Путь хирурга

Глава 21

Когда мы с Владом зашли в столовую, все разговоры за длинными столами моментально стихли. Как будто кто-то выдернул шнур питания. Две дюжины пар глаз скользнули по нам синхронно, осмотрев с головы до пят. Ну и замерли на одном и том же месте — на ремнях. Там висели металлические капли с выгравированным символом.

— Двое из двадцати… ага… — шепнули в глубине зала. — Вот повезло же некоторым…

Мы двинулись к раздаче, откуда тянуло тушёной капустой с сосисками. Взяли по подносу и, не задерживая очередь, наполнили себе миски перловкой, той самой капустой и прихватили по стакану компота. Последний был такого цвета, что я на секунду задумался, не из медного ли купороса он.

Влад двинулся к ближайшему пустому месту, а я заметил Демида у стола старших учеников. Он ел и косился на меня. Я коротко, но полувопросительно кивнул, приглашая его подойти к раздаче. Сидеть за одним столом все же было нежелательно, а вот поделиться кое-чем надо бы.

Демид взял поднос и, делая вид, что идет за добавкой, приблизился ко мне. Очередь у раздачи двигалась вяло. Передо мной ещё стояли три человека, так что у нас было немного времени, чтобы переговорить.

— Чувствуешь, Кость? — сказал он негромко, не глядя в мою сторону. — Потоки дрожат.

— Я заметил, — подтвердил я.

Ощущения чем-то напоминали время перед грозой, когда воздух становится вязким. Учитывая, что Демид умел «слушать» потоки лучше, чем практически любой здесь, я понял, что не ошибся. Потоки вокруг были напряжены.

— После отбоя приходи в медпункт. Возьми Якова, он тоже нужен, — стараясь не шевелить губами, сказал я.

— Понял, — он кивнул, уткнувшись взглядом в бледно-желтую жижу в своей миске.

Учитывая, что тут постоянно занимались какими-нибудь медитациями или подсчётами, это не выглядело слишком уж странно.

В медицине есть термин «продромальный период» — когда болезнь еще не проявилась в полную силу, но опытный врач по мелким признакам уже может угадать, что пациента скоро скрутит. Вот сейчас у нас был именно такой момент, только вместо температуры и кашля — колебания в потоках.

Я прошел мимо старших учеников за дальним столом. Роман Ивлев смотрел на меня все с той же злобой, что и до этого, но молчал. Интересно, как он пережил сегодняшнее утро в комнате для так называемых медитаций? Кстати, второго близнеца за столом не было.

Я подошел к Владу, сел напротив него:

— Приятного аппетита.

Сразу после отбоя мы собрались в медпункте. Я, Демид, Влад и Антон, тоже уже определившийся, на какой он стороне.

Демид сел в углу на табуретку, прячась от света в тень. Антон топтался у одного из шкафов, а Влад остался стоять возле двери, чтобы заблаговременно услышать звук приближающихся шагов, если к нам нагрянут незваные «гости». Правда, одного из приглаженных «гостей» до сих пор не было.

— Ждем Якова, — сказал я, присаживаясь на край стола. — Без него не начинаем.

— А ты уверен, что он будет? — хмыкнул Демид. — Он ведь может и не прийти.

Конечно, может. Но всё-таки в ответ я покачал головой — внутри было ощущение, что этот паренек сделал правильный выбор. Вот было и все.

— Может, — наконец, согласился я. — Если так, то будем считать, что он выбрал сторону. Но пять минут у него есть.

Было что-то такое в этом Якове, отчего я решил подождать, несмотря на поджимающее время. Отведенные пять минут пошли…

Время побежало, тягуче и медленно. Когда прошло четыре минуты из пяти, я уже было подумал, что паренек действительно не придет (и хорошо ещё, если не сдаст нас наставнику), но… поторопился с выводами.

Дверь чуть скрипнула — сразу, Влад даже не услышал приближающихся шагов. И в проёме показалась тень, потом и силуэт Якова.

— Я с вами! — шепнул он, заходя внутрь. — Задержали на складе.

— А вот и Яков, — я удовлетворенно улыбнулся, глядя ему в глаза. — Присаживайся, Яш.

Я кивнул на стул, приглашая его присоединиться к нашему совещанию.

Он сел, положив руки на колени. Поза была слишком «правильная», будто с картинки по психологии: «Открытая позиция для демонстрации честности». Ну или что-нибудь такое. В этом был весь Яша.

— Начнём, господа хорошие? — я оглядел парней. — Без прелюдий.

В комнате сразу стало тише, и все уставились на меня.

— Испытание сегодня, — начал я. — Закончилось тем, что нас с Владом попытались закопать прямо там.

— Но сначала отравить змеиным ядом, — добавил Влад, нервно потирая ладони.

— Кто? — нахмурился Демид. — Ивлевы?

Я медленно покачал головой.

— Если бы. Дешифровщики, — ответил я.

Демид аж дёрнулся от неожиданности.

— Ты уверен?

Я рассказал подробности. Про парочку уродов, прикинувшихся «нулевыми», про орду змей — и яд, рассчитанный не только на тело, но и на энергоканалы.

Про свою змею говорить пока не стал — она меня и самого удивляла.

Демид, чем дальше я говорил, тем больше хмурился. Антон торопливо облизал пересохшие губы.

— Это как же — на энергопотоки?

— Это как комбинированная травма, — пояснил я. — Одновременно тебе ломают ребра и пережимают сонную артерию. Организм не понимает, за что хвататься.

Влад же вообще молчал, глядя в пол. Полагаю, что воспоминания о прошедших событиях не доставляли ему удовольствия. Ну… понять можно.

— В бою они отражали мои потоки, или, если говорить их языком, декодировали… — продолжил я. — Но, правда, ничем хорошим это для них не закончилось. Оба отошли в мир иной. Но перед этим один выдал, что за мной уже идёт некто, кого он назвал просто «ОН». Есть идеи, о каком неназываемом речь?

Никто не ответил. Я почему-то так и думал. Но заметно было, что парни напряглись еще сильнее. Демид подошел к столу, уперся руками в его край.

— Дешифровщики… — медленно сказал он. — А я еще думаю, почему на подступах к приюту потоки.… замерли.

— И что это значит? — прошептал Яша.

— Что потоки чувствуют присутствие силы… которая приближается к приюту, подминая всё под себя.

Я кивнул.

— Значит, времени у нас меньше, чем казалось.Теперь важное, — я покосился на Влада. Хочет он или не хочет, рассказать придётся. — Влада подменяли. Вселили в него что-то, что должно было контролировать мои перемещения. Я это заметил, хотя было непросто, и выжег это дерьмо из него.

Демид перевёл взгляд на Влада, тот поднял глаза, но тут же опустил.

— Зачем это сделали? Как это… ну, дерьмо… попало внутрь? — спросил Демид.

— Ну, о тактике, которые используют дешифровщики, мне не удосужились рассказать, — честно признался я. — Но мне думается, что яд у змей, которых они призвали — живой.

— Охренеть, — впечатлился Антон и весь поежился.

— Вот и я про тоже, — подмигнул я. — И вот этот яд, проникая в организм, начинает его контролировать. Становится новым сознанием… ты вообще что-нибудь помнишь, Влад?

— Вообще ничего… Очнулся потом — и всё.

— А еще, — я поднял палец, — эта неприятная штука не оставляет, фактически, никаких признаков своего пребывания в организме.

Я рассказал парням, что при… хм, назовем это «подведением»… нет ни внешних признаков, ни внутренних.

— Т-то есть, нечто подобное может быть… в каждом, да? — перепугался Антон, соседствовавший с Владом в зале нулевых.

— Может, а может и не быть, — честно признался я. — Но я бы хотел исключить любые случайности. И есть только один, по крайней мере, известный мне способ, как убедиться в отсутствии заражения.

Я достал скальпель и показал всем присутствующим.

— Надо проверить нашу кровь, — заключил я.

Антон нервно провёл рукой по шее, он был паренек наблюдательный — заметил царапину и понимал, что у Влада для диагностики понадобилось чуть вскрыть именно шею.

— Начнем, — сказал я, вставая и подходя к ближайшему.

Антон сел прямо, вытянувшись по струнке, руки на коленях.

— Левую руку дай, — велел я.

Решил не пугать народ уж совсем — а то по Антону казалось, что он сейчас с койки свалится. Но руку он протянул.

— Дыши ровно, — попросил я. — Не сопротивляйся, просто дай мне «пощупать» тебя.

Он кивнул, но я видел, как у него дрожит веко. Я взял его ладонь и ловко сделал небольшой надрез скальпелем на подушечке пальца. Кровь была самой обычной… Я посмотрел на него «иным» зрением. Потоки энергии Антона шли ровно, без «засоров».

— Чист, — отпустил я его руку. — Следующий.

Влад вышел сам, будто ждал своей очереди. Я проделал то же самое. И если кровь у него была чистой, то потоки вели себя чуть странно, шли так ровно, что даже чуть пружинили. Ткань энергетики мягкая, как будто после реконструкции организма…

Словно у пациента неделю назад был разрыв сосуда, и ты наложил идеальные швы. Но таких «швов» я у него не делал.

— Чист, — заключил я.

Влад кивнул, потупив взгляд в пол.

— Я… должен сказать спасибо, — прошептал он. — За то, что ты сделал тогда… в комнате.

Пока я убирал скальпель, он чуть заметно дёрнул запястьем, словно проверяя, не осталось ли чего под кожей.

— Не надо, — отрезал я. — Я это сделал не ради того, чтобы ты меня благодарил.

— Всё равно должен, — повторил он, чуть упрямее. — Жизнь — это немало.

— Жизнь — это аванс, — подмигнул я. — А вот отрабатывать мы его будем вместе. И еще, если почувствуешь чужое… хоть тень, хоть шепот в голове, сразу говори мне. Понял?

— Понял, — коротко ответил он.

Антон мельком глянул на Влада, но промолчал. Я обошёл стол и встал перед Демидом.

— Твоя очередь, — сказал я. — Дай руку.

Он протянул руку, даже не моргнув. Я сделал надрез… и увидел, что в проступившей капли крови Демида есть едва заметная, но черная жидкость.

Демид ее тоже увидел и нахмурился.

Я посмотрел на его каналы… смотрел долго, внимательно. Пока, наконец, не почувствовал, что на глубинных слоях шла тонкая чужая «нить», словно кто-то вставил катетер в магистральный сосуд потока.

— Замри, — предупредил я. — Сейчас будет неприятно.

— Насколько неприятно? — он чуть приподнял бровь.

Я не ответил, развернул Демида боком, ладонью прощупывая лопатку сквозь ткань рубахи. Именно там проходила «нить», метя в сердце.

— Вот он, наш «сувенир», — сказал я, находя под пальцами холодный, будто изнутри промороженный, энергетический узел. — Сидит глубоко, гад, прямо в сплетении нервных окончаний.

Мне показалось, что все в комнате в один момент резко вдохнули — и замерли.

— Сними робу, — велел я.

Демид молча стянул ткань, сел на край кушетки. Я нашел жгут и наложил его на плечо, чуть выше места, где тянулась нить.

Жгут нужен был для того, чтобы эта дрянь не успела побежать по потокам в остальные каналы, когда я до нее доберусь.

Я закрыл глаза, смотря на лопатку Демида вторым зрением. Коснулся пальцами правой руки начала и конца нити. Левая легла на грудную клетку для контроля дыхания и пульса.

— Считаешь до трех, — сказал я Демиду. — На «три» будет больно.

— Хорошо… считать?

— Начинай, — подтвердил я.

— Раз, два…

Я собрал поток, сжал его до тонкого горячего жала и вогнал в узел на счет «три». Нить зашипела, как капля воды на раскалённом утюге. По коже Демида пошёл запах палёного, мышцы плеча рвануло спазмом.

Вторым зрением я видел, как его энергетические сосуды сжались, словно при коагуляции под лазером, отсекая доступ «инфекции» к центрам потока. Капли пота проступили у него на висках, а кожа вокруг лопатки наливалась матовой бледностью — будто перед началом некроза.

Больно, наверное. Но надо терпеть.

Я держал импульс, пока чужая «нить» не съёжилась, превратившись в обугленный узелок. Демид стиснул зубы, и я резко обрубил поток, выжигая своей энергией нить.

— Выдохни медленно, — сказал я, проверяя пульс.

Он выдохнул, плечи чуть опустились.

— Чисто, — удовлетворенно сказал я.

Демид застонал сквозь стиснутые зубы и свесил голову, пытаясь снова набраться сил. Ничего, пройдёт.

Я обвёл взглядом комнату. Яков сидел в углу, руки скрестил. Явно опасался, что с ним может быть что-то не так. Но пропускать я никого не буду, хотя бы из своих. Я подошел к Яше, повторил манипуляции.

— Чистый, — выдохнул я.

Яша тоже выдохнул, с явным облегчением. Конечно, никто бы не хотел, чтобы внутри дремала какая-то дрянь…

— И всё? — спросил Яков, будто удивленно.

— А что, ты ждал, что я тебя порежу и вытащу оттуда чертика на веревочке? — хмыкнул я. — Все, проверка закончена.

Яша довольно кивнул, а потом вдруг сунул руку за пазуху и достал оттуда… карту.

— Народ, я задержался не просто так, а с пользой. Вот, посмотрите!

Он развернул на столе карту Приюта.

— В архиве копался и наткнулся, — поведал он. — Решил, что нам она точно не помешает.

Я с интересом взглянул на карту, чувствуя, как внутри что-то колыхнулось — план приюта точь-в-точь совпадал со схемой Потоков человеческого организма.

— Спасибо, Яша, — от души поблагодарил я.

Чтобы карта не сворачивалась, я прижал края пустыми аптечными банками.

Внимательно изучил древние коридоры… любопытно, конечно, получалось. Честно? Были мысли подумать в сторону всяких растяжек, ловушек и прочих прелестей. Но после того, что я увидел на карте — эти мысли отпали сами собой.

Приют, на случай возможной атаки, был сам по себе узлом обороны, а раз так… но обсудить что бы то ни было с ребятами не вышло.

Демид, уже было пришедший в себя, вдруг нахмурился…

— Слышите? — вдруг спросил Антон, поднимая голову.

Я услышал, и даже раньше Антона. Где-то на границе слуха шёл низкий, вязкий «скрип». Приют будто сам предупреждал о надвигающейся опасности.

Я перехватил взгляд Демида. Он весь замер, вслушиваясь.

— Чувствуешь? — тихо спросил он.

Глухой грохот прокатился где-то далеко.

— Народ, — прошептал Яков, перекатывая карту пальцами. — Похоже, мы уже опоздали.

Никто не ответил.

Я почувствовал, что наш «продромальный период» закончился. Болезнь входила в полную силу.

Следом воздух стал звенеть, тонко и вязко… а потом ударил колокол — три протяжных удара, пауза — и два быстрых.

— Костя… — протянул Демид. — По ходу, это тревога… учитель объявляет сбор во дворе!

Вместо, того чтобы сразу сорваться к двору, я вдруг почувствовал, что пол под ногами едва ощутимо… нет, не просто дрожит, а пульсирует. Ощущение было такое, как будто я стою на ладони великана, и тот медленно сжимает пальцы.

— Чувствуете? — бросил я через плечо.

— Это что, потоки так давят?.. — Антон побледнел.

— Не просто давят, — поправил Демид, хмурясь. — Их кто-то перестраивает под себя.

Мы двинулись к выходу, но я поймал себя на том, что стены вдоль коридора будто потемнели. Камень местами покрылся тонкой сеткой трещин, из которых сочился свет — слабый, тускло-янтарный, и он пульсировал в том же ритме, что и пол.

Мы ускорились, а за спиной по коридору покатился глухой, будто подземный, скрежет. Он был негромкий, но мурашки пробежали по коже, а в висках возникла тупая, мерная боль.

Я знал это чувство: мозг так обычно реагирует на сбои в подаче кислорода, только тут «пережимали» не кровеносные сосуды, а каналы потока. Если дать этому углубиться, человек сначала потеряет ориентацию, потом и контроль над телом.

Мы свернули в главный коридор, и вдалеке уже виднелся проём в сторону двора. Но из-за поворота на нас выскочили трое учеников, лица перекошены, глаза расширены. Они бежали не на нас, а куда-то в сторону, но все трое прижимали руки к вискам, словно пытались подавить боль.

— Ветер… в голове… — выдохнул один, пролетая мимо. — Больно…

Я хотел уже ускориться, но тут коридор повело, как при резком падении давления в барокамере. Потоки будто схлопнулись вокруг меня, сжимая грудную клетку изнутри. На долю секунды пропало ощущение, что я дышу сам — словно кто-то другой «вел» мою диафрагму.

— Костя! — Демид резко дёрнул меня за плечо, и всё отпустило.

Кто бы это ни был или чем бы ни было то, что надвигалось на Приют, оно проверяло нас на прочность.

Мы рванули дальше через коридоры, а навстречу всё выскакивали ученики. Некоторые в тренировочных куртках, другие прямо в нижнем белье, с распахнутыми глазами. Никто ничего не понимал, но все знали, что это сигнал тревоги. И если нам не кричат, что тревога «учебная», то все будет по-настоящему.

Мы выскочили во двор, и в лицо сразу ударил сухой, горячий, пахнущий гарью ветер. Он летел со стороны ворот Приюта.

На горизонте, где небо уже заволокло тёмной полосой, что-то шевелилось.