Ревизор: возвращение в СССР 45

Глава 5

Куба, Варадеро

Утром в восемь собрались с Балдиным и с Валентиной Никаноровной в фойе отеля ждать, когда приедет тот самый Саша, чтобы отвезти нас на рыбалку. Ну и попутно сразу же и разобраться, кто на самом деле куда поедет.

Александр приехал за нами красиво, на двух чёрных «Волгах». Впечатляет, надо сказать. Понял я, что он точно не полковник, а тоже генерал, как и наш Балдин. Эдуард Тимофеевич мне этого не сказал, но, видимо, и нельзя, учитывая, что Саша этот военный разведчик, вообще ничего про него никому рассказывать.

Подойдя к нам, он поздоровался, и вопросительно посмотрел на меня. Балдин усмехнулся и сказал:

– А вот и тот самый Павел Ивлев, который вчера с Фиделем и Раулем Кастро встречался.

Седые брови у мужика полезли наверх от удивления. Я так понял, что Балдин вообще ему ничего обо мне не рассказал. Вот же приколист. Ну, ясно тогда, почему такая реакция. Тот явно ожидал увидеть солидного мужика в возрасте, а тут перед ним стоит студент. Хотя что-то для разведчика он явно очень эмоционально реагирует, я как-то думал, что они все умеют делать морду кирпичом при любых обстоятельствах. Видимо, он не из тех разведчиков, которых посылают в Америку шастать, изображая из себя местного, и ему такие навыки не очень и нужны. Ну да, большой же начальник, и воевал в Великой Отечественной Войне, скорее всего, как Балдин. Только не летал, а вполне может быть, по тылам фашистским ходил как Трофим и Егорыч когда-то, в поисках языка пожирнее… И не было у него надобности уметь прикидываться кем-то… Надо будет его расспросить, может, с кем из них по тем тылам и ходил… Вот тогда будет чем мужиков в деревне обрадовать…

Но спустя секунду он пришёл в себя от удивления, протянул мне руку, и поздоровался:

– Александр, очень приятно.

– Павел, – тоже без отчества представился я. Видимо, у него и отчество засекречено для тех, кому не надо знать. Значит, и мне нечего свое называть. А то нелепо получится. Взрослый седой мужик без отчества представился, а я с отчеством, как будто настаиваю, чтобы он меня Павлом Тарасовичем называл.

– Ну что, поедем на рыбалку? – спросил он нас.

– Нам бы прежде один вопрос решить, – сказал я. – Как-то я слабо представляю, что на яхте, да в океане, два моих годовалых сына будут делать. Может, им лучше здесь остаться?

– Нет, конечно, таких маленьких детей в океан мы на рыбалку не повезём с собой. Это само собой разумеется, – сказал Александр, улыбнувшись. – Но и оставаться вашей жене с ними тут не с руки. У нас там всё продумано. Не переживайте. Или на «ты» перейдем?

– Да, конечно, давай на «ты», – согласился я.

– Так вот, Павел, у нас там не только яхта будет, но и на берегу у нас там всё оборудовано. Пляж приличный, выход в море, чистый песочек, никаких рифов колючих, никаких морских ежей. Там очень хорошо купаться. Вот там ваша супруга с детьми нас и дождётся, когда мы с рыбалки вернёмся. И навес там мои солдаты уже поставили, и угощение небольшое будет, чтобы и в наше отсутствие перекусить. Чтобы было, всё, короче, по высшему разряду. Не переживайте.

Ну, раз такое дело, я посмотрел на Галию. Она кивнула. Согласился тогда, что все вместе поедем туда.

Ну да, тоже же не дело оставлять её одну тут с детьми, когда и Балдин тоже уедет практически на весь день, потому что рыбалка эта наверняка затянется.

Загрузились в «Волги» и поехали. Водителями в обеих машинах были наши солдаты в соответствующей форме. Я ещё удивился: неужели наших срочников на Кубу служить присылают? Видимо так. Ну, или в солдатской форме для конспирации люди этого Александра здесь служат. Не совсем, правда, представляю, кого им нужно в заблуждение вводить. Кубинцы всё же свои, но, может, они так от американских шпионов шифруются, кто их знает?

Ехали мы недолго, около часа. Вышли из машин почти что на самом пляже, и «Волги» тут же поехали обратно.

На широкой полосе белоснежного песчаного пляжа стоял большой ангар, а перед ним на конце длинного причала, уходящего в море метров на двадцать, была пришвартована, как я и ожидал, примерно десятиметровой длины яхта. Ну, если судно такой длины можно назвать яхтой. А если нельзя, то пусть будет яхточка. Я на знание морских терминов не претендую.

Система парусов была самой простой: мачта была всего одна, а с ее верхушки свисал треугольный парус. Но что меня порадовало – у небольшого судёнышка имелся в наличии и мотор. Потому что всё же отдаваться на волю океанских течений достаточно рискованно. Мало ли, эта мачта сломается или парус с неё шквальным порывом ветра сорвёт, или штиль будет полный, да понесёт течением в открытое море. Как тогда обратно возвращаться без мотора?

Прямо около ангара стоял большой массивный стол, сколоченный из шлифованных некрашеных досок. Около него стояли две скамейки, но меня привлекло, конечно, то, что было на самом столе.

Александр что-то говорил о лёгком перекусе перед тем, как отправимся на рыбалку, велев нам вчера не завтракать в отеле, но с этим он явно поскромничал. Центральная часть стола была буквально завалена различными фруктами. Имелась рядом с ними и солидная батарея бутылок. Сразу узнал по внешнему виду бутылок, что тут есть и ром, и водка, и пиво. Имелся и нарезанный чёрный хлеб, стояла плошка со сливочным маслом, четыре открытые банки с ветчиной, нарезанная копчёная колбаса. А рядом с ними солдат, что пальмовой веткой отгонял от всего этого хозяйства настырных мух.

А когда мы подошли поближе, из ангара вынырнул повар во всем белом, словно только что из какого-то ресторана приехал, таща перед собой скворчащую огромную сковороду. Он ловко поставил её на стол, и я увидел, что внутри омлет, которого хватило бы, чтобы накормить человек восемь-девять.

Вслед за поваром из ангара выскочил очередной солдатик в униформе. Он тащил горку тарелок, а ложки с вилками и ножами и так уже лежали на столе.

– Ну что, дорогие гости, – сказал Александр, – давайте позавтракаем, потом проводим Галию с детьми на пляж. Он у нас за тем ангаром, там же и тент расположен, где можно жару пережидать.

Детей кормили на руках, как обычно. Все взяли себе по тарелке и принялись накладывать омлет и мастерить бутерброды. За батареей бутылок обнаружился и кувшин со свежим апельсиновым соком. Ну прямо всё тебе идеально. Такой шведский завтрак и в мое время в хорошем отеле меня бы полностью удовлетворил. Ассортимент, там, конечно, был бы пошире, но зато здесь фрукты все натуральные.

Алкоголь никто не пил. Я и не собирался, а Эдуард Тимофеевич с Александром тоже такой инициативы не проявляли. Да, неплохо тут Александр устроился. Хорошее местечко: песочек, пляж, пальмы, ангар с яхтой, повар, скорее всего, кто-то из солдат, да солдатиков сколько угодно, чтобы всё, что необходимо для офицера, делать.

Валентина Никаноровна, когда трапеза близилась к концу, сказала:

– Вы знаете, я тоже, наверное, воздержусь от рыбной ловли. У меня всё же морская болезнь. Как вчера Павел начал описывать, как эту яхту будет вдалеке от берега раскачивать, так у меня сразу ком к горлу подступил. Лучше мы тут с Галией на пляже вас подождём, мужчины.

Балдин согласно кивнул.

– А капитан у вас будет из местных? – спросил я, оглядевшись и не заметив нигде никого, кто мог бы выступить в этой роли. Ну мало ли, не приехал ещё. Или в рубке сидит, ждёт нас.

– Нет, местных не положено, – сказал Александр. – Мало ли мы что на борту обсуждать будем важное. Сам, наверное, понимаешь, Павел, что такие прогулки не для каждого. Есть у нас офицер, который прекрасно разбирается в такого рода занятиях, вот с ним и пойдём рыбачить. Он позавтракал загодя и уже на борту.

***

Куба, Президентский дворец

Утром Рауль первым делом отправился к брату. Он очень беспокоился, что жена начнет предпринимать что-то против русского журналиста, несмотря на договоренность с ней пока что подождать. Все же характер у Вильмы был жесткий и независимый.

А вдруг не удержится? Очень уж она была зла вчера, – размышлял он встревоженно.

К счастью, Фидель был на месте, так что Рауль, не откладывая, описал ему ситуацию и все претензии Вильмы к Ивлеву.

– Да уж, твоя жена отказов не любит, – усмехнулся Фидель, выслушав брата. – Особенно от тех, о ком у нее сложилось хорошее мнение.

– В том-то и дело, – кивнул Рауль. – Она с таким восторгом рассказывала нам про этого русского после приезда из Москвы, помнишь ведь? А тут он ей прямо заявил, что хочет с семьей пообщаться и не станет следовать программе, которую для него подготовили… Я Вильму такой злой давно не видел.

– Ну, обиделась, само собой, – улыбнулся Фидель. – Привыкла твоя жена, что ей все и всегда навстречу идут, а тут отказ. А у парня характер-то железный, сразу в нем это отметил, – добавил, задумавшись на мгновение, Фидель.

– Да, вот только Вильма рвет и мечет, – покачал головой Рауль. – Грозит в Москву пожаловаться на Ивлева в газету, где он работает.

– А вот этого никак допустить нельзя, – посерьезнел Фидель. – Ты же объяснил жене, что люди все разные, каждый по-своему жизнь воспринимает? Парень этот русский очень правильный человек, настоящий революционер по духу. Мне понравилось, что он вовсе не угодничал, как подавляющее большинство тех, кого ко мне приводят пообщаться. Свободно и независимо размышлял. И мне его мысли понравились. Родственную душу в нем почувствовал, когда общались.

– Согласен полностью. У меня такое же мнение о нем сложилось. Толковый парень, в особенности для его возраста. Но ты же знаешь Вильму. Я попытался ее успокоить и объяснить ей это, но этой женщине трудно смириться с тем, что на свете есть люди, не готовые работать двадцать четыре часа в сутки. Она вбила себе в голову мысль, что русский журналист лентяй и хочет наказать его за это.

– Я, напротив, уверен, что этот Ивлев очень трудолюбивый человек, – возразил Фидель брату. – Он просто из той породы людей, которые много и тяжело работают, после чего им нужно пару недель на то, чтобы восполнить потраченные силы. И в этот период они не делают буквально ничего. А потом снова берутся за работу с прежним рвением. Вспомни Кристобаля, он ведь такой же. Пашет как вол несколько месяцев подряд, а потом убегает на неделю в гасиенду и целыми днями только курит сигары, пьет ром и фламинго на полях считает… А ведь потом, когда появляется, он же полон новых идей. Так что такого склада люди, даже когда кажется, что они отдыхают, тоже работают. Просто эта работа не видна чужому глазу.

– Ха-ха-ха, а ведь и точно, – рассмеялся Рауль, вспомнив старого друга их семьи. – Кстати, Вильма его тоже поначалу невзлюбила, помнишь? Много времени понадобилось, чтобы она мнение о нем поменяла и перестала считать пьяницей и лодырем.

Фидель рассмеялся вместе с братом, вспомнив эту страницу их прошлого.

– Я поговорю с твоей женой сегодня же, – заверил брата Фидель. – Я очень ценю ее рвение и готовность всю себя посвятить делу революции, но ей зачастую недостает гибкости в суждениях. А это важное качество, чтобы правильно оценивать потенциал других людей. Нельзя судить обо всех, беря себя за образец. Постараюсь объяснить ей это и попрошу прекратить раздувать всю эту ситуацию.

– Спасибо, брат, – кивнул благодарно Рауль, – уверен, что тебя она послушает.

– Куда денется, – усмехнулся Фидель, подмигнув брату в ответ, – я ведь и приказать могу, если что.

– Слушай, брат, – ухмыльнулся Рауль, – может, нам этого русского с Кристобалем познакомить, раз уж они так похожи?

– Ну нет, – расхохотался Фидель, – нельзя старому пирату такую компанию предлагать. Если понравится, сопьются ведь у него на гасиенде оба…

***

Куба, Варадеро

Закончив есть, поднялись на борт. Из рубки и в самом деле тут же вышел мускулистый блондин ростом примерно в метр девяносто, с буквально выгоревшими на солнце волосами.

– Михаил, – представился он нам и, спустившись на берег, принялся отвязывать причальный канат.

Когда он вернулся на борт, из ангара вышло двое солдат и оттолкнули яхту от причала. Зашумел мотор, и мы отправились в море.

Изучил более детально тут же яхту, увидел на бортах специальные крепления для спиннингов. Ага, видел я такое в фильмах про ловлю тунцов. Был такой популярный сериал…

– А на что барракуд ловить будем? – спросил я.

– А где-то у нас тут должно быть ведро с кальмарами и креветками, припасённое как раз для этих целей. С утра мои бойцы наловили, – ответил Александр. – Барракуда такую наживку очень любит. Пойдём под парусом, наживка будет трепыхаться, как будто сама плывёт. Вот барракуда тут же на неё и клюнуть должна.

– Отлично! – азартно потер руки Балдин.

– Клюёт она в этих водах, надо сказать, очень хорошо, – продолжил Александр. – Тут её полно. Иногда целые стаи проплывают по пятнадцать – двадцать штук. Хищник, казалось бы, по одиночке плавать должен, но нет, тоже стайная рыба оказывается.

– Ну да, касатки тоже хищники, и тоже стаями плавают, – сказал я.

– Вот касаток здесь, что и хорошо, ни разу я не видел, – ответил Александр. – Впрочем, не так часто я и могу вот так на рыбалку выйти.

Я обернулся на берег, увидел, что Галия и Валентина Никаноровна уже перешли под тент, который стал хорошо виден. Он действительно был почти сразу за яхтенным ангаром. Андрей и Руслан возились с лопаточками на песочке около моря. Галия с Валентиной Никаноровной помахали нам рукой и принялись расстилать плед, рассчитывая позагорать, пока солнце не слишком сильное.

Заметив мой взгляд, Александр подошёл и сказал:

– Ты, главное, не волнуйся. Там трое моих ребят, они покажут все и помогут со всем. Там и удобства неподалёку тоже есть, а столик с едой никто не будет убирать, только крышками от мух накроют, так что и женщины, и дети прекрасно там отдохнут.

Спиннинги принесли и стали устанавливать, когда отошли примерно на километр от берега. Как пояснил Александр, барракуда и непосредственно возле берега тоже вполне себе водится, но здесь много рифов, а в них она особенно любит охотиться.

Ну что же, – подумал я, – ему виднее.

Принесли то самое ведро с кальмарами и креветками. Один раз насадил наживку сам Александр, показывая нам с Балдиным, как это делать правильно.

Балдин, я так понял, несмотря на то, что уже несколько раз был на Кубе, раньше в океан на рыбную ловлю не ходил, потому что внимательно наблюдал за тем, что делает Александр.

Мотор заглушили. Подняли парус, и яхта заскользила под управлением держащего штурвал Михаила.

Везёт мне с Михаилами на этом острове, какого ни встречу – все оказываются чрезвычайно мне полезными, – подумал я. – Один помог найти, где фрукты можно прикупить на социалистической Кубе. А второй вон яхту нашу ведёт, пока мы будем рыбу ловить. Судя по возрасту, небось майор уже целый…

Всего установили три спиннинга, учитывая, что Михаилу будет не до того. Мне достался одинокий спиннинг по левому борту, Балдин и Александр рыбачили по правому. Впрочем, учитывая невеликую ширину судна, одиноким я себя вовсе не чувствовал.

Первый поклев случился у Александра. Никакой борьбы с рыбой, собственно, и не было. Он просто очень быстро вытащил её на борт и сказал разочарованно:

– Эх, пеламида попалась.

Красивая такая рыбёха оказалась, с поперечными полосами на боках, как у зебры, и сантиметров примерно так девяносто длиной.

– Она же съедобная, верно? – спросил я Александра.

– Да, вполне себе съедобна, пойдёт в котёл, – ответил он. – Но мы всё же здесь для того, чтобы выловить барракуду. Барракуда гораздо более серьезная рыба, интереснее, чем пеламида.

Следующий раз клёв был у Балдина, но, увы, рыба у него сорвалась с крючка. Вытянули леску на борт, насадили нового кальмара, забросили в воду.

Затем снова клёв у Александра, и снова рыба сорвалась. А уж вслед за этим началась поклёвка у меня.

Александр с Балдиным тут же рядом со мной оказались и внимательно смотрели за тем, как я рыбу из воды выуживаю. Не сказать, чтобы какие-то большие усилия от меня потребовались, при том, что, конечно же, я не тянул тупо, а давал рыбе немного свободы, чтобы не сорвалась с крючка. Все, как видел в том сериале, где на тунцов ходили. Не знаю, правильно ли так же ловить барракуду, но Александр молча смотрел за моими действиями, никак меня не поправляя, значит, и для барракуды это нормальный вариант.

Когда подвёл рыбеху уже поближе к борту, Александр напрягся и сказал:

– Всё, вижу, это барракуда. Молодец, размочил сегодня счёт.

Правда, когда рыба оказалась на палубе, я был несколько разочарован ее размерами. Всего лишь метровая оказалась. Я как-то ожидал большего размера, всё же речь шла о грозном хищнике. А так-то видно, что хищник. Пасть такая характерная зубастая, немножко на бульдожью смахивает…

– Учитывая, что в барракудах я вообще не разбираюсь, наверное, она молодая совсем? – спросил я Александра, глядя озадаченно на рыбу, которая выглядела ненамного больше, чем ранее выловленная им пеламида.

– А? Да не, это уже взрослая особь, – сказал он. – И в принципе для барракуды размеры вполне нормальные. Я сам вылавливал сантиметров на сорок – пятьдесят больше несколько раз, а в основном вот такие и попадаются. Правда, рассказывали мне о том, что кому-то попадались двухметровые, по полсотни килограммов. Вот это, конечно, трофей, так трофей. Обзавидуешься по полной программе. Ну ладно, давайте наживку обновим и продолжим ловлю.

За следующие три часа выяснилось, что ловится у нас сегодня либо пеламида, либо барракуда. Пеламид добавилось пять штук, одну из которых тоже я выловил, и барракуды – ещё три. Все попались Александру. Балдину пока что на барракуд категорически не везло.

Тут мы заметили впереди похожую на нашу яхту. Прочитав название на борту, Александр тут же оживился.

– Гавана! Повезло же нам с вами, особенно вам, потому что я этого человека уже хорошо знаю, хоть и рад каждый раз с ним поздороваться вот при такой встрече. Это Грегорио Фуэнтес, тот самый рыбак, который был вместе с Хемингуэем, когда он охотился за подводными лодками нацистов в этих водах. Читали же «Старик и море» Хемингуэя, правда?

Дождавшись наших кивков, он продолжил:

– Так вот, есть версия, что именно Фуэнтес послужил прототипом этого самого старика. Классный мужик, потом всем рассказывать будете, что видели его на Кубе. Ему уже далеко за семьдесят, а он все в море ходит…

Когда наши яхты сблизились, Александр замахал рукой и закричал:

– Хола, Грегорио!

Старик помахал в ответ рукой и тоже крикнул:

– Хола, Александр!

– Ну, по-русски он не говорит, а я испанским не владею, поэтому только таким общением, к сожалению, нам с ним сейчас и придётся ограничиться, – развёл руками в стороны Александр.

Да, на Кубу, конечно, надо ехать, зная испанский язык… Внимательно всмотрелся в лицо старика. Естественно, загоревший почти дочерна, но явно белый, и всё лицо в морщинах. Уши только кажутся особенно большими, а так старик как старик. Встретишь где-нибудь на улице одного из городов Кубы – ни за что не догадаешься, что это тот самый спутник Хемингуэя.

– Его самого сюда, кстати, с Канарских островов родители ещё маленьким привезли, сбежали оттуда на Кубу в поисках лучшей жизни. Он сам рассказал, когда однажды на берегу с переводчиком с ним общались. Вот так. А теперь он одна из главных кубинских знаменитостей, благодаря Хемингуэю.

После встречи со знаменитым кубинцем, рыбу ловили мы ещё около часа. Наконец и Балдин тоже поймал свою барракуду. Хорошо, что одежду я прихватил с собой с длинным рукавом, как и брюки, да мне Александр что-то типа сомбреро выдал. Так что сгореть я, конечно, не сгорел, а кисти просто старательно прятал от солнца. Но всё равно, конечно, сейчас была уже самая жара. Немножко ветер спасал, и морская прохлада, но подустали мы на этой жаре конкретно.

– Все, – сказал Александр, – если возражений нет, идём обратно к причалу.

Возражений не было, потому что если я подустал, то что уж сказать о гораздо более возрастном Балдине. Так что Михаил по приказу Александра снял парус, который мешал нам двигаться обратно к причалу, потому что, как сказал Михаил, ветер дует в другую сторону, врубил мотор, и минут через двадцать мы уже вернулись обратно.

Галия и Валентина Никаноровна, увидев нас, радостно замахали нам руками. Они сидели под навесом, рядышком на пледе спали оба наших малыша.

Галия выскочила на причал, встречая меня. Едва я шагнул с яхты, тут же обняла меня и поцеловала.

– Ну как, поймал свою барракуду? – спросила она меня.

– Да даже две, – сказал я. – В принципе, немножко похожи на наших щук. Такие же хищники.

Выгружать рыбу на берег нам не пришлось. Этим занялись, конечно же, солдатики, бывшие в распоряжении Александра. Тут же закипела работа. Рыбу стали чистить, явно собираясь варить уху. Когда мимо к ангару протащили большущий котелок, я понял, что так оно и есть.

Заглянул в ангар – там вовсю кипела работа. Повар нарезал морковку, а солдаты над керогазом устанавливали тот самый котелок.

Вернулся к остальным. Балдин и Александр уже разливали в фужеры водочку.

– Я, если не возражаете, пивка себе возьму, – сказал им. – По такой жаре что-то крепче пить совсем не хочется.

Стол и скамейки передвинули, поскольку солнце стремительно двигалось и тень от пальмы была уже совсем в другом месте.

Пиво, кстати, оказалось немецкое. Когда я удивлённо поднял брови, Александр объяснил:

– Тут в Гаване, само собой, есть магазины для дипломатов. Ну и, конечно же, мы нашли туда подход, так что с импортной выпивкой проблем никаких нету. Хотя надо сказать, что местные тут частично и сами справляются с алкогольным ассортиментом, – продолжил он. – Ром, если знать, где брать, тут преотличнейший.

– Полностью согласен, – кивнул Балдин.

– Ну а водку, само собой, мы из Москвы самолётами возим, – добавил Александр. – Нам чужая водка не нужна, своя самая лучшая. Кстати, Павел, расскажи немного о себе? Чем занимаешься, как здесь оказался?

Ну, начинается… – подумал я. – Сейчас меня разведчик пытать начнет вопросами… А то я удивлялся на яхте, что он ни о чем меня не спрашивает… Ждал, когда разморившись на жаре, алкоголя хлебну… Грамотно, хоть я и расстроил его, наверное, когда за пиво взялся.