"Та самая Аннушка", 2 том, часть 2: "Не та дорога"

Глава 31 Караванщик Леха

— Какое странное место! — сказал я, когда наш караван вынырнул из тумана Дороги.

— Ха! Место знаменитейшее! — захихикала Донка. — Когда-то Чёрный Город знал каждый! Тут трафик был куда покруче, чем на Терминале!

— Какой-то он не очень чёрный…

Мы катимся по широкой улице большого города с архитектурой старого европейского стиля. Дома обветшалые, частью заброшены, но многие обжиты, причём, такое впечатление, что заново и недавно. Немного похоже на Барселону, где брошенные во время Второй Европейской дома заселили выходцы из Африки. Я там был как-то раз, сопровождал гуманитарный конвой. Такая же архитектура с изящными эркерами, которые прямо поверх выбитых роевыми минидронами окон застеклили прямоугольными стеклопакетами на приколоченные к стенам самопальные рамы. Здесь стены не поклёваны осколками и пулями, но сильно облупились от времени, а окна так же остеклили кто во что горазд или просто затянули полиэтиленом.

— Я слыхала, что чёрным он был сразу после коллапса, — Донка откинулась на спину сиденья, выставила худые ноги в кедах в окно кабины и закурила. Потянуло сладковатым странным дымом, кажется, в её папиросах не только табак. — Вокруг города горело так, что стены, крыши, заборы, тротуары — всё было в неотмываемой копоти. Люди Малки, когда его нашли, то так и назвали. Но это было дофигашеньки лет назад, Доночка тогда не родилась, и даже Малки был совсем молодой. Потом копоть постепенно смылась дождями, а название осталось. Говорят, в домах, которые не заселили, внутри всё такая же чернота.

— И зачем было заселять это странное место?

— Из-за маяка Ушедших. Увидишь, он на площади торчит как каменный хрен. Самый большой из известных маяков, какое-то время считался последним работающим. Цыганские караваны заряжали на нём акки, так что на все неудобства житья в провонявшем гарью закопчённом городе просто забили. Ро́ма дрома́ не самые чистоплотные ребята, — хихикнула девушка.

— Так тут живут цыгане? — уточнил я.

— Не, когда маяк крякнул, все свалили. Много лет я ничего не слышала про Чёрный Город. Вроде бы тут оставались церковники, но может, и нет. Кому они нужны, без маяка-то?

— В общем, историческое место, — резюмировал я.

— Оно самое, — подтвердила Донка, — ребята, которые тут устроились, знали, что делали. Мощная заявка для тех, кто понимает: «Тут рулил Малкицадак. Теперь тут рулим мы!»

— Начинаю понимать, зачем им Терминал.

— Точно, караванщик Лёха! — засмеялась она. — Сечёшь фишку. Символические места золотого века торговли. Многие ещё помнят, что раньше караваны были большими, на рынках крутились неслабые денежки, а слово Совета Торговцев реально много значило. У этих даже название такое же — СОТор, хотя раньше оно означало Совет Торговцев, а теперь Союз Освобождённой Торговли.

— Но ты не знаешь, кто в нём главный?

— Не, Лёх, я же говорила, Мирон меня держал на коротком поводке и никуда не пускал, потому что я была старенькая, глупенькая, пьяненькая и трепалась почём зря. А ещё он боялся, что меня здешние отожмут, если узнают, что я та самая Донка, из Малкиных глойти. Потому что я была хотя и старенькая, а тащила так, как никто из новеньких не может. Хорошо, что Мирон был тупой и не догадывался, как много я знаю! Мог бы озолотиться на одних старых цыганских закладках. Меня тогда напои — я бы всё разболтала. Но он не додумался спрашивать, а я срать на него хотела. Но здешние могут быть поумнее, так что помни, я теперь Дунька, молодая глупая глойти, с потенциалом в три машины. И следи, чтобы я не накидалась! А то я уже почти могу!

У начинающего караванщика Лёхи караван крошечный. Три грузовика-полуторки, ржавоватых, ушатанных, подмятых, с потёртыми истрёпанными тентами. Под капотом, правда, отлично настроенные почти новые дизеля, за что спасибо Кройчеку, подогнавшему нам эту технику. Кабины удлинённые, с узкими спалками, где отдыхают водители на привалах. Мы спим в обнимку с Донкой, благо она худая, но ничего такого между нами не случается. Потому что я люблю, а она уважает Аннушку. Ну, и при Сашке как-то неловко.

Рободевочка сейчас сидит между нами на узком третьем сидении, закинув пластиковые ноги на выступающий в кабину кожух мотора. Крутит головой, смотрит голубыми глазами, молчит. Я ещё ни разу не слышал от неё ни слова, хотя Алина уверяет, что Александра прекрасно умеет говорить. Просто не хочет. Сейчас нас это устраивает, потому что по легенде она робот-игрушка с примитивной программой, которого я подобрал в постколлапсном срезе и вожу с собой ради прикола. Я бы предпочёл её отправить с Аннушкой, но Алина настояла. Ей, похоже, нужен свой взгляд на ситуацию. Взгляд вот этих больших голубых глаз.

Когда мы оставили Керта, Криссу и остальных увлечённо осматривать открывшийся цех заброшенного предприятия и собрались возвращаться на Терминал, Сашка преспокойно уселась в нашу машину. Видимо, индустриальная археология интересует её меньше, чем проблемы розничной торговой логистики.

Алина немедленно предложила поговорить, как только мы вернулись, так что дочка, я думаю, слила ей инфу по блютусу, или как это у них устроено. Слух у Александры Алиновны оказался превосходный, её мамаша оказалась в курсе того, что мы с Аннушкой обсуждали в большом отдалении и негромко: о наших планах на разведку и найм охраны. Роботесса призналась, что не хотела усложнять и так непростую жизнь подруге, но, раз уж мы всё узнали, то готова оплатить наёмников за счёт ресурсов Терминала. Хотя в последнее время бизнес шёл так себе, но накопления у предприятия имеются, потому что качественное топливо и безопасный комфортный ночлег всё ещё ценятся на Дороге. К счастью, Алина достаточно разумна, чтобы принять мои объяснения, почему штатных средств защиты Терминала категорически недостаточно против сколько-нибудь серьёзного противника. В нашем мире большая часть военного урона давно уже приходится на гражданскую инфраструктуру и наносится методами, когда-то считавшимися «террористическими». Многолетняя рутинизировавшаяся война настолько расширила границы допустимого, что, кажется, уже нет ничего такого, что шокировало бы «мировое сообщество». Для робохостес оказалась крайне неожиданной идея, что её вряд ли будут атаковать дикие рейдеры на пустынных багги, как бывало раньше. Просто кто-то может подъехать к Терминалу на грузовике с кузовом, полным перемешанной с железным ломом взрывчатки, и подорвать его аккурат между вестибюлем и заправочными колонками. У нас это давно уже дело обычное, а значит, и методы противодействия отработаны. В общем, она признала, что найм специалистов — дорогостоящая, но правильная идея, так что Аннушка, взяв пачку карточек в качестве аванса, умчалась куда-то договариваться.

В реализации же моей миссии помогла удачно заехавшая на Терминал мадам Бадман. У неё оказался подходящий товар с нового маршрута, который они проложили с Фомичом. Мой старый знакомый оказался в её бизнесе настолько на своём месте, что моментально перерос позицию наёмного проводника. И теперь он чуть ли не второй босс. Сам себя он, смеясь, называет «менеджером по развитию». Благодаря связям в сообществе контрабандистов, своей репутации и старой доброй коррупции, он получил прямой доступ к поставкам из нашего среза, которые раньше шли только на альтерионский рынок. По документам они и сейчас шли туда, только не доходили — в одном пустынном срезе с удачно расположенными кросс-локусами коробки перегружали в другие машины, участники передавали друг другу сумки с наличкой или хэши криптокошельков и расходились довольные, отнюдь не обременяя лишними заботами таких занятых людей, как консигнаторы. «Горизонтальные связи», —называет это Фомич. Так Бадманша смогла «диверсифицировать поставки», не ограничиваясь одними продуктами. Керт как один из авторов идеи и акционер предприятия довольно потирает ручонки, хотя его ставка на прямые кросс-локусы выглядит более перспективной, особенно сейчас, когда один всё-таки открыли.

Поскольку первая удача сильно мотивировала их работать дальше, акк мне так и не вернули. Артефактная винтовка у мелкого торговца всё равно выглядела бы слишком подозрительно, так что у меня с собой только пистолет и помповый дробовик. Водителей мне дала Бадманша из числа своих недорейдеров. Выбрала, надо признать, самых на вид приличных, даже татуировки не на всех местах, так что выглядят они ровно в нужной степени криминально, чтобы сойти за своих там, куда мы едем. Алина купила у них партию товара, мы раскидали это на три полуторки, выкупленные с комиссионной площадки у Кройчека. Машины забиты картонными коробками с самыми современными водяными фильтрами — «компактными мембранными биореакторами». Понятия не имею, как они работают, но слышал, что туда можно с одной стороны ссать, а с другой пить, не говоря уже о том, чтобы начерпать дождевой воды из лужи и не обдристать потом весь окоп. Мы на ЛБС о таких только мечтали, казённые были гораздо хуже, а волонтёрка доезжала не до всех. Учитывая, что проблемы с водой в постколлапсниках — дело более чем обычное, меня заверили, что товар ходовой и ценный. Проблема будет не с тем, чтобы найти покупателя, а чтобы не продешевить, угадав конъюнктуру рынка. К сожалению, как именно это делается, мне никто объяснить не смог, а сам я свои коммерческие таланты оцениваю крайне невысоко. Да и ладно, выйдет как выйдет, в конце концов, задача этой поездки не заработать, а разведать.

А ещё, поскольку Костлявая в ближайшее время не планировала покидать Терминал, воодушевившись прорывом в проекте «прямых кросс-локусов» Керта, я временно перехватил у неё Донку. В конце концов, если что срочное, у неё своя глойти есть. Как там бишь её зовут?

— Лоля, — напомнила мне Донка, выкидывая в окно окурок, — талантливая девчушка. Сильная. Наверное, даже сильнее, чем я была в её годы. Но зато и чувствительная слишком, а потому ссыкливая до невозможности. Её бы подрессировать, как меня Аннушка в своё время дрючила, но я так не умею, да и не факт, что она выдержит. Ладно, авось опытом постепенно компенсирует. О, вон и рынок уже. Видишь маяк? Как раз вокруг него, на площади, самый торг.

Маяк сложно не заметить, его чёрная каменная залупа гордо вознеслась над городом. Действительно, здоровенный. Выше того, что у моего морского домика, и того, что я видел у Мафсала. Прилично так выше. Раза в три, наверное. Могучее дилдо, у здешних мужиков-аборигенов, наверное, дикие комплексы были.

— А чего он не на море? — спросил я. — Я думал, они все типа от приливов работают…

— Спроси у кого поумнее, Лёх, — засмеялась Донка… то есть теперь Дунька. — Я без понятия. А рынок вот он. Смотри, парковка там, слева. У нас караван мелкий, товар не скоропорт, так что давай на тот край, места самые дешёвые. Встанем, осмотримся, походим, приценимся. Мы же типа новички, никого не знаем, должны осторожничать.

Загнали машины, поставили рядышком. Двое бадмановских водил остались охранять товар, а мы с До… Дунькой пошли к выходу. Сашка немедленно увязалась за нами.

Я говорил Алине, что с рободевочкой мы будем привлекать слишком много внимания, но она сказала: «Зато все будут смотреть на неё, а не на вас». Я подумал и признал, что в этом есть некий смысл. Вот и сейчас охранник при шлагбауме, пропустивший наши машины внутрь, вовсю пялится на нашу пластиковую спутницу.

— Ух ты, это что за штука? — спросил он, высунувшись из своей будки. — Она настоящая, или внутри кто-то сидит?

— Просто игрушка, — сказал я. — Богатенькие толстосумы покупали своим щекастым толстосумчикам. Но потом все умерли, а я нашёл.

— Продаёшь?

— Нет.

— Это тебе ещё цену не предложили, — хмыкнул он. — Ладно, я бы в любом случае не потянул. На сколько дней оплачивать будете?

— Давай для начала на три, а там посмотрим. Как расторгуемся.

— А что у вас за товар?

— А ты с какой целью интересуешься?

— Просто спросил.

— Извини, ты не похож на оптовика. Так сколько за три дня?

— Ну, у вас три машины, грузовые, класса до трёх тонн, значит двенадцать «соток» день. Итого тридцать шесть.

— У меня купоны Терминала.

— Тогда тебе в обменник. Вон, видишь, в том здании, наискосок? На первом этаже, там сразу от входа видно.

— А сам не разменяешь? Можно с небольшим дисконтом, я не обижусь.

— Не, извини парень, у нас с этим строго. Плата только в сотках, размен только через обменник. Если узнают, то выкинут нафиг и оштрафуют так, что мало не покажется. Не, я бы рад, но никак. Но если потом, когда разменяешь, накинешь чуток за дополнительный контроль сохранности груза, не обижусь.

— А что, воруют?

— На стоянке-то? Не, мы следим. Но всегда может случиться форсмажор, понимаешь?

— Чего ж не понять. Ладно, пойду в обменник.

За окошком обменника сидит строгая некрасивая женщина средних лет, рядом маются от безделья два охранника в трениках, пиджаках и кепках. Сидят на стульях, вытянув грязные ноги в резиновых шлёпках, вяло режутся в карты; у стенки прислонены дробовики. Если бы я захотел ограбить здешнюю кассу, они бы даже понять ничего не успели.

Разумеется, Сашка и тут произвела фурор. Охранники бросили карты и выпучили глаза, тётка аж чуть в окошке своей будки не застряла.

— Божечки, какая прелесть! — засюсюкала она. — Дорогая небось?

— Да уж не дешёвая, — строго ответил я. — Мне бы деньги разменять.

— Ах, да, конечно. У вас какая валюта? — тётка, вздохнув, села на место, но всё равно косится на рободевочку, аж шею сворачивает.

Права Алина, если нас и запомнят, то как «ну, те, с роботом».

— Купоны Терминала.

— Курс над окном, слева, видите? Официальный.

— А есть неофициальный?

— Не у нас, — ответила женщина, — покосившись на навостривших уши охранников.

— Понятно, — ответил я. — Ничего, я по официальному поменяю. Люблю, знаете ли, всё официальное…

Женщина на это почему-то обиделась и поджала тонкие ярко накрашенные губы в куриную гузку, но отсчитала положенное.

Официальный курс — пять купонов к сотке. Выглядит слишком круглым для установленного рыночным путём. Думаю, неофициальный отличается от него довольно сильно, так что я решил поменять немного — заплатить за стоянку и на карманные расходы.

«Сотки» оказались небольшого размера купюрами из тонкого гибкого пластика. На них с неплохим качеством пропечатана надпись «Обеспечено Союзом Организованной Торговли», много затейливых виньеток и изображение маяка на фоне города, явно сделанное с натуры. У нас бы такие немедля прозвали «хуйками», уж больно у маяка вид задорный. Номиналы купюр: три, пять, десять, двадцать пять и сто. Может, есть и другие, но мне их не досталось.

Когда засунул их в карман и пошёл к выходу, охранники отлепились от стульев и направились за нами.

— Эй, постой, как там тебя…

— Лёха.

— Стой, Лёха.

— Чего надо?

— У тебя ещё валюта есть?

— А ваше какое дело?

— Ты не борзей, ты отвечай, раз спросили!

— А то что будет? — приветливо улыбнулся я.

— Ты, Лёха, не понимаешь. Валюта запрещена. Надо менять на сотки сразу.

— Я и поменял.

— А вот нам кажется, что ты не всё поменял.

— Всё.

— А если я проверю?

— То я прострелю тебе тупую башку, мудила, — я упёр ствол пистолет ему в лоб так быстро, что он даже дёрнуться не успел. Они даже дробовики не взяли, так у стены и стоят. Тоже мне, гоп-стоп, позорники.

— Ты не понимаешь, Лёха! — ребята сразу побледнели и подняли руки. — Мы бы по нормальному курсу взяли! Тебе же добра желаем!

— И какой нормальный?

— Пя… три «хренделя» за купон!

— А если не пиздеть? — я толкнул его стволом в лоб так, что он отступил, запнулся и упал бы, если б его не подхватил товарищ.

— Восемь! По восемь возьмём! Реально, Лёх, тебе никто тут лучше цены не даст!

— Не интересует. Счастливо оставаться.

— Ну и дурак, — сказали мне вслед. — Всё равно отожмёт кто-нибудь. И бабки, и робота твоего. Пожалеешь ещё.

Но я уже вышел на улицу.

— Ничего себе тут разбежка курсов, — сказал я Донке-Дуньке. — Как он их там назвал? «Хрендели»? Похоже, что чёрный рынок не сильно верит в их покупательную способность.

— Дай поглядеть-то! — попросила она.

Я выдал ей «десятку хренделей», она покрутила в руках, пощупала, посмотрела на свет, даже зачем-то понюхала.

— Да, с такой картинкой удивительно что хуже не прозвали, — вернула купюру мне обратно.

Сашка внезапно протянула требовательным жестом манипулятор.

— Тебе? — удивился я. — Нафига тебе деньги? Ну, на, если хочешь.

Рободевочка аккуратно взяла десятку пластиковыми пальцами подняла перед собой и неторопливо пошла, огибая площадь. Остановилась, показала пальцем. Мы с Донкой подошли встали рядом.

— А, она ракурс искала, — сообразила глойти. — Смотри, действительно с этой точки рисовали.

Я сравнил картинку на купюре с видом площади — совпало. Только на рисунке из центра купола как будто бы луч в небо. Ну, или струйка. Не знаю, что хотел изобразить художник.

— Спасибо, Саш, примем к сведению, — похвалил я роборебёнка, хотя понятия не имею, что нам даёт эта информация.

Слышал, что детей надо хвалить за любую фигню. Это их позитивно мотивирует. Не уверен, что правило распространяется на маленьких роботов, но мне несложно.

Заплатили за стоянку и пошли изучать местность. Рынок в самом разгаре, народу много, товара тоже, но не впечатляет. Больше всего похож на импровизированные развалы в бывшей Восточной Европе, которая, став полем многолетней войны, обнищала и обезлюдела до последнего предела. Вот там я видел такую торговлю — с земли, на тряпках, абы чем — мародёркой, гуманитаркой, книгами, посудой, мелкой бытовухой, ношеной одеждой, палёным алкоголем и так далее. Чуть копни — у каждого второго под тряпками патроны, наркота, а если подмигнуть — то отзовут в сторонку, и там будет ствол к тем патронам или адрес девочек, которые на всё готовы за дозняк.

— До… Дунь, я чего-то не понимаю. Крышуя вот это убожество, они задирают ножку на Терминал? Не тот масштаб.

— Не, Лёх, это местные выживают как могут. Нам дальше, на тот край площади. Серьёзная торговля там.

Серьёзная торговля выглядит совершенно иначе. Продавцы либо стоят возле грузовиков, откинув для лучшего обзора борта и тенты, либо разложили образцы на специальных прилавках. Первое, что я фиксирую намётанным взглядом, — много оружия и товаров, скажем так, «двойного назначения»: защиты, оптики, обвесов, снаряги, медицины. Много относительно ассортимента, а так — довольно умеренное количество. Армию этим не вооружишь, а вот партизанский (или террористический, откуда смотреть) отряд можно экипировать, ни в чём не отказывая. Есть современные образцы, включая дроны и антидроны, роёвку и антироёвку, элементы носимого РЭБ, пехотное ПВО и ПТО, но классической стрелковки гораздо больше. Большую часть знаю, некоторые образцы незнакомы, кое-что выглядит настолько странно, что не могу сообразить, для чего оно вообще. Глядя на ассортимент, я загрустил — тут явно есть чем закошмарить тот же Терминал, например. Хватило бы денег. Есть и мирный товар, преимущественно с набором «отдел хозтоваров большого сельпо». Отдельно — обувь и одежда, несколько прилавков-аптек. Покупателей немного, но имеются — ходят, смотрят, прицениваются. На нас обращают внимание из-за робота, спрашивают почём продадим, я отказываюсь, но предложения выслушиваю. Заодно пытаюсь понять, почём выставляться с нашим товаром. Ничего аналогичного не нашёл, водяные фильтры есть, но совсем примитивные, осмотические или вообще угольные. Цены называют в «сотках», но при этом чудится какой-то намёк на возможность расчёта в иных валютах. Думаю, купоны взяли бы охотно, но заявить об этом прямо опасаются. Вдоль рядов ходят парами вооружённые дробовиками ребята в трениках, пиджаках и кепках, как будто форма у них такая. Гуляют, смотрят, слушают. Когда проходят мимо, торговцы невольно понижают голос.

— Вот это примерно наш уровень, Лёх, — поясняет тихо Донка. — Надо узнать, почём тут место, арендовать прилавок и завтра с утра выставиться.

— А вон там что за контора, в которую очередь?

— Тебе не понравится.

И мне действительно не понравилось.

Вывески нет, на двери пришпилен листок в пластиковом файле выцветшим текстом, отпечатанном на принтере:

«Дорожные транспондеры. Аренда, обслуживание, гарантийная замена. Оплата только „сотками“, предложение иных форм оплаты незаконно, опасайтесь мошенников».

Никаких «гранжевых глойти» внутри нет, больше похоже на отдел обслуживания клиентов банка или страховой конторы — офисные выгородки, люди с бейджами, компьютеры на столах, электрический свет, кондиционеры. Повеяло Родиной.

— По какому вопросу? — приветливо спросила меня девушка с бэйджем «Линда», когда я отстоял небольшую очередь.

— Э… — затруднился с ответом я.

— Аренда? Обмен? Пополнение расходников? Консультация?

— Пожалуй, консультация, да.

— Если вы наш клиент, то потребуется кодовая бирка. Она у вас собой?

— А если не клиент?

— То ничего не нужно. Консультация для будущих клиентов бесплатна. Ваш номер четырнадцать, ожидайте, когда он появится на табло, там будет номер кабинки. Можете пока присесть. Это… э… оборудование ваше?

— Да, это мой робот. А что?

— Сюда нельзя с заходить с питомцами, но, я думаю, на роботов это не распространяется. Оно… она же не будет линять или грызть мебель? — улыбнулась девушка.

— И даже никого не укусит.

— Тогда проходите и располагайтесь.

Я прошёл и расположился. Донку отправил на стоянку к машинам, готовиться к торговле, а вот Сашка отказалась со мной расставаться. Уговоры и даже прямой приказ просто проигнорировала. Ох, чую, натерпимся мы с ней…

Моя очередь подошла довольно быстро. Я прошёл в стеклянную выгородку и сел на стул перед столом оператора. Это яркая дама, одетая в офисном стиле, на бейдже «Наталья».

— Здравствуйте, меня зовут Наталья, я буду вашим персональным менеджером. Как я могу вас называть?

— Лёха.

— Просто Лёха? — не удержалась в рамках протокола она.

— Куда уж проще.

— Итак, уважаемый Лёха, у вас первичная консультация, я правильно понимаю? — она покосилась на монитор компьютера. Экран отвёрнут, я не вижу, что там.

— Да. Видите ли, я пока не очень в курсе… подробностей. Хотелось бы кое-что уточнить, прежде чем принимать решение.

— Разумеется, — расцвела дежурной улыбкой дама. — Это очень разумный подход! А этот робот…

— Не обращайте внимания. Просто везде ходит за мной. Привязался почему-то. Так вы мне расскажете, как это работает?

— Разумеется, Лёха! Я вам всё расскажу и отвечу на все ваши вопросы!

Никогда ещё разведка не была такой простой!