Пятнадцатилетний чародей. Том I, часть II.

Глава 8

Мне снится сон.

Мне снится сон?

Странно четыре года сны не видел, медитации и практики разгона памяти лишили меня снов.

Мне снится сон? Опять?

Разве можно во сне удивляться?

Нет нельзя это вам любой практикующий психотерапевт скажет.

Выводы?

Твою таксиста бабушку! Я, что умер?

Точно умер.

Я в раю. Значит умер.

Логично?

Логично. Только в джа`ннат, хур аль-айн, особые создания Всевышнего Аллаха — Гурии, возлегают около мужчины и дарят ему радость.

Всё как мой солдатик Идрис рассказывал, проповедник хренов, как там его — Умаров, точно Идрис Умаров.

Значит проверяем: гурии есть? Есть.

Сад есть? Есть.

Купол с сапфирами есть? Есть.

Писец котёнку.

Кстати мысль… Проверим.

— Вася, — блин собственный голос еле слышно, слабый какой-то, и во рту сушь стоит, — где мои райские наслаждения?

— Хоззяи-и-ин. — Блин достал уже со своей шляпой, хоть бы в Раю не выпендривался.

— Ну что? Котяра? Впереди нас ждёт вечность. Эй, как там тебя? Ну ты которая с кувшином, неси сюда. Я пить буду. — Зацепив за руку гурию несущую кувшин с рубиновой жидкостью.

Хм. А рука ничего, вполне себе так… Тёпленькая.

— Хозяин тебе нельзя вино, — подал голос рыжий, ты и так всю силу опять слил. Выпьешь. Потеряешь контроль…

— Да ладно тебе Рыжик, не парься, — я сделал крупный глоток. По пищеводу нектаром пронёсся гранатовый сок, — нам теперь всё пофиг, отсюда ещё никого не изгоняли. Ну почти никого.

— Рыжиком зовут твою белку, —кот насупился, смешно встопорщив усы, — а я, Василий.

— Какую белку? Где белка, — я с трудом заглянул себе за плечо, — нет никакой белки.

— Конечно нет. Она у тебя в комнате осталась.

— Кто остался?

— Белка осталась, — кот встревоженно всмотрелся в моё лицо.

Странно. В Раю? Тревоги?

— Вася расслабься. — Помахал у него перед мордой раскрытой пятернёй, — мы в Раю. Сейчас тебе за ухом поч… поччешшут. А мне…? А что мне? Эй ты! Как там тебя? Зарина`? Джамиля? Гюзель? О! Гюльчатай! Мне бы почесать… Вася. а мне, что почесать?

— Задницу тебе почесать! Ремнём.

— Папа!? Ты тоже умер? — Шок от увиденного, перехватил горло.

— Василий? Что с моим сыном? — Отец навис надомной, заглядывая в глаза, отдвигая пальцами нижние веки.

— Силу слил. — Васька стал меня обнюхивать. Щекоча мои щёки своими вибрисами, — до донышка.

— Сынок. Встать сможешь? Пойдём нас мама ждёт, — папа подхватил меня под спину и правую руку. — Василий помогай.

— Па-а-ап?

— Да. — Отец с Васькой меня поставили на ноги, — тебе плохо? Тошнит?

— Не-е-е норр…нормально со мною. — Мне и правда было нормально. Только ноги не хотели стоять. — как думаешь? Мама разрешит мне гурий взять?

— Кого взять?! — папа потрогал мой лоб.

— Гурий, — странно, чего так тормозит, неужели не видит? — вот этих.

Я попытался показать рукой, от чего папа только сильнее её сжал.

— Господин. Ему нужно поспать. Или просто принять лежачее положение. Наполнение его силы энергией Мира, вектор приложения здесь сверху…

— Изъясняйся попроще, — папа, подталкивая меня под спину заставил шагать вперёд.

— Голову ему напекло энергией. Много потратил, теперь много получает. У вашего сына большой объём тонкого тела.

— То-то я думаю. Какие на-хрен гурии. Давай клади его на тахту. Понесём на ней, она вроде лёгкая.

О блаженство. Ни когда не думал, что просто лежать это так хорошо. Спать хочу. Гурии: одна, две, сапог кирзовый. Если положить палку, то бараны будут через неё прыгать.

— Уснул. Давай Василий. Понесли.

* * *

Император Всероссийский, царь Польский и великий князь Финляндский. Из императорского дома Романовых — Георгий Николаевич Второй любил сидеть в зимнем саду Малого Николаевского Дворца. Это было его любимое место. Место где самодержца никто не смел отвлекать. Где можно подумать. Повспоминать, предаться анализу, и вообще, отдохнуть

Вот и сейчас на чайном столике стоял, пахнущий дымом, самовар, заварочный чайник и подстаканник со стаканом толстого, зеленоватого стекла.

Император думал.

«И думы его были невесёлые, но полные оптимизма». Он улыбнулся, представив, как о его времяпровождении думают придворные.

Князь Сергеев. Юный мальчишка за неделю поставивший на уши всех тихушников Империи и наших соседей.

Император намеренно, для себя во всех своих размышлениях и построенных планах, называл мальчишку князем.

После венчания родителей юного чародея, он отправил старого Сергеева на Дальний Восток.

Кому как не Главе Рода нужно ехать. На месте осмотреться, составить первичный план инвестиций. Дел громадьё не меньше.

Так будет правильно, будущее седьмое княжество станет центростремительной силой, добавив его Империи стабильности в этом не простом регионе.

— Княжество Охотское. — произнёс он вслух, вслушиваясь в звучание новой административной единицы.

Звучит.

Глава Рода Сергеевых предложил, и будет у нас новый князь Сергеев-Охотский.

Когда Сталин решил восстановить княжескую власть на местах убрав губернии, вместе с губернаторской вольницей, трансформировав их в Княжества Российские. Тогда это всем казалось немыслимым, нельзя войти в одну воду текущей реки. А он смог.

Иосиф — великий реформатор. Что бы было с Россией без него, подумать страшно. Собрать старые Рода, получить генетический материал, провести программу, рассчитанную на десятилетия. Две тысячи лет назад Русью правили князья, собирав вокруг себя народ своей силой. Могучие волшебники и чародеи. Люди шли за Силой, она могла объединять народы, не каждому Владеющему это давалась. Только особым, ибо власть всегда от Бога

Сто лет назад Империя почти развалилась, навязанная англосаксами за германские деньги замятня в стране, принесла кровь, боль, разруху и чуть более десяти миллионов смертей.

Старик тяжело вздохнул, вспомнив страшную ночь восемнадцатого года. В ту ночь, папенька узнал, что от его имени подписан манифест об отречении, а на следующий день, случился унизительный арест. Бегающие глаза генерала Рузского, странно, больше ста лет прошло, а он помнит каждую мелкую деталь. Помнит строй казаков, с которыми прощался папенька, секущий ветер вперемешку со снегом, плачущего полковника, мать с осунувшимся, в один миг постаревшим лицом.

Маменька. Каким чудом она смогла через год спасти своих детей, для него, это навсегда осталось загадкой.

Скорее всего своей силой, папеньке силы от родителей не досталось, а вот маменьке, принцессе Виктории, дочери короля Англии, досталась.

Да у неё была сила, она была сильной ведающей. Империя за этот брак отдала англичанам Аляску.

Родственнички, чтоб им пусто было. Он знал, что маменька смогла передать письмо деду и получила отказ в спасении семьи, тогда маленький Гоша подслушал разговор родителей, оставивший на детском сердце незаживающую рану, сначала от обиды. Потом уже, повзрослев он стал ненавидеть этих чванливых снобов, готовых за ради своих интересов предать всех и вся.

Ночное прощание с родителями. Слёзы маменьки и четверо казаков, которые вывезли маленького мальчика Гошу восьми лет отроду, его младшего брата Мишку и двух старших сестёр, близняшек Машу и Дашу из страшного города Екатеринбурга.

Императрица Екатерина, великая и могущественная. Зачем спрашивается было отменять дворянскую повинность служить своему Императору. Пятидесяти лет не прошло как Дворянские Рода стали вырождаться, из служивого сословия превращаясь в сибаритов и откровенный балласт, кровь стала терять силу, ибо в ней не стало надобности.

К революции восемнадцатого большая часть дворянского сословия превратилась в никчёмышей, прогуливающих свои родовые земли. Пустые сытые рожи с пустыми душами.

Император снова вспомнил бегающие глаза Рузского.

Генерал-адъютант, командующий северным фронтом. Тогда враг опрокинул фронт, а командующий царя свергал Безумное время, безумные люди.

Господь наказал прощать, а вот он грешен, не может простить…

Георгий Николаевич, налил чай в стакан, взял кусочек колотого сахара, зажав его между зубами, с громким звуком втянул в себя первый глоток чёрного чая.

Хорош, ай хорош. Сделав ещё пару глотков, отставил стакан и по второму кругу прогнал вчерашнюю встречу.

Правильно ли он поступил? Не рано ли?

Конечно аналитики сделали расчёт. А вот его старое сердце вещует об ошибке, значит не всё им известно, есть что-то ещё, что они упустили, какая неизвестная сила. Вчерашнее похищение юного князя, было принято в их расчётах. Правильно составленный гороскоп ещё ни разу не подвёл, но вот, что-то он упустил.

Вывезти Юрия из Империи Корё? Нет исключено. Расчёты показывают там он под защитой своей силы, именно там она способна раскрыться полностью. Последние события только подтверждают правильность этого решения.

Крепкий мальчишка. На его глазах ранили его невесту, а он мало того, что смог смертельно удивить боевика тамплиеров, так ещё и девушку спас.

Крепкий парень, и удачливый чего уж там. Пройти колдовским коридором, оказаться в ловушке блокираторе. Нет ну какой молодец. Ну кто бы мог додуматься спрыгнуть с парашютом с небоскрёба, так ещё и приземлился в самом защищённом месте Арабских эмиратов. Нет определённо в этом, есть Удача. Прямо книжный герой.

Император замер, держа стакан перед блестящим в свете солнца кристалликом сахара. Резко поставил стакан, на столешницу, не обращая внимания на выплеснувшийся напиток. Перьевая ручка, своим золотым пером стала наносить на бумагу стройные ряды букв.

Молодёжный сериал. Именно так, сейчас грамотно расставленные акценты, поданные опосредованно через средства массовой коммуникации. Правильно лишним не будет. Народ должен быть готов к встрече юного героя.

А ведь хорошо может получиться, Император Всероссийский энергично потёр ладони, так мы лет через двадцать и Аляску вернём.

Георгий Николаевич в очередной раз нахмурился, растеряв своё радужное настроение.

Аляска — англичане, англичане — Орден Тамплиеров, чтоб им всем пусто было.

Родственники, что б им пусто было. Империя над которой никогда не заходит солнце, смогла выйти после великой войны самой экономически устойчивой державой. Собрав все сливки от победы над врагом в мировую войну, наглы с двойным усердием стали совать свой длинный нос в дела империи, называя сие непотребство продвижением добра и демократии в оболваненный, имперской пропагандой, российский народ, все эти их НКО и заламывания рук.

Это какую наглость нужно было иметь, чтобы устроить бойню на улицах столицы, после чего утверждать, что это не они.

Да, теперь выкинут Тамплиеров из Кореи, и это хорошо. Много сектанты воли взяли, тоже мне протестанты. Тфу еретики поганые. Толерантность им подавай, любовь, свободу выражения и гендерное равенство. Намедни Нарышкин рассказывал о новом веянии Европы. Протестантские церкви стали венчать мужеложцев. Тфу

Император в раздражении бросил салфетку на разлитый чай.

Ну ни чего, главное в Россию эту заразу не допустить. А то понимаешь, свобода выражения… Богема, что б их. И на Соловки не сослать. Времена не те.

Ну ни чего, в императорской семье теперь есть ведающая, а глядишь через пару годочков и матерью станет. Быстренько всю мразь разгонит. Вот, кстати, тоже юного князя заслуга. Молодец, не чего сказать.

— Ваше величество? — около входя стоял подполковник. Выполняющий функцию его личного пресс-секретаря. Ваше приказание выполнено, через десять минут канал связи с шейхом. Вам аппарат сюда принести?

— Нет. Не зачем омрачать сие место излишними разговорами.

* * *

Маленькая, щупленькая девочка сидела возле больничной кровати. Гладя двумя руками запястье старшей сестры.

Юн Ми, с болью в сердце, смотрела на припухшее, из-за огромного синяка на оба глаза, лицо сестры. Когда-то очень красивая, теперь старшая сестра всю жизнь будет ходить с уродливым шрамом через весь лоб. Дядя Серёжа сказал, что ни чего страшного, полгода реабилитации и можно будет сделать пластическую операцию. «И будет лучше прежнего»: так и сказал, но полгода — это так долго, к свадьбе никак не успеть. И Юры нет.

Девочка не заметила, как из её глаз, прокладывая мокрые дорожки, потекли крупные слёзы.

— Онни как же нам теперь быть? Уткнувшись в руку старшей сестры, она вновь, который раз за прошедшие сутки, заплакала.

— Мой жених очень сильный мужчина. Верь младшая, он справится, всех победит и вернётся, — Со Хён, с трудом из-за накатившей слабости перевернулась на бок, чтобы погладить сестрёнку по затылку.

Внезапный шум в коридоре заставил обеих сестёр повернуться к девери.

В палату к больной, маленьким вихрем ворвалась Лина, распахнув руки, громко крича «Он вернулся, вернулся» девушка бросилась к сёстрам. За шумным появлением Лины никто и не заметил девушку с серебряными волосами, плавной походкой, вплывшей в больничную палату.

— Со Хён-онни, Юн Ми-ян! — Лина упала сверху на сестёр обнимая обеих руками, совершенно не обращая внимания на придавленную Юн Ми, — мама только, что позвонила из аэропорта, они прилетели и привезли с собой Юру, представляете!

— Лина-онни слезь с меня, я сейчас сломаюсь, — несмотря на критическую ситуацию, грозящую физическими повреждениями. Голос девочки звенел колокольчиками, выдавая радость.

— Линка! Немедленно слезай. — Лана потянула сестру за поясок на платье, — здравствуй невестка, здравствуй Юн Ми-ян.

Со Хён тихо пробормотала приветствие, натянув по самые глаза одеяло, с трудом взяв себя в руки дождавшись поклонов с аньёнхосэёнами от младшей сестры спросила, обращаясь к Лане:

Золовка почему ты сказала: «привезли», а не «приехал». Что с моим женихом? Он ранен? — на последней фразе она резко поднялась, сев на кровати и вскрикнув от боли в спине, повалилась обратно закусив нижнюю губу.

— Да нет! Всё с ним в порядке, — Лина не дала открыть рот своей сестре, — просто он сильно устал, от чего всё время спит.

— Тогда почему вы не поехали их встречать? — Юн Ми спросила, не отрывая взгляда от волос Ланы.

— Так мама сказала, чтобы мы сюда ехали. Юра хочет лично убедиться, что с его невестой всё в порядке.

— Но как же так, я не готова, у меня голова грязная, повязка, мне помыться нужно, — Со Хён в панике попыталась подняться, вскрикнула от боли и заплакала.

— Невестка, что с тобой?

— Тебе больно? где болит?

— Позвать врача? — Лана и Лина наперебой заохали, проявляя истинное беспокойство за раненую.

— Да ни чего у неё не болит, это она переживает, что оппа, наконец увидит, что я красивее, — девочка натянула платье на плоской груди, — а это ещё вырастет. Лана-онни а почему у тебя волосы серебряные? Ты покрасилась?

— Нет это наша Ланочка ухватила удачу за хвост, — Лина стрельнула убийственным взглядом на сестру, она у нас теперь ведающая, а как родит Юрке наследника так и вовсе ведающей матерью станет.

Лина порывисто отвернулась. Не захотела показывать злые слёзы.

— Ух ты! Классно! — Юн Ми в восхищении обежала смущённую Лану. — А ты видишь невидимое? А сколько у меня будет детей? А у Лины сиськи настоящие? А ведовская книга у тебя есть? А почему ты покрасила волосы? А Со Хён уже берем…

— Младшая сестра Юн Ми! — Со Хён всё-таки села на кровати, как ты себя ведёшь, я обязательно расскажу о твоём недостойном поведении мамам. Слова не должны обгонять твои мысли. Нужно думать, а потом…

— Ой невестка прекращай! Здесь все свои. — Лина с горящими, распахнутыми от любопытства глазами, схватила за руку Юн Ми, пряча девочку от разгневанной сестры, — так у тебя уже было с Юркой, и как он? Я Софию спрашивала, а она молчит как партизан.

— Так значит София беременная? Хитрая мордашка Юн Ми выглянула из-за спины Лины.

— Юн Ми! — три голоса сплелись в боевой клич, обещающий порвать, и замести под коврик.

— Юна-ян, никто не берем…Черт! — чертыхнулась Лана и перешла на русский, — Юнка зараза, ты кому угодно мозг вынесешь своими вопросами. Юрка вообще приехал десять дней назад. Когда бы он успел по твоему?

— Значит он спит со слугой? — Со Хён отчаянно покраснела.

— Да кто его знает. Это Линка выдумала. — Лана оценила напряжённую позу сестры опять, отвернувшуюся к окну, — просто после обряда принятия в слуги, Юра ночевал у Софии, вот Лина и бесится. Он же нас из спальни выгнал.

— Ну да выгнал! — Лина не оборачиваясь, — говорит раз мы сёстры значит без вариантов. Ретроград. Мы ведь не родные.

Лина тяжело вздохнула, развернулась и умоляюще глядя в глаза Со Хён, стала просить:

— Невестка обещай нам поговорить с Юрой, убеди его, что лучше меня и Ланы вы никого не найдёте.

Тишина, накрывшая палату ватным одеялом, не давала услышать громкий стук двух девичьих сердец, казалось время застыло в ожидании ответа.

— Девочки, я попробую. Только мне, мой жених сказал, — многожёнство не для него, не готов он сейчас об этом думать. — Со Хен покосилась на свою младшую сестру, подбирающуюся к серебряным волосам, — Юн Ми сходи на первый этаж и принеси свежие газеты.

— Ага, я быстро.

Дождавшись, когда за девочкой закроется дверь, Со Хён заговорила, зная любопытство сестры, стараясь говорить потише:

— Девочки, вам не кажется? Юра гораздо взрослее своего возраста. Он так на меня смотрит. Он такой. Он мой ученик, и в школу не ходит. Домашнее задание не делает. Учителя говорят, сидит за партой, и смотрит, смотрит на Карину, — увидев вопросительные взгляды, пояснила, — это моя ученица, инвалид- колясочник, сидит за первой партой. А Юра сзади сидит. Вот на неё и смотрит. Девочки мне страшно. Я не смогу быть моему мужу хорошей женой, я слишком старая.

Слёзы, нашли маленькую дверцу в измученной душе и потекли непрерывными тонкими ручейками. Сёстры, сразу, с двух сторон, сели на койку к больной, и после некоторой борьбы с одеялом и запутавшимся в нём ногами, затихли по бокам, обнимая свою будущую невестку.

— Девочки как мне было страшно. — Со Хён продолжила сквозь тихие слёзы, — у моего Юры лицо стало, жёстким, хищным. Когда пришёл Брат из ордена Тамплиеров, я знаю он хотел меня убить. Юра меня спас, он приказал фамильяру защищать и убивать если нужно. Мы побежали к задней двери, а там… Там уже ждали. Я так боялась, боялась. Когда меня ударили по голове, я не потеряла сознание, я всё видела. Думала меня убьют. Кот убил двоих, сразу убил, а третий. Там ещё был третий, он в меня стрелял, и всё время промахивался. Злое жужжание, оказывается пули жужжат как злые осы, такие большие злые, мамы их шершнями называла. Мой жених. Юра прибежал к нам. А я даже пошевелиться не смогла, ноги отнялись, ничего не чувствовала, совсем ни чего, и платье кровью испортила…Глаза бешенные, жуткие. Мне кажется, того, третьего — Юра убил… Руки нежные, тёплые, он меня коснулся и мне сразу стало хорошо. Но я всё равно увидела… Серый дракон, его практически было не видно, но я увидела. Он ударил своей, огромной лапой кота, разметал его в пыль… Юра ничего не видел он смотрел на меня, говорил, говорил… Я не смогла. Я хотела предупредить, и не смогла… Они все исчезли, дракон, мой жених, его кот…

— Та-Дам! — дверь с грохотом, несвойственным в принципе больничной двери, отъехала в сторону, явив троим девицам Юн Ми во всей её красе с кучей газет и улыбающимся чародеем за её спиной. — А кого я к вам привела.

* * *

В себя более или менее пришёл в самолёте, долго не мог сообразить где я и куда исчезли райские кущи.

Широкое мягкое кресло и овальный иллюминатор, семафорили моему просыпающемуся разуму о том, что я в самолёте.

Напротив, меня в креслах сидели папа с мамой. Странные такие, счастливые, за ручки держаться и на меня смотрят улыбаются. Сплю что ли.

— Ну что? Герой любовник проснулся? — голос отца вывел из раздумий. Значит не сплю. — Давай уже, открывай глаза.

— Открыл — пробурчал с подозрением смотря на своих родителей, — и причём, собственно говоря «любовник» который «герой?

— А как же, а кто упирался. В самолёт не хотел, орал на весь аэродром, — мама звонко рассмеялась.

— Ну да, кричал руками упирался: «я без гурий никуда не поеду, я их честно заработал». Вёл жизнь праведную, не грешил, не кашлял. — Добавил отец сквозь смех.

Так, что-то явно пошло не так. Закрыв глаза стараюсь сосредоточится, голоса родителей доносится фоном, но я уже внутри, разгоняю энергию солнышки по его лучикам, сформированные шары памяти улетают по своим местам, оставив после себя недоумение.

Странно почему два?

Не важно. Важно содержание.

Второе открытие глаз равно прозрению

— Долго меня колбасило?

— Долго сын. — смешинки исчезли. Отец больше не улыбается, только мама смотрит с нежностью, — «колбасило» тебя, как ты выражаешься, более суток. Ты сынок снова перетрудился, не нужно использовать энергию своей души, только энергию своей силы и ни как иначе.

— Не мог иначе, — я поморщился, вспоминая каменный мешок и темноту, — меня от неё отрезали.

— Подробности. — отец подобрался, глаза внимательные жёсткие, уголки губ опустились вниз, с детства помню это выражение, — Что помнишь сын?

— После того как очнулся. Помню всё, — я на краткий миг замер, прогоняя воспоминания второго шара. — э-э-э, дед Хасан? Как его здоровье? И это…

Я снова. Превратился в соляной столб, пытаясь разобраться в собственных воспоминаниях.

Родители сидя напротив молча ждали продолжения. Серьёзный отец и откровенно потешающаяся мама. Смешинки в глазах так и прыгали, пытаясь найти дорогу через плотно сжатые губы.

Я пощупал руками кожу на кресле. Ущипнул себя за запястье.

Больно, зараза.

— Па-а-ап? Вы меня из рая забрали? С того света?

Отец лишь покачал головой, а мама звонко рассмеялась, нет мама заржала как боевая лошадь Прживальского. Мне почему-то стало очень обидно.

— Хасан ибн Султан аль Нахайян, да продлит его годы Аллах, чувствует себя настолько прекрасно, что в Лондоне биржевые котировки обвалились, — в отличие от мамы, папа злился, — Сын ты хоть понимаешь, что натворил?

— Оставь ребёнка в покое, — мама положила ладонью на папину руку, успокаивая готового взорваться мужа. — Успокойся. Наш мальчик с нами, это сейчас самое главное.

— Да, конечно, — отец с благодарностью поцеловал мамину руку, — сын тот, кого ты назвал «Дед Хасан» — Халиф Объединённых Арабских Эмиратов. Постарайся больше не называть его дедом. Нам только международных осложнений сейчас не хватает. Так вот ты умудрился добавить жизни в почти умершее тело главного политика Ближнего Востока, я боюсь даже предположить сколько схем и планов ты в один миг разрушил. Но это не самое главное. Ты, сыночек вторгся на территорию другого государства, в самое его сердце. Просто удивительно как тебя не убили на месте.

— Откуда мне было знать, пап. Я вообще-то ноги делал. А там площадка ровная, бассейн опять же. И вообще дед Хасан сам попросил меня его так называть. Он назвался другом деда Лёвы...

— Так стоп! — «С этого места поподробнее» продолжил я его фразу про себя, — давай с начала и со всем подробностями.

Рассказать о своих похождениях с момента обеда в окружении тёщ и невест. Много времени не заняло. Отец было схватился за телефон, когда рассказ коснулся Брата Никодима, но посмотрев в иллюминатор, только сжал губы.

— Ладно с этим позже разберёмся, продолжай сын.

— А чего с ним разбираться? Сергей Петрович мне поведал о его смерти, жалко, что вместе с ним погибла хозяйка ресторанчика, милая такая старушка. Странно только, ведь когда я эту сволочь тащил к выходу на задний двор. Они вместе с официанткой сидели под столешницей.

— У хозяйки ресторана сердце не выдержало, — мамина улыбка поблекла, уголки губ опустились, — Тамплиеру свернули шею, туда ему и дорога.

— Это я, наверное, перестарался в общем, когда Со Хён увидел всю в крови на земле… В общем это я его…

— Забудь. Сергей Петрович лично с твоим тестем отсматривал запись с камеры наблюдения. Не видно кто. Но точно не ты, — мама внимательно посмотрела на меня стараясь рассмотреть что-то в моих глазах, — как ты себя чувствуешь? Не тошнит при воспоминаниях о прошедшем?

— Мамуль ты о чём? — я конечно понял о чём меня спросили, первое убийство, моральные терзания, всё такое, — эта сволочь хотела убить мою Со Хён, как свидетеля, они охрану положили прямо на моих глазах. Да я их всех… Готов выкопать и снова, на бис, им башки открутить.

— Он тебе об этом сам сказал? — Отец в удивлении вскинул брови, — Он конечно из Тамплиеров, а там с адекватностью всегда плохо было. Но не столько же.

— Пап, у него такие яркие эмоции были, что я можно сказать мысли прочитал.

— Ты можешь читать мысли? — родители дуэтом задали вопрос, почему-то схватившись за руки.

— Нет, просто хорошо чувствую людские эмоции, такая, знаете эмпатия, страх, жадность, недоверие, боль. А бывает очень яркие эмоции, — я задумался анализируя, — было пару раз у женщин, когда они сильно в туалет хотели, я буквально слова слышал, ну и с этим… Тамплиером, так же было, он прямо думал вслух.

— Фух, — отец выдохнул, и обернувшись к шторке позвал. — Маша подойди.

Странно, мне казалось, Мария свет Витальевна в Москву не летала.

— Слушаю Евгений Львович?

— По прилёту. Под любым предлогом. Самолёт осмотреть, изъять все записи, которые гарантированно здесь ведутся. Опросить пилотов по мягкому варианту, слушали они салон или нет.

— Хорошо Евгений Львович, — девушка, коротко, по-военному кивнула и удалилась обратно за шторку.

— Самолёт нам предоставлен двором его Императорского Величества, — ответил на мой немой вопрос отец. — А ты больше ни где и никогда не произноси вслух об этой своей особенности. Понял?

— Понял! — я наконец вспомнил куда летали родители — Вы вообще, как слетали? Всё хорошо?

— Ну если бы не твои приключения, всё было бы вообще замечательно, — папа улыбнулся с нежностью посмотрев на маму, — ты нас, если что сладкого лишил. Ой! Больно же.

Мама ткнула его в бок держа на устах милую улыбку, блин что-то у них действительно произошло. О каких сладостях идёт речь, до меня если честно не дошло ни с первой, ни со второй попытки, когда я попытался уточнить, мама мне показала кулак, и покачала головой с предложением не нарываться, правда сама же и пояснила.

— Сынок мы с папой обвенчались, — они снова схватились за руки прижимаясь друг к другу, что выглядело несколько потешно, учитывая боковые подлокотники у кресел. Этакая пирамидка.

— Ого! Родители да это же круто! — я попытался вскочить в порыве чувств, чтобы уперевшись животом в ремень, плюхнуться обратно в кресло, —класс! Деду уже сообщили?

— Дедушка присутствовал, — папа довольно улыбнулся, — со стороны жениха, так сказать. Это было тайное венчание, Четыре человека и священник.

Я, достаточно быстро сообразив, что имя четвёртого мне не скажут пока не спрошу, и не стал разочаровывать папу в момент его триумфа.

— А кто был четвёртым, — зная, что у мамы живых родственников нет спросил, — кто был со стороны мамы?

— Романов Георгий Николаевич, — мама мило улыбнулась. — он был посажённым отцом.

— Э-э-э, — я откровенно затупил, — Романов это кто?

— Дедушка Ланы и Лины. — пояснил мне отец, откровенно потешаясь над моей, ничего не понимающей, физиономией.

— Мама!? У ланки с Линкой есть дедушка? — Ты же… Тебе же, ну это, операцию делали.

— Сынок, у Романовой Светланы, и Романовой Алины, отца нет. А вот с дедушкой всё нормально. Он есть.

Оказывается и пустым пыльным мешком можно искры из глаз выбить. Именно они летали у меня перед глазами вместе со словами произнесёнными ранее родителями. Нет я понимал. Что в них есть смысл. Но только до меня никак не доходило какой, пока я пытался привести мысли в порядок мама ещё добавила керосинчику в костёр.

— Впрочем сынок, сейчас у девочек отец есть. Папа усыновил Светлану и Алину. И теперь у тебя есть две официальные сестры: Сергеева Светлана Евгеньевна и Сергеева Алина Евгеньевна.

Наконец папа сжалился и добил меня окончательно.

— Сын, дедом твоим сёстрам приходится Император Всероссийский — Георгий Второй — Миротворец.