Ревизор: возвращение в СССР 38

Глава 17

Москва

Узнав о том, что мы вернулись, часов в семь вечера к нам зашли Загит и Анна. Я их ещё в Крыму предупреждал, что все детали тех событий, связанных с Николаенко, мы ни с кем в Москве не должны обсуждать. Поэтому лишь спросил сразу, всё ли хорошо у них после приезда. С таким намёком, который поняли только мы трое. Загит очень активно закивал головой в подтверждение:

— Да, все в полном порядке!

С Галией я тоже провёл работу ещё в Паланге. Объяснил ей, что у Загита в Крыму возникли определённые сложности на той работе, что он делал, так что я ему помогал их урегулировать, но сказал, что он сильно смущается из-за этого, поэтому ей при встрече с отцом лучше вообще не поднимать эту тему. Галия так и сделала, умница! Так что всё, что мы обсуждали при этой встрече, никак не касалось моей поездки в Крым. Ее словно бы и не было…

Посередине разговора я вспомнил, что у меня же лежат деньги Загита, что он просил отвезти в Москву. Извинился, что ненадолго отлучусь, сходил к сейфу в кабинет, достал эти полторы тысячи и, вернувшись, передал их Загиту. Галия немного удивлённо посмотрела на пачку пятидесятирублевок в моей руке, но так ничего и не сказала. Опять же, очко в её пользу…

Москва, возле дома Ивлевых

Вышел во двор к назначенному времени, которое предложила Диана для встречи. Она оказалась уже внизу, просто стояла у подъезда оказывается, так, чтобы из нашего окна ее не было видно. Правильно, а то Галия ещё выглянет, а потом спросит у Фирдауса, зачем его жена ещё раз одна к нам вчера приезжала? И вся конспирация насмарку… Растет, сестрица, уже шаги наперед просчитывает. Прямо радуюсь на нее глядя. При всех минусах и рисках сотрудничество с комитетом ей все же и пользу приносит. Намного серьезнее стала, понимание появилось, что слова и действия имеют цену, и зачастую очень весомую…

— Пойдем, прогуляемся подальше от дома. — предложил я.

— Кроссовки, смотрю, новые надел, — довольно сказала Диана, взглянув на мои ноги, — не ошиблась я с размером?

— Смогу точно сказать только к концу нашей прогулки, — улыбнулся я, — я так понимаю, ты хочешь посоветоваться о чём-то?

— Да, я же в эту Ниццу ездила. А там настоящий проходной двор из тех, кто может быть интересен нашему комитету. Я аж с тремя познакомилась…

— Так в чем вопрос? Познакомилась с совершенно новыми людьми, ничем им не обязана. Думаю, можешь смело рассказывать КГБ о том, о чём с ними общалась…

— Да не совсем так. Двое, бельгиец и немец, действительно, совершенно чужие для меня люди. А вот третий, из ливанской разведки, оказался близким другом Фирдауса. Так что я по поводу него как раз и в сомнениях. Не могут ли у Фирдауса возникнуть проблемы, если я про него тоже в комитете расскажу?

— Так, ну давай порассуждаем, — начал размышлять я вслух. — А он хоть что-то ценное рассказал, что КГБ может быть интересно?

Диана немного подумала, а потом помотала головой:

— Нет. Он в принципе помалкивал, даже когда немец и бельгиец вовсю болтали про армию и СССР. Разговаривал сугубо на отвлечённые темы. И вообще, он какой-то несерьезный что ли. Все время дурачится, веселится.

— Вот что значит настоящий разведчик, уважаю! — усмехнулся я. — Он так и должен себя вести, чтоб подозрений не вызывать. Кто подумает, что молодой повеса серьезными делами заниматься может?

— Ну да, — согласилась Диана. — Я тоже решила, что он либо актер отличный, либо же просто блатной, и его на эту должность семья пристроила.

— Тоже вариант, — кивнул я, — но я бы все же рассматривал в первую очередь самый неприятный сценарий. Так надежнее. И, кстати, а как ты узнала, что он разведчик? Фирдаус рассказал?

— Да. Он мне тихонько шепнул об этом в тот же день, как познакомились с Халимом, — подтвердила Диана сосредоточенно.

А Фирдаус очень доверяет сестренке, — порадовался я, — сумела она себя поставить. Все же семья восточная, традиции отношения к женщинам у них своеобразные. А Диана их сломить сумела за довольно короткое время. И муж все рассказывает, и тесть в бизнес вовлек как полноправного партнера. Далеко пойдет она такими темпами. Молодец!

— Понятно. Ну, значит будем исходить из той информации, что имеем на данный момент, — продолжил я. — Раз он ничего ценного не рассказал, то и оснований серьезных рассказывать в комитете о нем для тебя нет. Это во-первых. А во-вторых, ты правильно сомневалась, это может повлечь проблемы. Раз это близкий друг Фирдауса, то они могут заподозрить, что твой муж тоже связан как-то с ливанской разведкой. Еще начнут за ним следить, или от тебя этого потребуют… Ну и в-третьих, я всерьез опасаюсь, что это по тебе самой ударить может. Представь, расскажешь ты о ливанце, выйдет КГБ на него каким-то образом, и начнет он складывать два и два и вспоминать, с кем общался в последнее время. Как думаешь, насколько быстро вспомнит о жене своего друга, которая, какое совпадение, из Советского Союза родом. И как только он к этим выводам придет, ты окажешься в серьезной опасности.

— Поняла! — с мрачным видом согласилась Диана. — В принципе, у меня похожие мысли были, но потом я решила, что будет совсем не лишним с тобой посоветоваться. А то мало ли что не учла, как с той запиской от террористов… А подскажи мне тогда также, что мне сказать моему куратору в КГБ, если она меня спросит, почему я так запоздала с отчётом? Так-то у нас с ней договорённость, что я едва прилетаю из-за границы, как тут же ей звоню…

— Вот это вообще легко. Скажи, что ужасно простудилась в дороге, температуру подхватила, и тебе было нужно несколько дней, чтобы в себя прийти. Не идти же заражать её, в конце концов, правильно?

— Ясно. Да, пойдет, наверное. Надо только будет нос натереть чем-нибудь, чтобы красный казался, словно еще не выздоровела, да кашлянуть пару раз…

— Кстати, получилось что-нибудь сделать с нейтрализацией явки революционеров в Колумбии? — спросил Диану, потому что мне было действительно интересно.

— В Колумбии? — переспросила она, явно думая о другом, а потом тут же радостно кивнула. — Да, там всё хорошо получилось. Я смоталась в Швейцарию, открыла там фирму. Дней через пять, когда я им позвонила, мне сказали, что все мои поручения полностью выполнены. Теперь у меня есть квартира в Колумбии, представляешь? Причём обошлась она мне всего в 1200 долларов. Как я и велела, прежнего съёмщика, связанного с теми террористами, выкинули на улицу, и пообещали мне, что достаточно скоро через местное колумбийское агентство найдут нового жильца, который будет исправно платить мне арендную плату.

— Отлично, — я облегченно вздохнул. — Теперь этот вопрос точно можно считать решенным. Это хорошо.

— Ты еще самого главного не знаешь! — восторженно воскликнула Диана.

Хм! Я немного напрягся. Есть что-то важнее того, что уже было сказано. Это что там в жизни моей сестры творится, спрашивается?..

— Я с парашютом прыгнула, — сообщила Диана, чуть ли не подпрыгивая.

— Ого! Ничего себе, — поразился я.

— Да. Представляешь, Халим, ну тот самый из разведки ливанской, вместе со своим приятелем мне на день рождения прыжок с парашютом подарили. Было так здорово! И нисколечки не страшно, — начала рассказывать Диана. — А еще мне сертификат дали красивый после прыжка. Тимуру покажу, как увидимся, он точно упадет!.. Я теперь тоже десантник. Или десантница… Как правильно?

— Хочешь сказать, десантница, — ухмыльнулся я, — что тебе ливанская разведка обучение прыжкам с парашютом профинансировала? А это сильно!

— Ага, — кивнула Диана. — Но лучше бы об этом никому и никогда не узнать.

— Это точно, — согласился я, улыбнувшись.

Колумбия

Капитан КГБ Караваев Николай Семёнович уже второй год успешно изображал предпринимателя в Венесуэле. В этой стране было достаточно просто сделать абсолютно настоящие документы, просто дав несколько сотен долларов клерку в какой-нибудь провинции, а после этого нужно было просто переехать в другую часть страны, где он никогда не наткнётся ни на одного из жителей села, в котором якобы родился и вырос.

Задание у него было достаточно непростое. Прожить пару лет в Венесуэле, став там абсолютно своим среди местных бизнесменов и политиков, а затем переехать на постоянное место жительства в США. Получить в штатах грин-карт, а потом и гражданство. После этого наладить активную работу с революционерами всех мастей в Латинской Америке с территории США. Выходец из Латинской Америки, с точки зрения его руководства, не будет вызывать каких-то подозрений, если будет активно взаимодействовать с латиноамериканцами, уже постоянно проживая в Штатах. Так что его многочисленные поездки по Латинской Америке не будут вызывать каких-то вопросов у ЦРУ или ФБР. И в свою очередь, его статус вначале резидента, а потом и гражданина США не будет вызывать подозрений о его возможных связях с местными революционерами в различных службах безопасности латиноамериканских стран.

Ну а пока что, помимо вливания в венесуэльское бизнес-сообщество, он выполнял некоторые поручения из центра по связям с венесуэльскими и колумбийскими революционерами. Правда, каждый раз он сильно нервничал, опасаясь, что столкнется с завербованным американцами или местными спецслужбами агентами. Первое ещё куда ни шло, его просто отправят в тюрьму. А вот если его схватят местные спецслужбы, что в Венесуэле, что в Колумбии, то всё может закончиться для него весьма печально — пытками и последующим убийством. Что венесуэльские, что колумбийские спецслужбы абсолютно не стеснялись никакими рамками закона, и убивали всех, кого подозревали в симпатиях к коммунистам, сотнями.

Очередное поручение из центра требовало установления связи с революционной группой в одной из провинций Колумбии поблизости с границей Венесуэлы, входящей в «Революционные вооруженные силы Колумбии — Армию Народа». Это очень крупная революционная группировка, и довольно опасная. Получив задание, он сразу же взял карту и навёл справки у знакомых бизнесменов об этой провинции, потому что раньше в ней ему бывать не приходилось. Ему сообщили, что это очень неразвитая провинция, и даже просто путешествовать по ней в нынешние времена очень опасно. Эта информация ему, конечно, никакого оптимизма не добавила. Сама Венесуэла-то жила не так и богато, основные деньги здесь были сосредоточены в руках белых, которые жили в отдельных районах. Но когда он въехал в Колумбию, там вообще все оказалось чрезвычайно печально. Ужасные дороги, многочисленные фавеллы, нищета и беднота вокруг.

По указанному в сообщении из КГБ адресу он прибыл в начале седьмого вечера. Специально в расчёте на то, что если связной революционеров работает, то уже должен вернуться с работы домой. Он вежливо постучал в дверь квартиры номер 47, но никакого отклика не получил. Тогда он постучал уже погромче. Снова никто не отреагировал. Но производимый им шум привлёк внимание старушки в одной из соседних квартир.

— Вы к кому, сеньор? — спросила она, выйдя из квартиры на лестничную площадку и подслеповато щурясь.

— Мне сказали, что здесь живёт сеньор Рамирес. У меня есть к нему деловое предложение, — вежливо сказал капитан.

— Он здесь жил только до середины августа. Потом его попросили съехать.

— Очень жаль. Он не оставил вам другого адреса?

— Нет, он вообще был очень нелюдим.

Николай Семёнович покидал убогое здание в прекрасном настроении. Его вовсе не волновало, что он не смог встретиться с этим Рамиресом. Были, конечно, в Колумбии настоящие революционеры и было их много, но количество агентов спецслужб тоже зашкаливало. Так что, возможно, сегодня, не встретив этого Рамиреса, он вытащил свой счастливый билет. Кто его знает, на кого он на самом деле работает? Из Москвы так точно невозможно понять, кто он такой, запросто могли его подставить под удар, отправив на эту встречу…

Москва

После разговора проводил Диану к её Волге. Обнялись на прощание, и она уехала.

Так, а ведь завтра снова встречаемся, и у неё день рождения… А подарка-то у меня и нет. Как нет подарка и для Петра. Кажется, пора звонить моему антиквару…

Набрал номер, и трубку сняли уже на второй гудок.

— Илья Павлович? Это Павел Ивлев.

— Павел! Как раз недавно о вас вспоминал! Как ваши дела?

— Спасибо, все прекрасно. Можно ли к вам подъехать в ближайшее время? Завтра празднуем два дня рождения, а мне подарить нечего…

— Конечно, Павел, что за вопрос! Приезжайте хоть прямо сейчас, что-нибудь обязательно для вас найдём.

— Прекрасно, через час у вас буду.

Забежал домой, взять денег и ключи от машины и гаража. В гараже проверил колеса — нормально, за время поездки не сдулись.

— Так, расскажите-ка мне, Павел, кому именно нужны подарки? — сразу же озадачил меня Некредин, после того, как поздоровался и пожал мне руку.

— Девушка, девятнадцать лет, блондинка, и офицер армии, двадцать семь лет.

— Хм… — задумчиво сказал антиквар, — разброс по запросам, конечно, большой… Но так даже интереснее. Начну сразу с капитана, потому что мне недавно принесли одну очень интересную вещь. Сейчас, минуточку, куда же я его положил…? — завертел головой в разные стороны антиквар, — а, вспомнил!

Он нырнул в глубокий одежный шкаф, и спустя пару секунд появился оттуда, радуясь, что нашёл то, что хотел.

— Вот, пожалуйста, морской офицерский кортик XIX века. Обратите внимание, лезвие четырехгранное!

Я с интересом повертел в руках кортик. Ножны оказались почти целиком из латуни. Рукоятка была достаточно простой, белой. Вытащил кортик из ножен. Лезвие действительно оказалось четырехгранным, да ещё на части клинка были различные узоры. Кортик рядом с ножнами смотрелся гораздо интереснее…

— Отменная сталь, сами понимаете, изделие для офицерского корпуса! — сказал антиквар с такой гордостью, как будто сам ковал этот клинок.

— Почем просите?

— Сто пятьдесят рублей.

Я хмыкнул. Месячная зарплата инженера. Как бы дороговато, конечно, будет, для подарка на день рождения, да ещё и не на юбилей? А с другой стороны, Пётр же не узнает, почём он мне достался? А такой подарок ему наверняка понравится. Раз пошёл в армию служить, значит, любит клинки, иначе и представить себе не могу. Да мне и самому кортик понравился, если честно. Другое дело, что, когда военный собирает такую коллекцию — это одно дело, к этому снисходительно отнесутся. А вот гражданскому холодное оружие иметь в квартире ни к чему. Ладно, не буду жадничать, куплю уже Петру этот кортик…

— Годится! — сказал я. — Так, а что по девушке посоветуете?

— Так… — антиквар снова активно завертел головой. — Я как раз недавно отбирал различные вещички, пройдёмте в другую комнату. Вот здесь у меня пять шкатулок XIX века, и ещё кое-чего имеется.

Он указал жестом на две полки в открытом шкафу. Я немедленно приступил к изучению.

В начале мой взгляд упал на шкатулки. Тут было на что посмотреть. Почти уже остановился на одной из них, латунной, с очень изящными узорами по всей поверхности, как вдруг заприметил кое-что более интересное в глубине полки. Осторожно вытащил на свет, и вещица тут же заиграла бликами.

— Это редкая вещица из викторианской Великобритании. — тут же сообщил мне Илья Павлович, — из перламутрового стекла, между прочим. Конфетница!

— Почем?

— 130 рублей.

— Годится, — одобрил я. Очень мне оттенки этого перламутрового стекла понравились. Значит, и Диане наверняка тоже зайдёт.

Антиквар был мной очень доволен, чуть ли руки не потирал от удовольствия.

— А как по поводу монет, будете смотреть в этот раз? — напомнил он мне.

— Буду. Что у вас появилось новенького?

— Есть золотые французские луидоры великолепного качества! — сказал он мне.

— Луидоры? Как они в Советский Союз-то забрели? — удивился я.

— В СССР, конечно, вряд ли, — задумчиво сказал Илья Павлович, — думаю, они попали в свое время в Российскую империю. Коллекционировал какой-нибудь аристократ, небось. А так да, у нас это вещь редкая. Золото, опять же, всегда в цене будет.

Ну, уговаривать меня ему не пришлось. Я и так бы взял. Не хочу оказаться среди тех бедолаг, которые при распаде Советского Союза останутся с пустыми бумажками на руках. А антиквариат, настоящий который, а не всякое ненужное никому старье, он имеет тенденцию только к удорожанию…

За предложенные пять луидоров выложил все оставшиеся наличные. Красивые монетки оказались, и увесистые. Так что и глаз ласкают, и в руках приятно подержать.

Москва, квартира Ивлевых

Вечером неожиданно зазвонил телефон. Сняв трубку, услышал голос Марата.

— О, здорово, Пашка! — обрадовался он. — А я звоню узнать, может вы приехали уже из отпусков.

— Привет! Да, угадал, недавно вернулись, — подтвердил я обрадованно.

— Как отдохнули? — поинтересовался Марат.

— По-разному, долго рассказывать, — рассмеялся я. — А вы как в Карелию съездили?

— Тоже по-разному, — хохотнул в ответ мой тренер. — Да и не совсем в Карелию… Вернее даже — совсем не в Карелию.

— Вот сейчас вообще интересно стало, — сказал я с улыбкой.

— Ну, надо, думаю, собраться. История длинная. Заодно посидим, — предложил Марат. — Давно не виделись. И с сестренкой и отцом пообщаюсь, племянников пообнимаю.

— Так вообще не проблема, — предложил я. — Мы завтра всем табором в Коростово едем. Праздновать будем все подряд, что за август накопилось. Давай присоединяйся. Там природа, банька, отличная компания…

— Да с удовольствием, — тут же обрадовался Марат. — Так же точно лучше, чем в общежитие сидеть.

— Ну вот и договорились, — подтвердил я. — Мы завтра утром рано стартуем все.

— Может привезти что-то надо? Или кого-нибудь? Я же за рулем, — предложил Марат деловито.

А знаешь? Отличное предложение! — обрадованно кивнул я, подумав пару мгновений. — Можешь сестру мою с мужем и детьми привезти, чтоб им по электричкам не прыгать?

— Конечно. Диктуй адрес, — охотно согласился Марат.

— Я им тогда в общежитие позвоню сейчас. Передам, чтоб в восемь утра готовы были, — предложил я.

— Заметано. Буду там к этому времени.

Договорившись обо всем с Маратом и поболтав еще пару минут, передал трубку Галие, предупредив, что брат ее завтра к нам в деревню приедет. Жена радостно кивнула.

Мой расчет на то, что, услышав, что завтра увидит Марата, Галия не станет с ним долго сейчас говорить, оправдался. Так что буквально через десять минут телефон был свободен, и я набрал общежитие Инны. Продиктовал нужную информацию на вахте, которую надо было передать им. Думаю, очень довольны будут, что на машине поедут в деревню и вещи и детей на себе не потащат.