Разум - лучшее лекарство

Глава 13

Глава 13.

В палаточном лагере царил переполох. Солдаты носились по территории, переругиваясь на бегу. В палатках проводили досмотры.

- В ходе проверки, выявлено отсутствие двух гражданских, из мужского шатра! – рапортовал один из военных.

- Отсутствует одно гражданское лицо, в женском шатре! – вторил ему второй.

А разгорелась эта суматоха, нелепо и смешно, как в анекдоте - посреди ночи, в женский шатер, пробрался мужчина. По одному, ему лишь известным причинам, он молча бродил среди раскладушек, молча глядя на спящих обитательниц шатра. Наконец, остановившись напротив одной раскладушки, которую видимо он и искал, он робко попытался разбудить владелицу данного спального места. Та, неожиданно вскочив, сперва хотела сломать ему руку, затем, видимо узнав лазутчика, принялась с ним яростно что – то обсуждать, стараясь при этом говорить шепотом, дабы не разбудить остальных спящих. Яростный шепот, напоминавший шипение воздуха в спущенном колесе, разбудил - таки, одну из отдыхавших рядом женщин. Та, не разобравшись спросонья что к чему, села на своей раскладушке, увидела две шепчущиеся тени, и видимо решив, что ей снится кошмар, неожиданно…захохотала! Да уж, приём «таблеток счастья» на ночь, бесследно не проходит.

К ночному «веселью» присоединились остальные обитательницы шатра, и вскоре, дружное женского гоготание, слушали уже за пределами территории института. Издалека правда, вся эта какофония, напоминала больше, кудахтанье кур, в курятник которых, забрался избалованный домашний кот.

А виновник всего этого переполоха, прятался сейчас на клумбе, в роскошных зарослях скумпии, и получал порицания, от разбуженной им обитательницы шатра.

- Ну Сан Саныч – шипела на него девушка. – Это ж надо додуматься! Влезть в женский шатер, и перебудить там всех!

- Извини Слава – оправдывался татарский пенсионер. – Только куда было ещё пойти? Я видел, как Коля ушла, я волновался, и пошла за ним. А она, аж вон куда пошел! Кто ещё могла мне помочь?

- Коля… - прошептала Велислава. – Вот же балбес… Зараз такой. Главное, что – бы живой был. Сама убью, когда найду…

Заговорщики, уже находились рядом с той самой, «заветной дверью», которую так жарко обсуждали сегодня днём. Получивший тяжелое ранение вилкой прожектор, всё ещё не перегорел, и по - прежнему, периодически моргал, от внутренних замыканий. Часового, как это ни странно, возле двери, уже не было. Возможно, носился вместе со всеми остальными, по территории, в поисках пропавших обитателей шатра, а возможно, получал крепкий нагоняй, за то, что спал на посту.

Выждав момент, пока прожектор, в очередной раз погаснет, предпочитая не дожидаться того момента, когда военные догадаются прочесать все клумбы, Велислава и Сан Саныч, поспешили вперёд. Дверь, как и раньше, была не заперта. Оказавшись внутри, и проследовав по коридору, Велислава и Сан Саныч, достигли входа на технический этаж.

- И никакая тут не склад, с таблетка – бормотал Сан Саныч, пробираясь вдоль труб, обитых мягким утеплителем. – Тут совсем котабомба какой – то…

- Катакомба – шепотом поправила его Велислава. – Говорите тише Сан Саныч. Вообще, не нужно было вас сюда брать. Я – то сама справиться могу, а вам тут опасно.

- Опасная – закивал Сан Саныч. – И мне опасная, и тебе. Всем опасная. Только Коля бросать нельзя. И одна тебе идти, тяжелый будет.

- Не боитесь?

- Ёк! – твердо ответил пожилой татарин. – Раньше боялась. И Важная дело, по – этому, постоянно бегала делать, потому что страх была. Я сперва думала, уже старая стал, по – этому так часто бегала. А потом понял, что просто страх боялась. А теперь не боюсь. Когда белоглазая псих, по морда давала, всякая страх забыл. А Коля всегда меня защищала. Всегда, даже если страх боялась. Так что, я до конца пошла, Коля в беду не дам.

- Сан Саныч, стойте! – внезапно громко окликнула его Велислава.

Татарский пенсионер, моментально замер на месте, не понимая, что происходит.

Из темноты, бесшумно вышли трое вооруженных автоматами солдат.

- Ба, ты смотри! – заговорил один из них, неприятного вида, с квадратной, будто бы грубо выструганной из дерева челюстью, заходя с тыла, перекрыв путь к отступлению. – Ещё придурки пожаловали!

- Я ж те говорил, они от этих таблеток, скоро не только по ночам шляться будут, но и на луну выть, и ногой за ухом чесать будут – вторил ему второй, высокий и сухопарый.

- О, гляньте, это ж та бабёнка, за которой капитан бегает – присвистнул третий, невысокой и коренастый, указывая стволом автомата на Велиславу.

- Я б за такой тоже побегал – подхватил первый, с квадратной челюстью, оглядывая девушку с ног до головы.

Они вдвоём вплотную подошли к Велиславе, приказав поднять руки, а высокий, в свою очередь, подтолкнул Сан Саныча в спину, стволом автомата.

- Топай давай, старый – нагло пробасил он.

- Не смела говорить мне старый! – с вызовом ответил Сан Саныч, бесстрашно поворачиваясь к конвоиру лицом. – Искандер Искандерович! И что – бы «вы» говорила мне, паршивая дурак!

- Ты чё, развалина?! Я тя щас пополам согну! – взревел высокий, замахнувшись автоматом, явно намереваясь нанести пенсионеру, страшный удар прикладом.

А пенсионер…неожиданно для всех, резко рванулся вперёд, к своему противнику, обхватив того вокруг талии. Прижавшись к высокому, будто к старому товарищу, татарин, ухватился за поясной солдатский ремень, и что есть силы, рванул вверх. Солдат, совершенно не понявший, что произошло, успел лишь удивлённо ойкнуть, прежде чем был, с размаху припечатан к бетонному полу, амплитудным броском. Двое других солдат, на короткое мгновение, отвлеклись от Велиславы. Воспользовавшись этой секундной заминкой, девушка молниеносно ринулась к ближайшему из них, коренастому, на ходу отводя тыльной частью ладони, в сторону от себя дуло автомата. Левой рукой, она хлестко ударила по магазину автомата, выбив его из приёмника, а затем правой, передёрнула затвор автомата, тем самым, разрядив оружие, и не сбавляя скорости, ударила согнутыми костяшками пальцем, коренастого в горло. Тот, беспомощно выронил разряженный автомат, хватая ртом воздух.

Второй, тот что с квадратной челюстью, успел обернуться к Велиславе, лишь для того, что – бы получить жесткий удар ногой, ниже пояса. Вояка, согнулся пополам, держась одной рукой за отшибленное хозяйство, при этом, умудряясь удерживать автомат на весу, второй рукой. Велислава, не теряя времени, ткнула ему пальцем в глаз, отчего солдат, позабыв по боль ниже пояса, теперь уже держался за глаз. Велислава, рванула из его руки автомат, и коротко размахнувшись, пробила прикладом противнику, по его безобразной, квадратной челюсти. Затем, резко обернулась, к всё ещё не пришедшему в себя, после удара по горлу, коренастому. Быстрый и точный удар прикладом – и коренастый, беспомощно валится на грязный пол технического этажа, испытав глубочайший нокаут.

Велислава отступила назад, взяв автомат на изготовку, но это было уже ни к чему. Беглого взгляда хватало, что – бы понять, что оба её противника, не представляют больше угрозы. Она поспешила к Сан Санычу, который, в свою очередь, сидел верхом на неподвижно лежащем высоком, и прикладывал пальцы, к его шее, проверяя пульс.

- Есть дыханий – удовлетворённо сказал пенсионер, поднимаясь на ноги. – Будешь знать, как свою язык распускать, вонючая барсук!

- Сан Саныч – Велислава, опустила ствол автомата, удивленно вскидывая свои аккуратные бровки. – Это чего сейчас такое было???

- Где? – непонимающе оглядываясь по сторонам, спросил он.

Велислава коротко кивнула, на лежащего без сознания, высокого солдата. Сан Саныч, ещё некоторое время пытавшийся понять, на что намекает девушка, наконец догадался, о чём речь.

- Это – с улыбкой отвечал он. – Народная татарский борьба. «Кёреш» называется.

- Сан Саныч, так вы борец? – всё так же удивлённо спросила девушка.

- Никакая я не борец – развёл руками пожилой татарин. – Просто, когда я работала садовник…

- Ладно – ладно, об этом позже – прервала его Велислава. – Потом расскажете. А сейчас, помогите мне связать этих, и надо поспешить. Слышали, что они сказали? «Ещё придурки пожаловали». Значит Коля шел здесь, и видимо, им и попался. Надо торопиться.

***

Аркадий Борисович не был химиком по специальности. Получив высшее медицинское образование, по направлению педиатрия, и несколько лет проработав в ординатуре, он зарекомендовал себя, как блистательного специалиста, по части человеческой анатомии. Всё время совершенствуя свои знания, и проходя всё новые и новые курсы по переподготовке, он мог часами слушать лекции о строении внутренних органов, структуре скелета человека, методах биопсии, и прочих премудростях медицинского дела. Зарекомендовав себя, настоящим профессионалом своего дела, он, со временем, возглавив патологоанатомическое отделение крупной областной больницы. Находясь на руководящей должности, Аркадий Борисович и не думал о том, что – бы почивать на лаврах управленца, оставляя всю работу подчинённым. Вместо это, он, как обычный рядовой прозектор, одевал резиновые сапоги, облачался в маску, халат и длинный фартук, и работал, как говориться, не покладая рук, иногда оставаясь на работе сверхурочно.

Про таких обычно говорят «на своём месте», имея ввиду, что человек буквально был рождён для подобной работы. Коллеги, с уважением, и даже восхищением, относились к его тяге, постоянно расти и самосовершенствоваться в своём деле, и даже советовали написать докторскую диссертацию, пророча ему великое будущее. Многие высказывались, о нём, как о доброжелательном, отзывчивом и чутком человеке, с пытливым умом, который просто любит трудиться на благо общества, выявлять причины возникновения тяжелейших заболеваний, для дальнейших составлений методик, по борьбе с ними. Однако, невообразимая тяга Аркадия Борисовича к своему ремеслу, объяснялась гораздо проще – он просто любил потрошить людей.

Ещё в детстве, на уроках биологии, маленький Аркаша, поймал себя на мысли, что ему безумно интересно, не только наблюдать, за внутренним строением подопытной лягушки, но и лично участвовать, в процессе её разрезания. В то время, как некоторые детишки, из его класса, предпочитали больше наблюдать со стороны, а некоторые так и вовсе посчитали лучшим для себя решением, отвернуть свой взор, от вызывающего рвотные рефлексы в неокрепших детских желудках зрелища, сам Аркадий, проявил себя крайне инициативно, чем вызвал похвалы у учителя. А спустя годы, скучая за просмотром очередного кровавого фильма ужасов, он твердо решил, посвятить свою жизнь медицине, а именно, тем её разделам, которые непосредственно связаны с хирургией, а ещё лучше с патологоанатомической деятельностью. Ну как было не привлечь такого человека, к проекту Буркова???

- Укольчик анестезии? – обратился Аркадий Борисович, к, неподвижно сидящему на стуле Николаю.

Николай не отвечал. После беседы с Бурковым, он не проронил не единого слова, считая ниже собственного достоинства, обмениваться репликами с такой парией как этот Аркадий Борисович. Биатлонист сидел, с опущенной вниз головой, пребывая в подавленном состоянии духа, чувствуя себя сейчас, арестантом, какого-нибудь древнего острога, которого вот – вот поведут на плаху. Место, в этой лаборатории, конечно - же, совершенно не лобное, наблюдающих за казнью, как, впрочем, и сочувствующих, точно не будет, да и голову в петлю, бедолаге Николаю, разумеется никто засовывать не будет. Однако, его палач, уже суетится рядом, готовя свои хирургические орудия казни, а с его головой, как и прочими частями тела, он наверняка сделает такое – любой висельник посчитает свою участь гораздо более приятной, чем та, которую приготовили для Николая. И в эти последние минуты, биатлонист, решил не тратить понапрасну последние силы, на разговоры с наглыми подонками, вообразившими себя богами, способными изменить человечество, своими совершенно бесчеловечными, и даже извращенными методами. Он прекрасно понимал, что от его молчаливого протеста, его палачу ни холодно, ни жарко, однако, свой последний обед молчания, он готов был нести до конца. Тем более, что ждать, этого самого конца, осталось совсем не долго.

- И правильно – так и не дождавшись ответа, вновь заговорил Аркадий Борисович. – Чего зря тратить? Тебе уже будет всё равно, а нам, она ещё пригодиться. Вот сейчас, придут испытатели, помогут уложить тебя на стол, мы наденем на тебя кислородную масочку, и дадим тебе подышать. Правда, в ней не кислород. Эти психи химики… – Аркадий Борисович, отчего - то раздраженно поморщился, видимо, между ним и «психами химиками», были какие – то разногласия. -…Разработали новый вариант своего мозга-промывающего газа. Вон там содержится.

Патологоанатом садист, кивнул в сторону, крупного баллона, расположенного позади Николая.

- Будем проводить новые исследования, по воздействию этой гадости на мозг человека – Аркадий Борисович, говорил об этом спокойно, размеренно, и даже как – то лениво, словно речь шла, не о предстоящем процессе вскрытии тела, ещё живого человека, а о заваривании чашки чая с мятой, свежим осенним утром. – Да ты не переживай! Я своё дело знаю. Для тебя всё быстро закончится. Максимум, ну почувствуешь, удар по голове. Неприятно, но, быстро пройдёт, уверяю. После этого, ты как будто уснёшь, а я, тем временем, вскрою твою светлую голову, и…

- Советую не делать резких движений! – послышался нежный, и в то же время, твёрдый женский голос, за спиной патологоанатома. Николай поднял голову, и едва не вскрикнул от удивления. На входе в лабораторию, с автоматом на изготовку, стояла Велислава. Рядом с ней, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, стоял Сан Саныч.

- Три шага назад! – скомандовала Велислава. – Иначе, я вам вскрою голову!

Аркадий Борисович, взятый под прицел, не посмел перечить, молча отступив к столу с хирургическими инструментами.

- Сан Саныч, последите за ним – распорядилась Велислава. Пожилой татарин, который как будто, всё это время ждал призыва к действию, подскочил к хирургическому столу, схватив первое что попалось под руку – пилу для костей.

- Стой ровная! – угрожающе подняв инструмент, пробормотал пенсионер, обращаясь к патологоанатому. – А то, секир башка сделаю!

Велислава, тем временем, отложив автомат, принялась освобождать Николая, от стягивающих руки верёвок. Хоть, это и были простые, полипропиленовые верёвки, однако, узлы, которыми были обмотаны руки, вязались с особым энтузиазмом, обматывая не только кисти, но и переплетая спинку стула, а тот ткач, который занимался всей этой паутиной, явно намеревался, сделать связанной жертве, побольнее. По – этому, Велиславе приходилось проявлять находчивость, для освобождения Николая, отчего иногда приходилось принимать, не самые удобные положения.

- Прости, что не послушала тебе – Велиславе пришлось облокотиться на Николая, продолжая трудиться над освобождением его кистей. – Ну что, я прощена? Мы снова друзья?

- Да, ты знаешь, учитывая ситуацию – сконфуженно пролепетал Николай, едва не упираясь девушке в грудь лицом. – Я бы сказал, мы уже, почти семья.

- Ну вот и отлично – выдохнула Велислава, когда последний узел был наконец развязан.

Руки онемели, после долгого пребывания в обездвиженном состоянии, и болтались вдоль тела как макаронины, из-за чего, Николаю пришлось некоторое время, словно ожившей марионетке, беспомощно трясти ими в воздухе, пытаясь придать затёкшим конечностям былую подвижность.

Велислава принялась растирать его руки, разгоняя кровь по венам. Сан Саныч, наблюдал за спасением своего друга, и на минутку отвлёкся от своего поднадзорного - чокнутого патологоанатома. Весьма не вовремя. Пленному потрошителю, понадобилось буквально несколько секунд, для того, что – бы незаметно для остальных засунуть руку в выдвижной ящик стола.

- Ну всё, пора уносить ноги – сказала Велислава, закончив растирания.

- Никуда вы не пойдёте! – взвизгнул ненормальный патологоанатом, рванувшись к выходу. В руке, его показался, крохотная, но весьма смертоносная малютка - пистолет системы Джона Браунинга, модели 1906 года, вернее, хорошая, рабочая, и внешне весьма точная копия старинного пистолета. И хотя, на вид, эта штучка, которая сейчас считалась у знатоков стрелкового дела и прочих оружиеведов, всего лишь архаичным пережитком прошлого, музейным экспонатом и не более, к тому – же, не самым мощным среди других своих огнестрельных собратьев, ни у кого, из стоящих сейчас в лаборатории, не нашлось желания, усомниться в боеспособности этого огнестрельного малыша.

- Сейчас, сюда придут остальные, и мы на каждом из вас испытаем новый препарат – выпучив глаза, грозился безумный учёный. – Я каждому из вас голову вскрою!

- Свой голова давно потеряла, а другая виноват – раздосадовано проворчал Сан Саныч, огорченный тем, что упустил ненормального пленника.

- Молчать! – завопил в ответ Аркадий Борисович. – С тебя старик, я и начну. А потом, переключусь на молодых. Сперва, проверю каждый орган, этого не в меру шустрого юнца. А уж потом…

Метко пущенная хирургическая ножовка, крепко приложила, ненормального любителя чужих внутренностей по лбу, оборвав его угрозы на полуслове. Кровавый эскулап, схватился за ушибленное место, и рефлекторно выстрелил наугад – копия Браунинга оказалась не только весьма рабочей, но и прекрасным образом заряженной. Звук выстрела, в закрытом пространстве, показался особенно громким. Послышался металлический лязг, а в след за ним, шипение выпускаемого газа – пуля, не задев никого из присутствующих, угодила в вентиль баллона с газом, начисто скосив его со своего места. Не успели Николай, Велислава и Сан Саныч понять, что произошло, как им пришлось затыкать нос и рот, что – бы не вдохнуть отравленные пары, химического творения «психов химиков». Жутко раздражающий слизистую горлf, заставляющий глаза слезиться, да и к тому – же, весьма дурно пахнущий, газ, повалил всех находящихся в лаборатории на пол, заставляя мучиться от удушья.

Николай не понимал сколько прошло времени, прежде чем он обнаружил себя лежащим на полу, в позе эмбриона, и смог открыть заливаемые слезами глаза. Медленно ощупал себя, пытаясь понять, ощущает ли он, хоть что-нибудь, как раньше. Коснувшись крупной шишки на голове, негромко взвыл – ощущения присутствуют, как получил данную болячку помнит, как попал сюда тоже. Газ не подействовал на его сознание.

На полу, рядом с ним, корчилась Велислава. Николай бросился к ней, пытаясь привести девушку в чувства, лёгкими похлопываниями по щекам.

- Ну всё…хватит…Коля…а то сдачи дам… – с трудом открыв глаза, проговорила девушка. Николай облегченно выдохнул. Её большие, красивые глаза, хоть и слезились не меньше чему него, но не потеряли своего прекрасного карего цвета.

Не теряя времени, Николай бросился к Сан Санычу, помогая тому прийти в себя.

- Фуф…какая вонючий…кто это наделала? – прокряхтел татарский пенсионер, пытаясь отдышаться. Он сел на пол, кулаками протирая влажные глаза. Его зрачки так – же не подверглись трансформации. Часто моргая, всё ещё не до конца придя в себя, старик увидел перед собой, глядящего на него с облегченной улыбкой Николай.

- Коля, что такое ела этот дурацкая доктор, что такую вонючку сделала? – щурясь спросил он.

«Дурацкая доктор», лежал неподалёку, возле выхода из камеры. Николай осторожно приблизился к корчившемуся на полу, доктору - изуверу, остановившись в несколько шагах от него.

- Эй – негромко позвал Николай. – Вы там как?

Ответа не было. По крайней мере, членораздельного, хоть немного напоминающего человеческую речь. Вместо неё, раздалось невнятное бормотание, в сочетании с гортанными рычаниями. Как будто, через чур голодная собака, которую неделями морили голодом, дорвалась наконец до желанной снеди, и теперь, с остервенением, поглощала свою пищу, давай понять всем вокруг, что «это моя добыча, не подходи, укушу!»

Безумный патологоанатом медленно поднялся на ноги, стоя спиной к Николаю. Некоторое время он, словно задумавшись, о чем – то своём, просто стоял, вскинув голову к потолку. Николай, уже догадавшийся, что за этим последует, начал медленно пятиться назад, на ходу, едва не споткнулся о стул, к которому ещё недавно был привязан. Сдвинутый с места, стул негромко скрипнул ножками, скользнув по полу, испытательной камеры. Аркадий Борисович дёрнулся на месте, резко обернулся, явив во всей красе, весь «джентельменский» зомби-набор в своём облике – белые как мел глаза, перекошенное в дикой гримасе лицо, оскаленные зубы, с капающей изо рта слюной. Да уж, чудовище из фильма «Чужие», по сравнение с этой образиной, выглядело как маленький, безобидный домашний питомец, робко попивающий молочко из мисочки на полу.

Николай, обернулся на своих друзей. Велислава и Сан Саныч, всё ещё пытались продышаться, не успев прийти в себя после действия газа. Автомат Велиславы находился в паре шагов от Николая, но даже с такого близкого расстояния, он не успеет поднять его, и занять удобное положение для стрельбы - Аркадий Борисович настигнет его раньше.

Словно в подтверждении этих выводов, обслюнявленный патологоанатом, устрашающе зарычал, и бросился на биатлониста. Николай, в те короткие несколько секунд, пока это чудовище в человеческом обличии неслось к нему, испытал стойкое ощущение дежа вю. Точно так – же, совсем недавно, когда он вернулся со спортивных сборов на него в аэропорту, напал обезумевший офицер полиции. И, как и в тот раз, Николая не мог объяснить, какие внутренние ресурсы открылись в нём, для того что – бы дать отпор нападающему. Да и какая собственно разница? Случился ли внезапный всплеск адреналина, придавший необходимых сил, повлиял ли химический газ, которым он надышался раньше, или просто, что называется «Бог отвёл» - неважно, разобраться в вопросах бытия можно будет потом, а сейчас надо выжить.

Широченно размахнувшись, со всей силы, на которую только был способен, Николая огрел патологоанатома, тем самым стулом, о который едва не споткнулся. Удар получился что надо, нападающий высшей лиги бейсбола, позавидовал бы. Аркадий Борисович, которого как – будто снесло внезапным порывом урагана, отлетел к стенке, врезавшись при падении, в большое смотровое окно, и затих.

Николай вновь замахнулся стулом, готовясь к новому нападению, однако Аркадий Борисович, приложившись о стену, медленно сполз по ней на пол, и теперь преспокойно лежал, положил голову себе на предплечье, как будто бы мирно задремав. Николай, ещё несколько секунд постояв в оборонительной позиции, со стулом на перевес, наконец бросил его на пол, и поспешил помочь подняться своим друзьям.

Подняв Велиславу на ноги, вручив её автомат и подтолкнув к выходу, Николай поспешил помочь подняться Сан Санычу, и придерживая его под руки, поволок к выходу из камеры. Дойдя до выхода, Николай услышал за спиной, уже знакомое гортанное рычание. Аркадий Борисович, закончив «дремать», снова был на ногах, и вновь готовился к нападению.

- Скорее! – вскричала Велислава, и едва успев дождаться, когда Николай выведет Сан Саныча, резко захлопнула массивную дверь испытательной камеры. С обратной стороны послышался глухой удар – Аркадий Борисович пытался прорваться. Велислава вскинула автомат, готовясь в случае необходимости открыть огонь. Николай, отойдя от Сан Саныча, облокотившегося на лабораторный стол, и всё ещё пытавшегося прийти в себя после газа, подбежал к смотровому окну, в которое отчетливо было видно, что происходит сейчас внутри камеры. А внутри, Аркадий Борисович, с настырностью буйного горного барана, вознамерившегося забодать валун гранитной породы, таранил головой дверь. Струйка крови, стекавшая по поверхности двери, свидетельствовала о травме, которую ненормальный патологоанатом, успел получить, во время поединка со своей неуступчивой преградой, каждый новый удар о дверь, всё больше превращал лицо в кровавое месиво, однако, увечья, ничуть не останавливали чокнутого потрошителя. Вот так, любитель вскрывать чужие черепа, оказался близок к тому, что – бы ещё парой – другой точных ударов о дверь, расколотить собственный.

- Не выберется – констатировал Николай. – Всё, уходим отсюда, скорее.

- Что тебе удалось узнать? – пропуская Сан Саныча вперёд, на ходу спросила Велислава.

- Всё что нужно – мрачно отвечал Николая. – Всем, кто сейчас в лагере грозит опасность. Нужно уходить отсюда, и чем скорее, тем лучше, тут оставаться смертельно опасно.

Звуки выстрелов, вперемежку с криками людей, заставили беглецов остановиться.

- Снаружи похоже ещё опаснее – сделала вывод Велислава. – К выходу не пойдём. Ищем другой путь.

А снаружи тем временем, судя по доносящимся звукам извне, творился настоящий ужас.