно Вандой не является. Ты прибыл сразу, как только тебе позвонил Николай, значит, ты был с ней, а не у Ванды, — прошипела Марина. — И кто она? Очередная подруга, почти как сестра? Или та самая третья родственница? Почему её в этом доме знают все, кроме меня? И почему она знает всё и обо всех. Например, для меня оказалось шоком, когда я узнала, что твой брат сумасшедший!

— Ты жила с ним целый месяц, могла бы, хотя бы для приличия поинтересоваться его биографией. Её никто ни от кого не скрывает. А Лена — мой тренер по верховой езде. Она живёт с Вандой. И она действительно помогла, — я отвёл взгляд, потому что понял, ещё немного, и я выпотрошу голову Марине. Вот только мне это не нужно. Просто неинтересно. Я и так знаю, что она обо мне думает.

— Она врач?

— Она ветеринар. Но чтобы извлечь пулю, это не важное отличие, — отвечать было необязательно, но я ответил. — Это все твои претензии? — поинтересовался я, начиная понимать, что эта истерика ничего не вызывает во мне, кроме раздражения. — Я вот тут подумал: с того момента, как ты вышла из столовой, прошло от силы минут пятнадцать, и все свои вещи ты не успела бы собрать. Как давно ты планировала порвать со мной отношения? Тебе нужен был повод, и Ромка тебе его предоставил?

В общем-то, её претензии были обоснованы. Но Марина никогда не интересовалась моей жизнью и моими друзьями. Она не хотела становиться частью этой жизни. С той же Вандой она отказывалась знакомиться, собственно, как и с Егором, хотя я довольно часто даже не намекал на это, а прямым текстом говорил.

А про Ромку, когда они тут развлекались в ритуальной комнате с Демидовым, Марина вообще ни разу не спросила. Да и я не знаю, чем она увлекается, кроме журналов, стилистов и модных показов. Мы же единственный раз поговорили по-человечески, когда я ввалился к ней на балкон у Моро, и тогда ни о какой женитьбе и речи не шло. И меня мучит сейчас только один вопрос: почему я подобные скандалы, которые случались всё чаще, вообще терплю практически каждый вечер последние пару недель?

— Ты преувеличиваешь. Я просто их не разбирала до конца, — после некоторой заминки ответила она. — Я уезжаю, — и она прошла мимо меня на выход.

В это самое время дом ощутимо тряхнуло, а всё пространство вокруг него начало покрываться ледяной коркой. Энергия смерти, разлитая по периметру, стала настолько интенсивной, что не почувствовать её постороннему человеку было практически невозможно. Слуги уже привыкли, а моя пока ещё невеста даже плечом не повела. Отлично, она совсем непробиваемая, или ей до такой степени плевать на то, что творится в доме, где она жила последний месяц?

— Марина, — окликнул я её, и она тут же обернулась, словно готовилась к тому, что я её остановлю. Буду убеждать остаться, на колени упаду. Что там ещё в таких случаях делают? Но всего лишь холодно произнёс: — Подумай хорошо. Если ты сейчас сядешь в такси и уедешь, ты больше сюда не вернёшься.

— Мне вызвать такси, Дмитрий Александрович? — тут же осведомился Николай, стоявший в дверях.

— Спрашивай у госпожи Рубел, — ответил я, не сводя взгляда с Марины тяжёлого взгляда. Она ещё плотнее сжала губы и повернулась к дворецкому.

— Если вас не затруднит, — она перевела взгляд на меня, и в нём читался вызов, но никак не желание к примирению.

Я только прикрыл на секунду глаза и, развернувшись, зашёл в дом, закрыв за собой дверь.

— Допустим, — тихо пробормотал я, глядя на Николая. — Где Лена?

— Госпожа Долгова уехала сразу же после того, как приняла душ и переоделась. Мы ей выдали несколько ваших подростковых вещей, которые до сих пор хранятся на нашем складе, другая одежда ей бы не подошла, — тут же ответил он. — Мы предоставили ей машину с водителем.

— Да что же ты от меня бегаешь-то? Почему мы просто не можем с тобой поговорить? — спросил я сам у себя, доставая телефон и набирая номер Гомельского. — Артур Гаврилович, добрачный договор с Мариной Рубел расторгнут по инициативе невесты. Рассмотрению он больше не подлежит, проверьте, чтобы все пункты расторжения были неукоснительно соблюдены обеими сторонами.

— Дмитрий Александрович, вы уверены? Рубелы — очень перспективная для слияния капиталов семья. К тому же, у Марины есть младшая сестра, которую воспитывали в строгости…

— Да, я уверен, — перебил я поверенного. — Просчитайте, как минимизировать риски и что для этого нужно сделать. Я не хочу ничего слышать об этой семье.

— Хорошо, я всё сделаю. Что-то ещё?

— Пока это всё, — я отключился и, всё ещё сжимая телефон, поднялся на третий этаж, без стука открывая дверь в Ромкину комнату. — Ну и что ты можешь сказать в своё оправдание? — прямо спросил я у севшего на кровати Гаранина.

Он уже полностью оделся, и я с удивлением увидел на стуле старую куртку, которую он, казалось, в прошлой жизни отдал Ванде на сходке у Муратова. Мои слуги быстро сориентировались. Когда надо, они удивительно быстро соображают и становятся фантастически расторопными.

— Я подставился. Так иногда бывает, — ровно ответил Рома.

— Разумеется. Что ты знаешь о Лазаревых? — в лоб спросил я у него. Как бы я ни хотел сохранить от него в тайне некоторые небольшие изменения в его родовом древе, разрешение получить всё же стоило. Просто на всякий случай. Вдруг он как-то сам узнает…

— То же, что и все. Почему ты спрашиваешь? — осторожно спросил он, вздрагивая, когда раздался звонок моего телефона.

— Да кому ещё от меня что-то нужно? — обреченно простонал я, глядя на входящий вызов. Звонил Громов. — Да, Андрей Николаевич, — я тут же ответил на звонок, бросая взгляд на часы. Ровно двенадцать. И это не то время, когда начальник СБ звонит своим служащим, чтобы просто пожелать им доброй ночи.

— У нас проблема, — напряжённо ответил Громов. — Группа террористов захватила детский дом. Есть заложники. Свяжись с Рокотовым, у тебя есть его личные контакты, нужна помощь по его профилю. Твой новоиспечённый родственничек вернулся?

— Рома? Да, сидит передо мной, — ответил я, глядя на поднявшегося на ноги Романа, у которого самого зазвонил в это время телефон. Он отошёл в сторону, отвечая на звонок.

— Нужен он и его люди в качестве силовой поддержки для подстраховки, если Иван Михайлович не сможет добраться вовремя. Выдвигайтесь на место. Полиция уже там. Я позвонил Троицкому, можешь попросить о помощи Эдуарда? Я боюсь, что без помощи некромантов жертв будет больше, — он говорил очень деловито и спокойно, и мне совершенно не понравились его слова о жертвах.

— Да, сейчас будем, — ответил я, поворачиваясь к Ромке, который в это время включил телевизор, расположенный в его комнате. На меня смотрела миловидная блондинка и что-то вещала на фоне детского дома на окраине Москвы. Вокруг неё сновали полицейские и представители других служб. — Интересно, почему мы узнали обо всём этом самыми последними?

— Это риторический вопрос? — иронично спросил Гаранин

— Да, именно, — оторвал взгляд от экрана и посмотрел на него. — Ты нам нужен.

— Дима, я не в форме, — Рома покачал головой, продолжая смотреть репортаж. — Мне позвонил мой повар, который в «Волке» работает, Денис. Он Тёмный, если ты не знал. Спросил, не нужна ли тебе его помощь. Он видел, что мы общались в ресторане месяц назад. Я сказал, чтобы он ехал к детскому дому.

— Спасибо, помощь любого Тёмного в таком деле будет необходима. Мне нужен ты как глава Гильдии. Собирай своих ребят и сразу же выдвигайся на место. Ты не должен участвовать в операции, да и никто тебя внутрь не пустит, только координировать действия своих людей и отдавать приказы, — ответил я, набирая номер Рокотова.

Ромка несколько секунд пристально на меня смотрел, после чего неуверенно кивнул и достал из кармана штанов артефакт императора Владимира. Соорудив из него портал, он исчез с лёгким хлопком.

— Ваня, у нас ЧП, — сразу же проговорил я, когда мне ответили.

— Я в курсе, мы уже вылетаем. Будем через час.

Он отключился, и я вышел из Ромкиной комнаты, направляясь вниз в ритуальный зал. Надеюсь, Эдуард ещё жив и наша богиня его не прибила, вновь отправив отбывать наказание в тот отстойник, о котором он с таким омерзением говорил, в облике Гвэйна.