Ревизор: возвращение в СССР 38

Глава 12

Москва

Отношения у Захарова с заместителем министра легкой промышленности СССР Арсением Ивановичем Марченко были самые теплые. Они познакомились с замминистра в одной из командировок ещё лет пятнадцать назад, когда обоим до нынешних высоких постов было, как до Луны. Быстро обнаружили, что очень хорошо понимают друг друга, и создали своеобразный союз для взаимной поддержки. Так что он не сомневался, что старый друг не откажет в такой мелочи, что ему нужна. Тем более, что в данный момент Захаров взлетел намного выше, чем его приятель, и тот точно захочет сделать его хоть немного больше себе обязанным. Захаров по своему статусу был политической фигурой, в отличие от друга, а в СССР власть концентрировалась в руках тех, кто был тесно вовлечен в политические вопросы. Вот станет приятель министром однажды, если сумеет, вот это уже будет серьёзный уровень.

— Что в этот раз? В чем нужна помощь? — бодро спросил Арсений Иванович, когда они все заказали, и официант ушел.

— Да вот возникли у меня вопросы к одному украинскому товарищу. Это заместитель министра легкой промышленности УССР, Кучко Евгений Борисович. Можешь его вызвать в Москву «на ковёр» за какие-то упущения? Найдется, за какие?

— Да всегда найдется, сам же знаешь, был бы подчинённый, а огрехи у него найти не так и сложно, — понимающе усмехнулся, махнув рукой Марченко, — как срочно нужно?

— Да уж лучше не затягивая. В идеале, чтобы завтра уже и прилетел в Москву.

— Значит, он тебе нужен для разговора, уже «получившим на орехи»?

— Все верно, ни к чему, чтобы, когда мы встретимся, у него была горделиво поднята голова.

— Опустим мы его голову, опустим. Поручу помощнику выяснить, в чем по его линии Украина недорабатывает, и пропесочу его как следует.

— Вот, это очень хорошо. Спасибо за понимание!

— Да что уж там, сущий пустяк. Ни в какое сравнение не идёт с тем, как ты мне в прошлый раз помог, не дав тому прохвосту подсидеть мою сестру.

— Лариса твоя правильно себя ведет, и все у нее будет хорошо! — ответил Захаров. Сестра друга работала в него в горисполкоме, и все верно, он ее выручил с полгода назад, когда её заместитель вообразил, что сможет запрыгнуть в кресло женщины-начальника при помощи интриг и подстав, используя своего родственника в одном из министерств. И хоть бы тот прохвост хоть что-то из себя представлял… На деле он оказался пустым местом с избытком амбиций. Захаров всегда проверял людей, которые по тем или иным причинам вызывали у него к себе интерес, мало ли, окажется толковый человек, который сможет принести пользу на другом месте. Убедившись, что толку от такого человека не будет, Захаров организовал его перевод на БАМ, в надежде, что там тому удастся выплеснуть свою энергию в нужное русло. Обставлено это было как положено, словно это и не ссылка, а почётное поручение. После слов «партия тебе доверяет» особого выбора у подчинённого и нет. Либо распрощаться с мыслью о карьере, либо собирать чемодан и готовиться к переводу. Амбиции не позволили тому прохвосту отказаться от карьеры. А положение Ларисы очень упрочилось — все в отделе поняли, что ее позиции незыблемы…

Решив все с Марченко, Захаров сразу после выхода из ресторана, подошёл к ближайшему телефонному аппарату и набрал генерала Горьковенко. Тот был уже дома. Представившись, он сказал, что сейчас подъедет к его дому, пусть он выйдет, надо переговорить. Разговор не затянулся. Услышав, что ему надо шугануть одного провинциала, чтобы он был посговорчивее, Борис Васильевич охотно согласился завтра посидеть за его счёт в ресторане с друзьями. Согласовали время и место. Захаров поблагодарил за помощь и поехал домой.

Паланга

Балтика встретила меня приветливо моросящим дождиком и бодрящим, пронизывающим до костей ветерком. Эх, отдохнем! — мысленно ухмыльнулся я и потрусил искать такси. Давать телеграмму и заранее сообщать, когда приеду, не стал. А то пригонят снова генерала встречать меня. А мне и так после прошлого раза неудобно. Чай не барин, чтоб высших военных чинов почем зря в аэропорт гонять… Да и сюрприз устроить хотелось…

Дом встретил меня теплом, уютом и бурным восторгом домашних. Галия тут же повисла у меня на шее вместе с мальчишками, которые через пару мгновений обнимашек начали маму активно отпихивать, чтоб не мешала мне их обнимать и гладить. Смешные. Под общий смех и шутки кое-как разместил всех троих вокруг себя и начал рассказывать новости.

В подробности, само собой, не вдавался. Просто успокоил жену, что все получилось уладить с ее отцом, так что волноваться не о чем. В разговорах старался больше говорить про Крым, погоду и природу, чтоб не провоцировать неудобные вопросы. Утолив первый информационный голод и жажду общения у моих близких, попросил:

— Давайте, может, на кухню переместимся. Я есть хочу страшно. Там уже разговаривать продолжим, если никто не против.

— Конечно, — всплеснула руками Галия, тут же вскочив, — у нас все готово. Пошли скорее.

— Да, учитывая погоду, заняться нам тут особо нечем, — рассмеялась Дилара, — так что мы целыми днями готовим. И едим…

— Такими темпами скоро в двери пройти не сможем, — подхватила Валентина Никаноровна.

Еды, и правда, было наготовлено с избытком. С большим удовольствием придвинул к себе полную тарелку. Балдин с довольным видом присоединился. Женщины есть не стали, хлопоча вокруг нас, только бутылочку крымского вина из привезенных мной запасов открыли и сели смаковать.

Лазурный берег, Ницца

Диана, разнежившись, лежала на шезлонге под зонтиком и с удовольствием потягивала холодный сок. После вчерашнего утомительного морского путешествия этот день был просто идеальным. Легкий завтрак утром, море, пляж, прогулка по набережной, и вот они с Фирдаусом снова на пляже, отдыхают и никуда не спешат.

Как повезло, что мы с Фирдаусом совпадаем во взглядах на работу и отдых, — думала Диана. — Оказался бы с шилом в заднице, как этот его Халим, и скакала бы я сейчас с ним по экскурсиям вместо пляжа.

Халим с Мансуром как раз с самого утра укатили на какую-то экскурсию по достопримечательностям Лазурного берега и очень удивлялись, когда Диана с Фирдаусом отказались составить им компанию. Захида с Иман тоже не пылали энтузиазмом сопровождать парней. Эти две поклонницы европейской моды, похоже, нацелились обойти все более-менее приличные магазины и сразу после завтрака умчались за покупками. С ними Диана тоже не пошла. Так что весь день они с мужем были предоставлены сами себе, что обоих очень радовало.

Вернувшиеся после обеда в гостиницу, Халим и Мансур были полны впечатлений и наперебой рассказывали, что смогли повидать. Больше всего обоим понравились карнизные дороги.

— Мы наделали фотографий просто уйму, — рассказывал Халим. — Там просто потрясающий виды на город и на окрестности. Вам надо обязательно туда съездить. И девчонок тоже захватим. Кстати, они еще не вернулись?

— Мы их не видели, — покачал головой Фирдаус.

— Наверное, не могут донести все, что купили, — хохотнул Мансур.

— Пойду загляну к ним в номер, — засобирался Халим. — Надеюсь, уже пришли. Кстати, — повернулся он к Диане с Фирдаусом. — Я встретил во время экскурсии своих приятелей из Европы. Общаемся частенько по работе. Они тоже здесь отдыхают, представляете. Я пригласил их с нами поужинать. Так что имейте в виду, в семь встречаемся в ресторане.

Диана сразу навострила ушки. Общается по работе, значит, с европейцами… — закрутились мысли у нее в голове, — интересненько. Посмотрим, кто там в приятелях у ливанской разведки ходит.

Подтвердив, что обязательно придут вечером и попрощавшись с парнями, Диана с Фирдаусом продолжили отдыхать. Вот только от былой разнеженности у Дианы не осталось и следа. Она лежала и сосредоточенно вспоминала все, чему ее учили по поводу ведения светских разговоров с нужными людьми.

Вечером в ресторане Халим представил им двух мужчин. Оба оказались военными. Один из них, подтянутый шатен лет сорока на вид, был немецким майором, служившим в ФРГ в войсках связи. А второй, полноватый коротышка с довольно небрежной для военного прической, оказался бельгийским подполковником. Оба прекрасно знали французский, поэтому все разговоры за столом велись на нем. Халим представил своим знакомым Диану с Фирдаусом, отметив, что Фирдаус его давний хороший друг. Приятели Халима оказались очень общительны, так что вскоре за столом уже вовсю шла беседа, прерываемая иногда шутками и смехом. Жан, бельгиец, был просто переполнен разнообразными забавными историями, так что постоянно веселил сидящих за столом девушек, рассказывая курьезные случаи, с которыми сталкивался в жизни и в работе.

— Жан, а почему у вас почти все смешные истории про французов? — спросила Захида, смеясь после очередного рассказанного бельгийцем комичного случая.

Мужчины расхохотались, услышав этот вопрос.

— Вы очень наблюдательны, мисс, — откликнулся Михаэль. — Жан наверняка скажет вам, что это случайность, — Бельгиец при этих словах немца фыркнул. — Но правда в том, что у бельгийцев с французами очень давняя и большая «любовь». Если вы послушаете французов, то заметите, что у них большинство анекдотов про бельгийцев.

— Да-да, в основном про их скупость, — со смехом подхватил Халим.

Мужчины снова рассмеялись. Диана поняла, что с этим у них связана какая-то история. Потому что Жан нисколько не обиделся, а рассмеялся со всеми, после чего нравоучительно заявил:

— Это все клевета и злобные наветы. Мы просто бережливы.

— Да-да, помним, сталкивались не раз, — перемигнулись Халим с Михаэлем, но дальше развивать тему оба не стали, переведя разговор на другое.

Постепенно беседа перешла в более серьезное русло. Девушки немного отстранились, начав обсуждать сегодняшние покупки, и мужчины переключились на разговоры о политике и бизнесе. Диана поддерживала разговор с Захидой и Иман, но при этом чутко прислушивалась к тому, о чем говорили приятели Халима.

Те сначала активно обсуждали ситуацию на Ближнем Востоке, благо всем присутствующим за столом мужчинам эта тема была очень интересна, и было что сказать по этому поводу. Организация Освобождения Палестины вела себя в Ливане все более развязно, так что вскоре к разговору мужчин внимательно начали прислушиваться и девушки. Диана видела на лицах Захиды и Иман неподдельное беспокойство и размышляла о том, как же ей повезло, что семья мужа послушалась советов Пашки и уехала в Европу.

— Я так сильно боюсь, что ООП устроит у нас очередную гражданскую войну, — тихонько сказала Захида Диане. — Мой отец считает, что кризис пройдет, и все успокоится. Но недавно приезжал в гости мамин брат. Он был очень пессимистично настроен. Договорился о работе и переезжает с семьей в Иран, у него там хорошие связи и много друзей. Вот сейчас, пока я здесь, они уже и уехали, наверное. Дядя звал с собой моего отца и маму, пытался убедить их уехать. Но отец не стал слушать. Они чуть не разругались тогда. Никогда не видела раньше дядю таким встревоженным. Теперь и сама боюсь. Меня родители отпустили с Халимом в Европу отдохнуть, чтоб развеялась и перестала паниковать, — добавила она, улыбнувшись.

— Не переживай так сильно, — взяла подругу за руку Иман, — все обойдется, вот увидишь. Мои родители тоже уверены, что это просто кризис. Все разрешится так или иначе, просто надо набраться терпения.

— Очень надеюсь, что ты права, — кивнула Захида. — Здесь я и правда расслабилась, и все уже не кажется таким серьезным…

Зря вы расслабились, — мрачно думала Диана. — Пашка считает, что у вас там все медным тазом накроется вскоре. И ведь не скажешь ничего, — с досадой подумала она. — Да и не послушает никто. Фирдаус со своим отцом всех, кого могли, предупредили. Большинство просто не верит…

— У нас обстановка тоже не самая спокойная, — перешел на ситуацию в ФРГ Михаэль, — в ГДР сейчас сконцентрированы очень серьезные силы, создано усилиями СССР огромное танковое соединение. Если русские вдруг решат, что надо на нас напасть, остановить в Европе никто их не сможет, на нас обрушится лавина из десятков тысяч советских танков. Многие всерьез обеспокоены таким положением вещей. Нам нечего сейчас противопоставить такому количеству тяжелой военной техники.

— Ну почему нечего? — скривился Жан. — Слышал же про идеи некоторых умников остановить русское наступление при помощи ядерного оружия американцев.

— Так русские строят танки специально с противорадиационной защитой, тоже понимая возможность такого сценария, — кивнул Михаэль. — Не дай бог такой сценарий произойдет. Европа такая крохотная, что от нее ничего не останется, если она получит такую «помощь».

— Да, помню то совещание, — усмехнулся Жан. — Было очевидно, что мало что от нас останется. Жить в Европе после этого будет особо негде. На ядерных пустошах в условиях ядерной зимы не выжить… Это у русских за Уралом огромные территории, им есть куда податься. Тем более их не напугать зимой…

— Ну, вряд ли СССР решит нападать, — подал голос Мансур, — думаю, что крупные военные гарнизоны русских в Европе — это больше предосторожность и демонстрация силы.

— Многие надеются на это, но отчеты аналитиков сбрасывать со счетов тоже не стоит, — покачал головой Михаэль. — Цифры говорят, что мы сейчас в очень опасном положении… Наши армии оснащены разнокалиберным вооружением, что-то противопоставить русским, кроме ядерного оружия, и нечего… Сколько мы ни говорим о единой Европе, у нас так и нет единой европейской армии.

— Кстати, а что думают в СССР про возможность нападения на ФРГ и другие страны Европы? — повернулся вдруг Халим к Диане. — Можно же из первых уст узнать. Какие слухи об этом сейчас ходят в Москве?

Михаэль с Жаном при этих словах Халима уставились на Диану, явно опешив. Они не догадались, что я из СССР, — поняла она. — Говорили-то ведь все время по-французски. Решили, наверное, что раз у меня акцент, то я тоже из Ливана.

— Диана из Советского Союза, — пояснил тем временем недоумевающим друзьям Халим, — они с Фирдаусом в Москве познакомились, когда он там учился. И сейчас большую часть времени в основном в Москве проводят по работе, — добавил он.

Немец с бельгийцем переглянулись и с непонятным выражением на лицах посмотрели снова на Диану. Что ж, снова включаем дурочку, — мысленно вздохнула она и сказала, улыбнувшись:

— Советский Союз очень мирное государство. Мы никогда и ни на кого сами не нападаем. Но от агрессии защищаемся всегда очень хорошо.

Произнеся это, она заметила немного ироничный взгляд мужа. К счастью, этот его взгляд на жену никто не заметил, а вслух Фирдаус про свою «миролюбивую и беззащитную русскую жену» благоразумно ничего говорить не стал. Пусть лучше все думают, что подвеска у нее на шее в виде автомата просто случайность…

— То есть, вы считаете, что Советский Союз не станет нападать на европейские страны, даже если у него для этого будут все возможности? — поинтересовался Михаэль довольно скептично.

— Уверена в этом, — кивнула Диана спокойно.

Михаэль что-то сказал Жану по-немецки, после чего оба усмехнулись. Увидев недоумение на лице Дианы, немец тут же извинился.

— Простите, случайно перешел на родную речь, — пояснил он. — Удивлен, что вы не поняли. Я думал, что русские хорошо знают немецкий язык.

— Ну, я знаю несколько фраз, — пожала в ответ плечами Диана.

— Наверное, «Гутен морген» и «Ауфвидерзейн»? — с улыбкой спросил немец.

«Партизанен», «Хенде хох», «Шнелле», «Гитлер капут» — бодро рявкнула Диана.

Михаэль и Жан ошарашенно замерли с открытыми ртами.

Киев

Замминистра легкой промышленности Украинской ССР Кучко был весьма удивлен, получив срочный вызов в столицу на завтра в восемь часов вечера. Его затребовал к себе немедленно никто иной, как замминистра легкой промышленности СССР, курировавший его направление. Никаких особых промахов он за собой не помнил. Да, были, конечно, проблемы, но как у всех. Поэтому первым делом он позвонил домой своему министру, — мало ли тому что-то известно.

К сожалению, министр вообще ничего не знал об этом. Но пообещал немедленно навести справки в Министерстве промышленности СССР через своих московских знакомых. Кучко и сам тогда вспомнил пару человек, к которым в Москве можно было обратиться. А то мало ли там какая-то очередная кампания началась? Может, по борьбе с волокитой, может, по борьбе с разгильдяйством в министерствах? Если заранее узнаешь, что сейчас так остро взволновало союзное руководство, то уже будешь в определённом плюсе. По крайней мере будет понятно, к каким вопросам нужно готовиться, чтобы понадёжнее прикрыть свои тылы.

Но все его звонки к знакомым ничего не дали. Никто не знал ни о какой новой кампании. Ото всех он получил ответ, что любая кампания сначала попадает на передовицы газет, а не начинается вот так неожиданно.

С чего тогда такой срочный вызов? Он четко осознавал, что вряд ли его вызывают в столицу, чтобы предложить повышение… Его можно получить только через влиятельных друзей, а таких в Москве у него не было…