Разработчик техномагии. Том 1

Глава 20

(Предварительные наброски светильника)

На плече светильник ощущался как мешок с камнями. Каждый его декоративный элемент впивался в кожу, и каждый шаг отдавался тупой болью в мышцах, но я упрямо двигался вперёд, насвистывая какую-то глупую мелодию и даже не помнил, о чём была эта песня. Из-за испортившейся погоды стемнело раньше, чем обычно, и я шёл по тёмной брусчатке, едва освещаемой луной, свет от которой робко пробивался сквозь плотную облачность. Фонарей тут не было совсем.

— Ну ничего, однажды тут будет свет! — крикнул я в пустоту, ответившую мне тишиной.

В этих местах даже воздух казался тяжёлым и вязким, а тишина — пугающей. Я старался не думать о том, что кто-то может следить за мной из-за угла или из-за разбитого окна одного из заброшенных домов, и говорил, да напевал, чтобы разрядить для себя обстановку. Так становилось не так тихо.

Правда, стоило мне завернуть за очередной поворот, как мои худшие опасения подтвердились. Из тени вынырнула фигура. Сначала одна, потом вторая и третья. Они двигались быстро и бесшумно, словно хищники, вышедшие на охоту. Лиц не было видно, так как головы были обмотаны тёмными тканями с одними лишь прорезями для глаз. Сердце замерло на мгновение, а потом заколотилось так громко, что, казалось, его могли услышать даже они. Тени были подозрительно похожи на напавших на днях неудавшихся убийц. Неужели узнали, что мы остались живы? Только если граф прав и приходили за ним, то я им не нужен?

— Эй! Чего надо? — крикнул я, особо не церемонясь и стараясь придать голосу уверенности.

Ответом было лишь злобное шипение и быстрый выпад одного из них. Я едва успел отшатнуться назад — нож блеснул в тусклом свете луны и прошёл в сантиметре от моего живота. Инстинкты взяли верх, и я резко развернулся, со всей силы обрушив светильник на нападавшего, перевернув его со своего плеча. Металл встретился с плотью с глухим стуком, и нападавший вскрикнул, хватаясь за плечо.

— Ты что творишь⁈ — выкрикнул второй, явно не ожидавший такого отпора.

Шикарный вопрос от людей, напавших втроём на меня одного ночью! Как в анекдоте прямо, где один предлагает: «Давай его побьём!», а второй спрашивает: «А если он нас?» На что первый с возмущением восклицает: «А нас за что⁈»

— Забирайте свой нож и проваливайте! — бросил я в ответ, стараясь держать голос твёрдым.

Но они не собирались уходить. Второй нападавший бросился на меня с кулаками, явно целясь по рукам, в попытке выбить светильник из моих рук. Он быстро сократил дистанцию, не давая мне возможности размахнуться довольно длинным светильником. Только с точностью у него было плохо, и в очередной раз я едва успел уклониться от удара — его кулак прошёл мимо моего лица всего на пару сантиметров. Такое спасение я посчитал не своей заслугой, а удачей, потому что боевой опыт у меня был скудный, и последние годы жизни всё-таки удавалось избегать физических выяснений отношений. Я сделал шаг назад, чтобы разорвать дистанцию, и снова взмахнул светильником. На этот раз удар пришёлся по рёбрам, разбойник охнул и согнулся пополам.

Третий стоял позади них и наблюдал за происходящим с настороженностью. Его глаза блестели в темноте — хищные и холодные.

— Не стой! Давай! — выкрикнул я ему, подначивая атаковать. Я не желал растягивать всё это действо и знал, что с ним мне всё равно так же придётся сражаться.

В ответ убийца наконец двинулся вперёд. Он был крупнее остальных и явно опытнее, что читалось в быстрых и мягких перемещениях. Я надеялся ударить его светильником, когда он будет приближаться, но не успел и почувствовал захват своего запястья, похожий на сжатие в тисках. Я почувствовал резкую боль, но не отпустил свою импровизированную дубинку, покрепче вцепившись второй рукой.

— Отпусти! — выкрикнул я ему и со всей силы ударил коленом в живот.

Он издал какой-то несуразный звук, ослабил хватку, и этого было достаточно, чтобы я вырвался. Но тут первый снова бросился на меня — его нож блеснул в тусклом свете луны. Я успел поднять светильник перед собой как щит, и лезвие скользнуло по металлу с визгом.

— Ты пожалеешь об этом! — прорычал он сквозь зубы.

— Это мы ещё посмотрим! — огрызнувшись в ответ, я сделал шаг вперёд и со всей силы ударил его светильником, к своему большому удивлению попав с первого раза, да ещё и по голове. Удар был настолько сильным, что он рухнул на землю без звука.

Оставшиеся двое замерли. Второй нападавший держался за рёбра и тяжело дышал, третий же смотрел на меня с яростью, но не двигался.

— Ну что? Кто из вас будет следующим? — спросил я с напускной бравадой, стараясь скрыть страх и тот факт, что это получилось случайно. Пусть думают, что я опасен. К тому же хотелось потянуть немного времени, чтобы отдохнуть, светильник был очень тяжёлым.

Третий посмотрел на своих товарищей, затем на меня. Его лицо исказилось от злости, но рисковать явно не спешил, оценивая ситуацию.

— Пошли отсюда, — бросил он, поднимая с пола лежащего. Надо же, я ведь и не надеялся, что они меня послушаются.

Они скрылись в темноте так же быстро, как появились. Я же остался один посреди улицы с окровавленным светильником в руках.

— Вот тебе и «однажды тут будет свет», — пробормотал я себе под нос с горькой усмешкой.

Проблема была в том, что, несмотря на мою сегодняшнюю победу, они вернутся вновь, желая выполнить чьё-то задание. Но если ради света придётся пролить кровь — так тому и быть.

С трудом в очередной раз взвалил светильник на плечо и побрёл дальше по тёмной улице. Спина болела невыносимо, и каждый шаг отдавался тупой болью во всём теле. Но внутри меня разгоралось странное чувство решимости, что однажды тут действительно будет свет. Даже если для этого мне придётся самому стать этим светом…

Я стоял в полумраке кладовой, пропахшей сушёными травами и старым деревом, и смотрел на распорядителя. Его морщинистое лицо выражало смесь усталости и вечной подозрительности.

— Мне нужно перо, чернила и пергамент, — как можно мягче сказал я.

«И твоя одежда», — очень хотелось добавить мне, но «Терминатора» тут никто не смотрел, и что-то мне подсказывало, что шутку не поймут.

Теперь, имея готовый светильник на руках, я хотел связаться с орком Мауром, чтобы решить, как с ним быть. Кто-то приедет или ехать мне? Если ехать, то когда? Не хотелось бы приехать и не застать его, или застать, но без монет.

Распорядитель приподнял седые брови, уставившись на меня так, словно я попросил у него луну с неба.

Ну конечно, он же был в курсе дел графа и знает, что я раньше снимал комнату у Дарола, а значит, денег у меня было немного, титула нет и, скорее всего, писать и читать я не должен уметь.

Я улыбнулся и уточнил:

— Мне нужно написать письмо, да, я умею писать.

Он вновь удивлённо на меня посмотрел, с читаемым во взгляде: «Да быть не может! Откуда тебе грамоте взяться?»

Я только вновь мягко улыбнулся, намекая, что жду канцелярские принадлежности.

— Хм, — проворчал распорядитель, начав рыться на многочисленных глубоких полках, — возможно, и найду.

Я пошатался с ноги на ногу, и он наконец выудил из-под кипы старых мешков небольшой свиток пергамента, перо и чернильницу, плотно закрытую пробкой.

— Вот. Можешь оставить их себе.

Я взял протягиваемые мне вещи и, кивнув, поблагодарил старика.

На полу возле стола расположился светильник, с которого падали на дерево алые капли.

Я включил в нём лампочку и при ярком свете макал перо в чернильницу. Только сейчас я понял, что распорядитель был близок к правде. Перо — это тебе не ручка, и писать пером я не умел. Очень давно для интереса пробовал, но на этом всё, поэтому тут же оставил на пергаменте пару пятен.

«Дорогой и уважаемый Маур!»

— начал я и пробил насквозь пергамент в точке восклицательного знака.

«Кап!» — раздался звук от того, что капля попала в уже небольшую лужицу крови на полу.

Я был уверен, что Маур сможет прочесть, ведь он был далеко не простым орком, а если даже нет, то у него точно есть доверенный человек, умеющий читать и писать, потому что отчётность рудника было необходимо вести.

Посмотрев на светильник, я продолжил писать, оставляя небольшие кляксы.

«Светильник готов, я и мой кузнец вложили в него душу».

«Кап» — вновь разлетелся звук по комнате. Почесав голову, я заметил эту самую лужицу и вновь добавил:

«Я даже провёл церемонию освящения светильника в бою, окропив на него кровь, во имя процветания магии крови!»

После чего отвлёкся от письма, вытер лужу и подставил под капли небольшую тару.

'Когда будет удобно получить его? Сможете ли вы кого-то прислать за ним или лучше мне посетить вас?

Жду вашего ответа.

Техномаг'.

И вновь случайно пробил пергамент в точке.

Здесь была почта, но очень ограниченная, почтальоны не брали в доставку ничего ценного, ограничиваясь только письмами, потому что боялись за свою жизнь.

Брали за свою услугу так же не мало. Так что я планировал раскошелиться на серебро.

«Кап» — вновь раздался звук у светильника.

На утро я пошёл на торговую площадь. Она уже залилась ярким солнечным светом, который даже немного согревал.

Торговцы кричат, зазывая покупателей, крестьяне продают снедь, дети гоняются за бродячими псами. Обычный выходной день торговой площади.

Почтальоны здесь — народ особый и на земных совершенно не походили. Одного я сразу нашёл глазами среди всей этой шумихи. Этот почтальон был здоровенной детиной с багровым лицом и рыжей бородой в косичках, одет в добротный кожаный доспех, который явно был не новый, потому что на груди было несколько глубоких порезов, которые, впрочем, так и не достигали цели и не пробили доспех насквозь. На плече виднелась кожаная сумка, а на боку висел короткий меч. На солнце искрились испещрённые рунами защиты от магии наручи.

Не теряя времени, я подошёл к нему. Почтальон как раз заканчивал поить своего коня — здоровенного мерина с карими глазами и храпом как у медведя.

— Здрав будь! — говорю я, стараясь говорить непринуждённо, — Меня зовут техномаг.

Почтальон выпрямился и оглядел меня цепким взглядом, прямо как мастер-стеклодув. Но если у того это был результат опыта, полученного с возрастом, то у почтальона опыт был получен в результате опасной работы.

Оценив мой внешний вид, он так же, как и стеклодув Светус, решил, что я благородных кровей, а может, из уважения к магам.

— И тебе не хворать, боярин, — отвечает он хриплым басом. — Что-то срочное?

— Есть дело, — подтвердил я, доставая из-за пазухи пергамент. Сворачиваю его в плотную трубочку и перевязываю бечёвкой. — Нужно доставить орку Мауру.

Почтальон взял пергамент, ощупывая его пальцами, словно оценивая вес.

— Дойдёт в целости, боярин. Орки — народ грубый, но слово почты уважают. Далеко ли он?

— Маур — руководитель кристального рудника, который расположен на севере городской черты.

— Я понял, примерно сутки пути. Там спокойные места.

Я помотал головой, не соглашаясь с доставщиком:

— Места там спокойные, но путь не очень, на меня во время поездки туда нападали в районе соседнего рудника, а на днях здесь, в городе.

— Но ты в порядке, боярин, — похлопал он меня по плечу. После чего усмехнулся, обнажая крепкие жёлтые зубы.

— Опасность — моя работа, боярин.

Я кивнул и отсчитал серебряные монеты.

— Вот, — сказал, положив их ему в руку, — За доставку и риск. И вот ещё, — добавляю, протягивая ещё пару монет. — На кружку доброго напитка в дороге.

От пары серебряных монет я не обеднею, а почтальон ответственно подойдёт к выполнению задачи. Собеседник кивнул и тут же спрятал монеты в поясную сумку.

— Спасибо, боярин. Будет исполнено, — ответил почтальон, запрыгивая в седло.

Он лихо подтянул поводья, и конь зафыркал, перебирая копытами.

— Счастливо оставаться, боярин! — крикнул почтальон и, пришпорив коня, исчез в толпе.

Я развернулся, чтобы вернуться домой, но взгляд сам зацепился за молодого человека с широкой рубленной раной на плече, словно кто-то вонзил в него топор… или светильник?

Он развернулся к прилавку, и я не успел присмотреться к его чертам лица.

Рванул в его сторону, но тут же на пути возникла собака, убегающая от преследовавшего её малыша. Я остановился, пропуская их, боясь навредить, а подняв взгляд, понял, что незнакомец исчез.

Рассеяно оглядываясь по сторонам, так и не понял, куда он мог пропасть…

По поручению графа я учил его кучера управлять автоматизированной каретой. Помню, какое впечатление он на меня оказал ещё при первом нашем знакомстве. Статная тёмная фигура, которая выглядела скорее как воин, чем как слуга, управляющий каретой.

Самое интересное, что я не был далёк от истины, в случае опасности кучер действительно должен был принять бой, защитив графа, это входило в его круг обязанностей.

Понимания принципа управления сложности у кучера не вызывало. Он быстро запомнил и почувствовал, какие импульсы следовало подавать, разве что у него не получалось выдавать их такими незначительными, как у меня, поэтому при первом же «слабом» импульсе кучера мы рванули вперёд. Для себя пометил этот момент как требующий решения, нужен некий регулятор, который бы позволял изменять чувствительность. Не могу же я переделать систему и в будущем, потом наделать кучу карет и в будущем не иметь возможности не управлять ни одной из-за малого личного энергетического ресурса! Нет, для себя любимого нужно было оставить такую возможность.

Второй сложностью стало то, что кучер путал энергетические узлы, забывал, какой отвечает за движение влево, а какой вправо. Немного вместе помучившись, я решил добавить на карете гравировку — стрелочки, обозначающие направления движения, в соответствующем узлам порядке. Функцию «стоп» же решил обозначить крестиком.

Кучер не выдавал никаких эмоций, оставаясь внешне спокойным даже тогда, когда мы уже мчались по участку и чуть не врезались в тот же самый участок забора, в который мы влетели ранее с графом.

По окончании небольшого урока кучер поблагодарил меня за проведённый урок, и я поспешил в лавку стеклодува.

Солнце играло на облаках, когда я вновь оказался перед мастерской Светуса. С того дня как мы обсуждали проект, прошло несколько недель, и я сгорал от нетерпения увидеть результат. Мастерская казалась ещё более волшебной, чем в первый раз.

Толкнув знакомую тяжёлую дверь, я вошёл внутрь. Свет лился отовсюду, и я сразу заметил Светуса, который ждал меня с улыбкой.

Яркое солнце, пробиваясь сквозь витражные окна мастерской Светуса, создавало причудливые узоры на полу. Внутри кипела работа: несколько мастеров в кожаных фартуках склонились над своими станциями, выдувая, формируя и окрашивая стекло. Звуки пламени в печах, звон инструментов и приглушенные голоса создавали неповторимую атмосферу.

Светус стоял у одного из станков, что-то оживлённо обсуждая с молодым подмастерьем. Тот держал в руках заготовку из раскалённого стекла, изящно вращая её в огне.

— Нет, Алек, не так! Чувствуешь, как ведёт себя стекло? Здесь нужно чуть больше огня, чтобы оно стало податливее, иначе треснет. Представь, что ты танцуешь с ним, Алек, а не пытаешься его сломать! — говорил Светус, мягко поправляя руку подмастерья.

В этот момент он поднял голову и заметил меня у входа. Его лицо озарила широкая, искренняя улыбка.

— Техномаг! Вот так сюрприз! Проходи, проходи же, боярин! — воскликнул он радостно, откладывая в сторону свой инструмент. — Лех, займись пока вот этим, — кивнул он на другую заготовку, — я скоро вернусь.

Светус быстро направился ко мне, протягивая руку для приветствия.

— Я уж и заждался тебя, признаться! — сказал он, крепко пожимая мою руку. — Не терпится показать тебе результат. Нам тут всем было очень интересно над твоей люстрой работать, честно! Такая задача — большая редкость. Давай же, пойдём, не буду томить.

Он повёл меня вглубь мастерской, обходя работающих мастеров. Я заметил, как многие из них украдкой бросают на меня взгляды, полные любопытства. Наконец, мы остановились перед просторным, специально подготовленным местом, и я увидел результаты их работы.