Разведка боем

Глава 2

Пока Конор стоял с закрытыми глазами, пытаясь настроиться на подземелья, или что он тут делал, когда туннели обследовал, я нагнулся и принялся рассматривать сваленные на пол меха. Свалены они были не просто так, а определенным образом, как-то кругообразно, что ли. Поднял одну шкурку и при свете светляка внимательно изучал ее, все больше и больше убеждаясь, что не знаю животное, с которого эта шкурка была снята. Мех был густой, шелковистый, серебристо-фиолетового оттенка, вот что мне было понятно, так это то, что в природе такого окраса шкурки не встречается. А вот подшерсток был вполне классический: белый, настолько, что даже казалось, что он светится в темноте, и очень пуховый. Я никогда не видел ничего подобного. Шкурка небольшая, размером, наверное, с крупную норку, а еще она была выделана. Кто и самое главное зачем бросил здесь целое состояние? Я бросил быстрый взгляд на Вольфа.

— Ты не знаешь, сэр Кауст, какому животному они принадлежали? — в ответ рыцарь лишь пожал плечами.

— Нет, ваше высочество, ничего подобного я раньше никогда не видел. Хотя, видят Пресветлые боги, я повидал множество мехов, как на различной живности, так и на туалетах прекрасных дам.

— Императорский горностай, — голос Эвы прозвучал настолько внезапно, что я даже отступил на шаг назад и едва не завалился на пол. — Ты что не видишь, что шкурки под заклятьем сохранности? Согласно легендам, эти тварюшки были специально выведены древними ради шкурок. Это же просто прелесть какая. Но потом древние того… вымерли… а за ними пошли вымирать и эти зверушки, что-то им не хватало, что могли дать только их создатели. Сначала мех укоротился, затем начал меняться оттенок, ну а под конец они совсем исчезли, или же просто выродились, постоянно скрещиваясь с обычными горностаями.

— Это все безумно интересно, но откуда это богатство здесь? — да, это целое состояние, мне не показалось. Я даже боюсь представить, сколько стоит такая шкурка.

— Да ты посмотри, кретин, как они навалены! Шкуры же не просто так брошены как попало, они выложены определенным образом. Полагаю, что здесь было гнездо чвыр, и в борделе мы видели весь выводок, ну, или несколько выводков, судя по размерам, гнезд было много, но их потом соединили в одно.

— Ни хрена себе ясли, — я выпустил из рук уже не кажущуюся мне такой привлекательной шкурку. — Так они выглядели по-разному, вели себя по-разному и вообще отличались от той здоровенной страхолюдины, потому что это не разные виды, а просо они были разного возраста?

— Ну да, я думала, что ты знаешь, — в голосе Эвы прозвучало искреннее удивление.

— Твою ж мать! Нет, я не знал таких подробностей. Интересно, что бы случилось, если бы мы не на ясли с мамкой или папкой, я так и не понял, какого пола было то здоровенное чучело, нарвались, а с несколькими вполне половозрелыми особями? Хотя нет, не интересно, и так понятно, что ничего хорошего бы точно не случилось. А они что, из яиц нарождаются?

— Скорее всего, да, — Эва сказала это несколько неуверенно. — Этой теории способствует количество мелких особей, особенно во время прорывов, а затем их резкое сокращение, потому что взрослых никто в таких количествах никогда не видел. Вероятно, что большая часть просто не выживает, чтобы достичь своего взрослого размера. Может быть, они даже каннибалы, и в отсутствии другой пищи пожирают друг друга. Таким образом выживают сильнейшие, но для естественного воспроизводства необходимо просто огромное количество выводков.

— Иногда ты напоминаешь учительницу, когда не пытаешься меня в грязь втоптать.

Накрыв рукоять меча рукой, чтобы не слышать возмущенные вопли, последовавшие в ответ, я принялся по-другому смотреть на разбросанные шкуры. Мне все же не показалось, шкуры и правда выложены полукругом. Да и Эва права, они сложены так, что в середине образуют своеобразное углубление. Подойдя поближе, я сел на корточки, принялся ворошить шкуры и тут же наткнулся на нечто, отличающееся от меховой подстилки по консистенции. Вытащив этот отличающийся предмет, я со смесью отвращения и любопытства смотрел на кожистый лоскут, который когда-то был покрыт изнутри густой слизью, сейчас высохшей и осыпающейся с лоскута как перхоть с неухоженной башки. Отбросив лоскут в сторону, я задрал голову и посмотрел наверх. Значит прорывы происходят не хаотично. Когда выводок вылупляется, или как те черные кляксы из своих кожистых оболочек выбирается, то они как-то открывают проход на поверхность, видимо, для первой охоты. То-то здоровая особь большей частью лишь наблюдала. Она просто следила за действиями «детишек».

Может так статься, что эльфы как-то умудряются передвигать гнезда туда, где им необходимо устроить этот жуткий пир? Возможно, и не лишено логики. Не представляю ту тварь высиживающей деток. Скорее всего яйца просто зарывают в шкуры, и они нагреваются и «высиживаются» самостоятельно. Затем, когда твареныши начинают вылезать, твари побольше получают сигнал и выдвигаются на место, откуда и создают проход. Как они это делают? Да понятия не имею. Как-то делают. Но губа у них не дура, такие дорогие шкурки в качестве инкубатора использовать.

Только вот теперь меня мучит любопытство несколько другого плана — если эти кляксы детеныши, то они могут расти в браслете? И не станет ли однажды браслет для них немного маловат. Настолько, что произойдет локальный такой прорыв чвыр, среди которых уже большую часть будут представлять взрослые особи, с которыми хрен справишься? А если это так, то сразу же возникает следующий вопрос, а как быстро растут чвыры? Так, похоже, я скоро зациклюсь на этой грандиозной идее — целого выводка взрослых чвыр, которых в природе не встречается, потому что естественный отбор, который четко следит за перенаселением этих тварей. Наверняка древние какой-то механизм регуляции численности в этих тварей заложили, иначе они уже давно бы просто сожрали все живое, и не посмотрели бы — эльф перед ними или человек. Да хоть помесь орка с бабуином, чвырам без разницы, лишь бы мясцо свежее было. И вообще, не явились ли чвыры причиной, по которой древние приказали долго жить и не следовать их примеру?

Так, не думать об этих гребанных тварях, иначе я себя до такого накручу, что самому тошно станет.

Встав, я вышел из гнезда и подошел к Конору, который стоял с закрытыми глазами, прислонившись к стене. Светляк послушно двигался за мной. Даже его неяркого света хватило, чтобы разглядеть покрытое испариной лицо мальчишки.

— Ну что, ты сумел настроиться? — я дотронулся до его плеча, и Конор вздрогнул, распахнув глаза, отпрянул в сторону. Лишь спустя несколько секунд в его взгляде мелькнуло узнавание.

— Вроде бы. Но тут все такое странное, совсем не похожее на то, что я чувствовал в туннелях под домами старших. И тех, что рядом с ними.

— У меня такое чувство, что мы просто сейчас гораздо ниже находимся, чем, если бы в тех туннелях, где уже болтались, находились. Ну так, куда нам идти? — я не стал говорить моим спутникам про то, что мне только что рассказала Эва, как и про мои рассуждения. Меньше знаешь, крепче нервы, а у нас у всех в последнее время нервы ни к черту.

— Туда, — Конор уверенно ткнул пальцем в одно из ответвлений, отходящих от главного туннеля, чуть в стороне от которого кто-то очень добрый и отзывчивый организовал просто королевские условия для появления на этот свет малышек — чвыр. При ближайшем рассмотрение таких ответвлений было пять, и, положа руку на сердце, ни к одному из них лично мне даже не хотелось приближаться.

— Ты уверен? — я подошел к ответвлению и взмахом руки отправил туда светляка.

— Я уверен только в том, что это ближайший путь к тому туннелю, в котором мы Хейна потеряли, — вздохнул Конор. — Я не знаю, как это работает, так что не смогу объяснить. Но я не вполне уверен, там какое-то марево, я не пойму, что оно означает.

— Так, хорошо, а кроме этого прохода, есть еще выход?

— Да, вон по тому, — и он ткнул в проход, который даже рядом с первым не находился. Интересная логика. — По нему мы тоже в том туннеле окажемся, только гораздо дальше. Придется долго возвращаться назад.

— Насколько дальше? — я прикинул, что рискнул бы и вернуться и даже не возвращаться, а дальше пойти, потому что жопой чуял, что беглецы поперлись именно там, по хорошо изученной и весьма протоптанной эльфийскими ублюдками тропе. Но втроем, с двумя мальчишками начинать погоню — равносильно самоубийству.

— Намного, — Конор вздохнул. — Как половина пути от столицы до крепости «Центральная». — Охренеть. Я резко выдохнул. Нет, на это я точно не готов.

— Куда ведут остальные проходы?

— Не знаю, куда-то вниз. И там… туда я точно не пойду, — Конор поежился и обхватил себя руками за плечи. Ну что тут сказать. Мальчишка не одинок в своих страхах. Куда-то вниз я тоже не горю желанием соваться. Это Нильс бы побежал, хлопая на бегу руками, потому что именно где-то внизу и находятся легендарные города. Вот только нам туда абсолютно точно не надо.

— Пошли по короткой дороге, — я принял решение, потому что ждать чего-то еще означало понапрасну терять время. — Посмотрим, что там за марево.

И я без дальнейших разговоров направился к более темному, чем окружающая нас темень, провалу прохода, где скрылся мой светляк и все еще не вылетел обратно. Меня факт потери светляка не слишком напрягал, потому что он мог попросту погаснуть, отлетев слишком далеко и лишившись тех крох энергии, которые он тянул из меня в качестве подпитки. Так уже не раз случалось, и впадать от этого в панику было рановато.

Глаза уже привыкли к темноте настолько, что я начал различать силуэты Конора и Вольфа, не приближаясь к ним вплотную.

— Ваше высочество, — Вольф стремительно приблизился ко мне, а я начал замечать, что вокруг становится немного светлее, словно стены начинались едва заметно светиться, создавая хоть какое-то освещение. — Я должен идти первым.

Верно, должен. Я остановился и пристально посмотрел на него. Но кто в таком случае защитит мой тыл? Может быть, Конор?

— Сэр Кауст, скажи мне честно, ты маг и просто долгое время это скрывал? — наконец я открыл рот, чтобы ответить заёрзавшего под моим взглядом мальчишку. — Ты хоть понимаешь, что в сложившихся обстоятельствах, если мы вдруг наткнемся на что-то нам не известное и опасное, то в большинстве случаев, ты сможешь доблестно сдохнуть, подарив мне те секунды, которых, надеюсь, мне хватит, чтобы принять бой. В то время, когда я пойду первым, эти несколько секунд сможет дать и нечто, для которого мы станем такой же неожиданностью. Понимаешь, что за мысль я пытаюсь до тебя донести? Защищая наши тылы, сэр Кауст, от тебя будет гораздо больше толку. Там ты во всяком случае не помрешь в первые минуты, и вполне сумеешь прикрыть мне спину.

Я еще пару секунд смотрел на него, затем призвал нового светляка и шагнул в узкий проход. Как и все остальные туннели он был выложен камнями, а не просто вырыт и укреплен балками.

По мере продвижения становилось светлее. Вот только это потустороннее сияние, исходившее от стен, в свете которого наши лица становились бледными, как у покойников, ничуть не улучшало видимость, а только наводило жути. Светляк взмыл вверх и куда-то полетел, наращивая скорость.

— Куда тебя понесло, — я попробовал сосредоточиться и вернуть себя управление, но тут с той стороны, куда улетел наш единственный источник света, от стены отделилась крупная тень и понеслась в нашу сторону. Я сам не понял, каким образом у меня меч в руке оказался. — Твою мать, — взмахнув мечом, я инстинктивно присел, и тут же откатился в сторону, успев уйти от упавших не меня… половинок крупной летучей мыши, которую я все-таки умудрился достать? — Твою мать! — я не сдержался и крикнул и тут же в полной мере осознал свою просто непомерную тупость, когда из темноты вырвалась целая стая испуганных летучих мышей. Упав на живот, я втянул голову в плечи и прикрыл ее руками, успев заметить, что и Вольф и Конор сделали то же самое.

Несколько мышек сумели расцарапать мне руки, лежавшие на голове. Но основная масса пронеслась над нами на бреющем полете. Когда шум крыльев и писк, который раздавался на грани слышимости, ввинчиваясь в мозг, затихли, я решил полежать еще с минуту на всякий случай и лишь спустя эту минуту рискнул опустить руки и приподнять голову.

— Ух ты, молодец какой, — давненько я в голосе Эвы не слышал злорадства. — Располовинил бедную мышку.

— Ее появление стало для меня полной неожиданностью.

— Ну конечно же, летучие мышки, проживающие в подземельях — это же такая неожиданность.

— Заткнись, — я встал, вытер лезвие меча шарфом, который носил в кармане с той самой ночи в бордели, просто на всякий случай, сунул его в ножны, и закрыл камни ладонью. Вслух же произнес: — Ну что, идем дальше? Сколько бы их там не жило, похоже все мыши до одной вылетели отсюда.

— Меня беспокоит только один вопрос, а почему мыши полетели на нас? Не логично ли им было лететь в противоположную от опасности сторону?

— Не знаю, — я с остервенением отряхнул штанину, куда попало мышиное дерьмо, которое выдавила мышь, пролетая надо мной. — Я не являюсь экспертом в летучих мышах. Но, вроде бы они издают звук, который отражается от объекта, и они могут таким образом ориентироваться в пространстве.

— Да, но это не объясняет, почему они полетели на нас, а не от нас, — упрямо повторил Вольф, пытаясь вытрясти из волос мелкие камешки, пыль и черт его знает еще.

— Знаешь, сэр Кауст, вот мне, например, это вообще не интересно. — Я вызвал уже третьего светляка и, пустив его вдоль прохода, быстро направился за ним. Вольф с Конором ничего больше не сказали, бросили свои бесполезные попытки очиститься и принялись меня нагонять, потому что я почти бежал и находился уже довольно далеко от них.

Так как я шел впереди всех, то и заметил я то, что заставило меня замереть на место первым.

— Ну вот и ответ на твой вопрос, Вольф, — пробормотал я, протягивая руку и дотрагиваясь до каменной кладки, которая, несмотря на время, сохранилась практически в нетронутом виде. Все еще на что-то надеясь, например, на то, что стена будет иллюзорной и сквозь эту иллюзию мы пройдем на новый уровень подземелий, я надавил на камень, который, увы, оказался невероятно твердым и на мои усилия не поддался ни на долю миллиметра. Услышав за спиной синхронный вздох, я повернулся к спутникам и криво усмехнулся. — Вот поэтому мыши полетели на нас. Не на тупиковую же стену им лететь, расшибив себе лоб при этом. И, полагаю, что эта стена и есть то самое марево, что отделяет проход от основного туннеля, — я повернулся к Конору. Он только хмуро кивнул, а потом посмотрел на меня.

— Я не знал, — мальчишка обхватил себя за плечи, и отвел взгляд.

— А я что тебя в чем-то обвиняю? — я только покачал головой, а потом основательно ею затряс, потому что обнаружил, как из волос посыпался мусор. — К тому же, ты сразу предупредил, что впереди какое-то не поддающееся анализу марево. Мы рискнули, не получилось выйти отсюда просто, бывает. Теперь нужно возвращаться и пробовать идти другим путем, пусть и более длинным. Я только надеюсь, что путь слишком длинным не будет, потому что у нас ни еды, ни воды с собой нет. И надеяться, что мы наткнемся на тайник длинноухих, в котором они сделали схрон продуктов… Скажем так, я бы не стал слишком сильно на это рассчитывать.

Вернулись к гнезду из шкур мы гораздо быстрее, чем пробирались сюда. Ну а дальше я пустил светляка в тот проход, который, опять-таки чисто теоретически, должен был вывести нас в основные туннели.

Шли молча, тем же порядком, что и тогда, когда исследовали тупиковый проход.

В целом этот коридор был гораздо шире, и выше, чем предыдущие. Сначала мне казалось, что он понемногу забирает вверх, и это не могло не радовать, но спустя, судя по ощущениям, пару часов начал резко уходить вниз и, хотя идти стало не в пример легче, оптимизма мне этот уклон не прибавил. Скоро начало сбываться мое предсказание: нам стало хотеться пить. Мы шли в одном темпе, не разговаривая, чтобы экономить силы, и вместе с ними воду, но язык уже вполне ощутимо начал разбухать, и идти становилось с каждым шагом все тяжелее. Вначале пути мы делали небольшие остановки каждые два часа, когда начался спуск, то останавливаться, чтобы немного передохнуть, мы стали каждый час. Сейчас же было вообще не слишком понятно, мы идем и периодически останавливаемся, или мы стоим с короткими перебежками.

Пить хотелось все сильнее. Ну не может такого быть, чтобы под землей не было ни единого подземного ручейка. Хоть по стене пускай течет, лишь бы вообще нашелся. Первым сдался Конор. Он упал на каменный пол и пробормотал потрескавшимися губами.

— Все, я больше не могу. Оставляйте меня и идите дальше.

— И далеко мы дальше уйдем? Тем более без тебя, — я на упал, я сел прямо на камни рядом с ним. — Ты бы лучше попробовал учуять какую-нибудь подземную реку, потому что, хоть человек вроде и может прожить без питья ну как минимум три дня, у нас почему-то не получается выполнить подобное условие.

Вольф не стал садиться. Он привалился к стене, тяжело дыша и вытирая со лба испарину. Что с нами? Вроде бы не сильно жарко, почему мы буквально подыхаем от жажды? Конор послушно прикрыл глаза и замер, но через пару минут резко распахнул их и удивленно посмотрел на меня.

— Там недалеко озеро, — произнес Конор. — Вон там, чуть дальше, мы просто немного не дошли, есть проход, который ведет прямиком на берег.

— Ну вот, видишь, а ты оставаться и помирать собрался, или ты хотел нас подальше отправить, а самому к озеру выйти? — я тяжело поднялся на ноги.

— Да что вы такое говорите, ваше высочество? — Конор надулся и встал, активно помогая себе руками.

— Я тоже сначала подумал об этом, так что не строй из себя невинную овечку, — тщательно проговаривая каждое слово заявил Вольф. — Веди нас к этому озеру, а то я уже на ногах не стою, так сильно пить хочется.

Конор надулся еще больше, но спорить не стал и побрел впереди, показывая дорогу. Я же, прислушавшись к собственным ощущениям понял, что мне это внезапно появившееся озеро совсем не нравится, поэтому вынул меч из ножен, прежде, чем двинуться за Конором следом. Вольф, глядя на меня, тоже обнажил меч. Видно было, что эта ситуация не слишком рыцарю по душе.

— Классическая ловушка, — Эва решила на этот раз пофилософствовать. — Навеянная жажда, что это может быть еще? Не так уж много вы прошли, а красавчика специально готовили терпеть жажду и голод, и терзания плоти ради своего господина, чтобы вот прямо лечь и умереть от отсутствия воды. Ну и близость того, что именно сейчас хочется больше всего на свете — глотка воды из целого подземного озера. Я просто уверена, что с этим озером что-то ни так.

На тот аз я был абсолютно и полностью согласен с магиней Керрай. Она-то спец по подземным ловушкам, отчего ей не поверить. До меня донеслось ощущение прохлады и восхитительный запах влаги. Сделав еще пару шагов, мы вышли в не слишком большую пещеру, посреди которой раскинулось озеро, полное кристально чистой водой. Что-то не давало нам броситься к этому сияющему зеркалу наперегонки. Мы стояли возле входа в эту пещеру и внимательно осматривали ее на предмет вероятных ловушек. Но вот Конор не выдержал и побрел прямиком к берегу, где упал на колени и зажмурившись от блаженства зачерпнул рукой воду, поднося ее ко рту. Мы с Вольфом, не сводя с мальчишки глаз, очень синхронно двинулись к нему.