Ревизор: возвращение в СССР 38

Глава 2

Судак

Анна Аркадьевна, бдительно оглянувшись по сторонам, потянула меня за собой. Вошли в здание, прошли пять дверей, следующую она открыла ключом и завела меня внутрь. Ага, это их с Загитом номер. Бедненько, но чистенько, вполне можно отдыхать по всем нынешним советским нормам.

— Кудзаг, что работу эту дал Загиту, так его подставил! — начала рассказывать она вполголоса, едва закрыла за мной дверь. — Привел какого-то своего приятеля, а тот потребовал, чтобы Загит в другом пансионате тоже шкафы делал! А куда ему, в Москву же скоро надо возвращаться, на работу выходить! А если откажется, обещает неприятности устроить с ОБХСС! Причем и здесь, и в Москве тоже. Мол, у него и там в ОБХСС знакомые есть, которые Загитом по его указанию займутся!

Фух! Меня аж сразу отпустило! Все живы, здоровы, и какие-то проблемы могут быть только в перспективе… А то, что бы я сам ни говорил по этому поводу Галие, а все же подспудно опасался, что случилось что-то действительно плохое… Чем дольше живёшь, тем больше в силу жизненного опыта можешь себе представить вариантов разных гадостей, что с близкими людьми могут приключиться. Это только у молодых идей таких идей не возникает, у них хвост пистолетом, у самих все пучком, и они также и про других думают!

— Что это за тип такой наглый? У него есть основания для наглости, или он просто воображает о себе невесть что?

— К сожалению, я уже успела выяснить у подруги в Киеве, Паша, что основания есть. У него дядя замминистра промышленности УССР. И наш Кудзаг его откровенно боится…

— А чего он такого проблемного приятеля вообще привел к Загиту знакомить?

— Загит думает, что они сговорились с Кудзагом. Он обмолвился о детали их разговора с Загитом, что это подтверждает. Загит считает, что они хотят, чтобы он местных мастеров научил грамотно шкафы эти делать, и потом они тут халтурить будут по другим объектам, а Кудзаг с этим его Виктором Сергеевичем с этого деньги будут иметь.

Ясно… Похоже, у обоих этих махинаторов есть понимание, что в любой рабочей профессии есть свои хитрости, которым лучше у мастера учиться, чем самому изобретать. Это только со стороны кажется, что, к примеру, стенки из блоков легко класть без опыта. Я вот клал, и только со второго раза что-то более-менее пристойное получилось. Хотя все равно накосячил, стены у сарая вроде ровные вышли, а вот по дверным косякам они на пять сантиметров разбежались… Да и у профессионала есть много приёмов разных, позволяющих делать быстрее свою работу, которая со стороны может показаться очень простой, а на деле окажется достаточно сложной… Так что с этой точки зрения они не хотят проверять, смогут ли их подручные все это самостоятельно освоить. Намного разумнее выглядит решение нагнуть заезжего мужика, который это профессионально умеет делать.

Они же не знают, что Загит сам без году неделя в этой профессии… Ему это самому не с руки было говорить потенциальному заказчику.

Ну и кроме этого, вполне могут быть замешаны какие-то местечковые амбиции. Говорить потом клиентам пансионата, что эти шкафы мы аж московскому мастеру заказывали… И вам будут делать их люди, которых он лично этому великому искусству обучил… Ну или, и того все проще — приятно нагнуть москвича. Будешь делать все, что тебе скажут! Мол, знай наших!

— Значит, именно ультимативно потребовал от Загита работать на него? Надеюсь, тот совсем уж в решительный отказ не пошёл?

— Отказался, но так, что осталось место для переговоров…

— Это хорошо… Нам пока что не нужны никакие решительные действия со стороны этих махинаторов. Надо разобраться, как и что… А про какую подругу из Киева вы говорили? Она какую-то значимую должность занимает?

— Нет, к сожалению. Должность у нее невысокая. Но рассказать она кое-что может. Многих начальников в Киеве хорошо знает, и с женами некоторых общается. Но по телефону почти ничего у нее не спросишь, сам понимаешь…

— Ясно. А Загит сейчас где?

— Так здесь же, в пансионате, очередной шкаф делает.

Ну вот, какая-то первичная информация у меня для размышления и принятия решений уже есть. К сожалению, только первичная. Вживую, конечно, посмотреть бы на этого Виктора Сергеевича. Блефовать он только горазд, или в самом деле способен на всякие гадости. И нужно ещё понять, насколько этот самый Кудзаг с ним тесно связан. Мало ли, Анне и Загиту просто показалось, что они заодно действуют, а он просто по своей дурости привёл этого мужика…

Стал прикидывать варианты. Первая мысль, конечно, была простой — порекомендовать Загиту собрать сейчас же вещички и с Анной Аркадьевной уехать обратно в Москву. Но это только в том случае, если эта собака только громко лает, но не кусается. А если и в самом деле типчик этот на принцип пойдёт? При таком дяде-замминистре у него реально могут быть выходы на московскую ОБХСС. Этак, получается, Загиту уже нельзя будет шкафами заниматься. А то вдруг на него ОБХСС действительно наведут? А то и прямо провокацию устроят, попросят сотрудника ОБХСС его нанять на нелегальную работу… Протокол оформят, уголовное дело возбудят. Тут же на работу сообщат, со всеми вытекающими из этого последствиями. А мне потом бегай в авральном режиме, пытайся все это разгрести. Теоретически можно будет к Захарову обратиться с такой просьбой… А вдруг этот Виктор Сергеевич человек мстительный, но нанесёт удар не сразу, а выждет какое-то время? И окажется, к примеру, что это случится в тот момент, когда Захарова уже снимут… Бежать тогда к отцу Кости Брагина? А я вот не уверен, что генерал Брагин возьмётся кого-то отмазывать… Не проверял ни разу, и не хочется…

В общем, этот самый простой вариант пока что стоит отложить… В такого рода делах спешка вредна. Мне необходимо собрать больше информации.

Так, а что если мне к Захарову прямо сейчас обратиться с просьбой наехать на этого Виктора Сергеевича? Объяснить ситуацию — мол, обижает моего родственника. Подумал над этой мыслью. Решил, что всё же не стоит, это плохая идея. Выглядеть для Захарова всё это будет несколько странно. И человек он очень осторожный, по моей просьбе вряд ли полезет в дела другого региона кого-то там пугать или наказывать… А если всё же серьёзно к моей просьбе отнесётся, то должен я ему буду после этого, как земля колхозу. В данный момент он мне должен, по сути, за грамотные советы по менеджменту, и мне это очень нравится. Не хотелось бы такой козырь так просто утрачивать…

Так, а если подумать более конструктивно? Как говорят умные люди, если в тебя кинули лимоном, ты можешь не расстраиваться, а выжать из него сок. Надо придумать, как мне гарантированно приструнить этого Виктора Сергеевича, задействовав Захарова, чтобы при этом я не был ничего ему должен… А еще лучше, чтобы сохранилась прежняя ситуация — что он мне должен.

Ситуация пока что при первом приближении мне достаточно понятная. Племянник-отморозок, используя имя своего всемогущего дяди из Киева, крутит какие-то свои дела здесь, в Судаке. Возможно, всех запугал и чувствует себя королём горы… И уже, я так понимаю, контролирует какой-то пансионат, раз пытается Загита заставить там шкафы сделать. А что, если у него не только этот пансионат есть, а еще какие-то активы под его контролем? Мало ли, что-то для нашей группы интересное тоже найдётся. Точно что-то должно быть. Раз он тут на должности директора пансионата, то явно не просто мажор-бездельник… Шкафы вон хочет по последнему писку московской моды соорудить. И тогда разговор с Захаровым можно повести уже совсем в другой плоскости. Вообще не упоминая эту ситуацию с Загитом. Мол, приехал в Судак, а тут определённые возможности нарисовались для нас. Но прежде чем говорить с Захаровым, необходимо удостовериться, что этот Виктор Сергеевич именно такой хозяйственный человек, которого я в нём подозреваю…

— А как бы мне с этим Кудзагом переговорить? — спросил я Анну Аркадьевну.

— Так-то его обычно разве что с самого утра можно застать, но сегодня я видела, что он ещё у себя был. Разве что уже ушёл, пока мы с вами беседовали.

— Тогда отведите меня к нему, пожалуйста, прямо сейчас. Как его фамилия?

— Саманов.

— А этого Виктора Сергеевича? Мне невыгодно его так величать будет в разговоре с этим вашим махинатором…

— Николаенко.

— Понятно. Ну, пошли тогда.

Повезло. Товарищ Саманов всё ещё был на месте, как любезно сообщила нам его секретарша. Я так понял, она с Анной хорошо уже знакома, потому что она дружески ей кивнула, когда мы с ней вошли. Не удивлен — Анна Аркадьевна женщина общительная и умеет создавать о себе благоприятное впечатление.

— Там сейчас товарищи, что пришли по своему вопросу, выйдут и заходите к нему. — сказала она нам.

Звукоизоляция в приёмной директора пансионата оказалась не очень. Так что я достаточно отчётливо расслышал, что в кабинете ведётся какой-то торг. Не совсем только понял, за что именно торгуются. Но полностью ясно было, что вряд ли там происходит что-то, что вменено в должностные обязанности директора пансионата по советским стандартам.

Посетители о чём-то с директором договорились и вышли с очень довольным лицами. Трое мужиков, достаточно хорошо одетых, один и вообще был с чемоданом. Я попросил Анну Аркадьевну подождать меня, и зашёл в кабинет.

Плотно притворив за собой дверь, тут же решительно прошёл к столу директора и уселся по-хозяйски напротив него. Естественно, Саманову это не понравилось.

— А вы кто вообще, товарищ? — нахмурившись, спросил он меня.

— Правильный вопрос не кто, а почему я здесь оказался, — отзеркалив его выражение лица, хмуро сказал я. — Я вообще-то ещё вчера спокойно себе в Паланге отдыхал в очень приличной компании. С генералом в преферанс играл, даже выиграл несколько раз, приятно, знаете ли…

— Да кто вы, товарищ? — как попугай, переспросил меня собеседник. Правда, хмуриться начальственно перестал, сделал лицо гораздо вежливее, чем раньше. Начал понимать, что влип в какие-то неприятности… Я, конечно, не профессиональный актёр, но бывали в моей жизни ситуации, когда приходилось договариваться с позиции силы. Как при этом нужно выглядеть, и что именно делать, чтобы прогнуть под себя собеседника, я прекрасно помню…

— Ну если вы настаиваете, товарищ Саманов, то вот моё удостоверение, можете с ним ознакомиться. — я достал и протянул ему свои корочки через стол.

Он ознакомился. Побледнел. Расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

— Да, жарко сегодня, — деланно сочувственно сказал я. — Я потому обычно летом в Паланге и отдыхаю. В прошлом году почти два месяца там провёл.

— Товарищ Ивлев, так а почему вы здесь находитесь? — наконец-то он задал нужный вопрос.

— А здесь я потому, товарищ Саманов, что мне пришлось прерывать свой отдых в Паланге из-за ваших махинаций. И я этим чрезвычайно недоволен.

— Но, помилуйте, как я мог… — никак не мог понять он, в чём провинился. Ясно осознавал только, что человек из Кремля зол на него.

— Знаком вам такой Николаенко Виктор Сергеевич? Вижу по вашему лицу, что знаком. И что вы с ним затеяли в отношении уважаемого Загита?

— Что вы, что вы, я лично ничего не затевал! — наконец осознав, почему я появился в его кабинете, замахал он руками. — Уважаемый Загит мне как брат, я бы ни за что не решился его обидеть! Он честно работает, я честно плачу ему! Вот посмотрите, у меня все бумаги на него оформлены!

— А я вас и не обвинял в том, что вы ему не платите. Я про вашу затею заставить его работать ещё и в другом пансионате, у этого Николаенко.

— Но это не моя затея, клянусь! Виктор сам всё это задумал! Если у вас есть какие-то претензии, так почему бы прямо к нему и не обратиться?

— Обращусь, товарищ Саманов, непременно обращусь. Но сначала всё же давайте разберёмся с вами. Значит, вы уверяете меня, что в этом деле с Николаенко никак не связаны?

— Никак! Совсем никак!

— И хотелось бы вам поверить на слово, да только мне нужны доказательства.

— Какие доказательства?

— Расскажите чистосердечно о делах этого вашего Николаенко, и я забуду про все ваши дела. Только так и никак иначе. Жду ровно минуту. — я сделал многозначительную паузу, — потом я отсюда выйду и после этого буду считать, что вы вместе связаны. И все эти проблемы, что неизбежно возникнут у Николаенко, возникнут так же и у вас. Со всеми вытекающими глубоко негативными последствиями.

Я кивнул на окно.

— Люди из моего сопровождения, я уверен, уже беседует с теми товарищами, что вышли из этого кабинета прямо передо мной. От вас зависит, дадим ли мы их показаниям ход… Собственно, мне вы и не нужны, мне нужен только Николаенко. Открою вам небольшую тайну, в Кремле очень недовольны его дядей в Киеве. Так что очень скоро у вашего Виктора не будет больше никакого покровителя. А те, кто так рвался с ним дружить, будут его избегать, как зачумленного. Вы же и сами прекрасно знаете, как это бывает…

Блефовал, конечно, но слушая переговоры предыдущих посетителей кабинета с Самановым, нисколько не сомневался, что торгуются они о тех делах, которые караются Уголовным кодексом. И что директор пансионата ни за что не захочет влипать в такие проблемы просто из-за того, что они с Виктором Сергеевичем решили нагнуть заезжего москвича и запрячь его в свою упряжку. Такие вот граждане всегда сдают других, чтобы спасти свою шкуру…

Не скажу точно, что сломало Кудзага. Моя угроза по поводу предыдущей троицы. Или мой намёк на то, что Николаенко обречён уже по приказу из самого Кремля, и идти с ним под раздачу ему совершенно не улыбалось. Но минуту ждать мне не пришлось. Кудзаг затряс головой, старательно кивая.

— Скажу! Все скажу! Я вообще не при его делах! Я всё расскажу, и мы с вами расходимся, правильно?

— Да, все верно, при этом условии вы мне будете неинтересны. — согласился я. — И сразу очерчу круг своих интересов в отношении Николаенко. Он человек очень энергичный, поэтому мне нужны детали по всем его теневым делишкам в Судаке и окрестностях. Кто, что и где производит под его контролем, чем он торгует, где сбывает левый товар? Что-то я уже и сам знаю, но неохота возиться долго. Я бы лучше быстренько всё сделал и вернулся обратно в Палангу к генералу. Он не любит, когда долго приходится ждать…

Последние слова мои прозвучали чрезвычайно искренне. Я прямо лицо Балдина перед собой представлял, когда это говорил. Ну а поскольку я не уточнял, что это за генерал, Кудзаг, конечно, вообразил, что это генерал МВД. Ну вот пусть и думает так и дальше…

В общем, мой блеф прекрасно сработал. Не мог не сработать. Люди еще помнят, как жестко все было при Сталине. Ни одна милицейская корочка не окажет такого же воздействия, как удостоверение сотрудника Кремля. Если милиционер пришел, всегда есть в уме возможность решить вопрос, занеся мзду его начальнику. А кремлевский сотрудник в масштабе Судака — все равно что кара небесная. Кому нести, чтобы договориться, Брежневу? Тем более, если у мелкого начальника районного пошиба рыльце в пушку и я даю ему шанс подставить другого, чтобы самому избежать проблем…

Кудзаг рвался сотрудничать и буквально засыпал меня информацией про теневую империю Виктора Сергеевича. Вот, всё, как я и ожидал, исходя из своего опыта жизни в 90-х! Не мог деятельный человек с такой шикарной крышей, как дядя-замминистра в Киеве, сидеть просто на должности директора пансионата в Судаке! Так что я открыл блокнотик и помечал в него детали, о которых вещал товарищ Саманов.

Калининская область недалеко от Торжка

Временные проблемы между двумя лагерями, связанные с оговором Карины, за пару дней бесследно исчезли. Парни теперь тренировались под руководством Марата по утрам, куда уж им претензии своему тренеру выдвигать… Марат умел формировать к себе уважение у своих учеников, понимая, что без этого тренировки не будут иметь должного эффекта. Более того, на третий день они предложили Марату, Мише и Аише перенести свои палатки вплотную к их.

— К чему нам два лагеря, если по факту отдыхаем уже все вместе? — спросил Иван, — веселее будет всем!

Предложение неформального лидера калининцев москвичи охотно приняли, а вещи в лагерь калининцев перетаскивали все вместе.

Аиша тут же напросилась в палатку к девушкам, ее палатка теперь пустовала. Местные решили, что она поболтать любит, не догадываясь о строгих нормах, что должна была соблюдать на выезде Аиша как мусульманка. Пусть она ею и была скорее формально, по крайней мере никто не видел хоть раз, чтобы она молилась.

Миша и Наташа как-то все больше и больше нравились друг другу. Они все больше времени проводили друг с другом, и Марат даже сказал как-то Мише, усмехнувшись:

— Что, настолько понравилась девчонка? Не наездишься же потом в этот Калинин!

— Сердцу не прикажешь! — вздохнул Миша, убедившись, что их разговор никто не слушает.

— Ну, будет повод машину купить, чтобы по электричкам не скакать! — сказал Марат, безумно гордившийся своим «Вартбургом».

Мишка только усмехнулся, понимая, что он не нарочно так хвастается. Видимо, уговоры Ивана поменяться на «Жигули» так на него повлияли, что стал гораздо чаще про свою машину и вспоминать, и говорить. А как же — того же не заткнуть — иномарка, немецкое качество! Он уже тысячу восемьсот предлагал надбавить за обмен…

Каждые два дня парни с девчонками все вместе ходили в соседнюю деревню за два километра. На машинах туда ездить было не с руки. Напрямую, через лесок, было два километра, а по дороге автомобильной вышло бы уже с десяток. Тем более дорога была такая, одно название, так что владельцы машин подвергать их риску не хотели.

Свежие деревенские молоко и яйца в лагере высоко котировались, и даже платить не нужно было. Девушки помогали местным одиноким бабулям пропалывать грядки, а парни подсобляли на сенокосе. Косить траву, конечно, местные им не доверяли, говоря, что вы, городские, только покалечитесь, а то и косу сломаете. Но высохшее сено нужно было погрузить на телегу, привезти к сеновалу, перекидать наверх. Простая, но тяжелая работа, которую местные с удовольствием им доверяли, расплачиваясь продуктами.

Возвращаясь из деревни, потные, все в пыли и траве парни тут же бросались в воду. Девушки охотно следовали за ними. В воде все дурачились, но не переходя определённые границы, в этом плане компания подобралась нормальная.

Про Карину никто не вспоминал. Лишь однажды, когда Аиша завела про нее разговор по какой-то причине, Марат буркнул снова:

— Баба с воза — кобыле легче.

А Миша даже не стал никак комментировать эту тему. Про избалованную и капризную москвичку он позабыл почти сразу, как она уехала. И только когда Аиша про нее напомнила, поразился тому, с каким равнодушием отреагировал на ее слова. А ведь еще пару недель назад он послушным хвостиком бегал за ней по городу, уверенный, что бесконечно в нее влюблен и дело идёт к свадьбе…