Р.А.Ц.

42

Горчакову опять не дали поспать. В принципе, он и не надеялся, по опыту зная о том, что самых пакостей стоит ждать именно под утро, когда сон особенно сладок и безмятежен. Когда он спустился в зал, привычно подтянутый и уже без следа сонливости в глазах, помимо дежурной смены там находились почти все операторы. Объяснялось это весьма просто — присущим человеку любопытством. Как оказалось, явилась делегация исконных жителей планеты, оннов, и требовала встречи с принимающим решения. Вернее, именно с ним, Горчаковым, поскольку он ранее бывал здесь, и онны его отлично знали.

Явились аборигены весьма своеобразным способом. Они попросту подошли к посту на переходе во второй уровень и предъявили белый прямоугольник карточки доступа — при том, что никто их не пропускал не то что на первый, вообще вся система безопасности укрепрайона ничего не зафиксировала, хотя, по идее, обязана была вести гостей от самой границы. Как бы там ни было, пять высоких антропоморфных существ вышли из-за угла, прошествовали длинной галереей и невозмутимо доложились опешившему наряду. Вели себя они спокойно, ожидание начальства восприняли как должное, на блокировку же себя по тревоге силами безопасности вообще как бы не обратили внимания.

Горчаков вполне оценил жест, и теперь напряженно раздумывал, глядя на визитеров через камеры. Самый высокий и представительный онн вдруг повернулся и небрежно так помахал рукой в зрачок объектива, и генерал узнал его. Вернее, ее. Это была сама Оментари, Хранительница Рассеянного народа. Та самая, кто сорок лет назад посвящала его в Третью тайну. Мда, разговор обещал быть нелегким, тем более, что Хранительница была облачена в белоснежное одяние с красным подбоем — редко используемый символ высших делегированных полномочий. Нужно вскрывать комнату переговоров.

— Я говорю от имени всего Рассеянного народа. Геннерал Горчакков, — онна слегка сдваивала звуки, — мы хотим сделать вам предложение, от которого вы не сможете отказаться.

Несколько некстати генерал подумал, что 'онна' по-японски значило 'женщина', может, они бывали у нас когда-то? Или просто произошло просачивание информации через Древо? А еще они явно хорошо изучили нашу культуру — вон как Хранительница чешет. Впрочем, за восемьдесят лет-то можно чему подучиться.

— Рад вашему визиту, Оментари-мэй, я всегда помню о том, что вы для меня и нас всех сделали.

— Якков Петтрович, время дорого и его крайне мало, давайте говорить сразу по делу. Вы решили убить нас всех.

— Не понимаю вас. — недоуменно ответил генерал.

— Верно ли, что вы в настоящий момент представляете империю в нашем мире?

— Я командующий этим УРом, и имею также полномочия принимать под командование любые находящиеся здесь войска, в частности, соединения третьей армии. Кроме того, я обладаю высшим званием из всех офицеров, так что все верно.

— Тогда как вы объясните, что уже два дня на орбите находится некий очень массивный объект с признаками имперской постройки, от которого исходит смертельная угроза существованию всего этого мира?

Генерал со свистом втянул воздух сквозь зубы, кто-то из свиты сзади глухо, в кулак, выругался. Вот, значит, о чем предупреждало его чутье.

— Мы не имеем никаких сведений об этом.

Онна отрезала:

— Или вы главнокомандующий, или нет. Нельзя быть немного беременным. Впрочем, я допускаю, что метрополия могла вас не предупредить, хотя это очень странно, поэтому прошу вас установить с объектом связь и выяснить его намерения. Вот параметры его орбиты. — она протянула генералу массивный монастырский коммуникатор. Тот снова, как когда-то, поразился, насколько длинные и изящные пальцы у Хранительницы, никогда не знавшие перстней и колец. Он не глядя сунул комм назад, кто-то немедля подхватился и выбежал из переговорной.

— Почему вы говорите об угрозе, мэй?

— Вы знаете, Якков Петтрович, что живя здесь, на краю, мы обладаем кое-какими способностями. Вы и сами в свое время жили в здешнем монастыре, Тризногорске, если не ошибаюсь. Так вот, угроза настолько велика, что ее ощущают не только Видящие, каждый онн на планете испытывает тень предчувствия. В ваших сражениях с нематори мой народ не слишком пострадал, я скрыла их от превратностей войны, хотя зараза и взрывы доставили нам немало хлопот. Но этот объект несет некий гибельный приказ, и нам не хотелось бы испытывать на себе мощь вашего оружия.

Ожил экран, вмонтированный в стол перед генералом. Он приложил к панели считывателя свой комм, имеющий помимо свего, функцию ключа-опознавателя. Так, обновление тактической обстановки, новых объектов — один, метка — черный крестик, расположение — гм, круговая орбита, характеристики и вооружение — черт побери! Обновление базы боевых приказов, приоритет — альфа-прим. Не понял, альфа-прим здесь только у него. Что? Твою мать! Он сделал запрос на соединение. Связь установилась мгновенно, с экрана на него глянуло удивленное лицо, известное каждому мальчишке в Империи.

— Геннадий Иванович?

— Как вы нас обнаружили, Яков Петрович?

— Косвенными средствами, господин полковник. Я разучился читать, или у вас действительно такой приказ?

— Именно такой. За личной подписью. — Падалка помахал зажатыми в кулаке листами характерного цвета. — Меня это радует не больше вашего, но…

Продолжать не требовалось. Все здесь были кадровыми офицерами, и отлично сознавали суть своего дела.

— Не понимаю. Все-таки даже вашего боекомплекта маловато. Оно конечно, тридцать две 'гири', но ведь не хватит для бильярдного шара?

Космонавт печально ответил:

— Гляньте спецификации, Яков Петрович, все до единой птички — синие.

Кто-то сзади издал странный звук, как будто поперхнулся глотком кипятка. Некоторое время переваривая информацию, генерал сидел неподвижно, затем со вздохом потянулся к пульту и снял звуковую завесу.

— Оментари-мэй, приношу вам свои извинения. Вы были правы. — и тут же, не давая сказать ничего, — В чем заключается ваше предложение?

Хранительница выпрямилась, отчего ее рост стал еще более заметен даже в сидячем положении, и произнесла глубоким сильным голосом:

— Генерал, если вам так нужно уничтожить какой-нибудь мир, пусть это будет соседний. Мы поможем вам с перемещением станции туда. Порталы нематори оставили следы в ткани мира, и мы можем пройти по этим следам.

— Вы не очень-то злитесь на приказ Императора.

— Я несколько слукавила, генерал. Почти сразу, как мы заметили станцию, она вышла с нами на связь и сбросила послание. Он вполне разумно объяснил причины и следствия. Мы, Рассеянный народ, не можем быть низведены до уровня скота кем бы то ни было, поэтому я дала свое согласие.

Пораженный, Горчаков смотрел на Хранительницу оннов. Недрогнувшей рукой обречь собственный народ на гибель! Не хотел бы он когда-нибудь стоять перед подобным выбором.

— Однако через день нам удалось нащупать следы порталов. Способ перемещения нематори имеет смутное сродство с нашим, разве что мы отправляем за грань лишь сознания Видящих-исследователей, а их могущество простирается и на материальные объекты. Для этого требуется неимоверное количество… энергии, и мы не пользуемся этим путем, поскольку он наносит вред Единению Душ, а также отсутствует острая необходимость. Однако сейчас я уполномочена, — и она тронула край своих бело-красных одежд, — провести станцию через грань.

Горчаков глубоко задумался. Онны не оставляли ему выбора. Слова их были вежливы, однако таили под собой сталь. Тот, кто не бывал здесь, не мог бы постичь все скрытые знаки, которыми было обставлено появление делегации. Культура оннов удивительным образом сочетала в себе изворотливость и азиатскую хитрость с прямотой золотоголовых викингов. Их язык был весьма сложен для изучения, поскольку оперировал таким количеством скользящих смысловых оттенков, что ум за разум заходил. Одна и та же фраза в соответствующем контексте могла менять смысл на противоположный, да и вообще редко какое высказывание имело меньше трех-четырех смыслов, переплетающихся, дополняющих и отменяющих друг друга. Искусство игры оттенков было доведено оннами до совершенства, и почиталось весьма уважаемым занятием для поэтов и дипломатов. Сорок три буквы в алфавите и своеобразное строение речевого аппарата давало все возможности для этого. К примеру, почти ультразвуковые дифтонги, непроизносимые согласные, идущие порой по шесть подряд, переливающиеся фонативные гласные… Все это приводило к тому, что люди большей частью могли освоить только слайз — низший, обладающий сильно урезанными возможностями.

С другой стороны, если онн допускал прямое высказывание, оно однозначно приводилось в исполнение, честь говорящего стояла на кону. Правда, добиться этого от онна… Может, здесь заключался ответ? Он катнул пробный шар:

— Я воин. — и судя по реакции, Оментари отлично поняла недосказанное — 'вот и говорите со мной, как с воином'. Ответила она неторопливо и размеренно, чуть растягивая слова.

— Да, генерал. Атака станции не слишком повредит народу как таковому, мы имеем средства, чтобы защитить себя от радиации, однако уничтожит питающий ландшафт. Нам просто станет нечего есть. Не буду скрывать, мнения разделились. Мы вполне можем воспрепятствовать работе вашей станции, и даже полностью ее… уничтожить — но нам нечего противопоставить нематори. А они вернутся, и достаточно скоро. Если не закрыть им путь.

— О чем вы умолчали, Хранительница? — сейчас Горчаков говорил вполне официально, оставив сближающее обращение по имени. Не до сантиментов. В делах такого уровня все решает логика и просчет вероятностей, никак не эмоции. Впрочем, ответ был ожидаем.

— У вас имеются все данные для анализа, генерал.

Снежному спокойствию Хранительницы можно было только позавидовать. Странный какой-то разговор, это чертово наложение смыслов, взаимоисключающие фразы. К чему все? И решение нужно принимать сейчас, он не обольщался насчет станции. Космические объекты поневоле хрупки и уязвимы, а на что способен Рассеянный народ, он насмотрелся в монастыре. Телекинез стотонных глыб, гаснущая под пальцами экранированная электроника, свитый в клубок луч лазерного фонарика… Вполне могло быть так, что несколько десятков Видящих, объединившись, дотянутся до орбиты… Он выдохнул стеснившийся в груди воздух и снова вызвал станцию.

— Геннадий Иванович, есть предложение поджарить непосредственно ушастых, в соседнем мире. Местные жители нам помогут. Сейчас Так-3 ведет станцию, вы сможете взять управление на себя?

Космонавт тоже задумался. Потом этак залихватски тряхнул головой:

— Сможем!

Горчаков перевел взгляд на величественную Хранительницу и склонил голову:

— Быть посему.