Ревизор: возвращение в СССР 45

Глава 2

Куба, Гавана

Дальше меня отвели в уже знакомый Президентский дворец, но в этот раз не в кабинет к Вильме Эспен, а в большую просторную комнату на первом этаже. Предложили апельсиновый сок, поднос с фруктами. Утомившись в дороге, попробовал. Оказалось, что китаец мне продает фрукты по вкусу не хуже. Вот что значит мотивированный рынком китаец в стране победившего социализма…

Хуан Гонсалес снова составил мне компанию. Только теперь уже я взял инициативу и принялся расспрашивать его о том, как живёт Куба при Кастро. Надоело мне отвечать только… И так уже столько болтал, что так и охрипнуть можно к моменту нашей встречи с кубинским лидером. Так что сам стал полностью в его манере, вежливо улыбаясь, пытать Гонсалеса вопросами. Раз уж человек так прекрасно знает русский язык, то пусть рассказывает о том, что у них на Кубе творится. Главное, чтобы мне больше вопросы не задавал, и я мог молчать, пока он говорит, связки восстанавливать уставшие.

Не очень ему такой поворот понравился, но держался он вежливо, и на мои вопросы исправно отвечал. А куда ему деваться, я же на его вопросы тоже отвечал… Принцип взаимности во всей его красоте…

Я настроился, как и предупреждала Вильма, на долгое ожидание. Подумал, что теперь уже я заставлю Хуана за пару часов охрипнуть. Тем более, что он отвечает не на своем языке, а на иностранном, а это всегда напрягает связки больше, чем выступление на своем языке. Но воплотить мои зловещие планы в жизнь мне не дали. Буквально спустя полчаса в дверь постучали. Зашёл одетый в военную униформу человек, кивнул Гонсалесу, и тот тут же подскочил с места.

– Всё, нам пора, – сказал он.

К моему удивлению, вместо того, чтобы подняться на пару этажей повыше, там, где обычно можно ожидать найти кабинет какого-нибудь высокопоставленного человека, хоть и самого Фиделя Кастро, мы потянулись на выход из Президентского дворца. Снова разместились в лимузине и куда-то поехали.

В открытое окно потянуло запахом соли. Посмотрев, увидел, что мы движемся вдоль океана. Тут же машина повернула налево и спустя секунд десять, проехав мимо группы людей с автоматами Калашникова в зелёной униформе, остановилась у небольшой, но уютной виллы, с которой должен был открываться чудесный вид на океан. Насколько я помнил, это Мексиканский залив. Дети подрастут еще немного, куплю и повешу огромную карту у них в спальне, чтобы изучать начали. Заодно и сам свои знания по мировой географии подновлю… Нет, я не американец, который Австрию с Австралией легко спутает, и даже не поймет, в чем именно ошибся, но с заливами у меня точно есть проблемы. Не очень я по заливам подкован, что есть, то есть…

Осмотревшись, заметил еще несколько человек в защитной униформе с автоматами, стоявших на узкой улочке, ведущей к вилле. Когда вышли из машины и сделали несколько шагов к входной двери, из двери вышли ещё два человека в защитной форме. Без автоматов, но с пистолетами в кобурах на поясе.

Хуан повернулся ко мне, и сказал:

– Поднимите, пожалуйста, руки, товарищ Ивлев. Они должны проверить вас на наличие оружия.

Протестовать я ни в коем случае не собирался. Если человека десятки раз пытались убить, то он имеет право устанавливать свои меры в сфере безопасности, и к этому надо относиться совершенно спокойно. В такой ситуации вообще лучше не дергаться, чтобы пулю от бдительной охраны, настороженно ждущей любого непорядка, не получить.

В итоге общупали меня по полной программе: даже складки брюк, проверили, и рукава рубашек, а портфель и вовсе попросили оставить здесь, пообещав положить в машину, где он меня и дождется.

Попросил разрешения взять с собой блокнот и ручку, чтобы фиксировать, что скажет Фидель, но мне и в этом отказали – мол, там будет и ручка, и бумага… Ну да, мало ли у меня в ручке какая отравленная игла имеется, чтобы коварно в Фиделя выстрелить… Как можно убить человека блокнотом, я правда, вообще не имел идей, но мало ли тоже есть способ, чтобы и с блокнотами не пускать?

После этого вошли в дом, но на этом служба безопасности работать не перестала. Меня попросили разуться, предложив домашние тапочки. Ну, это явно сделано не для моего удобства, а для того, чтобы дополнительно уменьшить возможность нападения на Фиделя. Может у меня в туфлях взрывчатка или миниатюрный пистолет какой-нибудь встроенный имеется…

Вильма обещала мне сегодня разговор как с Фиделем, так и с Раулем Кастро. Но когда меня ввели в следующую комнату, там обнаружился только один Фидель.

Подумал, что ладно, ничего страшного, мне главное – именно с Фиделем пообщаться. Рауль на фоне своего брата, конечно же, далеко не так известен.

Комната была вся прокурена. Знаменитый человек как раз держал сейчас только что раскуренную толстую гаванскую сигару. Выглядел он при этом вполне себе бодро и харизматично. Внешность у Фиделя, конечно, не как у Че Гевары, но и не как у Брежнева, вполне себе героичная. Вот только курение напрягало…

«Блин, да у меня к концу интервью голова разболится не на шутку», – грустно подумал я. Что за модная традиция в этом веке подвергать журналистов пассивному курению? Такое впечатление, что он меня заранее не любит.

Кастро, отложив сигару на столик, встал и пожал мне руку. Учитывая, что меня тщательно обыскали, это рукопожатие ему точно ничем не угрожало.

Сказал что-то по-испански. Я услышал в этой фразе свою фамилию.

Из-за моей спины тут же вышел переводчик и перевёл:

– Товарищ Кастро интересуется, давно ли вы живёте в Москве, товарищ Ивлев?

– Чуть больше двух лет, коменданте. Родился я в небольшом городке, примерно в пятистах километрах от Москвы.

Кастро снова что-то сказал, мне перевели:

– И как, с вашей точки зрения, жители Москвы отличаются от жителей вашего городка?

– Сильно отличаются, – кивнул я. – Существуют даже поговорки, в которых Москву называют отдельной страной от всего остального Советского Союза.

Кастро тут же оживился:

– Вот! А на Кубе у нас нет таких серьёзных отличий. Мы тут все революционеры и в столице, и в самой отдалённой от Гаваны деревне.

– Но это неизбежно, – заметил я. – Учитывая, что с вашей революции прошло всего четырнадцать лет. А в СССР с момента Великой октябрьской революции прошло уже больше полувека. Да и в таком огромном городе, как Москва, всяко будет многое иначе, чем в провинции… Ценности неминуемо должны отличаться. Хотя я и не говорю, что в Москве меньше революционеров, чем в провинции, чтобы такое говорить, надо иметь результаты серьезного исследования.

– Но в целом же в вашей стране многие уже, наверное, забыли идеалы коммунизма, о которых говорил Ленин? – спросил Кастро. – Скажите мне, есть же у вас эта проблема?

Он начал задавать мне что-то совсем уж острые политические вопросы. Вот и как на такой вопрос ответить, учитывая, что потом он где-то может на меня сослаться в разговоре с кем-нибудь еще из СССР? Скажешь что-то не то, потом сильно прилететь может, если он повторит… Пришлось быть дипломатичным.

– Я думаю, что в любой социалистической стране есть те, кто ничего не понимает в идеалах коммунизма. На Кубе ли, в СССР или в Венгрии. Главное, с моей точки зрения, чтобы у власти находились те, кто помнит о цене революции, которую пришлось заплатить за то, чтобы социализм победил. И не предали доверие народных масс, бережно храня свою страну от агрессии западных капиталистов…

Глаза Кастро загорелись восторгом. Одобрительно кивнув мне, следующие пятнадцать минут он рассказывал о том, как совсем небольшой командой высадился в 1958 году на кубинском побережье.

– У меня было при себе тогда только восемьдесят два человека, а сейчас мне хватило бы и десятка, чтобы победить. – говорил он, выпуская дым изо рта густыми клубами. – Десятка моих людей и абсолютной веры в то, что я одержу эту победу, и революция будет необратима. Но, конечно, эта вера была бы невозможна, – продолжил он, – не будь у меня также и чёткого плана, ведущего к победе. Вера в себя, и план, – это то, без чего невозможна успешная революция.

С интересом прослушал его рассказ о тех событиях. Как и многие жители СССР, конечно, я знал, с чего началась кубинская революция, но вот что там было дальше – конечно же, путался. А тут не то что очевидец со мной разговаривает, а непосредственный организатор всех этих событий.

Как мне и обещали, на столе передо мной лежал блокнот и несколько хорошо заточенных карандашей. Так что я помечал какие-то ключевые моменты, что слышал от Кастро.

А когда он смолк и мне перевели последний фрагмент его рассказа о тех событиях, сказал:

– Ваши слова о необходимости абсолютной веры в то, что ты всего сможешь добиться, отозвались в моём сердце. Я полностью с вами согласен по этому поводу. Иногда очень обидно смотреть, как очень перспективный человек, наделённый многими талантами, ничего не добивается по одной простой причине – у него нет ни веры в себя, ни плана. И на этом же фоне человек, про которого никто бы не мог сказать, что у него есть хоть какие-то таланты, за счёт абсолютной веры и плана добивается невероятных высот.

С моей точки зрения, это намного более серьёзная победа, чем та победа, которая могла быть достигнута гением. У гения же и так есть всё при себе необходимое для успеха. А когда человек куёт из самого себя орудие для победы – это вызывает намного большее уважение.

Фиделю мои слова однозначно понравились. Выхватив изо рта сигару, которую успел раскурить, он взмахнул ею и начал снова оживлённо говорить. Мол, то, что я сказал, это и есть основа для успешной социалистической революции. Вчерашние кубинские батраки и чистильщики сапогов перековывали себя, чтобы стать успешными бойцами революции.

– Но, надо сказать, товарищ Ивлев, – говорил он вдохновенно, – что эта перековка себя в бойца революции никогда не должна заканчиваться. Нельзя ни на одном из этапов опустить руки и сказать, что достаточно хорош как революционер. Во имя своей страны, во имя революции ты никогда не должен расслабляться, ты должен идти вперёд.

И вот в таком вот духе мы общались следующие минут пятьдесят.

Я кое-что приготовил по поводу туризма, как направления экономического развития Кубы. Нет, видно было, что Фиделю всё это абсолютно не нужно, поэтому я даже не заикнулся о туризме, понимая, что его это вообще сейчас не заинтересует.

Я понял, что мы тут собрались в основном ради философствований и исторических экскурсов.

А с другой стороны, Фиделя тоже можно понять: победу в революции одержал уже четырнадцать лет назад, глава собственного независимого государства, при мощнейшей поддержке со стороны Советского Союза. Да, есть определенные проблемы, ну так у кого их нет? Главное, что фатальных проблем нет. Зачем ему заморачиваться на какую-то бытовуху типа улучшения экономических аспектов жизни в стране? Ему за смысл жизни интереснее поговорить.

Беседа наша закончилась неожиданно. Дверь позади меня отворилась. Когда я обернулся, то увидел, что там появился бородатый кубинец в дорогом костюме и показал Фиделю пальцем на часы на своём запястье.

Тот сразу же тоже заторопился, показал пальцем переводчику на коробку сигар. Тот тут же подхватил её и вручил мне со словами, что это подарок от команданте.

Твою же мать! Снова, как в Берлине, у меня эти гаванские сигары, которые мне абсолютно не нужны, – подумал я, благодаря за подарок.

Хотя, с другой стороны, если там имеется внутри какая-то надпись, личный автограф от Фиделя – это будет совсем уже другое дело.

На этом наша беседа завершилась.

Я, подхватив свою коробку сигар, встал, чтобы выйти, когда Хуан сказал:

– Одну минуту, сделаем еще совместную фотографию. Я привезу вам потом экземпляр.

Встал рядом с дымящим сигарой Фиделем, нас сфотографировали. Он, дружелюбно улыбаясь в бороду, пожал мне руку, хлопнул по плечу, и я покинул комнату.

***

Куба, Варадеро

Проводив мужа в столицу, Галия дождалась, когда проснутся дети, и спустилась в ресторан. Там уже были генерал Балдин и Валентина Никаноровна.

Галия, поздоровавшись с ними, передала им детей, и пошла набирать еду для себя и малышей. Говядина была вкусной, но уже ей надоела. Так что она взяла мясной рулет и рис с черной фасолью, местные названия этих блюд она уже забыла. Чем из этого удастся накормить детей, она не знала, но, к счастью, особенно привередливыми они не были, так что шансы были высокими. Ну и тем более, Паша, вчера вечером сходив к китайцу, принес столько фруктов, что на весь день еще сегодня хватит. Специально с прицелом на тот случай, если в Гаване задержится. Так что если вдруг все же начнут капризничать, то вернутся потом в номер, и она им сладких фруктов нарежет поесть перед пляжем.

Повезло, Андрей и Руслан очень даже одобрили мясной рулет, ели его не хуже, чем раньше говядину… Галия и Валентина Никаноровна, держа парней на коленях, ловко засовывали им еду в рот, да и о себе тоже не забывали. Галие же рис с черной фасолью понравился больше, чем мясной рулет, был там какой-то особый привкус специй, что делал это простое блюдо очень вкусным.

Доев, она встала, чтобы пойти наверх, собираться на пляж, когда генерал сказал, понизив голос:

– Галия, держи, в этом конверте песо, что наши ребята наменяли… Паша солидно так, как оказалось, всего с собой привез, так что вам тут денег хватит, чтобы кутить в этом ресторане до конца поездки, ни в чем себе не отказывая…

Вернувшись в номер, Галия пересчитала деньги в конверте. К местным купюрам она еще привыкнуть не успела, поэтому не спешила, чтобы что-нибудь не напутать. Вышло три с половиной тысячи песо… С учётом того, что им с собой в Москве наменяли, генерал был прав, вопрос с питанием решился полностью.

Какой у меня Паша хозяйственный! – с теплотой подумала Галия. – Но хоть бы эти кубинцы от него отстали и дали нормально с семьей отдохнуть…

А с другой стороны – встреча с самим легендарным Фиделем Кастро! Она все никак не могла решить – рассказывать, когда домой вернется, на работе, что Паша ездил на личную встречу к Фиделю Кастро, или нет? Морозовой похвастаться-то точно хочется! Хороший она человек, и нормально все воспримет, без зависти. А вот надо ли ей, чтобы та же Белоусова услышала про это? Нет, скорее всего. Но для этого придется попросить Морозову, чтобы она больше никому не рассказывала… А жаль, конечно… Так приятно, когда в коллективе сотрудники восторгаются твоим мужем…

Решив, что еще полно времени, чтобы об этом подумать, она быстро собралась на пляж. Плед, два полотенца вытираться, воды захватить в стеклянной бутылочке, которую с собой из Москвы привезли. Хорошо, что на пляже песок, не разобьют дети по идее.

Когда она пришла на пляж, генерал и Валентина Никаноровна уже были там. И зонтик уже Эдуард Тимофеевич принес из отеля и установил, так что осталось только расстелить плед и наслаждаться отдыхом.

Примерно через час, когда Галия уже дважды успела искупаться, и лежала под зонтиком в полудреме, одним глазком посматривая на мирно играющих с песком в тени детей, рядом кто-то взревел, заставив ее испуганно подскочить на месте.

– Эдик!

Оказалось, что это какой-то хорошо сложенный седой мужчина в гражданской одежде подскочил к Эдуарду Тимофеевичу, и теперь они обнимаются.

– Сашка! – сказал Балдин, отстранив от себя мужчину, – ну ты почти не изменился! Какими судьбами на Кубе?

– Ну, про то я тебе рассказать не могу, сам понимаешь, – загадочно улыбнулся тот, – а вот на пляж сюда пришел целенаправленно. Рассказали мне, что тебя тут найти можно. А ведь мы с тобой уже лет десять не виделись…

– Примерно так, Саша, примерно так, – согласно кивнул Балдин, никак не комментируя отказ собеседника отвечать про то, как он на Кубе оказался. Впрочем, Галие уже все было ясно – явно это разведчик какой-то. Паша говорил, что помимо КГБ есть еще разведчики в армии, так поскольку генерал с этим человеком так хорошо знакомы, что обнимаются после долгой разлуки, может, он как раз военный разведчик и есть? Вряд ли бы генерал с сотрудником КГБ обнимался так искренне, наверное…

– А это что, невестка твоя с внуками? Какая она у тебя красотка! – улыбнулся Александр Галие.

– Нет, это Галия, жена моего хорошего друга, он много где работает, а сейчас на встрече с Фиделем Кастро… – улыбнулся в ответ Балдин, мол, знай наших! – Позволь представить тебе и мою спутницу, Валентину Никаноровну. Ты ее мужа покойного не знал, скорее всего, но очень хороший человек был! Ну а это дети Галии, Андрей и Руслан. Зеленка от купания смылась с головы, так что кто из них кто, я лично уже не знаю. А это Александр, много лет назад мы часто пересекались по делам…

– Очень приятно! – поклонился Александр дамам. Потом, обернувшись к Балдину, сказал:

– Ого, как все серьезно, с самим Фиделем встреча! Но как хорошо, что я вас нашел! Завтра поедем барракуду ловить с катера в океане. Парни! – обратился он к малышам, завороженно рассматривавшим громогласного дядю, – вы как к рыбной ловле относитесь?

Руслан гугукнул, мол, нормально вполне… Андрей вопрос вообще проигнорировал.

***

Куба, Гавана

Хуан Гонсалес проводил меня до машины.

А когда мы сели в неё, сказал:

– Товарищ Ивлев, вы однозначно понравились товарищу Кастро. Ваша беседа была рассчитана только на полчаса, а вы говорили в итоге больше часа.

– Да, это была очень интересная беседа, – вежливо ответил я ему.

Какие-то основные тезисы из речей Фиделя себе я накидал в блокнот карандашиком, и утащил его с собой. В принципе, и статья для «Труда» может получиться неплохая, вполне достаточная по размеру. Интересно, стоит ли предложить разместить в ней наше с Фиделем совместное фото, или мне скажут, что скромнее надо быть? Это надо будет обдумать… А, с Верой посоветуюсь, она точно подскажет, стоит ли этим вообще заниматься…

Хуан хранил молчание вплоть до того, как мы подъехали обратно к Президентскому дворцу.

Ага, и верно. Вильма же хотела со мной тоже ещё пообщаться, – вспомнил я. – Видимо, меня теперь к ней поведут.

Ну а то, что Хуан хранит теперь молчание, меня не удивляло. Похоже, он и в самом деле работник службы безопасности, который пытался меня прощупать на предмет того, не представляю ли я какой-то опасности для Фиделя Кастро. А то мало ли, ЦРУ коварно решило добраться до команданте через советского журналиста.

Роль его добросовестно выполнена, и теперь мы оба получали большое удовольствие от молчания в салоне лимузина.

– Идём к Вильме Эспин? – спросил я Хуана, когда мы остановились перед Президентским дворцом.

– Нет, вначале вы должны повидаться с Раулем Кастро.

Ага, вот оно как получается. Это я сам решил, что они с Фиделем будут вместе со мной общаться, а получается, что их разделили. Отдельно беседа с Фиделем, отдельно беседа с Раулем. Ну, тоже неплохо, может, и пригодятся мои заготовки по туризму. Но если он, как и Фидель, начнет за жизнь говорить, и за революцию, то лезть с советами тоже не буду, чтобы не сбивать настрой собеседнику. Смысла все равно никакого в этом не будет.

Наша встреча с Раулем оказалась обставлена гораздо менее тщательно. Никаких новых обысков на пороге его кабинета. Никаких толп охраны в коридоре перед ним. Пара человек в военной форме с пистолетами в приемной и все на этом. Ну, тоже дело понятно, похоже, на Рауля с таким азартом ЦРУ покушений не устраивает, как на его знаменитого брата. У них идея фикс на Фиделе, вообразили себе, небось, что, убив его, тут же покончат с революцией на Кубе, и вернут себе над ней власть. А также плантации сахарного тростника, казино и бордели…

Кабинет у Рауля оказался очень похож на кабинет Вильмы. Почти один в один, только стол немножко другой. Как и брат, он вовсю дымил гаванской сигарой. И выглядел внешне больше похожим на простого человека, чем на Фиделя. Длинные волосы, простецкое выражение на лице, никакой харизмы…

Ох уж эти сигары… Когда я к нему пришёл, голова уже пульсировала от того, что меня Фидель как следует обкурил. А тут, получается, будет продолжение. И, похоже, ещё и одежду придётся стирать, чтобы от этого запаха избавиться.

Зато хоть в разговоре Рауль Кастро сумел меня приятно удивить. Никаких философствований, никаких воспоминаний о своей революционной борьбе вместе с братом, которая привела к победе социализма на Кубе.

Нет, вместо этого он с места в карьер стал меня расспрашивать про Великую Отечественную войну. Увидев моё удивление такой необычной темой, пояснил:

– Вильма сказала, что у вас есть несколько статей по поводу уроков Великой Отечественной войны с немцами. О том, как лучше чтить память погибших и использовать это в идеологии.

«А, это он про «Бессмертный полк» и поисковые отряды», – догадался я. Конечно, тут же ему рассказал всё по этому поводу. Уложился минут в десять.

Он покивал и сказал:

– «Бессмертный полк» – это то, что мы сможем применить в нашей практике. Это прекрасная идея. Подумаю над организацией на следующую годовщину революции. В январе у нас как раз будет круглая дата – пятнадцать лет, так что нам пригодятся новые формы революционной работы с массами.

А по поисковым отрядам… Конечно, этот опыт нам трудно перенять. Наши бои были не такие масштабные, и всех погибших в борьбе с режимом Батисты мы уже нашли и захоронили, оказав им все необходимые почести.

– И всё же это тоже может быть формой идеологической работы с молодёжью Кубы. – улыбнулся я. – У нас в СССР сотни тысяч погибших так и не найдены, и не захоронены, их тела остаются на местах боев. – продолжил я. – Вы можете договориться с Министерством обороны Советского Союза и посылать каждое лето в СССР отряды революционной кубинской молодёжи, которые будут совместно с советскими сверстниками заниматься поисками погибших советских воинов. Мне кажется, это окажет очень мощное идеологическое воздействие на эту молодёжь, а также дополнительно сплотит прогрессивную молодежь СССР и Кубы в совместной борьбе за светлое социалистическое будущее.

Рауль оживился. Отложив сигару, достал небольшой блокнотик с обложкой из кожи и тут же в него что-то себе записал.