Ревизор: возвращение в СССР 45

Глава 7

Сицилия, окрестности Мессины

Андриано и Карло, конечно, раньше за такими заводами не наблюдали. Он больше походил на военное предприятие, а не гражданское, учитывая обилие охраны с оружием. Минимум двое человек с винтовками всегда дежурили возле проходной, и до десяти можно было увидеть на остальной территории завода, за ограждением. А ведь могли быть и еще охранники внутри зданий. Их тут было четыре мелких, включая здание проходной, помимо огромного здания с цехами.

Напарники установили чёткую систему дежурств, четыре часа через четыре. Больше четырех часов у подзорной трубы все равно с пользой не высидишь, внимание неизбежно рассеиваться начинает, и что-то важное упустить можно. А четырех часов отдыха вполне хватает, чтобы выспаться, при необходимости, и быть бодрым следующие четыре часа. Вообще чем угодно можно эти четыре часа заниматься, хоть и на пляж сбегать, что Андриано и Карло уже несколько раз и делали. Тем более, что с погодой повезло, жара задержалась, и купаться можно было вполне комфортно, вода была примерно градусов восемнадцать. Хотя Андриано и шутил, что Карло из-за его спецподготовки, наверное, будет и при десяти градусах вполне комфортно плавать…

Но сейчас он шел не на пляж, а на рынок за продуктами. Кушать, когда работа такая монотонная и скучная, все равно хочется. Рынок поблизости владелец детективного агентства очень даже одобрил – на нем было огромное количество рядов с чем угодно, от свежих фруктов до только что выловленной рыбы. Там даже запах был особый, морской, сопровождавший тебя во время прогулки по базару.

Вернувшись в дом, в котором они арендовали квартиру, он открыл дверь своим ключом. Перед этим, как договорились с Карло, трижды побренчал связкой ключей возле замочной скважины в качестве условного сигнала, что пришел именно он. Дверь была тонкая, фанерная, этот звук сквозь нее слышно было превосходно. Условный знак был нужен, чтобы напарник не отрывался от наблюдения, зная, что пришел свой, а не владелец с запасным ключом. Как показывал опыт работы, при наблюдении за объектом даже если на полминуты отвлечёшься, при определенном невезении именно эти полминуты могут оказаться ключевыми.

– Андриано, кажется, я сфотографировал на проходной полчаса назад человека, который полностью соответствует тому описанию, что ты мне дал. Ну и по роли тоже вполне может быть инженером – ходил там, как важный человек, за ним трое шло, он им указания какие-то раздавал. Сделал минимум пять кадров, можешь проявлять пленку и распечатывать.

– Отлично, Карло! Возможно, нам удастся порадовать нашего клиента первой хорошей новостью! – ответил он подчиненному.

Отложив пока что продукты в сторону, дела важнее, Андриано тут же вынул катушку с пленкой, заменив ее на другую, и пошел в ванную проявлять ее. Там же у него было уже припасено и оборудование, чтобы сразу же ее и напечатать.

Не первый раз уже он этим занимался, так что дело в его руках спорилось. Вскоре он уже промывал после фиксажа фотографию под водой, и сразу же принялся ее рассматривать. Да, похоже, что Карло был прав – внешность человека на проходной полностью соответствовала тому описанию, что полиция получила от арестованных под Больцано сотрудников нелегального завода.

Отлично! – обрадовался он. – Нужно немедленно позвонить Тареку Эль-Хажж, порадовать его новостью…

***

Франция, Париж

Гаяр Асаф незаметно следовал за госпожой Эль-Хажж, держась примерно в тридцати метрах, и внимательно присматривался к невзрачному невысокому мужчине на противоположной стороне улицы. Уже полчаса, как у Гаяра появилось подозрение, что этот тип следит за их подопечной. С того самого момента, как тот вышел вслед за Дианой у торгового центра из коричневого ситроена, замеченного ими вчера, Гаяр не спускал с него глаз.

Когда Халим нанял их с напарником присматривать за госпожой Эль-Хажж, объяснив ситуацию, Гаяр и Кахир настроились на долгое наблюдение. По их опыту работы, полученному после выхода в отставку, все эти подозрения клиентов чаще всего не имели под собой серьезных оснований. Кому-то что-то показалось, или портье зашел в номер за чем-либо, а клиент неправильно понял, или нервная дама вообразила невесть что… Обычно за любыми подозрительными событиями стояли совершенно банальные бытовые ситуации.

Однако в этот раз все неожиданно складывалось иначе. Считай недавно совсем приехали и только приступили к работе, и уже, похоже, обнаружили слежку за объектом.

Но проверить все надо тщательно, – мысленно сказал себе Гаяр. – В таких делах нужна стопроцентная уверенность. Ошибок быть не должно. Рисковать своей репутацией мы точно не станем.

Он незаметно подал знак Кахиру, идущему по другой стороне улицы, чтобы тот взял на себя наблюдение за возможной слежкой. Гаяр уже немного примелькался и хотел пройти вперед, чтобы не вызвать подозрений у следящего за Дианой мужчины.

Во всех вопросах, связанных с сопровождением объекта, самое главное – это не спешить. Нужно четко отслеживать передвижения объекта и окружающих его людей, при этом правильно оценивая собственное положение в этом потоке и то, как могут воспринимать тебя окружающие. Идеальный результат – это когда тебя вообще никто не замечает.

Гаяр и Кахир оттачивали эти навыки годами, превратившись почти в невидимок. Выражение лица, походка, манера одеваться и двигаться, поведение на улице и в общественных местах и еще десятки разных нюансов, которые они освоили в совершенстве, став одними из лучших в управлении ливанской разведки, в котором долгое время оба служили. Люди на улице у них никогда не спрашивали дорогу или который сейчас час, не просили помочь с чем-то, их обоих просто не замечали. Они были из той породы людей, чьи приметы невозможно назвать, даже глядя на них почти в упор.

И мужчина, вызвавший их подозрения, был из той же породы. Тоже неприметный, спокойный, ведущий себя совершенно естественно… Гаяр почти сразу заподозрил в нем профессионала, и это его сильно тревожило. Радикалы, о которых говорил Халим, обычно не были столь профессиональны и действовали довольно примитивно. Однако, учитывая статус и богатство семьи их подопечной, для ее похищения могли нанять профи, а значит надо как можно скорее убедиться в том, что это именно слежка за их объектом, а потом пообщаться плотно с этим топтуном и вытрясти из него все о планах похитителей и составе участников. Если дело серьезное, возможно им с Кахиром понадобится подкрепление.

***

Москва, квартира Макаровых

Виктор Макаров, как вежливый сын, вышел из своей комнаты поприветствовать отца, когда тот пришёл с работы. Отец с хмурым видом пожал ему руку, поцеловал мать в щёку, а потом сказал сыну:

– Нам надо с тобой переговорить.

Отец с таким видом обращался к Витьке только раз в жизни, когда в пятом классе тот, играя во дворе, случайно мячом окно соседу разбил, и тот отцу нажаловался. Ремнём тогда батя его не лупил, но Витька на всю жизнь запомнил этот хмурый взгляд и то, как потом ему было стыдно, когда отец ему выговаривал, как будто он специально этот мяч запулил в окно этому вредному дяде Николаю.

И в чём может быть проблема в этот раз? – удивлённо подумал он. – Уже очень давно я никаких окон мячами не разбивал. В университете учёба более чем в порядке. Марк в Комитете по защите мира меня постоянно хвалит и другим парням в нашей команде в пример ставит. По конференции для Гусева есть претензии? Так ни от Гусева, ни от Эммы Эдуардовны никаких вопросов нету. Всё, что они просили, мы представили ещё сразу после Пашкиного отъезда. Продуктивно тогда с ним посидели на том заседании. Да и тем более не может вообще это быть по поводу конференции. Батя же прикидывается, что он ни сном, ни духом о ней не ведает, и она сама собой на меня свалилась. Нет, я точно никак не мог проколоться ни в чём. Может, просто всё неправильно понял? И это у отца просто какие-то проблемы на работе?

Впрочем, долго мучиться не пришлось. Отец, помыв руки и переодевшись в домашнюю одежду, поманил его к себе в кабинет. Мать за ними не пошла. Она очень серьёзно относилась к разговорам отца с сыном, никогда в них без необходимости не влезала. А учитывая, что Витьку никогда даже не шлепали, не то что ремнём не лупили, необходимости такой у неё никогда, собственно говоря, и не было. Тем более она была уверена, что такой успешный отец будет оказывать на своего сына только сугубо положительное влияние и ни в коем случае препятствовать этому влиянию не хотела.

Иной раз Витьке и хотелось, чтобы мать вступилась, когда отец наседал на него в детстве по поводу уроков музыки или дополнительных уроков английского, помимо тех, что были в спецшколе, но, к сожалению, мать никогда на его сторону не становилась.

Вошли в отцовский кабинет. Отец закрыл за собой дверь и велел сыну, указав на диван:

– Садись.

Витька сел, а отец пристроился на том же диване с другого краю.

Нет, это точно не разнос будет, – сообразил младший Макаров. – Был бы разнос, он бы меня сюда посадил, а сам бы на стул сел перед своим столом, чтобы более официально выглядеть. Как тот же самый директор в школе практиковал, когда школьников к себе вызывал пропесочивать...

– Что случилось? – спросил он, не дождавшись, когда же, наконец, отец перейдёт к сути разговора.

– Да там проблемы, Витя, у твоего друга Павла Ивлева, – вздохнул отец. – Да еще и какие! Он министру нашему умудрился дорожку перебежать, самому Громыко.

– Что? – ахнул Витька. – Да как это вообще возможно? Пап, ты ничего не путаешь?

– К сожалению, не путаю, сын. Как выяснилось, вполне возможно. Ивлев же на Кубу уехал отдыхать, правильно?

– Ну да, – сказал Витька. – Совершенно точно, на Кубу.

– Ну так вот, лучше бы он там отдыхал, а не побежал к Фиделю Кастро и Раулю Кастро интервью брать. Ведь для интервью с такими людьми всегда согласование нужно с Министерством иностранных дел. Тем более, что они уже издали у себя на Кубе в своём информационном агентстве статью об этом разговоре. Об обоих разговорах – и с Фиделем, и с Раулем.

И Пашка твой красуется на фотографиях рядышком и с Фиделем, и с Раулем, как закадычный друг их. И надпись есть, что он там корреспондентом «Труда» интервью это у них брал. Вот и влип твой Павел Ивлев – отличник трудовой дисциплины и кандидат в члены партии.

– Так, а что ж в этом плохого-то? – удивился Витька. – Он же не у Пиночета интервью это взял, а у нашего советского человека, социалистического лидера дружественной нам Кубы.

– Да министру без разницы, у какого именно лидера он взял интервью. Ещё раз тебе говорю, порядок такой. Министерство иностранных дел – единственный орган, который занимается внешней политикой системно и постоянно.

Да, конечно, и любой член Политбюро тоже может высказаться, его напечатают по любому вопросу внешней политики без всякого согласования с нами.

Отец приблизил свою голову к сыну и прошептал:

– Да, и только между нами говорю тебе, что потом их заявления нам иногда приходится каким-то образом разгребать, когда какие-то последствия появляются от непродуманного выступления. Чтобы смягчить негативный эффект…

Отодвинувшись, он продолжил говорить громко:

– Но ты пойми, Громыко очень серьёзный человек. Он член Политбюро. У него много-много лет заслуг перед государством, мощнейшая репутация на международной арене. И он разгневан, что, с его точки зрения, наше право на контроль за тем, чтобы советские журналисты не занимались отсебятиной, вопиющим образом нарушено.

Тут же не всё так просто, как кажется. Это не просто ради дисциплины. В некоторых случаях Советский Союз может дополнительную пользу получить из-за того, что с нами все такие вещи согласовываются. Мы же можем журналистам в качестве помощника за рубежом и дипломата нашего отправить, который какие-то нюансы подметит, которые тот вообще не поймёт во время разговора.

Мало ли что он там себе ручкой в блокнотике помечает. Он может вообще не понять того вопроса, который тот или иной политический лидер ему задал. Или его контекста. Журналист же всё-таки не дипломат, всех нюансов внешней политики не знает, даже если он международник и по каким-то своим вопросам очень даже опытный специалист.

А для нас это очень важно. Поэтому, к примеру, если бы Ивлев согласовал, как положено, эту встречу с Фиделем и Раулем, мы бы обязательно кого-то из Советского посольства на Кубе с ним на эти встречи бы отправили. Тем более он совсем молодой, мог ляпнуть что-нибудь, не подумав, что испортило бы потом советско-кубинские отношения. Мы даже бы не поняли почему. А так бы наш опытный дипломат с ним бы был, мог бы тут же влезть в разговор, разъяснить, что парень неудачно выразился, и на самом деле позиция Советского Союза совсем другая.

Так что вовсе не зря это придумано, что с нами все такие интервью согласовываются. Это сугубо ради государственной пользы.

– Так, а что же делать-то, папа? – расстроился Витька. – Может быть, ты можешь как-то помочь?

– Витя, ты не понимаешь, это же Громыко, это ж целая глыба. Один из самых компетентных и авторитетных дипломатов во всём мире, если вообще не самый-самый. Я ж тебе рассказывал, как сильно его за рубежом уважают, даже в западных странах. Помнишь, как они его там называют?

– Мистер «Нет»? Помню, конечно, – кивнул Витька.

– Громыко может американского президента отбрить и с удовольствием это сделает при необходимости. А ты хочешь, чтобы я, рискуя своей карьерой, встрял поперёк него? Тем более по факту-то действительно дисциплина необходима, и журналисты должны такие вещи согласовывать.

Я там буквально несколько слов сказал, что это однокурсник моего сына. На тот случай, если Громыко пожелает это учесть. Но он не пожелал, только отругал меня за то, что ты не в МГИМО учишься, а в МГУ пошёл. Говорит, а как же с преемственностью поколений?

Вот так. И прости меня, сын, но это всё, что я мог сделать.

На этом беседа и завершилась. Отец устал, хотел поужинать, и явно не собирался продолжать этот разговор при матери. Пришлось Витьке, сжимая кулаки из-за того, что он переживал из-за всей этой ситуации, пойти к себе в комнату. Долго он там сидел, глядя в окно, и пытался понять, как же можно Пашке-то помочь.

Ивлев, наверное, мой самый лучший друг, – понял он вдруг.

Ни с кем другим так интересно никогда разговаривать не было, и никто другой его проблемами никогда не озадачивался.

А с Пашкой всё просто.

На душе накипит – поговорил с ним, и сразу же полегчает.

Наверное, только с настоящим другом это вообще возможно…

***

Москва, МГУ

Комсорг Гусев, получив запрос из МИД на автобиографию студента Павла Тарасовича Ивлева, не стал переводить стрелки на Фадеева, а тут же примчался лично сообщить об этом парторгу. С Фадеевым у него были прекрасные рабочие отношения, оба друг друга при необходимости выручали.

– Анатолий Николаевич, удивительное дело – из самого МИД запросили характеристику на Павла Ивлева! Который теперь уже у вас кандидатом в члены партии, потому вам ее и посылать!

– А по какому поводу попросили характеристику? – задумчиво спросил Фадеев.

– Не знаю, не говорили ничего такого. Видимо, учитывая, что наш Ивлев уже и в Кремле работает, тоже им заинтересовались.

– Э нет, Анатолий Степанович, так дела не делаются! – покачал головой парторг, – нам точно знать надо, хотят они его похвалить или поругать. А то не ту характеристику дашь, так потом проблем по самое горло получишь. МИД – очень серьезная организация. Ну ничего, у меня там хороший знакомец один есть, он мне все разъяснит…

Покопавшись в своем блокнотике с телефонами нужных людей, он тут же и набрал своего человека. Гусев сидел неподалеку в кабинете, потому что Фадеев никак не намекнул, что ему следует уйти, впитывая опыт. Опытнейший все же человек Анатолий Николаевич, у него учиться и учиться надо!

Уже по ходу разговора он понял, что чуйка Фадеева не подвела. Хоть он и не слышал ответов собеседника парторга, но явно там рассказывали не что-то радостное про Ивлева…

– Ну вот, – сказал Фадеев, поблагодарив собеседника и закончив разговор, – залет у Ивлева. Умудрился самого Громыко разозлить.

– Это как вообще возможно? – удивился Гусев.

– Да вот так, взял интервью у Фиделя Кастро без согласования с МИД. Говорят, Андрей Андреевич в ярости. А значит, над его характеристикой нам нужно творчески поработать. Положительная характеристика от нас в МИД никого не порадует. Так… Напишем, к примеру, что регулярно уходит с партийных собраний до их окончания… И кстати говоря, может быть, нам провести внеочередное заседание и осудить на нем авантюризм студента Ивлева? И приложить к характеристике еще и выписку из него?