Радогощь (СИ)

Глава 10. В гостях у Русланы

— Ну, как накаркала, — вздыхает Серафима Трофимовна.

Поднимается с места и шаркает в коридор открывать дверь.

— Кто тама? — произносит она нарочно слабым голосом.

— Бабка Ягодина жива ли ты там? — доносится зычный голос.

— Жива-жива, что мне сделается? — отзывается Серафима Трофимовна и слышно, как лязгает засов. Я, возвращаясь, закрыла только на один.

— То хорошо, — отвечает всё тот же голос.

— Корней Иваныч, что это вы спозаранку и по гостям? — спрашивает Серафима Трофимовна, — ну проходите, я как раз чайку заварила. Попьем с медом, с вареньицем и с баранками.

— То можно.

Слышатся тяжелые шаги и в проеме появляется рослый мужчина в летах. Очень высокий и очень худой, но голос громовой, ему бы в опере петь. Из-за его плеча кто-то выглядывает, виден лишь длинный нос. Уже догадываюсь, кто это мог быть.

— У тебя гости? — притворно удивляется он, — кто такие?

— Студенты. Ночью в лесу заблудили и на мою избушку набрели, вы садитесь, — отзывается из кухоньки Серафима Трофимовна.

— Здравствуйте, — в один голос с Игорем здороваюсь с местными.

Они лишь молча кивают, опускаясь на стулья.

— Вот мы как раз чайку и сели пить, — в дверях появляется Серафима Трофимовна.

В руках у неё поднос, на нем ещё две кружки из того же сервиза и вазочки с вареньем и медом. Серафима Трофимовна составляет всё это на стол.

— Вот мед липовый, а вот гречишный. Вот вареньице брусничное, ежевичное и ваше любимое, Корней Иваныч, черничное, — улыбается она. — И ваше, Варвара Ивановна, крыжевичное.

— Добре, угодила, — хвалит её старик.

Наблюдаю за гостями, они не пьют из чашек, наливают в блюдце и оттуда потягивают. И сахар не кладут в чай, а сразу кубик в рот и гоняют от щеки к щеке. Оба высокие и длинноносые. Варвара Ивановна подслеповата щурится, заглядывая в вазочки. Такое ощущение, будто она носом смотрит, так как глаза настолько прищурены, что создается впечатление, что и вовсе закрыты.

— Мы тут хотели узнать, как выйти к мосту, — говорит Игорь.

— К какому мосту? — уточняет Корней Иваныч.

— Через реку Иречь, — отвечает Игорь, — хотим вернуться обратно в Неклюдовское.

— До реки Иречь добрых километров сорок, да и то близко к реке не подойти, там всё топь да болото, гиблое место. А моста-то там никакого нет, — говорит Корней Иваныч.

— Как нет? — восклицает Игорь и удивленно смотрит на меня. Мол, напутала ты всё, накрутила-намутила, теперь и не выбраться.

— Да был когда-то, простой, деревянный, так его ещё позапрошлой весной паводком унесло, одни столбы-гнилушки и торчат, — добавляет Корней Иваныч. — Да и не нужен он никому, дорогу всё равно развезло, всё сплошняком болотом затянуло.

— А позвонить от вас можно? — осторожно спрашиваю я.

— Нет, девица, нет у нас тут телефонов и отродясь и не было, — отвечает Корней Иваныч.

— А не подскажите, как у вас автобусы ходят? Как нам в другую деревню попасть? — задает вопрос Игорь.

— Да зачем вам в другую деревню уезжать? — машет рукой Корней Иваныч, — живите у нас. Тут вольготно, свободно, работу вам найдем. Ты вот парень крепкий, на комбинат пойдешь, а девицу твою почтальонкой устроим. У нас как раз, как его… это… вакансия свободная.

— Не хочу я почтальонкой, — вздрагиваю я. — Мы домой хотим попасть.

— То никак не можно, дурья твоя башка, — скалится Корней Иваныч, — я тебе толкую-толкую, а всё без толку. Нет дороги отсюда, болото кругом, тиной да топью затянуло. Уж много лет так. Никаких автобусов нет, не проехать им. Да и пешком не пройти.

— Но мы же как-то пришли к вам, — взрываюсь я.

— Прийти-то пришли, а вот выйти отсюда не можно, — улыбаясь говорит Корней Иваныч.

Хмуро смотрю на него, кажется, он что-то привирает, но зачем это ему?

— Спасибо за хлеб за соль, — поднимаясь говорит Корней Иваныч, — но дела не терпят. Молодежь, ждем вас завтра с утра на работу.

Ни на какую работу я, конечно же, не пойду, но ничего ему не говорю. Сумасшедший он какой-то.

Пока собирались, пока прощались, смотрю, а Варвара Ивановна уже свой нос в мой рюкзак засунула и оглядывает там всё без зазрения совести, ладно, хоть не роется. Подхожу к ней и громко кашляю. Она подпрыгивает на месте, поворачивает ко мне голову и снова слеповато щурится. Демонстративно забираю свой рюкзак и отношу на диван, задвигаю за подушки.

Когда за гостями захлопывается дверь, Серафима Трофимовна возвращается к нам, садится обратно за стол.

— Это Корней Иваныч был, наш староста, а это сестрица его, Варвара Ивановна, — объясняет она. — Не смогла я укрыть вас, всё Варвара вынюхала. Ну да ладно, может, обойдется всё. Ты на комбинат устроишься, а ты, Даринушка, почтальонкой подсобишь, а то, правда, некому почту разносить. Прежняя почтальонка пропала, как сгинула. Может, волки утащили.

При упоминании волков я вздрагиваю, чуть ли не проливаю чай.

— А что у вас, Серафима Трофимовна, волки водятся?

— Да полно, — беспечно отвечает она. — И волки, и медведи, и рыси. Лес-то ведь близехонек.

— Вы знаете, Серафима Трофимовна, мы ведь не собираемся здесь задерживаться, нас дома ждут, — с вызовом говорю я, хотя упоминание хищных зверей немного поколебало мое желание снова одним пешком топать по лесу. — Спасибо, что приютили, накормили нас, но нам нужно идти.

— Да куда вы пойдете? — всплескивает руками Серафима Трофимовна, — нет у нас дорог, всё же развезло-размыло. Можете сами убедиться, я вас не держу. Но боюсь, как бы вы опять не заплутали. Сгинете же в лесу, пропадете.

Переглядываемся с Игорем.

— А куда узкоколейка ведет? — спрашивает он.

— Вестимо куда — в подземные шахты, больше же некуда. Это вы ещё хорошо, что правильную сторону выбрали, а то на заброшенные рудники вышли бы.

— Ну, а как вы связь с большой землей поддерживаете? — интересуется он. — Сахар вон, не сами же из свеклы перерабатываете?

— Обоз приходит, — нехотя отвечает Серафима Трофимовна.

— А как он приходит, дорог же нет, — парирует Игорь.

— Снегу как наметет, так по зимнику и приходит, — отвечает Серафима Трофимовна. — Вот до обоза и оставайтесь у меня. А пока подсобите, не даром же хлеб кушать будете?

Смотрю опять на Игоря, что он решит? Не хочется мне в этой деревне до самого снега оставаться, меня же родители потеряют и Олесю её родители. Никто же не знает, куда мы делись. Если только Кирилл и Аня не сообщат. Тогда зря мы сбежали, если помощь прибудет, а нас там нет, где будут искать? Вдруг вспоминаю, что я видела Аню неживую в роднике. Сон это был или явь? Если Аня никуда не уезжала, то где тогда Кирилл? Хмурюсь.

— Подумаем, — сухо отвечает Игорь, глядя в кружку.

— Вот и ладненько, — говорит Серафима Трофимовна поднимаясь из-за стола.

— Давай-ка сходим на разведку, — шепчет мне Игорь, когда Серафима Трофимовна уходит на кухню. — Скажем, что просто прогуляемся, а сами посмотрим, что тут да как.

— Ага, — соглашаюсь я.

Оставляем пока тут рюкзаки, одеваемся потеплее, хотя с собой у меня нет никаких теплых вещей, только худи да ветровка. По прогнозам ближайшие несколько дней не должно было быть холодно.

— Серафима Трофимовна, мы немножко прогуляемся, — кричит из коридора Игорь.

— Хорошо, прогуляйтесь, — отвечает она, — только в лес не заходите, а то, не ровен час, на диких зверей наткнетесь или на капканы напоретесь.

— Угу, — бурчит Игорь, завязывая шнурки на кроссовках.

Перед тем как выйти на улицу надеваю ветровку, но всё равно холодно, в чем же я зимой тут буду ходить, если всё-таки останусь ждать обоза?

Выходим на дорогу и первое, что мне бросается в глаза, это то, что трава скошена. И сразу вспоминаю тех странных призраков в темных плащах с длинными литовками. «Нелюди», как их ночью назвала Серафима Трофимовна. Неужели это они за ночь всё выкосили?

— Игорь, смотри — вся трава скошена, а вчера аж до пояса была, — шепотом произношу я.

— Ну скосили может быть, понадобилось, — пожимает он плечами. — Ты вот лучше по сторонам хорошенько посмотри, ничего странного тебе не бросается в глаза?

Верчу головой, оглядываю улицу. Вроде ничего такого. Ну, дома такие, странноватого вида, какими-то необжитыми кажутся, но мы это ещё вчера ночью заприметили. Все серо, никто крышу или забор даже и не думал покрасить, обновить, всё проржавело да мхом поросло. Окна у всех темные, пыльные, будто и, правда, не живут там люди. Изгороди покосившие, кое-где и вовсе штакетник выпал.

— Столбы, — подсказывает мне Игорь, показывая пальцем.

Смотрю наверх, на почерневшие деревянные столбы, замечаю необычную форму у уличных фонарей, да и только.

— Проводов нет, — говорит он. — Про какую она тогда подстанцию нам втирала, если у них даже проводов нет?

Вздрагиваю от этих слов и мне становится жутко.

— Неужели старушка настолько выжила из ума, что до сих пор верит и в рабочую подстанцию, и в существующий горно-обогатительный комбинат? — с испугом произношу я, — может быть и почты никакой здесь нет.

— Так не одна она говорила, вот в чем дело, ещё старик этот, помнишь, меня звал на работу к ним, — добавляет Игорь.

— Угу, — киваю я. — Куда двинемся?

— Давай дойдем до конца улицы, посмотрим, что там да как, — отвечает он.

Соглашаюсь с ним, и мы идем вперед, посматривая на дома. Они все так и стоят заброшенные, темными слепыми окнами глядя на улицу. Траву скосили и сейчас по дороге стало гораздо удобнее идти, ничего не мешает и не липнут колючки к ветровке. Слышу позади шорох и резко оборачиваюсь, и тотчас кто-то приседает за низким кустом. Смешно, листва уже давно слетела с веток, и старушку прекрасно видно, как бы низко она не нагибала голову в коричневом платке.

— Любопытная Варвара следит за нами, — сообщаю я Игорю, — вон притаилась за кустиком.

Игорь тоже оглядывается, замечает её, смеется.

— Ну и пусть подглядывает, — усмехается он.

Идем дальше по улице, осматриваемся. Вокруг всё такие же опустошенные дома. В одном месте зонтики борщевика колышутся даже выше приземистой избушки. На другом участке заросли черемухи полностью облепили дом. Нигде не видно, чтобы, к примеру, сушилось белье или дрова аккуратно были бы сложены в поленницу. Будто они не топят зимой печки. С каждым шагом убеждаюсь в том, что этот поселок давно уже вымер.

— Наверное, тут остались жить только Серафима Трофимовна да Корней Иваныч со своей сестрой, — делюсь я с Игорем. — У всех троих поехала крыша и они до сих пор верят, что поселок жив, комбинат работает и так далее. Но мы же своими глазами видели, что на месте завода давно уже руины.

— Возможно, — хмурится Игорь. — А, давай-ка, мы это сейчас проверим.

И он толкает ближайшую калику. Она отворяется с визжащим скрипом, отчего я даже подпрыгиваю, уж очень громкий и какой-то потусторонний что ли получился звук, и дверца повисает на одной петле.

Заходим внутрь. Двор весь зарос, что уже не найти дорожку к дому, крылечко покосилось, пара ступеней провалилось. Между изгородью и темной сарайкой высится каменный полуразрушенный колодец, весь облепленный зеленым пушистым мхом.

Игорь вскакивает на крыльцо и изо всех сил пытается отворить дверь, но она не поддается. Слышится всплеск, и я поворачиваюсь к колодцу, там стоит девушка с растрепанными волосами. От неожиданности вздрагиваю, ведь только что никого тут не было. Девушка смешная, на голове копна волос непонятного цвета, не то сине-зеленного, не то серебристого, торчит в разные стороны. Глаза у неё пронзительные, глубоко посажены и смотрит исподлобья.

— Вы к нам? — спрашивает она.

Игорь удивленно оборачивается, непонимающе на неё смотрит, затем чуть-чуть улыбается.

— Вы здесь живете? — уточняет он.

— Конечно, — говорит она.

Поворачивается, нагибается, будто что-то тяжелое вытаскивает из колодца, это что-то громко шлепается об землю. На секунду мне даже кажется, что там огромный рыбий хвост. Но вот она выходит из-за колодца в блестящем коротком плаще, накинутом по всему на голое тело, торчат её босые ноги. В руках у неё большое ведро с водой, но она не склоняется под его тяжестью, а несет так будто оно совсем легкое.

— Так зачем вы к нам? — спрашивает она, подходя к крылечку.

Игорь чуть сторонится, пропуская её.

— Эмм… — смущается он, — мы просто хотели узнать, кто тут живет.

— Я тут живу, — смеется девушка.

Она трясет головой, и я вижу, что к её волосам прилипла крупная рыбья чешуя. Девушка достает из кармана плаща большой тяжелый ажурный ключ, вставляет его в замочную скважину, поворачивает и толкает дверь. Шагает внутрь и оборачивается к нам.

— Так что вы хотели? — интересуется она.

— Ты одна тут живешь? — спрашивает Игорь.

— Одна.

— И не страшно тебе?

— Нет, — смеется она. Открывает пошире дверь, — ну ладно, входите. Угощу вас чаем.

Игорь ступает за ней сразу же, я же мнусь. Отчего-то боязно заходить в дом к странной незнакомой девушке. Но оставаться тут тоже одной не хочется. Оглядываюсь по сторонам и опять вижу, как за забором быстро юркает вниз коричневый платок. Усмехаюсь, бабка Варвара следит. Поворачиваюсь, осторожно поднимаюсь по покосившемуся крыльцу и захожу следом.

Коридорчик вроде ничего, простой, но чистый, не пахнет заброшенностью. Игорь уже разулся и вешает курточку на крючок, отодвигается, давая мне место, а то тут тесновато.

— Проходите в гостиную, не стесняйтесь, — кивает девушка в сторону двойных белых дверей, а сама идет по длинному коридору дальше, оставляя на крашенном полу мокрые следы от босых ног, исчезает в соседней комнате вместе с ведром.

Я раздеваюсь и иду за Игорем в гостиную. Тут тоже всё просто, напоминает обстановку у Серафимы Трофимовны, вполне себе уютно и чисто. В проеме видно небольшую кухоньку. Мне непонятно, зачем она потащила ведро с водой в спальню, обычно же на кухню приносят. И вдруг слышу всплеск в её комнате, словно она вылила куда-то воду. Странно.

Проходим в гостиную и садимся на диван, ждем хозяйку. Она возвращается быстро, уже без плаща, в длинной изумрудной тунике, улыбается нам. Снова босиком, хотя пол студеный, я через носки чувствую.

— Давайте хоть познакомимся для начала, меня зовут Руслана, — говорит она, протягивая нам ладонь.

— Игорь, — представляется мой спутник и пожимает ей руку.

— Дарина, — в свою очередь называю ей свое имя.

Жму её ладонь и обращаю внимание на её маникюр, ногти длинные, заостренные, неужели нарощенные? в этом-то захолустье? и ещё покрыты синим глянцевым лаком с блестками, сама что ли себе делает?

— Так что вы делаете у нас в поселке, Дарина и Игорь? — спрашивает она, и одаряет Игоря лучезарной улыбкой.

Он снова смущается и, кажется, краснеет. Понятно всё, соблазняет его дамочка. Не нравится мне это.

— Мы в лесу заблудились и вышли на ваш поселок, — отвечает Игорь.

— Ого, вот как, — изумляется Руслана и идет за печку, брякает там чем-то, в маленькой кухоньке. — Сейчас я быстро чай организую.

— А как вы тут живете без света и газа? — спрашиваю я.

— Нормально живем, — откликается она.

— А где твои родители? — интересуется Игорь.

— Они живут в другом месте, я сюда одна приехала по распределению, — откликается Руслана.

Удивляюсь, по какому такому распределению? Вроде давно уже такого нет в университетах и колледжах. И как её ещё одну родители отпустили в этот полузаброшенный поселок? На вид ей примерно столько же лет сколько и мне.

— И не страшно тебе тут одной жить? — спрашиваю я.

— Нет, — смеется она, — чего мне тут бояться?

— Нууу… — тяну я, — у вас поселок какой-то как неживой и ещё всякие дикие звери в лесу водятся. Наверное, заходят и сюда?

— Поселок, как поселок, — отвечает она, выруливая из-за печки. В руках у неё поднос, на подносе чашечки, чайник и вазочка с разными печенюшками и конфетами. — Лесные звери, на то они и лесные, что в лесу живут, ну заглядывают иногда к нам. И что с того?

Она расставляет чашечки на журнальный столик перед нами. Разливает чай. Чашечки красивые изящные, темно-синие с яркими цветочками, приятно из таких пить и сам чай ароматный, тоже на травах. Только немного отдает чем-то, будто рыбой.

— Да как? — не понимаю я. — Всё равно ведь страшно одной.

— Мне нет, — улыбается она и смотрит хитрыми глазками на Игоря.

— Скажи, Руслана, а как нам к мосту выйти через реку, чтобы перебраться в Неклюдовское? — спрашивает Игорь.

— Не знаю такого места, — она пожимает плечами. — Никогда о таком не слышала. И про мост ничего не знаю.

Переглядываемся с Игорем.

— А как вообще выйти в другой какой-то поселок или село? — продолжает он расспрашивать.

— Зачем вам уходить, живите у нас, — и так тепло улыбается Игорю, отчего он сразу начинает ерзать, — у кого вы остановились?

— У Серафимы Трофимовны, — бросаю я. — Она вчера нас приютила у себя.

— А, бабка Ягодина, — кивает она. — Знаю. У неё яблочки очень вкусные в огороде растут, она меня часто угощает. Игорь, попробуй как-нибудь, не пожалеешь. Сорвешь и мне за одним принесешь.

С этими словами она кладет свою руку ему на ладонь, и он начинает заметно краснеть, застывает, не сводя с неё глаз.

— Всё-таки нам бы лучше домой попасть, нас там родные ждут, — возмущенно произношу я и дергаю Игоря за рукав.

Он вздрагивает, убирает свою руку. Руслана недовольно зыркает на меня, показывая маленькие остренькие зубки, и у меня противный холодок пробегает по спине. Но она быстро берет себя в руки, трясет головой и снова мило нам улыбается.

— Покажи нам дорогу, как выбраться? — просит Игорь.

— А что мне за это будет? — игриво произносит она, прикусывая нижнюю губу.

— Что ты хочешь? — спрашивает он.

— Я подумаю, — смеется она и вдруг подскакивает с места и выбегает в коридор.

— Что это с ней? — непонимающе произносит Игорь.

— С ума сошла, — недовольно бурчу я, — как и все в этом поселке.

— А, ясно, — улыбается он, разворачивая конфету.

— Надо как-то уговорить её рассказать нам всё, — вздыхаю я. — Проще же, если местные подскажут, чем самим плутать по лесу.

— Угу, — кивает Игорь. — Иди, поговори с ней.

— Почему я?

— Ну, как женщина с женщиной. Думаю, найдете общий язык, — объясняет Игорь.

С моей замкнутостью только и общаться с малознакомыми людьми. Вот Олеся может с легкостью заговорить хоть с кем, узнать всё, что нужно. Для меня же простое общение всегда превращается в пытку. Вздыхаю, но я всё равно поднимаюсь с дивана, иду в коридор, там всего одна дверь и та распахнута, скорее всего это спальня Русланы.

Осторожно ступаю за порог и замираю, тут так всё необычно. Огромные аквариумы стоят вдоль стен, в них плавают большие рыбины всяких разных мастей, я названия даже таких не знаю. И золотые, и красно-брюхие, и с ярко синими плавниками и вообще без чешуи. Так вот зачем ей ведро воды!

— Руслана? — тихо зову я, не сводя глаз с этих рыб. Мне кажется, что они тоже на меня смотрят, затаились, словно ждут команды выпрыгнуть из аквариумов и наброситься на меня.

— Дарина входи, — приглашает она.

Но я не вижу её из-за этих стеклянных баков с водой и рыбами. Какие-то аквариумы прозрачные и чистые, а где-то вода вся зеленая, плавает там что-то — не то тина, не то плесень и ещё дурно пахнет. Протискиваюсь в узком проходе между аквариумами и рыбы поворачиваются следом за мной, провожают меня взглядом, ладно ещё хоть плавниками не машут.

— Ты что-то хотела?

Поворачиваюсь на голос. Руслана уже переоделась в длинное блестящее серебристое платье, крутится возле зеркала, оглядывает себя со всех сторон. Пришитые чешуйки на платье искрятся, переливаются. Копна волос расчесана, волосы красиво уложены, локоны струятся по плечам и когда только успела?

— Да, Руслана, — говорю я, подходя к ней, — а ты красивая.

— Спасибо. — Она оборачивается и подмигивает мне.

— Скажи, пожалуйста, как нам выйти к какому-нибудь населенному пункту? Нам срочно нужно попасть домой, мои друзья в беде, — серьезным тоном произношу я, но она, кажется, не слышит меня, занята любованием на свое отражение.

Ещё делаю шаг к ней, и она вдруг отпрыгивает от зеркала. На миг мне чудится, что в отражении вместо её босых ног, я вижу рыбий хвост. Оглядываюсь на неё, нет, всё в порядке с её ногами. Поворачиваюсь к зеркалу, смотрю на себя. Вздыхаю. Я проигрываю ей во всем: не такая высокая, не такая стройная, не такая смазливая, в общем — вся какая-то не такая. Поэтому и никому не нужная. Все девчонки с курса уже с кем-нибудь встречаются, одна я как «не пришей кобыле хвост». Вспоминаю Олесину свадьбу и закусываю губу. Нужно выбираться отсюда и сообщить её родителям. Поворачиваюсь к Руслане, а её уж и след простыл.

Осматриваю её комнату — старинная кровать с железными спинками, до сих пор сетчатая, наверное. Застелена вязаным покрывалом болотного цвета, сверху на подушках лежит мягкая игрушка, акулка из «Икеи». Усмехаюсь, интересная получилась встреча времен. Над кроватью ковер, такие только в старых советский фильмах увидишь: русалка расчесывает волосы у пруда. Сбоку, почти полностью перекрывая окно, большой шкаф из массивной древесины, чувствуются, что самодельный. Громоздкий и, наверное, тяжелющий.

Смотрю на акулку и нервно сглатываю, раз она смогла её купить и привезти сюда, значит, есть отсюда выход в большой мир, только почему-то никто из них не хочет об этом говорить.

Вновь протискиваюсь через узкий проход между аквариумами и возвращаюсь обратно в гостиную. Руслана уже сидит на диване рядом с Игорем, чуть ли не жмется к нему, строит ему глазки. Они мило так воркуют между собой, держась за руки, что даже не замечают меня.

— Кхм, — нарочно громко кашляю я.

Они оба тут же бросают на меня недовольные взгляды. Игорь вскакивает с дивана, подходит ко мне, берет под локоть и выводит в коридор.

— Ты это, Дарин, — смущенно произносит он, — иди домой.

— Что? — непонимающе смотрю на него. — Мы же собирались до леса дойти!

— Я сам с Русланой поговорю, узнаю у неё всё, а ты иди пока к Серафиме Трофимовне, — говорит он и не смотрит мне в глаза, мнется.

— Ладно, — вздыхаю я.

Будь я посмелее, я бы попыталась прочистить ему мозги, но я не могу ничего поделать. Покорно одеваюсь и выхожу из дома. Игорь закрывает за мной дверь.

На улице стало ещё как будто холоднее, дует пронзительный ветер несся с собой капельки дождя. Кутаюсь в ветровку, выхожу за калитку. И тут же от Русланиного забора отлепляется тень и бросается прямиком через кусты, ломая ветки. Усмехаюсь, уже узнаю любопытную Варвару.