Разум - лучшее лекарство

Глава 12

Глава 12.

Боль… Боль и тяжесть в голове... Как будто – бы в неё насыпали песка, который при каждом движении шеи, пересыпался от одного полушария мозга к другому. Или как будто, голову взяли, и долго – долго трясли, затем резко остановились, а мозг всё ещё продолжал трястись, вызывая болевые ощущения и головокружение. Наверно так чувствуют себя люди, испытывающие похмелье.

Веки открываются с огромным трудом, как будто бы их склеили между собой. От всего этого состояния хочется убежать, скрыться, забыться в глубоком сне, примерно на сутки, что – бы, когда проснёшься, ничего подобного больше не чувствовать. И единственное, что может заставить открыть глаза и вернуться в реальность – этот резкий, пронзительный запах…

Морщась от боли, и неприятного запаха, Николай с невероятным трудом открыл глаза. Голова, судя по ощущениям, была явно чья – то чужая, но, этой чужой головой, он сумел сообразить, пусть и не с первого раза, что он сидит на стуле, посреди большой белой комнаты, с одним большим окном. В мозгу, подобно электрическому разряду, снова вспыхнула боль, и Николай рефлекторно хотел взяться за голову руками, но не смог – руки были привязаны к спинке стула. Причём, не прикованы наручниками, а именно связаны, обычной полипропиленовой жесткой верёвкой.

- Очухался – проскрипел противным голосом, человек в белом халате, убирая от лица Николая пузырёк, с нюхательной солью.

Свет в комнате, как казалось Николаю, светил необыкновенно ярко, отчего приходилось близоруко щуриться. По – этому, биатлонист не сразу различил человека, находящегося напротив него. Вернее, людей – зрение подводило, и ориентироваться в пространстве, было пока тяжело. Когда глаза наконец стали слушаться, Николай смог различить всех находящихся в комнате. «Комнатой» оказалось небольшая климатическая камера, закрытого герметичного типа, находящаяся внутри лаборатории, с мощной дверью на выходе, и большим смотровым окном с левой стороны.

Человек в белом халате, приводивший его в чувства, стоял теперь к нему спиной, и суетился возле стола, с различными хирургическими инструментами. А прямо напротив стрелка, на стуле, по-барски, закинув ногу на ногу, в дорогом деловом костюме, и начищенных до блеска туфлях, сидел депутат Николай Сергеевич Бурков, собственной персоной.

- Спасибо Аркадий Борисович – обращаясь к человеку в белом халате произнёс Бурков, при этом не отводя взгляда своих глубоко посаженных глаз от Николая.

Николай Сергеевич, выглядел гораздо моложе и свежее своих лет. Под рубашкой перекатывались крепкие мускулы, а голос, привыкший к командному тону, звучал ровно и четко. И даже морщины, собравшиеся в уголках глаз, не вызывали сомнения в том, что депутат, всё ещё свеж, крепок и полон сил, и с лёгкость даст фору во всех вышеперечисленных показателях, многим молодым людям.

«Надо – же было так вляпаться» - с досадой подумал про себя Николай. «Проскочить этого сонного горе – стражника, и наивно надеяться, что внутри нет охраны…Глупо Коля, очень глупо».

- Можно сказать, вообще тупо…Зря остальных не послушал, надо было лучше всё обдумать…Ну а как я ещё мог узнать, что они тут замышляют, и зачем кормят всех, этими веселящими таблетками…Что – бы узнать, что они замышляли, надо было действовать, вот я и…ой ё…

Николай резко прервался, не сразу поняв, что высказывает мысли в слух. Да, удар по голове был тяжелым, ориентироваться в пространстве было всё ещё трудно.

- Ну что, тёзка – деловито обращаясь к Николаю, с улыбкой произнёс Бурков. – Спасибо, что сам во всём сознался, даже не пришлось тебя пытать. А так хотелось.

- Я…не понимаю…о чём вы… - морщась, выдавил из себя Николай, пытаясь изображать невменяемость.

- Ты смотри на него, не понимает он – отмахнулся Бурков. – Не понимают те, остальные, улыбающиеся дурачки. Аркадий Борисович, я ж сказал, таблетки надо усилить! Или двойную порцию давать!

- Нельзя, Николай Сергеевич – робко возразил человек в белом халате. – Они тогда совсем дебилами станут. Мозг совсем в кисель превратиться. Я же вам объяснял.

- Тьфу ты… – коротко выругался в ответ Бурков.

Он вновь перевёл взгляд на Николая.

- Ой, только не пытайся выворачиваться, рассказывать, что туалет искал, или что шел в библиотеку. Поверь, будь я, как раньше, на военной службе, я бы намного раньше нашел способ развязать тебе язык. Или ты думаешь, что десантники только кирпичи об голову ломать умеют?

- Смотря о чью – тихо ответил Николай.

Депутат коротко хихикнул.

- Верно говоришь.

- Вы всё не так поняли – предпринял последнюю попытку, прикинуться дурачком Николай. – У меня, редкая форма сомнамбулизма. Хожу во сне иногда, понимаете. Лунатик я.

- Ага, Тонью. Конечно понимаю – съязвил Бурков, затем извлёк из кармана телефон, и некоторое время водил пальцем по экрану. - – Так, где это было…А, вот. Николай Никольский, 28 лет, профессиональный стрелок, мастер спорта, член сборной страны…Полезный для общества человек, надо сказать – резюмировал он, убирая телефон обратно в карман. – Чего тебе не хватало? Ходил бы себе, улыбался. Горя не знал. Во всех смыслах причём. А теперь, как любопытной Варваре, придётся тебе нос оторвать, вместе с головой. Дуралей. А мог бы пригодиться, для нового общества.

Николай не ответил, пытаясь переварить последнее предложение депутата. Да, о путанности разъяснений, в ответах политиков, в народе давно ходили легенды, но разбирать эту словесную абракадабру лично, ещё не приходилось.

- Что, непонятно тебе? – словно читая мысли биатлониста, спросил Бурков. - Ну так и быть, расскажу. Жалко тебя, ботаника. Так старался, мимо охраны проскочил. Ловко кстати, хвалю. Так что, отвечу на твои вопросы, напоследок, вижу, что у тебя их немало.

- Я не ботаник – твёрдо ответил Николай. Он прекрасно понимал, что депутат, попросту играет с ним в кошки – мышки, не веря ни единому слову. Так что, к чему притворство? – Ботаник изучает растения. А я, как вы сами сказали, стрелок, мастер спорта. Или у вас в ВДВ, от ломания кирпичей о голову, с памятью плохо становится? Хоть ваши люди, едва не проломили мне череп, и голова сейчас раскалывается как у алкоголика, но я и то всё помню. А у вас, явно, крошка кирпичная, давно мозги заменила.

Бурков лишь рассмеялся.

- То, что голова раскалывается, это ненадолго – многообещающе сказал он, закончив хохотать. – А про мозги, давай с тобой поговорим. Я думаю, ты этого заслуживаешь. Ты хоть и ботаник, но храбрый. Я это уважаю.

Он ещё более вальяжно расселся на стуле, и продолжил.

- Наверняка тебя интересует, что вообще твориться, в последнее время, в городе. Очень символично, что мы с тобой сейчас сидим и разговариваем здесь, в одной из лабораторий института химии, ведь именно здесь, всё и началось – начал своё повествование Бурков. – Скажи мне, ты когда-нибудь просыпался с мыслью о том, что это общество, эти люди, этот социум, мать его, несовершенны? А? Молчишь? А вот я задумывался. Каждый день, каждый час, каждую минуту, я думаю об этом. Когда видишь на улице плакат, установленный перед предвыборной компанией, где твоё фото обезобразили, пририсовав бородку, рога и прочую гадость; когда в стране процветает коррупция, во всех сферах, начиная от образования, заканчивая охраной правопорядка; когда молодежь не знает историю своего родного края, но, зато, знает все песни, таких – же как и они, современных дебилов; когда люди идут и бросают мусор на улицу, хотя в паре шагов от них установлены мусорные баки… – в такие моменты, хочешь – не хочешь, а вспомнишь о том, что эти люди глупы, не образованы, и несовершенны.

Он прервался, немного переводя дыхание. Вытащил из нагрудного кармана, аккуратно сложенный платок, вытер лоб.

- И тогда я понял – продолжил он, после этой нехитрой процедуры – Что надо с этим что – то делать. Бороться. Искоренять идиотизм в головах. Уничтожать человеческую тупость. И тогда, прямо здесь, в стенах института химии, и начались разработки препарата, по борьбе с дурью в башке, по моему личному заказу. Наши химики, изрядно потрудились, и состряпали тут, экспериментальный препарат, по управлению сознанием.

- Как это? – прервал тираду Николай.

- А вот так это – тут – же ответил Бурков. – Представляешь, до чего наука дошла?! Во! Что значит люди учёные! Прогресс, мать его…Ну так вот. Начали проводить первые опыты, на животных. Возможно ты знаешь, тут даже специальное помещение есть, для содержания животных, как раз для таких целей. Препарат, применили на собаке, придав ему газообразное агрегаторное состояние.

- Агрегатное – поправил Аркадий Борисович.

- Сам знаю – огрызнулся Бурков. – И как ты думаешь тёзка, что произошло?

Депутат, с умным видом, дал Николаю минуту на размышление, и так и не дождавшись ответа, продолжил.

- А ничего! – резюмировал он. – Ровным счетом! Собака только хвостом повиляла, да лужу на полу сделала. Думали, что всё, все старания, той самой испытуемой собаке, под хвост. Стали проветривать помещение от газа. И ты представляешь, эта дрянь, когда выветрилась из помещения, на открытом воздухе, стала изменяться. Из бесцветного и невидимого газа, эта штука, превратилась в облако! Такое знаешь, чёрное, как от выхлопа грузовой машины, ездящей на солярке. Уж не знаю, чего туда наши умельцы намешали…И вот тут, началось!

Бурков, уже полностью перейдя в образ рассказчика, даже заёрзал на стуле.

- Это облачко, стало просто летать над городом. Не распалась сразу эта дрянь. И вот тогда, её действие себя и проявило. Видел, всех этих белоглазых психов? Ясное дело видел. Мы ещё тогда думали, почему именно белым цветом окрашиваются глаза. Хочешь знать? Вижу, что хочешь. Ну так вот, считается, что цвет глаз, определяет характер и темперамент человека. По крайней мере, так считают физиономисты. Знаешь хоть, что такое физиогномика?

- Наука, определяющая тип личности человека, по внешним данным – не моргнув глазом ответил Николай.

Бурков удовлетворенно заулыбался.

- Аркадий Борисович, я же вам говорил! - восторженно всплеснув руками, воскликнул Бурков. – Вот оно! Интеллектуальная разница! Я поясню тебе – вновь возвращаясь к Николаю, продолжил депутат. – Знаешь, некоторые учёные, считают физиогномику лженаукой. Но, наши опыты, как раз доказали обратное. В общем, те люди… хотя какие они люди…те существа, которые сейчас, всё ещё бегают в городе и окрестностях, с белыми глазами и слюнявыми рожами, это те, на кого газ подействовал. Когда, нашим бравым военным удалось поймать одного такого живьём, мы вскрыли ему, его глупую черепушку, и провели опыты. Интересные, однако, факты открылись, по части структуры мозга, и развития полушарий. Оказывается, что газ, в виде облака, парами которого надышались все эти упыри, повлиял только на те слои общества, которые принято называть низшими. Алкоголики, наркоманы, проститутки, зеки – это только малая часть. Да и в принципе, это всё лишь следствие. А причина, по которой они стали такими, заложено в структуре их мозга. В их мышлении, и характере. Полушария в их башке настолько примитивно развиты. В мозгах у них, понимаешь? Или объяснить тебе, по-сло-гам? Те, кто считает, что вести аморальный образ жизни хорошо, кто ничему не хотел учиться, не желает работать, те кто привык только деградировать, и портить жизнь окружающих, стали слюнявыми идиотами, с побелевшими глазами. Глаза, кстати, остались на месте, просто, газ, полностью поменял, вернее, я бы сказал, раскрыл их личность. Как говорят всё те же физиономисты, темный цвет глаз характеризует человека как красноречивого, голубой цвет характеризует как хладнокровного, и так далее. А эти, слюнявые, что? Характера у таких людей нет, силы воли нет, интеллекта нет, мозг, и без того, никогда не присутствовавший в их головах, напрочь атрофировался, и глаза, как следствие, потеряли свой цвет. Стали белыми. Чистыми. Из повадок осталось только неконтролируемая агрессия, способность говорить утратилась…Да что там, они даже забыли, как жрать надо, ты представляешь себе??? Они и на людей то нападали, не с целью сожрать их, а просто убить, перегрызть глотку, как примитивные, дикие звери, которые чувствуют опасность, даже там, где её нет. А потом, ввиду банального истощения организма, просто подыхали. Кстати, именно по - этому, они не умирали от выстрелов в голову. Они просто не понимали, что происходит, можешь себе такое представить? В их примитивной башке, даже мысли не пробегало о том, что они получили тяжелое ранение, несовместимое с жизнью, и просто продолжали машинально двигаться вперёд, и только выстрел в сердце, после которого кровь уже не циркулировала по их тупому организму, был способен уложить их на месте. Вот придурки… А, вот те люди, которые не изменились под влиянием газа, это – нормальные, адекватные, образованные люди, привыкшие думать о других, заботиться, проявлять сочувствие и взаимопомощь, которые испытывают тягу к знаниям, к созиданию, у которых есть сознательность. У которых есть разум. РАЗУМ! Разум лучшее лекарство! Разум совершенное оружие! Разум совершенная вакцина, мать её!!! Но, как ты сам заметил, в лагере, таких совсем мало. И как, после этого, ещё не думать о несовершенстве общества?

- То есть ты – наконец прервал молчание Николай, внезапно перейдя на «ты». Он всегда общался на «вы», с людьми старше себя по возрасту, и с мало знакомыми, стараясь показать тем самым уважительное отношение, но сейчас, не о каком уважения к собеседнику, не могло быть и речи.

– Ты решил не бороться с коррупцией, которую так осуждаешь, не ужесточать наказания за нарушения законов, что – бы никто никогда и не подумал впредь их нарушать, не менять реформу образования. Ты просто, решил промыть людям мозги, что – бы потом манипулировать их волей. Ты понимаешь, что ты просто маньяк? Ты больной человек, с комплексами, ты сам опасен для общества, причём ещё больше чем все эти низшие слои общества!

- Я думал, ты умнее – тяжело вздохнув, пробормотал Бурков.

- Ты думал? А получилось хоть, или как всегда? Ты что – ли, семи пядей во лбу тут? Народный мыслитель! Агрегаторное состояние?!… грамотей тоже мне. Только не говори, что на тебя газ не подействовал только лишь потому, что ты печешься о благе человечества, что душа об обездоленных болит, что совесть мучила! Это ты можешь заливать у себя в администрации, перед мэром или губернатором! Фашист! Гитлер недоделанный! – продолжил свою гневную речь Николай.

- Ну, во – первых, я не идиот, в отличии от всех тех, кто не справился с воздействием газа – ничуть не смутившись порицания, гордо произнёс депутат Бурков. – А во – вторых, меня не было в городе, когда началась вся эта заварушка. Я прилетел уже после начала беспорядков. А эта дрянь, полетала по городу, наделала дел, да и улетучилась. Совсем. Вертолеты видел над городом? Специально летали, пробы воздуха делали. И ничего. И следа не осталось. Что касается мэра и губернатора – Бурков сделал небольшую паузу. – О них, можешь больше не беспокоиться. Жертв много, в связи с этой ситуацией. Так что, одной больше, одной меньше… И мэр, и губернатор были против, когда я предложил идею по разработке препарата. Они, канцелярские крысы, привыкшие лишь подписывать бумажки, а я, человек действия. Я добиваюсь цели, потому что действую. И устраняю преграды. Они были преградой. Были…Главное, успели передать мне необходимые полномочия, по ведению дел в городе, по командованию войсками… документально причём, официально, то есть.

- А всех остальных, ты решил просто накормить этими «таблетками счастья»? Что – бы и ими манипулировать? – сделал логичный вывод Николай.

- Ловко придумано, правда? – без тени отрицания, ответил вопросом на вопрос Бурков. – Не случись всей этой кутерьмы, с белоглазыми идиотами, я бы не смог опробовать новый экспериментальный проект. А тут, люди сами идут. Те, кто выжил, разумеется. Вот на них, и опробовали новый препарат. И результат то каков! Ты посмотри! Работает, таблетка счастья то!

- Не на всех, как видно – вновь заговорил Аркадий Борисович.

- Тьфу ты, да он и не принимал, неужели вы ещё не поняли? – с укоризной в голосе ответил Бурков. – Не заставляйте меня, усомниться и в вашей разумности. Этот оказался умнее, а может трусливее остальных, и просто не сожрал ни единой таблетки, иначе бы, сверкал сейчас своим идиотским оскалом, как и остальные. Кстати, надо проверить его дружков. Ту компанию, с которой он постоянно находился вместе. Того и глади, там целая банда заговорщиков.

Николай сокрушенно опустил голову. Это конец. Ему отсюда не выбраться. Во всяком случае, живым. Но сейчас, он беспокоился не столько за себя, сколько за остальных. Они ведь так и не узнают теперь, что его опасения были верными., что он был прав, подозревая докторов и военных. Он понимал, что его отсюда не выпустят, и он не сможет теперь рассказать всё своим друзьям. Валентин, Надежда, Сан Саныч, Велислава…Николай чувствовал, что подвёл их.

- А зачем такие сложности с таблетками? – упавшим голосом спросил Николай. – Ну вкололи бы инъекций, под предлогом того, что это питательный раствор. Или, подмешивали бы в еду, в столовой. Никто бы и не догадался. Зачем эта чушь с постоянным кормлением таблетками?

- А я знаю? – задал встречный вопрос Бурков. – Ты что, никогда таблетки не принимал? Откуда я знаю, почему разные лекарства нужно принимать обязательно до еды, или после? И пить обязательно курс, что – бы они подействовали? Тут такая – же система. Курс! И обязательно после еды. Лучше усваивается. А уколы делать нельзя. Любая проверка, установит, что все выжившие, чем – то обколоты. Следы от уколов останутся. Что, спишем на то, что все они наркоманы? Пфф, кто в это поверит? А вот то, что они принимали самостоятельно, это дело другое. Там уже всё равно, чего они жрали, сами же, никто не заставлял. Во всяком случае, так они сами скажут. Вижу у тебя назревает вопрос, почему они так скажут? Отвечу тебе тёзка. Эти чудо таблетки, как раз и направлены на то, что – бы управлять их сознанием. Погляди на них. Они довольны, они счастливы. Как будто ничего и не было. Как будто не было убийств, кровавых мерзавцев с белыми глазами, и всего остального. А потом, когда они пропьют весь курс, можно будет проводить им массовую чистку сознания. Сеанс гипноза, если угодно. Податливыми дураками легче управлять, тебе об этом скажет любой политик.

- Вот почему у всех забрали телефоны – догадался Николай. – Что – бы раньше времени, никто не проболтался родным, в другие регионы, обо всём, что тут происходит.

- Правильно, молодец, соображаешь! Но, я вижу, ты до сих пор осуждаешь меня – выдвинулся вперёд Бурков. – Хорошо, тогда скажи, как по-твоему, я должен был менять ситуацию в обществе? Как бороться со всеми ними, прогнившими тупостью и провонявшими идиотизмом? Скажи, как? Как сказал Пушкин, критикуешь – предлагай!

- Это сказал не Пушкин – процедил Николай. – Это сказал Сергей Королёв.

- Вот! Воооот! – вновь всплеснул руками Бурков. – Ну я же говорил! Ну ты послушай себя, тёзка! Вот именно это я и имею в виду! Только нормальный, образованный, начитанный блин человек, обладающий интеллектом, и был способен противостоять этому белоглазому безумию, на пути, к построению идеального общества! Да, путь был, не лёгким, без жертв не обошлось, не отрицаю. Но, это война, если хочешь. Война с тупостью. А на войне, всегда бывают жертвы.

- Жестокий век, жестокие сердца… - опустив голову, сокрушенно пробормотал Николай.

- Королёв? – предположил Бурков.

- ШЕКСПИР!!! – в бешенстве заорал Николай, рванувшись со стула, но не в силах освободиться от стягивающих руки пут, беспомощно рухнул обратно.

Бурков вновь захохотал.

- Ух, храбрый ботаник – довольствуясь своим превосходством, над беззащитным противником, проговорил депутат. – Что – ж, было весело, но, мне пора. Прощай тёзка. Я даже буду по тебе скучать. Нет правда, правда. Ты любишь цитаты, как я погляжу. Ну вот тебе, ещё одна, напоследок – «теперь ты всё знаешь, но с этим и подохнешь». И вини в этом только себя. Куда ты полез? Против кого вякать вздумал? Дурачок. Или ты думал, что тебе всё расскажу, а потом пожалею и отпущу? Аркадий Борисович – обращаясь теперь к своей бело-халатной шестёрке, сказал на прощание Бурков. – Вам нужны были новые подопытные, для экспериментов на головном мозге? Забирайте. Делайте с ним всё, что захотите, он весь ваш. И не волнуйтесь, его не хватятся. Я позабочусь. Прощай, Тонью ботаник.