"Кэшбек" для Судьбы и учеба вне правил

Часть 1.Глава 4. Ногард

Принцессу рода Арнель Ногард повстречал давно. Впервые он увидел ее неподалеку пещеры, где доживал свои дни его отец. Парень наведывался сюда ежедневно и ждал какого-то чуда. Драгон уже давно находился в забытье. Его смерть была вопросом времени. Но даже в бессознательном состоянии дракон мучился от боли. Но не умирал. В нем давно уже не было ничего от человеческого образа. С каждым днем Драгон приобретал звериные черты. Это завораживало Ногарда, давало полет фантазии. Он представлял себе всю мощь Драконов Времени и зло сглатывал обиду.

С самого детства молодой мужчина знал кто он такой. И кто его отец. И почему они так непохожи. Он яростно ненавидел всех, кто стал тому причиной. У Ногарда были и братья, и сестры, о которых он только слышал. Драгон знал их всех и жестко контролировал. Потомков было много, но тесная связь образовалась только между ними двумя. Отец виделся с сыном чаще, чем с остальными. Возможно, потому, что это был его первый потомок от жительницы земного мира. А может быть потому, что хотел видеть в задиристом мальчугане своего наследника.

Драгон дал сыну свое имя, вывернутое наизнанку. Вывернутое, как и вся его жизнь. Вывернутое, но сохранившее всю силу древнего драконьего рода. Парень в обиде не был. Он боготворил Драгона. Отец признал его членом своего клана, стараясь сгладить горечь незаконнорожденности. Следил, как его отпрыск растет, обучал превращениям, жизни. Большой черный человек с обломками крыльев и незаживающими ранами в глазах ребенка был всем.

Время летело, спаивая отца и сына в одно целое. Молодой ящер все чаще допытывался о жизни отца вне Земли. Лишь нехотя, под давлением постоянных просьб, Драгон рассказывал сыну что-то из своей жизни. А еще, об огромных змеях со своей планеты.

Но были у них и запретные темы — сердечная привязанность дракона. Драгон всегда оставался один. Молодой ящер удивлялся, негодовал, пытался завязывать разговоры о возможностях. Но они всегда заканчивались сначала категоричным запретом на тему, потом, по мере возмужания Ногарда, серьезными взбучками. В этом Драгон был непреклонен. За всю свою жизнь Ногард не видел подле отца ни одной женской особи. Это удивляло и злило. В тайне он жалел отца.

И, однажды, не выдержал.

— Отец! Недалеко от этого места поселилась одинокая, красивая женщина. Я больше не могу видеть, как ты одинок. Что было в прошлом, пусть там и остается. А тебе надо жить. Я взял на себя смелость пригласить ее к нам.

— Тогда найди в себе смелость отказать ей во встрече.

— Но, отец. Это же невыносимо! Сколько можно быть одному. Я не знаю, что у тебя произошло с твоей любимой. Ты не желаешь со мной делиться своей болью. Я не намерен терпеть дальше твои мытарства!

— Не можешь — не терпи! Я никого не неволю, — Драгон даже не обернулся.

Ногард ждал. Не дождался.

— Пусть будет проклята та, что сотворила с тобой такое! — гневно кинул он в спину отцу.

И Драгон повернулся к сыну лицом. Его взгляд был страшен. Сжигал живьем. Ногарту остановиться бы, отступить, но парня уже понесло:

— И все ее потомст…

Договорить он не успел. От удара парень отлетел на несколько метров. Голова гудела и не соображала. Во рту почувствовался металлический привкус. Кровь набиралась стремительно. Ногард не успевал ее сплевывать, а песок — впитывать.

Отец медленно подошел к нему. Он наблюдал за потугами сына подняться. Не предлагал помощь. Не сожалел о содеянном. Драгон стоял молча, с переплетенными на груди руками. Волосы черным змеями свивались в густые кудри. В его глазах плясал бешенный огонь. Драгон возвышался над парнем разъяренной бездной. Ногарду на минуту показалось, что сейчас отец просто добьет его. Прямо здесь. На месте. Без единой капли жалости. Ему стало страшно. Но чувство достоинства, взращенное в нем драконом, заставило подняться, выпрямится и взглянуть в беснующуюся тьму в глазах отца.

— Во- о-он!

Голос прозвучал тихо, но продрал до костей. Стало ясно — это конец.

С тех пор их общение прервалось. Ногард слонялся недалеко от пещеры. Прятался в кустах. И с болью в сердце видел, как в одночасье стал угасать его отец, словно в Драгоне сломалось то, что его держало в этой жизни. В первые он увидел, сначала очертания, а потом и ипостась живого дракона. Его отец неумолимо превращался в зверя. Даже в таком искалеченном виде, черный дракон вызывал восторг и трепет у молодого ящера.

Вместе с человеческим образом, уходило сознание Драгона. Однажды утром отец не вышел из пещеры. Не вышел он ни в обед, ни к вечеру. Парень рискнул приблизиться и посмотреть, что к чему. Он нашел отца в бессознательном состоянии, с прерывающимся дыханием. С тех пор молодой ящер приходил ежедневно, чтобы узнать, не изменилось ли что? Не очнулся ли отец?

Теперь, не страшась гнева родителя, Ногард подолгу сидел возле него, прислушиваясь к затихающему дыханию. Он все еще надеялся на положительный исход: такой могучий зверь не может сдаться на волю судьбы просто так. Но чем дальше, тем призрачнее становилась надежда. Драгон медленно умирал. Он перестал сопротивляться судьбе, но все еще дышал. Не понятно, как? Не понятно, зачем? В эти дни ненависть к змееподобным тварям заложила прочный фундамент в сердце наследника черного дракона. Фундамент будущей мести.

Однажды Ногард снова пришел проведать умирающего отца после удачной охоты. Но это было после. А перед этим он преследовал буйвола несколько дней. Неотступно шел след в след на некотором удалении от крупного самца, чьи мышцы тугими канатами играли на солнце. Целая гора мяса… Отцовская наука охоты превращала изматывающее преследование в удовольствие. Ногард ждал.

Могучий рогач сначала будто дразнил ящера. Весело взбрыкивал, выставляя на показ жгуты мышц. Махал мощными рогами, словно задирая противника. Вожак отводил от стада «незадачливого» охотника. Он два не хлестал кончиком хвоста по бугристой морде ящера, подпуская на опасное расстояние.

А потом этой погоне пришел конец. Буйвол уже не играл, не вскидывал точеные, опасные задние копыта перед мордой крупного варана. Не делал длинные и короткие пробежки. Сильнейший из сильных шел понуро. Волочил уставшие ноги. Без воды. Без еды. Ногард не давал ему передышки. Он не гнал его изо всех сил в азарте охоты. Не пытался даже нагнать. Схватить. Укусить. Сбросить с обрыва или загнать в ловушку. И главное, не давал передохнуть. Буйвол брел все медленнее, пока совсем не остановился. Исполин просто устал. В черных глазах отобразилось неотвратимое понимание. Ногард наслаждался моментом: жертва осознала себя ЖЕРТВОЙ.

Мгновенный укус, и смерть упитанного красавца — вопрос еще пары часов. Зачем испытывать судьбу вблизи жертвенных копыт? Ни к чему. Ядовитая слюна сделает свое дело и размягчит жесткую плоть. Возможно, свежее мясо сможет придать умирающему дракону хоть чуточку сил, вернет осознанный взгляд Драгону. Хоть на минуту.

Усталый, порядком потолстевший ящер вперевалочку вышел из-за скалы, волоча массивное бедро буйвола. Ногард еще не знал, как скормит мясо дракону в несознанке, но настроен был твердо добиться своего. Вышел и замер: совершенно посторонняя девица, почти девчонка, что-то искала у входа в пещеру его отца.

Ногард осторожно приблизился. Сзади. Он любил пугать людишек. А в пещере или возле нее им, вообще, делать нечего. Для всех — это запретная зона. Но незнакомка, заметив медленно приближающего ящера с присохшей местами на морде кровью, лишь отошла в сторону и спрятала сумку за спину. В ее глазах страха не было. Даже намека на него, свойственное всем человеческим девушкам. Лишь раздражение рваными молниями вспыхивало в темных глазах — ее оторвали от дела. Внезапно она вскинула руки, и в грудь варана ударило порывом ветра.

Это лишь рассмешило Ногарда. Раздвоенный язык захватил на пробу часть посланной воздушной волны. Попробовал на вкус. Не человек… Странность, еще более интригующая, чем молнии в глазах девчонки. Стало интересно. Это несколько смягчило настрой молодого мужчины.

Ногард был крупным в обоих ипостасях, хоть так и не смог вырасти вровень с отцом — материнские гены нещадно попрали юношескую надежду. Тем не мене, в человеческой ипостаси парень был высок и крепок, а в виде ящера доставал незнакомке до груди. Он был полноценным огромным вараном, самым крупным из ящеров, родившихся от черного дракона. Ящер приблизился в плотную к незваной гостье. Насладился игрой эмоций в ее глазах и сменил образ.

Но девушка попалась какая-то неправильная. Она снова не испугалась, но отреагировала на превращение Ногарда высоко задранной бровью на красивом лице, которое потом озарилось почти нескрываемой радостью. Это было не по плану. И еще одной странностью.

Слово за слово, Ногард узнал кто она, гостья незваная. Откуда знает об его отце. Свое присутствие здесь, девушка оправдала простым интересом к истории жизни дракона из легенд ее народа. Ногард не поверил. Красивая, самоуверенная… самовлюбленная. И все вокруг перерыто. Стал прощупывать и сразу натолкнулся на интересные вещи — коробочка была с секретом, а вернее девица оказалась из странного царского рода. На этом их первая встреча и завершилась.

Прошло много времени, когда Ногард снова встретил Аринар Арнель при схожей ситуации. Он уже правил и давно забыл тот эпизод из своей жизни. К пещере отца наведывался редко, разве только подумать в одиночестве. И снова дежа вю уже в виде молодой женщины, активно перерывавшей все вокруг. И Ногард вспомнил. Вспомнил ее, когда-то вздорную девчонку, превратившуюся в изысканную красавицу. И после плотного общения с пристрастием узнал об огромном зубе магини на родню иномирную, наговскую и ее далеко идущих планах.

В историю Драгона добавились картинки из знаний Аринар. Они разжигали затаившийся гнев в сердце мужчины. Ненависть на всех ползучих гадов снова и снова находила благодарную почву, подпитываясь от ядовитого язычка Аринар. И родился у него тогда план, как подобраться к нагам, извести их племя к чертям собачьим, а потом уже и с полукровками разобраться. Арнель оказалась не против совместных действий.

К этому времени Ногард, как правитель, уже имел связи с разными существами Земли. Вел дела с некоторыми из нагов. Собирал сведения. Особенно раздражал правильный со всех сторон ректор академии гадов. Всегда сдержанный — идеал спокойной мужской красоты. И всегда молодой, хоть и старше Ногарда.

Правитель ящеров и сам ничем не уступал Эристелу Нагу: красив, способностями и властью не обижен. Да только клеймо выродков, каким наградили люди потомков Драгона с земными женщинами было унизительным и не отмываемым. А их преклонение перед инозвездными тварями, как больной мозоль, жить в полную силу не давало. А еще красавчик-ректор когда-то был приближенным той самой белобрысой стервы, погубившей его отца… Как ее там звали? Офелия?..

Ногард скрывал плещущиеся эмоции за маской царственного безразличия. И ждал. Ждал своего часа. Если бы не эти ползающие твари во главе со своей безмозглой самкой, то он, потомок великих Драконов Времени, был бы теперь величественным наследником всесильного клана на далекой звезде подле живого отца, а не правителем земных выродков. Мысль грызла и отстраивала планы мести: кесарю — кесарево.

На этом и сошлись с темноглазой эльфийкой. Красавица оказалась той еще стервой и … выдумщицей, но для их совместного плана подходила, как нельзя лучше. Ее беспринципность умиляла, но только, когда это не касалась самого правителя. Он сразу просчитал, что может ее руками разрушить все, что так люто ненавидел и при этом не замараться. Пусть змеи, как бы они себя не называли, горят в вечном аду, без возможности выбраться из земного плена.

Ногард наблюдал со стороны. Иногда подкидывал в огонь страсти дров, получая свою долю выгоды. Даже полноправным любовником Аринар стал. Ему нравились их отношения — деловые, без обязательств, и Аринар — на правах подчинения.

Дроу-полукровка вошла во вкус, игра ей нравилась. Но все чаще Ногард стал видеть в ней стремление поменяться с ним местами, стать главной в их тандеме. Он видел, как изменилось поведение любовницы. Ее взгляды стали требовательными, а поведение жестким. Было очевидно, что она вкушает сладость доминирования на стороне… Аринар копировала его во всем. Но собачка должна знать свое место! При нем. А с другими, как хочет. В качестве любовницы эльфийка подходила идеально. Ее аппетиты были неутолимыми. Это нравилось Ногарду. Но даже в дурном сне он никогда не назовет эту распущенную стерву цветком своего сердца. Не посадит на трон рядом с собой. А ведь Аринар, наследница древнего рода, хоть и не первая в очереди, надеется. И не раз уже намекала.

Зато деловую хватку темной эльфийки правитель ящеров оценил сполна. Даже согласился послать в академию нескольких потомков высокочтимых родов, чтобы «язва разъедала организм изнутри», как яд разъедает ткани.

Хотя Аринар была еще той интриганкой, ее магия оставалась посредственной и с этим надо было что-то делать. На совместных времяпровождениях правитель ящеров подпитывал любовницу своей особой, убийственной, как яд, пси-энергией. Этот неожиданный подарок оставил ему отец, сам того не ведая. Ногард мог воздействовать на сознание, но его вмешательства имели точечный характер. У самого черного дракона такой способности не было. А вот у его первенца с человеческой женщиной — была. Проявилась она поздно, уже после смерти черного дракона, и потому узнать «почему и как» не представлялось возможным. Ногард самолично разыскал всех своих братьев и сестер. Все они были стерильными — ни капли дара. Пси-энергия дала ему неоспоримое право стать правителем новой расы на Земле. И он не упустил свой шанс.

Ящер долго изучал свою способность. Прощупывал возможности, границы. Все сводилось к одному выводу: его новое умение могло, словно тонкая спица, пробивать сознание объекта, навязывать нужные мысли, а в большой концентрации — вызывать смерть. Подданные стали бояться правителя. Никто не помышлял занять его место.

Теперь Ногард тренировал Аринар. Ее потенциал к стихийной магии постепенно вырос. Она уже неплохо владела иллюзией, полученной в наследство от прародителя-гада. А при его прямой поддержке, научилась воздействовать и ментально. Но одна загвоздка была. Для ее вылазок в чужое подсознание или нанесения ментального удара Ногарду нужно было быть рядом, а это, как ни крути, опасно. Подставляться он не желал. А потому, немного покочевряжившись, позволил уговорить себя собрать группу адептов для учебы в Академии Нагов — иногда у Аринар очень хорошие идеи возникали.

Все выбранные адепты принадлежали к родам — потомкам самого правителя, а потому имели искры пси-энергии. В небольшом количестве. И чтобы обеспечить потенциал самого Ногарда, надобилось семь особей.

Самым сильным из собранной группы был его младший внебрачный сын Хенсай. Правитель давно присматривался к парню, как к возможному будущему наследнику, а здесь и случай подвернулся проверить мальчишку на деле. Никто в группе не догадывался о их близком родстве. Знали лишь, что через Хенсая будет связь с правителем, потому что старшим в группе назначен он. И все!

Первородный ящер крепко знал одну вещь: не хочешь проблем — оборви концы. Только он знал, кто его дети. Даже их матерям Ногард отлично подправлял мозги. А, следовательно, ожидать бунта наследников и распрей не следовало.

В самый последний момент, Ногард ввел в группу Аделин. Ах, как необдуманно и не вовремя он отдал ее под опеку эльфийки. Вторая принцесса рода Плащеносных ящеров должна была присмотреть за парнями в царстве распутных змей. Ее высокомерие и огонь песчаных духов в крови должны были остужать кровь молодых парней, не давать им попасть под очарование продольных зрачков изящных змеек. Да только сама девица стала игрушкой его же любовницы. Незадача… Красивая была. По законам его народа, теперь будущее Аделин только где-то в таверне. Весь род опозорен и отвернется от нее. А ведь у Ногарда были на юркую ящерку свои планы: девицы в его царстве — дорогой товар. Разве что кто-то сам захочет обременить себя порченым товаром.

Сейчас Ногард наблюдал за Аринар. Она была просто противна ему — перекошенное лицо, дрожащие, словно в судороге, губы… Параллельно с нарастающим чувством неприязни, мужчина задумался над услышанным. Эристел взрослый самец. И очень щепетильный. Этого у него было не отнять. При всей нелюбви Ногарда, ящер никогда не слышал о похождениях Нага. Чтобы сотворить все это с домом и самой хозяйкой нужно было очень сильно разозлиться. Хорошо наказал. Простая любовница, даже наследница чего-то там, на такую реакцию не тянет. Может дроу где-то прокололась? Отследить пси-энергию Ногарда, Наг не мог. Для этого он должен был, как минимум, знать о ней и о связи Ногарда с Арнель. А это тщательно скрывалось. Пазл не складывался. Концы не связывались… Может стоит лучше присмотреться к девчонке?..

— Некромантский яд убрать мне не под силу, — бесцветно бросил в эльфийку. Эти рваные узоры с твоих ног может только ваш ректор убрать. Сделал, что смог. Они уже не так отчетливо видны. Прекращай истерить. Походишь пока в брюках, хоть тебе и претит человеческая мода. Или, в длинных платьях, — сказал, как припечатал. — А там, смотри, и прощение вымолишь.

— Но ведь ты тоже немного некромант!

— Ты правильно заметила — немного. У Эристела Нага яд специфический. И сильнее на несколько порядков. Будь благодарна, что залечил раны, иначе ни один месяц прошел бы, прежде чем ты стала ходить. На этом, все! И будь добра, не взваливай на меня еще и отстройку твоего дома. Не хватает, чтобы о нас узнали. И про раны придумай какую-нибудь эльфийскую сказку. Чтобы поверили!

Мужчина уходил тем же путем, что и пришел. Перед тем, как исчезнуть, он развернулся и посмотрел в упор на магиню:

— Я очень надеюсь, дорогая, что ты от меня ничего не скрываешь.

Голос Ногарда, как всегда, был ровным и царственно спокойным, но таким проникновенным, что у эльфийки пошли по коже неприятные мурашки, а волос на голове зашевелился — ящер ей не верил!

Аринар еще долго смотрела на ширму, за которой скрылся ее любовник: «Зараза! Только этого мне не хватало!». Она с легким стоном повалилась на постель, лицом в простыни. Натянула на голову подушку. Повернув голову, уставилась в прорехи мертвых стен. В глазах была пустота. Как и в душе.