Ревизор: возвращение в СССР 45

Глава 4

Куба, Варадеро

На поездку из Гаваны в Варадеро мы потратили уж точно больше трёх часов. Совершенно для меня неожиданно, но так уж сложилось.

Сначала, когда проезжали какой-то провинциальный городок, откуда ни возьмись на дороге взялось огромное стадо коров. Я вообще не понял, что происходит. Самая жара же! Какой смысл вообще в такую жарищу коров куда-то гонять? Это надо либо поутру делать, либо уже глубоко вечером. Они же после такого перехода под палящим солнцем несколько килограммов минимум потеряют в весе. Бесхозяйственность!

Мои сопровождающие, в отличие от меня, восприняли появление стада совершенно спокойно. Видно, что не первый раз с такой помехой движению на обычно пустой дороге сталкиваются. Просто подрулили к ближайшей пальме, чтобы машина не раскалялась на солнце, достали газеты и принялись читать.

Ладно, отворил обе дверцы машины, чтобы сквознячок был, и тоже расслабился, подремал даже маленько, пока коровы не дали нам возможность двигаться дальше. Но только с километр проехали по освободившемуся шоссе, выехав из городка, как шина задняя спустила! Пробил гвоздь какой-то скрюченный…

Вот это уже несколько подорвало обычную невозмутимость моих сопровождающих, и они, явно матерясь на испанском, полезли доставать запасное колесо.

Правда, особенно не спешили с его заменой, делали всё крайне медленно. В принципе, разумно наверное, учитывая местную специфику – именно так и надо работать в жаркое время дня, чтобы не скопытиться раньше времени…

Зная, что бог троицу любит, я после этого настороженно держался всю оставшуюся часть пути. А то мало ли снова что-то приключится, что нас задержит. Но нет – обошлись без очередной неприятности.

Вошёл в свой номер в отеле, как и в прошлый раз, аккуратно, на случай, если дети спят. Как и вчера, угадал, дверь в комнату прикрыта, значит, так оно и есть.

– Ой, милый, я так соскучилась! – тут же бросилась ко мне ещё более посмуглевшая Галия с балкона. Так уже загорела за три дня, что, наверное, чтобы в Паланге вот так же загореть, нужно было бы недели полторы-две потратить на это дело.

– Ну, рассказывай давай, Паша! Видел ты Фиделя? Видел Рауля? Как они тебе?

– Очень приятные в общении люди. – улыбнулся я жене, обнимая ее, – дай только водички с дороги глотну, и всё тебе сейчас расскажу.

Выпил воды, вышли на балкон. Я неспешно, минут за пятнадцать –двадцать, рассказал Галие про обе сегодняшние встречи, и с Фиделем, и с Раулем Кастро. Но ничего не сказал про то, что мне Вильма предложила, и что я отказался от её предложений. Нечего мне ещё, чтобы жена тут волноваться начала. И про Фиделя с Раулем рассказывал, конечно, только всё в самых добрых тонах, чтобы если нас кто подслушивает, ни малейшего подозрения не возникло, что я злословлю. Ну и слишком громко старался не говорить – мало ли какой другой гость отеля тоже сейчас на балкон вышел.

– Ой, здорово-то как! – восторженно покачала головой Галия. – С такими людьми общался… Известными! И, говоришь, сфотографировали, обещали фотографии тебе тоже передать? Ох, жду, не дождусь, когда мы их получим. Ты мне хоть Морозовой-то разрешишь показать их?

– Конечно, – кивнул я. – Ну а у тебя как сегодня всё прошло? – спросил я жену.

– Ой, тут к генералу Балдину старый друг приехал. Напугал меня сильно даже вначале – они так взревели оба, когда друг друга увидели, как быки бешеные, я аж подскочила с пледа. Он примерно в таком же возрасте, что и сам Эдуард Тимофеевич, и тоже, похоже, какой-то высокопоставленный военный. Мне велел звать его Сашей, без отчества, но думаю он тоже вполне может генералом оказаться.

Тут Галия максимально ко мне придвинулась и прошептала на ухо:

– Похоже, он военный разведчик. Так с Балдиным говорил, что я об этом догадалась. Мол, не могу я ответить на твои вопросы, что я делаю на Кубе!

Я только кивнул и показал жене большой палец, хваля её за бдительность, что не стала об этом громогласно на весь балкон объявлять. Учится она у меня осторожности. Молодец какая!

– Так что завтра мы с этим Александром отправляемся на рыбалку, барракуду ловить, – сказала радостно Галия. – Он сказал, что у них целая яхта есть для этих целей.

– Здорово, конечно. Что тут сказать. Повезло нам, что у генерала Балдина такие хорошие друзья, – развёл я руками.

Правда, у меня сразу же возник очень серьёзный вопрос. Галия-то, понятное дело, никогда на яхте в океан не ходила. А вот у меня уже пару раз был такой опыт.

Это на пляже волны океана кажутся добрыми и не такими серьёзными, а на небольшой яхте в океане всё ощущается совсем иначе. Корабль раскачивает так, что и бывалых людей, которые до этого не подозревали, что у них есть морская болезнь, неотвратимо тянет травить за борт. А уж если шторм нагрянет и волны начнут выше бортов яхты подниматься, то тут и люди без морской болезни уже начнут очень сильно пугаться.

С учётом этого, как на яхту в океан брать двух годовалых ребятишек? Разве что привязывать их верёвками прямо к скамье, какая уж там найдётся. Но сильно сомневаюсь, что они долго так согласятся просидеть. А если ещё у них и морская болезнь начнётся…

В общем, чем больше я об этом думал, тем меньше мне эта идея нравилась. Пока молчал, прикидывая, как мне лучше свои сомнения выразить…

С учётом того, как сильно я задержался с обратной дорогой, уже было самое время идти на пляж, жара давно спала. Но пришлось всё-таки подождать, потому что дети сильно разоспались, а будить их мы не привыкли.

С балкона мы с Галией видели, что генерал с Валентиной Никаноровной давно уже под зонтом сидят, и время от времени ходят искупнуться. А спуститься к ним никак не могли.

Наконец всё же наши парни проснулись, и мы присоединились к нашим товарищам. Естественно, по новой пришлось рассказывать Балдину с Валентиной Никаноровной про мои встречи с братьями Кастро, что да как у меня сегодня там было. Слушали оба, не перебивая, с огромным интересом. Соскучились, видимо, уже валяться на пляже, а тут такое событие прямо рядышком, так что порадовал их как следует своим рассказом.

Поплыли потом с Балдиным в океан. Он метрах в двадцати от берега мне и говорит:

– Паш, мы тут завтра договорились в море на яхте пойти рыбу ловить с одним моим товарищем… Так вот, ты особенно языком при нём не болтай. У него работа такая, что необходимо всякую информацию собирать. Он не вредный совсем, но сам понимаешь – служба есть служба.

– Понимаю, Эдуард Тимофеевич, о чём вы мне говорите. В принципе, уже и Галия намекнула, что попутчик у нас завтра очень особенный будет…

Балдин улыбнулся:

– Молодец твоя жена, хорошо соображает. Голова у неё на плечах не только для того, чтобы красиво улыбаться. С этим тебе повезло. А то я как раз хотел тебе сказать, чтобы ты жену свою предупредил, чтобы не болтала слишком много, но вижу, что теперь никакой необходимости в этом не имеется. Она еще и тебя уже успела предупредить!

– Так потому на ней и женился! Красавица, да еще и умница. Сразу понял, как на заводе увидел, – надо брать!

Балдин, хохотнув, сказал:

– Я как своему товарищу рассказал, что ты к Фиделю и Раулю в гости поехал, так ты бы видел, какое его любопытство обуяло. Так что готовься завтра к вопросам, просто старайся грамотно на них отвечать. Ну, сам понимаешь, не мне тебя учить, если ты уже в Кремле больше года работаешь, о чем и как с людьми говорить… Я специально ничего про тебя не рассказывал, решил ему сюрприз устроить… А так человек он очень хороший, подружись с ним. Мало ли однажды в жизни пригодится, когда он в Москву вернётся с Кубы. Не представляю, правда, как и для чего, но ты знаешь, жизнь такая причудливая штука, что никогда наперёд ничего не угадаешь.

Ну, это Балдин совершенно правильно сказал. Знал бы он, конечно, насколько хорошо я в этом разбираюсь, померев в 2023 году и оказавшись в 1971-м. Жизнь действительно чертовски причудливая штука, с совершенно непредсказуемыми поворотами.

Потом, когда уже из моря вышли, и Галия с Валентиной Никаноровной тоже поплавали, осторожно завёл разговор о завтрашней поездке.

– Знаете, не уверен я, что детей можно на яхту с собой брать на рыбалку, – сказал я. – Там как начнёт качать нас! Для годовалых детей там точно места не будет. Яхты ж крохотные. Наверное, метров десять максимум в длину, да два метра в ширину. Любая волна океанская швырять будет как щепку такую крохотную посудину…

– Ну, если так… То жаль, конечно, но детей тогда я туда не потащу! – сразу сказала Галия.

– Да мы можем вообще на пляже вместе остаться, – сказал я. – Подрастут парни, приедем сюда снова, и уже всей семьей эту барракуду и будем отлавливать.

– Нет, Паша, тебе все же надо поехать с нами. Сашка мне не простит, если без тебя пойдем, уж больно я его любопытство раззадорил, – не согласился Балдин. – Давай тогда завтра с утра все уже и решим, хорошо?

***

Москва, комната Ксюши в коммунальной квартире

Придя вечером после работы к Ксюше, чтобы проведать ее, Юра Бахтин был поражен тем переменам, которые с ней произошли. Он навещал ее раньше довольно часто и с тревогой наблюдал, как Ксюша становилась все более усталой и замкнутой. Однако сейчас ему дверь открыла улыбающаяся, вполне довольная с виду девушка.

– Здравствуй, Ксюша! – улыбаясь, сказал Юра, вручив Ксюше торт «Прага».

– Спасибо большое, Юра, – радостно обняла его Ксюша. – Проходи давай. Я так рада видеть тебя.

Она звонила в пятницу на работу, расспросить, как дела, и он воспользовался предлогом, чтобы напроситься к ней в гости. Уже пару недель не был, мало ли как там у нее ситуация. Может, денег дать в долг надо, или еще как-то помочь…

Зайдя в комнату, Юра отметил, что все здесь неуловимо поменялось в лучшую сторону. Кровать была застелена новым красивым покрывалом, в углу появился небольшой раскладной стол, сейчас застеленный скатертью и накрытый очень неплохо. Нарезка из колбаски и сыра, салат, мясо с картошкой на отдельном небольшом блюде, конфеты в незнакомых ярких обертках в вазочке – такого изобилия Юра у Ксюши раньше даже и близко не видел.

– Ого, – изумленно произнес он, глядя вокруг.

– Присаживайся. Поужинаем сейчас, – довольная произведённым на гостя впечатлением улыбнулась Ксюша, садясь за стол.

Немного перекусив и пообщавшись с Максимкой, который играл в кроватке с новыми игрушками, Юрка начал все же расспрашивать осторожно подругу обо всех этих благоприятных переменах в ее жизни.

– Ой, Юрка, я сама еще до конца не верю, что все так складывается чудесно, – ответила Ксюша немного смущенно. – Галия с Пашей так помогли мне, ты не представляешь… Когда позвали помочь нарисовать детскую площадку, я и представить себе не могла, что вот так вот все повернется… Пару вечеров всего посидели, а результат!

И она начала посвящать его в детали проекта с детскими площадками и в то, в какие пряники это все теперь вылилось для нее и для Галии.

– Так вот, представь, мало того, что в Москве устанавливают эти площадки в большом количестве и нам с каждой вознаграждение положено. Так еще и в Берлине этот проект понравился и там тоже такие же детские площадки захотели, – рассказывала Ксюша Юрке, который от удивления аж есть перестал и слушал ее, открыв рот, – и нас с Галией недавно в посольство ГДР приглашали договор подписывать. Собираются нам тоже платить деньги за каждую установленную площадку.

– Здорово-то как! Я так рад за вас с сыном, – искренне восхитился Юра. – Это для тебя очень вовремя все произошло, я считаю.

– И не говори, – кивнула Ксюша. – Я прямо чувствую, как у меня целая гора с плеч свалилась. Я все переживала, думала, как мне Максимку одной поднимать. А сейчас такая легкость появилась, все страхи ушли. Я так Паше с Галией благодарна, что дали мне во всем этом поучаствовать, словами не передать.

– Согласен, они большие молодцы, – одобрительно кивнул Юра. – Так ты все равно на работу выйдешь? Или может отложить хочешь, раз финансовой необходимости больше нет?

– Нет, не передумала, буду выходить, – замотала головой Ксюша. – Максим маленький еще конечно, но решила, что все равно пойду. Сил нет уже в четырех стенах сидеть. Да и ясли мне понравились наши на ЗИЛе. Воспитательница там очень хорошая. Так что чего тянуть?

– Ну и правильно, – с заметным облегчением ответил Юрка. – Тебя сильно не хватает, если честно. Василий Иннокентьевич ворчит постоянно, все ему не так и не эдак, придирается. А у тебя всегда получалось как-то договориться с ним, слушает он тебя.

– С ним просто общаться надо, – усмехнулась Ксюша, – выговориться дать, поддакнуть вовремя. А так он не требовательный совсем. Ты просто всегда молчишь. Вот он и цепляется…

– Я не люблю болтать на работе, я сосредоточенный, – насупился Юра.

– Не дуйся, – рассмеялась Ксюша. – Я же не говорю, что это плохо. Просто объясняю тебе, почему Василий Иннокентьевич так себя ведет.

– Да просто ворчун он старый, – махнул Юрка рукой и встал, осторожно взяв из кроватки Максима и начав играть с ним. – Новая погремушка? – спросил он, с интересом рассматривая игрушку. – Необычная, и яркая такая.

– Да. Это Галия с Пашей подарили, – ответила Ксюша. – Они в прошлый раз целую кучу подарков принесли. И одежки для Максимки, и игрушки, и конфеты вон эти шоколадные. И все заграничное, красивое такое... Пашина сестра им очень много всего привозит, а они со мной делятся. Аж неудобно, если честно.

– Ну, они же от души все дарят, я уверен, – возразил Юра. – Насколько я успел узнать их, они просто искренне хотят тебе приятное сделать. Просто имеют такую возможность, вот и помогают. Думаю, что если бы ты была на их месте, тоже помогала бы Галие. Правильно ведь?

– Конечно, – кивнула Ксюша. – Галия моя самая лучшая подруга. Повезло же мне с ней познакомиться тогда…

***

Москва

Попрощавшись с Антоном на вокзале и в последний раз махнув ему рукой из вагона тронувшегося поезда, Оксана села у окна.

Как же мне повезло! – с восторгом думала она, вспоминая пролетевшие как один миг выходные. – Неужели мне все это не снится, и я скоро действительно буду жить в столице, да еще с таким мужчиной.

Антон проявил себя с самой лучшей стороны, устроив ей просто незабываемые выходные. Сначала они поехали и выбрали обручальные кольца. Оксана была в полном восторге, когда Андриянов согласился приобрести очень дорогой комплект колец. Кольца были не простые гладкие, а с выгравированным на них едва заметным узором, на ее кольце нежным и изящным, а на его кольце более грубым и мужественным.

Подруги обалдеют, когда мое кольцо увидят, – улыбнулась Оксана, представив их реакцию. – Жаль, что кольца у Антона в квартире пока остались. Ну да ничего, на свадьбе похвастаюсь…

После ювелирного Антон повез ее в ЗАГС, где они подали заявление. На удивленный вопрос Оксаны о том, как у него получилось договориться о подаче заявления в выходной день, Антон лишь загадочно улыбнулся.

В еще большее изумление Оксану поверг тот факт, что сотрудница ЗАГСа предложила им выбрать дату росписи, причем в первой половине декабря.

– Так быстро? – ошарашенно спросила Оксана Антона, не сдержавшись. – Но как?!

– А зачем тянуть? – улыбнулся ей он. – Или ты не уверена и хочешь подумать? – добавил шутливо.

– Уверена, конечно, – рассмеялась Оксана. – Просто не ожидала, что такое возможно.

Вот что значит мужчина со связями, – восхищенно размышляла она, помешивая ложечкой чай и стараясь, чтоб стакан сильно не звякал по подстаканнику, а то соседка на верхней полке уже спать легла, недовольно кряхтя и вздыхая на каждый звук. – Это ж какие у него возможности, чтобы вот так выбирать не только, когда заявление подать, но и когда расписаться. За ним точно, как за каменной стеной буду… Теперь надо обязательно с начальником переговорить первым делом, когда приеду, чтоб замену мне подыскивал. И заявление подать об увольнении…

***

Москва, квартира Андриянова

– Ну, в целом все прошло неплохо, – вздохнул Антон, вернувшись с вокзала, где посадил Оксану на поезд в Святославль, и наливая себе рюмку коньяка.

Он очень долго думал и метался, но таки решился все же жениться на Оксане. Трезво взвесив все шансы, он понял, что плата за отказ от выполнения требования Блащицкого будет все же непомерно высокой. Потерять такую хлебную должность, место в партии и всякие перспективы в Москве Андриянов не мог себе позволить. Это был бы слишком сильный провал в уровне жизни, к которому он так привык. Да и репутацию после такого удара восстановить бы вряд ли получилось. Не мальчик уже, все же, у которого все впереди… В таком возрасте упав, заново на ноги уже не встать…

Ничего, поживем вместе какое-то время, а там видно будет, – решил Антон. – Женщина она красивая, хоть и в возрасте. Получше многих молодых выглядит. В постели как кошка ненасытная… Характер покладистый, ни слова поперек не говорит, да и готовит отменно. Вполне удобная партия для меня. К тому же разумна оказалась, чего совсем от нее не ожидал. Начала расспрашивать, как можно ее квартиру в Святославле с доплатой на Москву поменять, хочет быть самостоятельной и не сидеть на моей шее. Вот уж таких мыслей от женщины из провинции ждал в последнюю очередь… Думал, рада будет тут же на моих площадях прописаться…

А вот что со свадьбой делать, ума не приложу, – перескочили мысли Антона в мрачное русло. – Как я друзьям и знакомым объясню такой выбор?.. Никто ведь не поймет… Может, предложить свадьбу в Святославле отпраздновать? – подумал вдруг он. – Туда москвичи точно не поедут, меньше будет всяких вопросов неудобных и пересудов… Хотя нет, – поразмыслив, Антон отбросил эту идею. – Надо, чтобы коллеги все увидели, что я всерьез воспринимаю женитьбу, и народу надо будет на свадьбу позвать достаточное количество. Блащицкого того же придется пригласить, показать свою добрую волю, а там пусть уже и не приходит… Да и не придёт он, конечно. Хорошо, что он так с ЗАГСом помог. Оксана на меня так смотрела восхищенно, – вспомнил Антон приятный момент. – Ладно, придется пережить все это как-то, ничего не поделаешь. Надо теперь подумать, какой ресторан выбрать, и забронировать уже. Времени совсем мало остается…

***

Куба, вилла Рауля Кастро

Приехав вечером домой, Рауль сразу понял, что жена не в духе. Вильма сидела на террасе и курила. Такое бывало с ней очень редко, обычно, когда она сильно нервничала или злилась.

– Что случилась, дорогая? – поинтересовался Рауль, поздоровавшись с женой и устроившись на соседнем кресле.

– Ничего существенного, не беспокойся, – заверила супруга Вильма. – Просто меня сегодня сильно разочаровал один человек, о котором я думала намного лучше, чем, как оказалось, он заслуживал. Я редко ошибаюсь в людях, поэтому эта ситуация меня разозлила и немного выбила из колеи.

– Понятно, – кивнул Рауль, внутренне обрадовавшись, что ничего действительно серьезного не произошло. – И кто это посмел расстроить мою жену?

– Тот русский журналист, Павел Ивлев, – ответила Вильма, поджав недовольно губы при упоминании имени так разозлившего ее парня.

– Ивлев? – удивленно переспросил супругу Рауль. – Но почему? Ты ведь так о нем хорошо отзывалась. И статью он написал прекрасную тогда в советской газете по итогам твоего визита. Я уж не говорю о том, насколько его взгляды импонируют и мне, и брату…

– Это все оказалось наносным, – раздраженно пояснила Вильма мужу. – Я сегодня встречалась с Ивлевым и показала ему программу, которую мы для него подготовили. Программа прекрасная, мы очень потрудились над ее разработкой. Ежедневно визиты на ведущие предприятия и в коллективы, экскурсии по наиболее интересным местам нашего прекрасного острова… Это было бы так полезно, и дало бы массу информации и впечатлений и нашим гражданам, и Ивлеву. А сколько материала для своих статей по Кубе он мог бы собрать… Но нет. Он отказался участвовать. Совсем. Сказал, что приехал сюда отдыхать с семьей. Представляешь?! Поездки по острову для него уже не отдых…

– Ну, формально он здесь действительно в отпуске, – аккуратно возразил супруге Рауль. – Приехал вместе с женой и детьми… Он объяснил тебе как-то свой отказ?

– Сказал, что слишком загружен на работе и отпуск обещал посвятить жене и детям, – недовольно поморщилась Вильма.

– Вполне логичное объяснение, – мягко ответил жене Рауль.

– Да как ты можешь так говорить! – горячо возразила мужу Вильма. – Настоящий революционер, болеющий за свое дело и свою родину, не станет валяться на пляже целыми днями. И уж тем более не станет упускать такую чудесную возможность узнать страну, столь дружественную к его собственной родине. Да еще под таким сомнительным предлогом. Уверена, этот журналист либо лентяй, не желающий лишний раз пальцем пошевелить, либо подкаблучник, который в угоду жене и ее капризам любые интересы предаст.

– Ты преувеличиваешь, – покачал головой Рауль. – У меня сложилось совершенно иное впечатление об этом молодом человеке. Он очень энергичен и решителен, и эрудирован не по годам. Общаясь с ним, складывается ощущение, что говоришь со зрелым мужчиной. Поразительно, как такая цельность натуры смогла проявиться столь рано. Я его слушал во время нашей встречи и даже жалел немного, что сам не был таким в его возрасте.

– Да он мизинца твоего не стоит, – горячо возразила Вильма, – такого лентяя нельзя даже сравнивать с таким самоотверженным и преданным идеалам революции мужчиной, как ты. Ни один настоящий революционер ни за что не упустил бы такую возможность, какую мы предоставили этому Ивлеву. Он не заслуживает хороших слов в свой адрес… Надо как-то дать знать редакции его газеты, что мы тут им недовольны…

– Я вижу, что ты сердишься на Ивлева, но все же прошу, не спеши с выводами, – попросил жену Рауль. – Фидель, как и я сам, очень высоко оценил этого молодого человека. Мы заинтересованы в сотрудничестве с советскими журналистами, тем более представляющими такую крупную и влиятельную газету, как «Труд». Поэтому давай пока сделаем паузу в вопросе с Ивлевым на пару дней, и подумаем, еще раз все взвесим хорошо. А потом уже посмотрим, что можно предпринять.

– Хорошо, – согласилась Вильма неохотно, подумав пару минут. – Но обещай, что через пару дней мы обязательно вернемся к этому вопросу. Ивлев сильно разочаровал меня, и я не собираюсь этого так оставлять.

– Обещаю, – кивнул жене Рауль, мысленно решив завтра же с утра поговорить на эту тему с братом. Фидель имеет на его жену очень большое влияние. Надо сказать ему, чтобы поговорил с Вильмой и образумил ее.

Рауль очень любил и уважал жену, но при этом объективно ее оценивал и прекрасно видел ситуации, когда ее трудоголизм и фанатичная преданность работе начинали мешать ей правильно оценивать поступки и потенциал других людей.

***