Пятнадцатилетний чародей. Том I, часть II.

Глава 14

Француа спешил по тёмным коридорам, каждый из которых оканчивался винтовой лестницей. Всплеск перехода застал его в ванной, и сейчас он бежал в одном халате, босиком, оставляя кровавые разводы на каменном полу подземелья собственного замка, спускаясь всё ниже и ниже по крутой винтовой лестнице.

Там внизу, в зале Истинного пламени, сейчас ждёт его Госпожа.

Очередной виток вывел мужчину в длинный коридор, в конце которого алела красным пламенем дверь.

Факелы горят. Истинное пламя не способно остановить дерево, для него оно как бумага, пропитанная воском, или ламповым маслом.

Его Госпожа — мать его, там за этой дверью. Чувство страха сжало сердце оставив после себя щемящее чувство неудовлетворённости. Он чувствовал её присутствие. Оно давило и тянуло, повесив на сердце тяжесть в виде гранитного булыжника, но сегодня к этому булыжнику добавилось нега предвкушения. Сегодня он исполнит свой долг перед Госпожой. И это предвкушение было сильнее страха. Сильнее знания о предстоящей боли в раздавленных стальными объятиями костях.

Дверь распахнулась от сильного толчка. Он всё-таки не смог обуздать свои гормоны, не сдержавшись в своём нетерпении.

Посреди зала, освещённая пламенем девяти факелов, не касаясь каменного пола, висела, медленно вращаясь противосолонь женская фигура с крыльями, сотканными из синего пламени. Закрытые глаза женщины, подсказали Француа дю Плесси де Ришельё о том, что она, его госпожа, его мать и его женщина с кем он за последние полторы тысячи лет уже восемь раз разделял ложе исполняя долг рожденного для материнских утех.

Эти людишки глупы в своих заблуждениях. Это им их Бог дал всего два пола, разделил их по двум гендерным, определённым природой признакам. Два гендера — мужчина и женщина. Запрет на кровосмешение. Запрет на однополые связи.

Они дураки, не понимающие силу жизни, от которой нужно брать всё. Демоны вершина эволюции. Только демоны с их множеством гендерных идеентичностей понимают, что в сексе… В этом плотском удовольствии нет запретов. В сексе можно всё. Можно получать удовольствие от сношения с козой или собакой, можно насиловать пользуясь насыщенными эмоциями жертвы. Развращать детей, — эти сосуды чистоты, наполняя их эманациями Ада. Лучшие рабы получаются из таких. Без всяких моральных препон они полностью принадлежат хозяину. С детства, присевшие на тягу к удовлетворению чужих потребностей.

Идиоты с их Богом. Все эти христиане, мусульмане, иудеи, не понимающие в своей догматической косности, через которую их Дому приходится продираться уже полторы тысячи лет. Не понимают тех правил, которые они — высшие существа, несут этому миру.

Свобода! Вот что несёт в людской мир Рогатый. Свобода плоти. Свобода желаний. Демократия наконец.

Технологии дали существам с нижнего плана возможность действовать непосредственно на каждого человека. Малыми шажочками, сначала, радио в каждый дом, потом телевизор, теперь гаджет помещающийся в карман. Постепенно и неумолимо приучая жалких людишек к правилам нижнего плана, превращая в низших.

Европа уже стала демоническим домом, кормушкой, полностью отдавшись похоти потребления.

Голубые марши. Узаконенная педофилия, прямой запрет на матерей и отцов. Лучшее воспитание ребёнку могут дать только чужие люди, не имеющие с ним родовых связей.

БОГ! О-о-о, как он ненавидит эту высшую триединую сущность, сколько у него имен и лиц. Сейчас людишки поклоняются его отпрыску, рождённому человечкой. Этот…, да не будут произносить Его имя в веках, да предадут Его забвению.

Француа улыбнулся, вспомнив о выделенных им средствах на перепрофилирование Церкви святой троицы в Париже в ночной стриптиз клуб.

Ещё лет пятьдесят, и они вытравят из людских душ эту гадость. Вера. Что за странное слово. Вера. Он ни когда не мог понять этих людишек в их стремлении верить. Как может холодный, аналитический разум верить в то, чего никогда не может быть.

Не много осталось.

Перед глазами мужчины пробежали сухие строчки отчета о вложении огромных денежных сумм на изменение сознания основных групп населения этого материка. Последнее его вложение были направлены на социальное исследование возможности отказа от мяса скота. Экологические изыскания направлены на очищение воздуха, буквально засираемого коровами. В качестве замены предлагается использовать искусственно выращиваемое мясо. А для гурманов из высшей касты, формируемой финансовыми олигархами, предлагается использовать человеческое мясо.

Нежное, сочное, парящее свежей кровью, глаза Француа скосились на треугольный стол. На столе стояло огромное блюдо с ароматным мясом. Этих девочек ему привезли сегодня, это их кровью была наполнена его ванна, Фастфуд, вот что нужно для мягкости и сочности.

Аааа Макдональд! Оооо БигМак! Правильная рецептура придаёт мясу неповторимый вкус приправ с полей Праха.

Мужчина стал на колени перед вращающимся телом, обороты плавные и притягательные в своей неотвратимости наказания, гладкое лоно, не имеющее ни единого волоска, притягивало его взгляд. Раскрытые лепестки. Выпирающий, огромный клитор, похожий на маленький сморщенный мизинчик. Глаза мужчины жадно скользили по гладкой плоти.

Ох эти человеческие самки. Их жалкие потуги достичь демонической красоты. Шугаринг. Лазерная эпиляция. Удаление механическим эпилятором. На что только они не идут за ради достижения недостижимого идеала разврата суккуб. Промывание мозгов. Что может быть лучше для этих куриц, чьё мясо он с удовольствием сейчас будет есть.

Длинный, фиолетовый язык, своим кончиком так похожий на собачий член, выскочил из-за острых зубов мужчины, сразу же достигнув необходимых размеров. Очередной оборот женского тела, язык подобно лягушачьему выстреливает, смачным шлепком соприкасаясь с расслабленным клитором.

Тело Демонессы вздрогнуло, остановившись в своём вращении, изогнулось подаваясь навстречу языку. Все десять хвостов, с грацией высшего разврата, заставляющей потерять разум любого самца, раздвинулись, открывая ранее недоступное поперечное влагалище заднего прохода в обрамлении глистообразных отростков, живущих своей жизнью, извиваясь и переплетаясь во всей своей мерзости, став ещё более похожих на аскарид.

Фиолетовая молния, тут же метнулась, с немыслимой скоростью, размазавшись в движении тёмной полосой. Скорее туда. Во влажную похоть. Проникнуть. Достичь. Слюна наполняется семенем готовым излиться для создания новой жертвы…

Сильный удар откинул мужчину к дальней стене.

— Ещё не время. Мой маленький раб. — Женщина, приняв человеческий облик, встав на обе ноги, коснулась пола.

С брезгливым выражением лица Горгонда, мать шестнадцати командующих боевых легионов своего мужа, чьё имя даже в Аду предпочитали не произносить в слух, смотрела на копошившееся у стены тело, с трудом сращивающее переломанные рёбра. — Ты стал проявлять много воли. Ты будешь наказан.

— Наказания моя Госпожа, наказания нижайше прошу, — мужчина упал на пол стараясь коснуться своим языком её ног.

— Встань маленький негодник. Отец прав, ты слишком слаб, пожалуй, нам пора завести нового сына…

— О нет. Я докажу, я гораздо сильнее чем ты видишь о Великая Горгонда.

— Посмотрим, сначала дело, потом наказание, — женщина присела на один из стульев взяв бокал с рубиновым напитком за тонкую ножку золотого бокала.

— Повинуюсь.

— Я потеряла много сил в этом корейском вояже. — Глаза женщины внезапно полыхнули алым, заставив растаять голубой лёд, два зрачка вытянувшиеся в вертикальные чёрточки, изменили угол наклона, став похожими на букву «V» своим острием направленные на переносицу.

— В Сеуле меня ждала засада Храмовников, — разве не ты мне говорил, что Орден ослаблен и более не может полноценно противостоять моему мужу, твоему отцу? Разве не ты мне говорил, что мальчишка слаб и не сможет защитить себя и свой Род?

Мужчина в ужасе отшатнулся от внезапно приблизившейся к нему головы. Шея женщины вытянулась на пару метров покрывшись чешуёй, сверкая голубой сталью в свете факелов. Острые клыки щёлкнув сомкнулись на языке Де Ришельё. Кровь мгновенно отлила из его щёк, делая кожу сухой как пергамент. Через секунду кожа стала осыпаться, освобождая череп от оков плоти.

— Ты всё так же слаб Сын. Прими наказание. — Женщина снова приняла человеческий облик, закутавшись в собственные крылья как в платье. Поёрзав, она с довольствием и удобством умостила своё седалище на резном кресле.

— В течении дву-на-десять лун, по нижнему календарю отслужишь шлюхой в казарме шестнадцатого Легиона, — она сладко потянулась, улыбнувшись в пустые провалы черепа, в которых уже начал клубиться огонёк растущих глаз, — ни чего так не повышает дисциплину, как возможность натянуть задницу своего Командующего.

Зубы черепа клацнули два раза, горло ещё не восстановилось, воздух со свистом вырвался из лёгких, но женщине и этого было достаточно. Она хорошо поняла, что ей ответили.

— Неужели мой сын против? Мой непослушный мальчик. — Женщина рассмеялась каркающим смехом портовой шлюхи, покачав указательным пальцем перед лицевыми костями черепа, — Тебе так хочется заглянуть своей госпоже под хвост. Так вот, в качестве наказания ты лишаешься этой возможности ещё на четыреста циклов этой реальности.

Череп, у которого уже появился обрубок носа, наклонился в поклоне.

— И так, мальчишка действительно силён, он мне угрожал мечом, и для понимания уточню.

Угрожал.

Тем.

Самым.

Мечом.

Она на секунду прервалась, разглядывая новые глаза своего сына.

— Очень хорошо, повезло, храмовники появились очень вовремя. Будь по-другому и мальчишка мог увидеть мой страх.

— Я готов принести тебе его голову моя Госпожа, — Хриплый каркающий голос никак не походил на утончённый французский Де Плесси Де Ришельё. — Только скажи. Я принесу во искупление своей вины.

— Ах ты маленький негодник, — смех снова раздался под сводами зала, готов рисковать своей сутью за ради мамочкиных прелестей.

Голова, обтянутая мышцами отвратная в своей анатомической ипостаси, снова кивнула.

— Ну, будь, по-твоему. —Единым рывком, всей своей массой, женщина ударила ему в грудь заваливая на пол. Хвосты оплели тело выдавливая зелёную кровь сквозь поры демонической кожи, — Твоей госпоже пора думать об одиннадцатом хвосте.

* * *

Мы стояли с отцом на границе леса и деревни на деревьях. Я в который раз, вглядывался в переплетение верёвок и лестниц, беседок и платформ, балкончиков и балюстрад. Огромные стволы деревьев, на фоне которых, несомненно толстые канаты, казались тончайшей паутиной, уносились вверх, закрывая своими кронами небо. Странно по идее здесь внизу должен царить сумрак, а вокруг свело, как летним днём в тени шелковицы. Если я правильно понимаю, сами жилища выдолблены в стволах древесных гигантов, которые толщиной стволов не уступают нашим секвойям. Наверное, деревья источен ходами и комнатушками не хуже муравейников…

Звук рога снова разнёсся над лесом, от ближайшего к нам дерева отделилась платформа, став плавно спускаться вниз на манер лифта. Я напряг зрение, заставив картинку прыгнуть к глазам, блин никак не могу привыкнуть к этому эффекту. На платформе стояли четверо, три мужика одетых в броню, очень похожую на доспехи ночной охотницы и уже виденная мною утром женщина. Все четверо о чем-то спокойно разговаривали изредка, посматривая в нашу сторону. Ну по крайней мере комитет по встрече не выглядит встревоженным, прямо рутина рутина, наверное, к ним гости по пять раз на день приходят.

Я покосился на папу. Он в отличие от меня дальнозрения не имеет, стоит ли ему пояснять, что к нам спускаются трое и одна. Отец выглядел спокойно. Автомат на груди. Левая рука покоится на стволе, блин папа прямо в своей стихии настолько естественно на него сел бронежилет с разгрузкой.

Отец повернул ко мне голову, отреагировав на движение. Молча взял протянутый ему бинокль.

— Интересная нас ждёт встреча, — папа внимательно рассматривал спустившейся сверху квартет.

— Обратил внимание на броню, на нас такая же напала. Только и разницы что носила броне-лифчик, — папа хмыкнул на моё замечание, но комментировать не стал, внимательно отслеживая в бинокль как спускается четвёрка аборигенов.

— Вася а куда Шишка делся? — рыжий комок шерсти поднял на меня изумрудной зелени глаза. — хозяин здесь граница леса, дальше ему всё равно хода нет.

Ну да прямо всё стало понятно, в интонациях моего фамильяра стали снова проскакивать высокомерные нотки, вот чуть дашь слабину так и норовит на шею взобраться. Ладно не буду развивать тему, но зарубку оставлю.

— Вася давайка, мохнатый ты кусок шерсти, переходи в режим «стелс», будешь нашим засадным полком.

— Стэлс? — рыжий растеряно перевёл взгляд на папу ища разъяснений и помощи, но отец только усмехнулся, пожав плечами снова приложившись к биноклю.

— Стэлс, тундра ты этакая, это значит стань невидимым, и будь рядом.

— Как изволишь хозяин.

— Вот и помалкивай. Умник. — Папин хмык оторвал меня от Васьки, которому я решил преподать урок почитания своего хозяина. Ну да правильно. Нашёл время.

— Приготовились, — щелчок предохранителя прервал мои метания.

А шустро передвигаются эти… кентавры восьминогие. Сколько тут до дерева с лифтом, метров сто пятьдесят, не меньше. Ладно мальчишки бежали, шустро достигнув деревни на деревьях, но эти то по идее должны били шествовать важно, показывая свою значимость. Или это у меня несубъектное восприятие, начитался книжек в детстве, понимаешь.

Четвёрка аборигенов подошла к нам охранным ордером. Впереди здоровенный мужик с перекаченными руками, блин Арни увидел бы, заработал бы комплекс неполноценности сразу и навеки. В отличие от ночной охотницы, этот несомненно воин одет в кирасу, оставив оголёнными руки. На кожаной юбке нашиты металлические пластины, на голенях ног защитные щитки, похоже сделанные из панциря черепахи, на ногах сандалии с длинными кожаными ремешками, обвитыми вокруг икры, на греческий манер. Мачо блин. Суровое немного вытянутое лицо. Холодный, ничего не выражающий взгляд. На поясе два меча в ножнах. Ручки только необычно длинные. Как только не мешают ему двигаться.

Сразу за ним девушка, снова поразившая меня своей красотой. Распахнутые миндалевидные глаза. красивые формы носа, полные, чувственные губы. Взгляд невольно переместился по длинной шее, минуя ключицы к ложбинке между выдающимися полушариями.

Нда-м, чёт меня на экзотику потянуло.

Сзади девушки за её спиной, по бокам стояли два воина ничем не отличающиеся от первого, лишь у правого на лице присутствовали тоненькие усики.

Пришельцы остановились, не доходя до нас пары шагов.

— Кто вы двуногие, и кто вам дал право ходить по нашему лесу? — а голосок то у брутала высокий, похоже орешки медведь откусил, ну или кто тут у них этим промышляет.

— От меня примите встречный вопрос, — я сделал шаг вперёд, подойдя вплотную к восьминогому. — Кто вам дал право жить в МОЁМ лесу?

Мы бы долго играли в гляделки если бы сзади не раздался девичий голос.

— Простите неразумного Князь.

* * *

Мартыша, как дочь старосты деревни, решила прогуляться с патрулём на границу леса, чтобы взглянуть на пришельцев. А почему нет. Она уже достаточно взрослая, имеет вторую ступень волшебства, и может за себя постоять. Не будет она обузой, тем более если в тройку входит её дружок, сосед по дереву, Мнишек. Мало ли что мальчишкам привиделось. Верить в то, что двуногие победили Ночную охотницу, вот ещё. Победить волшебницу, воительницу из Монастыря на деревьях.

Попались ей в качестве наживки, Ха! Фантазёры, прогуляли на дальней поляне обрывая лесную малину, пришли с пустыми руками, теперь выдумывают разные небылицы, что бы дома от мамки ничего не прилетело. Хорошо предупредили о двуногах. Нужно обязательно замолвить перед Млынкой словечко, пусть пожалеет обормотов.

Двуноги стояли спокойно границе леса. Ты смотри, а ведь и правда не боятся. И куда спрашивается смотрят хранители деревни, нужно возобновить слухи в поселениях двуногов о том, что тут их едят запечёнными в яблоках.

Лёлек, не смотря на просьбу дать ей первой поговорить с пришельцами, первым завёл разговор. Вот придурок! Кто же так знакомится!

Голос парня вышедшего вперёд, заставил вздрогнуть, ой мамочка, он тут же перешла на волшебное зрение.

Мамочки! Божечки это же… Ноги девушки сами собой подогнулись, поставив её на колени.

— Простите неразумного князь, — она согнулась в глубоком поклоне моля всех предков о защите, дабы отвести беду от деревни, воин выполняет свой долг он не ведает с кем говорит.

— А ты значит ведаешь? — голос юноши, наполненный силой волшебства, вибрировал входя в резонанс с её источником, — у меня вторая ступень Светлейший.

Она перевела взор на Лёлика, показывая тому глазами опустится на колени, но парень как последний баран из соседнего стада, не мог понять, что происходит и почему она Мартыша, дочь старосты стоит на коленях перед каким то жалким двуногом. Внезапно его тело задрожало. Ноги стали подгибаться, как у грузчика взявшего слишком тяжёлый мешок. Лёлик рухнул на колени, как неверно подрезанный ствол, что при падении сразу ломается на три отдельные части. Она сразу поняла — Князь, это он. Придавил его своим волшебством, но как жет так. Они ведь не произнёс ни одного слова силы, его руки были у неё на виду. Пальцы не двигались. Но ведь волшебство было. Она почувствовала.

Глаза девушки раскрылись в немом изумлении. ЧАРОДЕЙ он чародей. К ним в деревню пришёл Князь – чародей. Что он сказал «моём лесу».

И тогда она поползла, поползла на коленях собирая подолом чёрную пыль вымазывая круглые коленки. Обняв ноги высокородного, она заплакала, моля о пощаде.

— Прости неразумных мой Князь. Оставь жизни своим подданным, —

Слёзы девушки перемешивались с пылью на лице оставляя чёрные дорожки, длинные волосы. Цвета воронова крыла, стали серыми от дорожной грязи, собравшись неопрятными сосульками.

— Встань сейчас же. — Крепкие руки подхватили Мартышу за плечи, поднимая на ноги. — Посмотри мне в глаза и успокойся. Никто не заберёт жизни твоих соплеменников.

Девушка ещё с минуту шмыгала носом. Её охрана, включая Лёлика стояла на коленях опустив очи долу. Наконец слёзы прекратили бежать, она подняла свой взор на Высокородного, боясь, что это будет воспринято как оскорбление.

— Прошу посети свои владения, твой терем ждёт тебя, — она снова опускается на колени, ожидая отказа, внутренне сжавшись от страха.

* * *

Лифтовая платформа медленно, без рывков подняла нас с отцом и девушкой на пятидесятиметровую высоту. Пока поднимались, мы с папой как туристы вертели головами рассматривая раскинувшиеся поля внизу. Это действительно было красиво, красивые, геометрически правильные фигуры образованные из возделанной земли, сверху смотрелись как картины художников кубистов, которые с разных точек составляли совершенно разные картины. Я так увлёкся, что не заметил, как платформа достигла верхней точки.

Задрав голову, с не меньшим удивлением стал рассматривать деревянную конструкцию подъёмника. Я не увидел ни одного соединения конструктивных элементов, создавалось полное впечатление, что это единая ветвь дерева, сформированная, или выращенная особым образом. На толстых деревянных валах были утолщения, выполнявшие роль шестерёнок и роликов, вся конструкция вращалась без единого скрипа или вибрации, а что заставляло вращаться центральный вал, для меня вообще осталось загадкой, ибо он уходил в ствол дерева, а я сквозь непрозрачные препятствия смотреть не умею.

На лифтовой платформе нас, к моему удивлению, уже встречали. Во главе делегации, состоявшей из восьми восминогов. Стоял импозантный дядечка похожий на немецкого хрестоматийного бюргера, этакий колобок в кожаных штанах на лямках. Он вышел вперёд, глубоко поклонился, согнув при этом две пары передних ног.

— Ваши подданные, о светлейший, приветствуют вас. — он разогнулся. Смотря на меня улыбающимися глазами, — в настоящий момент в деревне проживает пять тысяч четыреста восемьдесят шесть жителей, из них детей восемь сотен с небольшим хвостиком, немощных, стариков и калек — восемьдесят пять, больных шестеро, умерших нет, чужаки и пришлые отсутствуют. Запасов в кладовых, амбарах и зерновых магазинах двести семьдесят шесть тысяч пудов.

Внезапно седоватый старик, стоявший от говорившего по правую руку, подошёл к бюргеру и что-то прошептал ему на ухо. Лицо говорившего потемнело, а во взгляде появился страх, он обернулся на старика. Но тот лишь утвердительно кивнул и отошёл назад.

— Пощады прошу светлейший. — Весёлый крепыш, в один миг потерявший всю свою харизму вместе с улыбкой, грохнулся с размаха на колени, так что деревянный настил завибрировал, — Сегодня, рано по утру, вдовый охотник Врашек, принёс добычу, двуногую девицу без одежды. Я не знал, я не ведал о том, пощады Светлейший, молю пощады мне и подданным твоим.

Что за хрень вообще у них творится. Я смотрел на упавшего на колени мужика, на его свиту в ужасе прижавшейся к ограждению, на распростёртую ниц, девушку. Я. Что? Ужас летящий на крыльях ночи?

Твою то таксиста маму, это он сейчас что? Про Лину говорил. Добыча? Принёс? Без одежды!!! Да что б вас всех. Гнев прилил кровь к моим щекам. Мёч сам прыгнул в руку. Я пинком, поддев толстяка носком сапога. Рявкнул тому прямо в лицо:

— Веди. И молитесь, что бы с моей сестрой ни чего не случилось.

И он повёл. Так быстро перебирая своими ногами по натяжным мостикам и винтовым лестницам в стволах деревьев, что нам с отцом пришлось за ним бежать, срывая дыхание.

Толстяк остановился перед овальной дверью, замявшись на мгновение. Обернулся, убедившись, что мы не отстали, требовательно замолотил по деревянной поверхности.

— Врашек открывай немедленно. Это я Мартыш — Староста.

В приоткрытую дверь выглянуло изумлённое лицо немолодого мужчины, я не став дожидаться объяснений, с ноги толкнул дверь. С маха впечатав её в нос мужика, от удара тело откинуло к дальней стене, мужик упал сломанной куклой не подавая признаков жизни, мы с отцом не сговариваясь рванули к следующей двери.

— Линка! — я с ужасом смотрел на распластанную на кровати сестру. Лицо в крови, кто-то явно пытался её стереть, не добившись в этом успеха. На правой груди здоровенный синяк в виде отпечатка руки, ноги свисают с кровати. Открыв лоно девушки с которого тонкой струйкой вытекала кровь.

— Папа не дай этой суке сбежать я сейчас.

Подхватив девушку на руки, я прижал её к груди, усевшись со своей ношей прямо на пол.

Пройдясь по ауре сканирующим вниманием, оценивая повреждения, несколько успокоился. Особо страшных повреждений нет, лёгкое сотрясение, блин уже второе за сегодняшний день, это мы уберём. Немного света своего солнышка в повреждённую область, искорку в клетки головного мозга, убирая начинающие отмирать участки. Так тут исправили. Грудь. Ох мама. Кто ж тебя так сестрёнка? Я постарался не дать полыхнувшей ярости выбить меня из состояния концентрации. Левая грудь надорвана, на правой внутренние повреждения. А это что? Укол? Укус. Под правой грудью имеется маленькое отверстие, припухшее по краям. Так интоксикация. Она отравлена поэтому и сознание покинуло Лину. Да что это такое, а как мне с этой то проблемой справиться. Интоксикация как очистить организм пациента. Вон и почки воспалены и печень увеличена.

Так без паники. Нужно заставить собственный организм сестры справиться с этой задачей. Значит насыщаем энергией повреждённые органы, давайте работайте. Ещё быстрее.

От чёрт! Я почувствовал горячее на собственных ногах, ну да, а как ты хотел, как ещё организм избавляется от отходов жизнедеятельности. Да и хрен с ними, с мокрыми штанами. Горячая река, наверное, с пару минут обжигала мои ноги.

Ну вот с отравлением справились, поправить повреждения груди, заодно и ауру исправим. На удивление она не пробита, но тонкое тело обвисло лохмотьями, даже представить себе не мог, что так бывает.

Ох! Слава тебе Господи. Внизу ни разрывов, ни повреждений. Всё цело и девственно чисто. А кровь? Ну у женщин так периодически бывает. Совпадение, однако.

— Юрочка ты пришёл за мной. — руки сестры обвили мою шею. — Я знала, мой Принц спасёт меня.

Я не стал отвечать. Прижал сестру к своей груди сидел, с идиотской улыбкой, думая о том, как ей объяснить отсутствие одежды.

— Нам пора домой, там папа за дверью ждёт, — единым, слитным движением я поднялся на ноги, так и держа на руках сестру. Брюки с трусами и берцами я поменял прямо на себе. Незачем лишний раз смущать сестричку.

Аккуратно опустив девушку на кровать, так и не разомкнув обнявшие меня за шею руки, прошептал ей на ушко.

— Солнышко одевайся, мы с папой подождём тебя в соседней комнате.

— Не оставляй меня одну, просто отвернись если стесняешься.

— Хорошо милая. Как скажешь, — я положил стопку одежды на кровать, будем надеяться, что с размером я не промухал, тянул то я из Линкиного шкафа, а вдруг это одежка ей будет мала, он за последнюю неделю существенно подросла.

— Готово, — голос сестры излучал удовлетворение, вот уж не знала. Что мой братик шарился по моим шкафам, Юрочка ты извращенец, сказал бы я тебе и так предоставила в безраздельное пользование своё бельё.

— Господи за что мне это?