Глава тридцать вторая, которой воздух свободы сыграл злую шутку с профессором Плейшнером

Багровый диск солнца тонул в море, безмолвно и печально. Если падающая звезда и взывала о помощи, то зря - горбатые волны подавляли своим рокотом все звуки. Они накатывали мощно и величаво, не забывая пнуть пенными брызгами бетон волнореза. Мутно-желтые у берега, волны постепенно светлели, избавляя себя от взбаламученного песка. И вдали, за буйками, морской простор обращался густой синью, подернутой пенными барашками.

Приземлились мы там, где я и планировал - на дальнем краю пляжа, под деревьями парка. Капли дождя застревали в соснах, и ветер тут почти не ощущался. Абхазское море в это время года радует не очень, штормит постоянно. Декабрь самый паршивый месяц, хотя снег здесь считается большой редкостью. Обычное дело для конца года - это дождь, нудный и мелкий. А сырой ветер в иные дни пробирает до костей. Однако на то они и субтропики, чтобы зимой изредка выдавать погожие деньки.

- Мама, я сошла с ума... - расширенными глазами Елизавета смотрела перед собой. - Какая достоверная иллюзия! Чем ты меня ширнул, прохиндей?

Она зябко передернула плечами, и я накинул на узкие плечи кожаный плащ.

- Застегнись, дорогая, и дыши носом. Рядом сосновая роща, это полезно для бронхов. Прокурилась, небось, до самого копчика на своей работе.

- Дурак ты. Бережной! И шутки у тебя дурацкие. На хрена мне твои здоровые бронхи, когда голова вот-вот лопнет?

- А она собралась лопаться? - хмыкнул я.

Простой вопрос поставил Лизавету в тупик.

- Хм... Хотя погоди, - она растерянно оглянулась. - Что-то боль поутихла, и в глазах прояснилось. Черт побери, да я в небе птичек вижу без очков!

Раньше я неплохо читал людей, понимая их жесты и интонации. Без знания психологии трудно управлять большим коллективом. А в последнее время, пережив известные события, стал видеть больше. Однако сейчас настроение Лизаветы читалось безо всяких умений - она боялась. И если бы я ее не подхватил, эта тощая женщина точно бы грохнулась.

Как по заказу, рядом оказалась древняя садовая скамейка. Фигуристая, с деревянными планками на чугунном каркасе, она смотрелась памятником монументализму. Эта лавка легко приняла наш вес. Пребывая в прострации, Лизавета откинулась на спинку. А я обеими руками взялся за серый чулок боли, облепивший ее голову. После путешествия на черном одеяле сдирать эту гадость было несложно, чулок истончился и ослабел. Тем не менее, Лизавета взвизгнула:

- Чего щиплешься, ирод? Совсем сдурел? Больно же!

- Вот заладила одно и то же... То дурак, то одурел. И вовсе не дурак, а очень умный, - возразил я, разглядывая проявившуюся ауру. - У меня высшее образование, между прочим, и должность руководителя крупной фирмы. В далеком прошлом, правда, но ведь всего своим умом достиг.

- Да уж, - буркнул она. - Чего-чего, а от скромности ты не умрешь.

Серая аура Лизаветы на глазах густела, меняя оттенок на светло-фиолетовый. А красный шарик опухоли явно сдувался, потеряв плотность своих метастазных игл. Авдеева повернула ко мне голову - блеклые глаза старушки наливались здоровым блеском. Темная синева сверкнула фиолетовой искрой насмешки:

- Хвастун ты недоделанный, - поморщилась она. - А у меня за спиной два высших образования. Бережной! И куча иностранных языков. Но я не боюсь признавать себя дурой, когда это так.

- А вот с этого места подробнее. С каких это пор ты стала дурой?

Ручеек, бегущий от питьевого фонтанчика, терялся в гальке пляжа. Я поднялся, чтобы у бетонного столбика вымыть руки и напиться.

- С тех пор, как связалась с тобой! Ты псих, понятно тебе? Сбрендивший гипнотизер, отмороженный по самую маковку. И изрядно прожженный сукин сын, который заставил мою башку думать, будто она не болит. Заморочил бабе голову, - Лизавета вдохнула полной грудью коктейль из сосновой хвои и морской соли. - Блин, вроде не дышу, а пью этот кайф. Значит так. Бережной. Рассказывай, что это все означает? Колись по-хорошему.

- Не бери на понт, начальник, - ухмыльнулся я. - И не вешай мне то, чего я не делал. Хватит уже предъявы кидать!

- Ишь, как заговорил на родном наречии, - она смерила меня скептическим взглядом. - Жулик хитромудрый...

- Отнюдь! - я развел руками. - Просто не надо приписывать мне лишнего.

- Ладно, - легко согласилась она. - Тогда мне нужна рабочая гипотеза.

- Вот это другое дело, - бумажной салфеткой я вытер руки. - Сама-то что думаешь, следователь Авдеева?

- Первое, что приходит в голову - я чокнулась. Следом за тобой. Хорошая версия, несколько дней назад я о даже мечтала об этом...

Мне оставалось только вздохнуть. Люди не замечают мелочных проблем, особенно, когда у них все ладится. Но иногда жизнь вынуждает остановиться. А то и сделать шаг назад, чтобы начать свой путь заново. Так бывает, и здесь главное - не сломаться, ведь многие вокруг уже заметили заминку и потеряли веру в тебя. На этом этапе легко сдаться, посчитав движение законченным. Однако любая сложная преграда преодолима, просто нужно верить в себя. Хуже всего, когда судьба рушит налаженный мир одним взмахом крыла. Все мы слышали о коварстве природы, вздорном начальстве и кознях недоброжелателей, умеющих настроить против тебя весь мир. Но если подводит собственный организм, это особенно обидно. Это похоже на предательство верного друга, когда он исподтишка бьет в спину острым ножом.

Однако это все лирика, немного передохнул - надо работать.

- Можешь помолчать одну минуту? - я положил руки на алые цветы косынки. - Посмотрим, что у нас тут делается... И поправим кое-что.

Некоторое время она сидела без движения, а потом начала ёрзать:

- Мне кажется, или ты засунул свои лапы в мою голову?

- Так и есть, милая, - честно согласился я. - Сейчас все твои дурные мысли выгребу напрочь, оставлю только хорошие.

Она сжала кулачки:

- Эй, Бережной, не зли меня!

- Сумасшедших злить нельзя, - усмехнулся я. - И особенно опасно доставать стервозных дамочек.

- Это почему?

- Закусают до смерти.

Она фыркнула, а я присмотрелся к достигнутым изменениям. И с удивлением обнаружил, что мой уровень лекаря значительно вырос. Впрочем, после стольких-то тренировок... При надлежащей дрессировке и медведи начитают уверенно управляться с велосипедом. Где-то читал, что британские компьютерные программы позволяют диагностировать рак легких за двадцать секунд. Это здорово, но я не только делал это мгновенно, а еще и устранял. За жалкие мгновенья после поездки на черном одеяле опухоль моих пациентов просто терялась, а остатки ее я вырывал вместе с серым облаком. Правда, бедственные разрушения, произведенные нашествием болезни, приходилось устранять еще в клинике лысого доктора, однако то уже детали.

Отбросив философию, я опустил глаза ниже. С сосудами головного мозга возиться не меньше пары дней, а на сегодня хватит. Сейчас самое время заняться сердцем - после хитрости это главный женский орган. Потряхивая кистями, я сбросил с пальцев эманации болезни, а затем, прямо через плащ, воткнул руки в женскую грудь.

- Ну ни хрена себе, - опустив голову, потрясенно прошептала Лизавета. - Это ты меня так лапаешь, что ли? Боже мой, аж сердце щемит. Что ты за гад такой, а? Сейчас вырвешь и съешь?

- Проницательная ты наша, - вздохнул я, привычно поправляя энергетические каналы.- Но что мы все обо мне, да обо мне? Давай о тебе поговорим. В любом деле следователь сначала ищет простые версии. Как тебе мысль насчет чуда?

- Ага, - она ехидно шмыгнула носом. - Так себе вариант: Антон-чудотворец исцеляет богиню Астарту. И за это ты вынудишь меня вступить в длительный сексуальный контакт?

- Оксись, Лизавета! - от всей души возмутился я. - Какой может быть контакт с живым скелетом? В зеркало давно смотрела? Тут месяц надо бычка откармливать, и то не факт.

- Скотина противная... А что тогда?

- А будет у меня к тебе, золотая рыбка, три желания.

- Какие же, интересно?

- Не будем спешить, - уверил я ее, - тут надо еще все обдумать.

Голос Лизаветы неискренне подобрел. Она кротко кивнула:

- Трудная задача. Когда думать особенно нечем, это будет долго.

Достойного ответа я не нашел, потому что перешел к печени. Ударные дозы лекарств натворили здесь немало черных дел. Тем временем Лизавета вертела головой.

- Где мы? - требовательно вопросила она.

- В Пицунде. Вон там самшитовая роща, - показал я рукой, - а там храм. Возле него готовят кофе по-турецки, на песке.

- Пф... - недоверчиво выдохнула она. - Кажется, это вкусно... Сто лет не была в Пицунде.

- Очень вкусно и очень дорого. Чашечка маленькая, на пару глотков. И коньяку капелька. А дерут цельный рубль!

- Хочу пить, - капризным голосом заявила Авдеева.

Я помог ей встать. Обнимая за талию, довел до фонтанчика.

- Не жми меня. Бережной! - прошипела Лизавета. - Тоже мне, нашелся обожатель комиссарского тела.

Отперевшись руками на столбик, она приникла к водяной струйке. А в это время из парка выплыли три плохо бритых личности, облаченные в болоньевые куртки и фуражки- аэродромы. Оживленно переговариваясь, они смеялись и целенаправленно хрустели галькой в нашу сторону. Явные аборигены. Пузатые мужчины неплохо приняли на грудь, но на ногах держались справно.

- Вах, какой красивый пальто! Очень хороший, - бесцеремонно воскликнул крайний толстячок, толкая локтем товарища. - Гоги, твоей Манане такой красный цвет понравится, мамой клянусь!

Опасности они не излучали, фон внимания фонтанировал всего лишь восторгом от предмета гардероба. Меня в упор не замечали, и когда средний толстопузик обратился с вопросом, я особенно не удивился:

- Бабушка, продай пальто, а? Хороший деньги дам.

Авдеева огляделась удивленно, а потом аж задохнулась от возмущения:

- Ты где здесь бабушку увидел?

Толстяк удивленно раскрыл рот, а Лизавета нервно вытянула указательный пальчик:

- Наглец! Да сейчас ты пойдешь отсюда, путаясь в соплях!

С тонкого пальца сорвалась бледно-синяя молния. Извилистая, как ветка саксаула, эта молния оказалась хилой и короткой, и полметра не будет. Если бы не подступившие сумерки, я бы ее и не заметил. Молния никуда не полетела, она просто свалилась на гальку, чтобы там растворится.

От такого приема незваные купцы замерли, заледенев до полного опупения. Но, судя по разгорающимся глазам, назревал скандал. Горячие кавказские мужчины втягивали в себя воздух, чтобы взорваться возмущенными криками. Придется сглаживать назревающий инцидент...

Имитируя характерный акцент грузинского экскурсовода, я ласково предложил:

- А теперь, товарищи, посмотрите вниз. Видите, какие красивые камушки? Гладкие камушки, ровные! - добавив в голос интонации доброго наперсточника, я «надавил». - Их можно положить в карман совершенно бесплатно. Любой, какой хотите. А потом отнести домой, и там любоваться весь вечер. Вместе с Мананой.

Предложение поступило такой заманчивости, что от него невозможно было отказаться. Едва любители дамского пальто синхронно опустили головы, как я подхватил Лизавету. А чего тянуть? Сам отдохнул, воздухом подышал, женщине мозги проветрил. Как говорится, напился водицы, пора и честь знать.

Загрузка...