Ревизор: возвращение в СССР 38

Глава 21

Москва, Посольство ГДР

Йохам Баум, куратор от Штази в посольстве в Москве, ждал сегодня с интересом гостью, о приходе которой его предупредили из Берлина. Луиза Буркхард, их юный агент, у которой будет особое задание. Достаточно необычное, все же обычно в СССР агенты Штази работали по более простой схеме. Но и выгода, если все сработает, может оказаться очень большой. Стоит только этому Ивлеву начать рассказывать своей любовнице разные кремлевские секреты, как карьера Баума резко пойдет вверх. Потому что именно он будет основным куратором Луизы во время ее учебы в Москве, значит, и первые сливки снимет именно он, отправляя ценную информацию в Берлин…

Луиза пришла к одиннадцати утра, как его и предупреждали из Берлина. Он с любопытством рассматривал девушку. Красивая, с правильными чертами лица. Наверняка и умная, раз прошла сложную систему отсева среди абитуриентов ГДР, желающих учиться в одном из самых знаменитых университетов мира.

— Значит, так, Луиза, — перешел он к делу после того, как они поздоровались, и он предложил ей присесть напротив своего стола, — запомни, что в этом деле нам интересна прежде всего информация. Мы ни в коем случае не собираемся вербовать этого молодого человека, шантажируя вашими отношениями, или рушить его брак. СССР и ГДР близкие союзники, такие действия не отвечали бы духу нашего союза. Но, ты же сама понимаешь, что далеко не все, что нам интересно, наши союзники нам сообщают. У СССР огромное количество интересов по всему миру, это самая крупная страна в мире. И человек, работающий в Кремле, может знать кое-что из того, что наши союзники нам не говорят. Понимаешь?

— Конечно, камрад Баум, — с серьезным видом кивнула девушка, — мне все так и в Берлине говорили…

— Еще важный момент — постарайся не влюбиться в этого русского. Помни, что это ты охотник, а он — жертва. Не наоборот…

— Да и в мыслях не было! — возмутилась девушка.

— Так это и не на уровне разума, это на уровне эмоций, — улыбнулся Баум, — поэтому надо себя постоянно контролировать. Разведчиков часто посылают иметь дело с очень незаурядными людьми, а они поневоле вызывают симпатии. Поэтому следи за тем, чтобы симпатии не переросли во что-то более опасное. Если так вдруг случится, лучше сразу сообщи нам об этом, и мы просто отстраним тебя от этого дела. Найдем для тебя что-то другое, и никаких обид, никаких упреков, что ты не справилась. Понимаешь?

— Понимаю. И все же я постараюсь справиться! — упрямо тряхнула копной волос девушка.

— Молодец, что так серьёзно относишься к своему заданию, — добродушно улыбнулся Йохам, — И вот что еще. По всем важным вопросам обращайся ко мне, не стесняясь. Не только в том случае, если всё идёт по плану, и хочется сообщить о положительных результатах. Появились какие-то проблемы по заданию — заходи, может вместе что-то да придумаем…

— Хорошо, камрад Баум! — послушно кивнула девушка.

— Молодец. Тогда приступим к деталям твоего задания. Вот фотография Павла Ивлева. Не очень качественная, но что уж получилось сделать…

Луиза взяла протянутую ей фотографию и с интересом ее изучила. На самом деле, хоть Ивлева удалось сфотографировать только при движении по улице, узнать его по ней было довольно легко.

— Вы учитесь на разных курсах, в этом есть определённая проблема. Постарайся пересечься с ним в столовой, наверняка ее он должен посещать. Не так и сложно пройтись с подносом по столовой и постараться найти его. Дальше просто можешь спросить, свободно ли у него, присесть рядом и завязать общение.

— Хорошо, — кивнула Луиза, не отрывая взгляда от фотографии.

— Еще хороший вариант познакомиться с ним — найди на факультете главу Союза свободной немецкой молодёжи Мартина Нойлера. Насколько нам известно, он является близким другом Ивлева, и даже снимает квартиру в одном доме с ним. Познакомишься с ним, будет хороший шанс через него познакомиться с Ивлевым.

— Понятно.

— Ну тогда действуй. И не забывай про учебу!

Отпустив Луизу, резидент разведки ГДР в Москве задумчиво кивнул. Девушка произвела на него самое положительное впечатление. У нее однозначно есть сила воли, и она действительно хочет добиться результата, а не согласилась в Берлине на предложение Штази из-за слабохарактерности. И такое резидент тоже видел, когда люди просто боялись отказать Штази, а никого энтузиазма к работе не испытывали. Толку с таких агентов было очень мало.

Жаль, конечно, что нельзя ей сказать, что Мартин тоже агент Штази… Не настолько критичная ситуация, чтобы идти на это. Впрочем, такая красивая девушка точно сможет обаять и Мартина, чтобы добиться своих целей…

Москва

После Ионова я поехал в следующий пункт по своему плану. В редакцию газеты «Труд» к Ганиной. Поручение от Захарова написать цикл статей про комбинаты общественного питания есть, надо его выполнять. И не только потому, что он на ближайшей встрече вспомнит и спросит про него, но и потому, что я, фактически, сам на него напросился. По самым разным причинам.

Во-первых, хочется, после того кошмара, что я лично видел в детском саду, где детей внаглую объедали поварихи, помочь поменять систему общественного питания к лучшему. А для этого надо внимательно следить за его реформой. Ничего хорошего, если одну систему, в которой можно воровать у детей, поменяют на другую, где эта возможность останется. Так что я буду не только пропагандировать реформу в своих статьях, но и постараюсь ознакомиться со всеми изменениями, и в случае, если увижу слабые места, тут же буду докладывать Захарову, чтобы он их исправлял. Все необходимые полномочия у него есть…

Во-вторых, чем больше статей в «Труде» опубликую, тем быстрее вступлю в Союз журналистов СССР. Что тянуть-то? Сразу мои гонорары подрастут, и в газете, и на радио… И наверняка там и другие бонусы будут… Возможно, членство там станет хорошим подспорьем, чтобы вступить побыстрее и в Союз писателей СССР, про который говорят, что в нем еще лучше, чем в Союзе журналистов…

В-третьих, успешная реформа системы общественного питания в столице положительно повлияет на позиции Захарова. Не понравилось мне, что недавно его чуть не сняли. Надо укреплять его положение, а то для нашей группировки замены ему нет. Да даже если его послом назначат куда-нибудь в Канаду — нам-то что с этого? Все рычаги в столице будут утрачены… И риски вырастут существенно…

Но прежде чем ехать к Ганиной, притормозил на обочине, где продавали с тележки баранки. Огромные, румяные, с пылу, с жару. Пахли они так, что я одну тут же поломал и съел, прежде чем дальше ехать.

Вера Ганина тоже баранки заценила. Едва я вошел в кабинет к ней, как она тут же принюхалась, несмотря на то, что вроде была занята тем, что приветствовала меня после отпуска. Пришлось доставать бумажный сверток и вручать ей. Она его тут же распаковала, и так радостно ахнула, словно я ей жемчужное колье принес, а не связку баранок…

Обменялись парой фраз по поводу прошедшего лета, и я перешел к делу:

— Вера, мы договаривались в июле, что после отпуска я опубликую серию статей по поводу реформы общественного питания для детсадовцев и школьников. Я готов начинать.

— Ага, помню! Но времени прилично прошло… Ну и в любом случае я сама тебе фоторепортера выделить никак не смогу. Не мой уровень. Значит, нам нужно к Силину идти…

— Если он на месте, то давай и пойдем. Расскажешь мне по пути, все ли мои статьи вышли…

Ганина кивнула и первой в своем стиле «догони если сможешь» рванула к двери. Уже когда вышли, сказала:

— Все вышли. Первой, как и просил, пустили ту статью про вьетнамского летчика, раз уж Тяжельников на этом настаивал. Кстати, напомни тебе пару мешков с письмами потом отдать, когда от Силина придем. Место у меня в шкафу занимают. Но зато видишь, какой энтузиазм твои статьи вызывают у трудящихся!

Чтобы попасть к заместителю главреда Силину, пришлось минут десять посидеть в очереди. Но потом, едва он освободился, мы сразу же зашли к нему.

— Здравствуйте, Владимир Семёнович, — поздоровался я с ним, — вот, пришел по поводу той договорённости, что достигли в июле. По поводу освещения реформы комбинатов общественного питания.

— Да, там же Захаров просил посодействовать, как же, помню, — кивнул мне Силин, пожимая руку. — Что от меня требуется?

— Дать фоторепортера приличного, и я хоть сейчас могу с ним на ближайший комбинат и отправиться. Адрес у меня есть, только позвоню и предупрежу их, что мы приедем…

— Фоторепортера могу дать, конечно, хоть прямо сейчас. Но рекомендую хотя бы завтра, а лучше даже послезавтра, к ним поехать, чтобы дать им время красоту навести. Если прямо сейчас позвоните и сразу приедете, они там напугаются до инфаркта, а ведь вы туда поедете им помогать, а не высмеивать в фельетоне.

— Тоже верно, — согласился я с ним, — хорошо, тогда прошу выделить фоторепортёра на завтра. А сразу как выйду от вас, им и позвоню, предупрежу, пусть наводят там красоту… На послезавтра уже никак, вот-вот Захаров может спросить, когда первая статья выходит…

— Хорошо, договорились, — согласился с последним аргументом Силин, — кстати, уже время обеда. Может быть, спустимся в нашу столовую и за обедом уточним все детали? А уже после им позвоните…

Судя по выдающемуся вперед пузу замглавреда, пропускать обеды он не привык. Ну и мне не было смысла отказываться. Кормить тут точно должны хорошо, а мой желудок уже немного подзабыл про съеденную в машине баранку. Она, скорее, даже аппетит мой разбудила…

Спустились в столовую, пройдя в отдельную комнату для начальства. Там не было нужды стоять в очереди со всеми, к ней была прикреплена отдельная официантка, которая дала нам меню и приняла наш заказ. Отпустив ее, Силин сказал:

— Пожалуй, пошлю с тобой, Павел, завтра Синицына Петра Владимировича. Один из самых лучших наших фоторепортеров, начинал работать в Фотохронике ТАСС, а к нам пришел пару лет назад. Сотрудничает также с общественно-политическим изданием «Советский Союз», который выходит за границей, сам понимаешь, что это уровень! И в прошлом году, кстати, его фотография маленькой девочки у фонтана получила главный приз на международной выставке в Варне.

— Впечатляюще, — согласился я.

— Он сейчас на выезде, так что я ему дам твой домашний телефон, он тебя вечером наберет.

— Только желательно не раньше девяти вечера, мы сегодня с однокурсниками отмечаем начало учебного года, так что я поздно дома буду, — попросил я его.

— Хорошо, передам ему. Может, еще какое-то содействие нужно оказать, чтобы товарищ Захаров точно остался доволен?

Ага, Силин очень заинтересован в том, чтобы все у нас прошло без сучка и задоринки. Надо этим пользоваться, нечего стесняться.

— Есть кое-что, в чем нужна помощь. Было бы неплохо собрать подборку материалов по злоупотреблениям в отношении питания детей при действующей системе общественного питания. Различные вопиющие случаи воровства в столовых поварами и администрацией учебных заведений, наподобие того, что я сам в фельетоне недавно освещал. Хочу в первой статье особый акцент на это сделать, чтобы было понятно, что эта система содержит в себе многочисленные пороки, и от нее нужно избавляться. В идеале собрать такие статьи не только в «Труде», но и в других газетах.

— Не проблема. У нас постоянно студенты старших курсов МГУ стажируются, отправим их в архив, — кивнул Силин. — Послезавтра уже будет готово.

Отлично! А то я сам думал этим заниматься, а ведь время не резиновое.

Из столовой вернулись в кабинет к Ганиной. Она меня пустила к своему телефонному аппарату, а сама пока я набирал номер, найдя его в блокноте, вытащила из шкафа два огромных мешка с письмами трудящихся. Вот же, блин, сколько этого добра накопилось за полтора месяца… Кажется, мои статьи, оставленные на публикацию на август, затронули какой-то нерв у людей…

Дозвонился до директора комбината общественного питания, который Захаров рекомендовал первым посетить.

— Игнат Тимофеевич? Я звоню по поручению товарища Захарова из горкома. Ивлев моя фамилия. Товарищ Захаров велел несколько статей написать про систему комбинатов, что сейчас создается в столице, и сказал начать именно с вас, вам он особенно доверяет. Польщены? Рад слышать! Тогда мы завтра к обеду подъедем к вам с фоторепортёром? Встретите внизу в 13.00. Отлично!

Решив этот вопрос, вздохнул, глядя на два мешка с письмами, попрощался с Ганиной, и поволок их к машине. Я и раньше, конечно, с мешками писем ходил, но в этот раз целых два мешка вызвали все же проблемы на проходной. Наверное, вахтер испугался, что я там пишущую машинку припрятал среди писем. Обижаться не стал, позволил ему порыться в этих мешках всласть, пусть и на будущее запомнит, что у меня там ничего нет ценного. Увидев, что там только письма, и на каждом мое имя и фамилия, как и в пропуске, он меня не на шутку зауважал. Теперь, похоже, будет вставать, когда я в газету буду приходить по делам.

Закинул мешки в багажник машины и задумался. Есть пару часов еще свободных… Пожалуй, раз на комбинат общественного питания я не еду, надо наконец съездить на комбинат железобетонных изделий. Тот самый, на который я долго не мог попасть из-за того, что туда Дружинина устроилась профоргом. Теперь от нее Захаров, наконец, избавился, и туда не то что можно съездить, туда нужно съездить! Мало ли как там дела идут… Может, уже и какие-то проблемы накопились, а я и не знаю.

Нашел автомат неподалеку от «Труда» и набрал директора. Повезло, он оказался на месте, и сразу меня и вспомнил. Договорились, что я скоро подъеду, а он мне пока пропуск выпишет на проходную.

Иван Николаевич не только выписал пропуск, но и прислал своего заместителя, Сергея Васильевича, встретить меня на проходную.

Поздоровавшись с ним, я сразу спросил:

— Ну что, рады небось, что избавились от Дружининой?

— А вы про нее тоже слышали? — вздрогнув, спросил он, — не женщина, а кошмар какой-то! Так что вы правы, очень рады, что она на повышение ушла. Не знаем только куда, впрочем, не очень и хочется. Буду вполне рад не услышать больше про нее ни разу до конца своей жизни…

Я только хмыкнул.

В приемной у Ивана Николаевича было пусто. Не удивлюсь, если он всех разогнал в ожидании моего приезда. Секретарша подскочила с места, когда мы с Томским зашли в приемную, и сразу же побежала открывать нам дверь. Баклашов тоже встал, со своего места, когда мы вошли, и поздоровался с нами обоими за руку, прежде чем предложил присесть.

— А Пигорева не будет? — спросил я, — будем просто обсуждать те вопросы, которые и его касаются. Чтобы потом не дублировать…

Кивнув, Иван Николаевич нажал кнопку на селекторе и сказал секретарше:

— Леночка, Пигорева срочно к нам. Для всех остальных меня нет.

Пока ждали главного инженера, спросил:

— Как у вас в целом дела на комбинате? Есть какие-то проблемы, где нужна наша помощь?

— Да вроде бы и нет, — пожал плечами директор, и замдиректора тему развивать тоже не стал.

Дмитрий Иванович пришел буквально через несколько минут и тоже, поздоровавшись со мной, присел рядом за стол.

— Ну что, товарищи, — сказал я, — в прошлый раз мы обсуждали идею создания участка, на котором будут изготавливать бетонную плитку, пригодную для обустройства декоративных тротуаров. Желательно разных цветов, чтобы можно создавать из плиток разного цвета красивые узоры. На какой стадии сейчас эта идея?

Директор посмотрел на замдиректора. Тот на главного инженера. Пигорев, поняв, что никто кроме него отвечать на вопрос не собирается, откашлялся и сказал:

— С технической точки зрения особых проблем нет. Это если, конечно, не заострять вопрос качества.

— Нет, как раз вопрос качества является первостепенным, — покачал я головой. — нам нужна такая плитка, чтобы ей можно было пешеходные дорожки около Кремля мостить, и никаких проблем с ней не было и через десять лет. Иначе, сами понимаете, кому будут задавать вопросы о том, почему она рассыпается на части… И кто это будет делать…

Директор нервно сглотнул.

— Ну, если так ставить вопрос… — вздохнул Пигорев, и сняв очки, начал их протирать большим носовым платком, который достал из кармана штанов, — то нам понадобится серьезное оборудование. Думал, что просто будем вибролитьем ее делать, всего-то тогда и нужно бетономешалки поставить, формы закупить да вибростол. А если вот так, чтобы она точно долго не разрушалась… Тогда нужно вибропрессование… Тут и термокамеру надо закупать, и вибрационный пресс. Причем, если нам нужно большие партии делать, то размеры термокамеры и вибрационного пресса тоже нужны солидные. Будем плитку уплотнять, а после высушивать при высокой температуре и влажности. Сочетание вибрации и давления даст нужную прочность…

— Нужное нам оборудование производится в СССР, или нужно искать импортное?

— А что, есть возможность достать импортное? — сразу оживился замдиректора, впервые вмешавшись в наш разговор.

— Есть, но это займет больше времени. — ответил я.

— Давайте тогда лучше импортное. Не хочется постоянно в простое стоять из-за ремонтов. — сказал Пигорев. — В ГДР делают хорошее оборудование по этой части, и в Венгрии.

— То есть, годится и то, и то? — спросил я.

— Да, оба варианта очень неплохие. — сказал инженер.

— Отлично. Тогда подготовьте технические характеристики, а потом наберите меня на домашний телефон, когда будет готово, и я подъеду. Постараемся выбить для вас это оборудование.

— А на какой объём производства нам рассчитывать? — спросил меня директор.

— Рассчитайте по максимуму. Продукция, сразу вам скажу, будет очень востребованной. Дефицит из дефицитов! Так что если есть возможность уплотниться и организовать свободный цех, то в него поставим. Если нет, то одновременно рассчитывайте и строительство цеха. Это тоже постараемся профинансировать. Или у вас и свои резервы есть на строительство?

— Нам нужно это будет более детально втроем обсудить. Надо бы сначала прикинуть по предприятию, есть ли где резервы для уплотнения, — сказал директор.

— Тогда сделаем так. Импортное оборудование, само собой, это дело нескольких месяцев. Вполне можно успеть новый цех построить за это время. Давайте тогда начнем с него, рассчитывайте по максимуму и передавайте мне список оборудования с детализацией. А по площадям для него давайте я уже на следующей неделе подъеду, и тогда и определимся. Так вас устроит?

Все их устроило. На этом встречу и завершили.

Да, раз главный инженер рекомендует, будем импортное оборудование брать. Увы, но он прав — ракету в космос можем отправить, а сложное оборудование иногда выпускаем в таком состоянии, что оно постоянно ломается. Помню, что в последние годы СССР, чтобы решить эту проблему, придумают госприемку. Но сделана эта реформа Горбачева будет точно так же, как и все остальные, оказавшись нежизнеспособной. Смысл от этой госприемки, если инженеры из нее сидят на том же заводе и премии получают от руководства завода? Заартачишься, завернешь слишком много брака — и все, остался без премии. Раз объяснишь жене, почему ты такой принципиальный, два, и начнешь как все остальные делать — закрывать глаза на брак. Кому понравятся постоянные скандалы из-за безденежья…

С комбината ЖБИ поехал сразу домой. Впечатление, конечно, от посещения комбината осталось гнетущее. Сидят все трое передо мной, и ни малейшей инициативы в глазах что-то делать. Пну — начинают шевелиться. А сами по себе — ну чего тебе от нас надо, товарищ Ивлев?

Ну ладно, не впервой подгонять тех, кто своей инициативы не проявляет. Хотя, конечно, гораздо приятнее работать с тем же Савельевым с автобазы Моспромтранса. Ему только намекни на какую-то возможность, он с тебя не слезет, пока обо всем не расспросит. И тут же воплощать в жизнь начнет. Или Марьяна из типографии — как только к власти пришла, скорость издания новых книг увеличилась в два раза. Не то что, когда Ганин там спал за столом в рабочее время, изображая директора… Да уж — кадры решают все.

Приехав домой, загнал машину в гараж, и вернулся домой. Все было в полном порядке, парни спали, Тузик бдил, охраняя их, няня варила кашку для малышей, Панда так самозабвенно дрыхла на подоконнике, что даже глаза не открыла, когда я подошел. Никаких записок ни от кого на холодильнике не было. Ну это ненадолго, скоро все прознают, что я в город вернулся, и начнется жара…

Вызвал такси, чтобы отправиться в бар «Пльзень». Пива немножко выпить с однокурсниками будет приятно… А еще приятнее пообщаться с ними…