Глава 10 Встречный бой

Лут Герден, грохоча подбитыми гвоздями подошвами, что было сил, бежал по освещенной скупым светом факелов улице, в дальнем конце которой виднелась мерцавшая оконными проемами громада королевского дворца. Гвардеец слышал только собственное хриплое дыхание, грохот сапог своих товарищей да призывные возгласы трубы, доносившиеся сзади и будто подстегивавшие воинов.

- Живей, будьте вы прокляты, - на бегу прохрипел десятник, обернувшись назад. - Пошевеливайтесь! Ну, быстрее!

Следом за Лутом неслись три десятка воинов, почти все, кто был в этот поздний час в казарме возле южных ворот. Как и сам десятник, они только что сменились, покинув посты, и предались долгожданному отдыху, развлекаясь пивом и игрой в кости. Кто-то правил клинок, иные травили байки, из дальнего конца казармы доносилось бренчание лютни, и голоса, подхватившие знакомую песню, а несколько счастливчиков и вовсе отправились в город, получив долгожданное увольнение. Наступил обычный вечер, и никто из воинов не ждал, что над городом вдруг разнесется мерный гул набата, которому будет вторить доносящийся со стороны дворца, из самого центра Фальхейна, грохот.

- К оружию, - гаркнул Герден, кидаясь к стойке с клинками. - Тревога! Король в опасности!

Несколько мгновений в карме царила неразбериха, но гвардейцы были опытными воинами, и быстро начали действовать. Конечно, служба в Альфионе казалась вечным отпуском в сравнении с тем, что многим из них пришлось изведать на родине. Здесь не было рейдов и патрулей в приграничных лесах, когда из-за каждого кустика могла вылететь стрела, не было погонь за неуловимыми эльфами или вылазок в сам И'Лиар. Король Эйтор создал свою гвардию, опасаясь, что лорды открыто выступят против него, но подобного не произошло. Сильные считали нового государя слишком ничтожной фигурой, чтобы тратить на него свою мощь, слабые вполне оправдано опасались проиграть, и не осмеливались в одиночку устраивать мятежи, а в итого наемная гвардия, войско, преданное Эйору и только ему, пребывало в праздности.

Охрана городских стен была рутиной, нудной, подчас весьма утомительной, но уж точно не опасной, а несение караула во дворце овсе считалось почетным и служило некой наградой для самых лучших воинов. Оставались еще стычки с разбойниками, которым хватало глупости забредать в королевский домен, но сравнивать каких-то голодранцев, вчерашних крестьян, с закаленным в боях дьорвикскими воинами, право же, не имелось смысла. И потому не было ничего удивительного в том, что гвардейцы несколько обленились, столько времени бездействуя.

Однако суровые десятники и придирчивые сотники не позволяли простым воинам слишком уж отвыкнуть от армейской муштры, устраивая смотры, заставляя своих бойцов по полдня проводить на плацу, не делая никому никаких поблажек. А потому гвардейцы, в этот поздний час оказавшиеся в одной казарме с Герденом, быстро пришли в себя. Поспешно облачаясь в доспехи, ибо не знали, что ждет их за прочными стенами казармы, хватая со стоек мечи и алебарды, торопливо набивая колчаны длинными стрелами, воины лихорадочно пытались сообразить, что происходит, что стало причиной внезапной тревоги. А гонг все гремел где-то над головами, заставляя воинов спешить.

- К демонам эти доспехи, - свирепо рявкнул Герден на нескольких гвардейцев, помогавших друг другу закрепить тяжелые нагрудники. - От болта они вас все равно не спасут. Хватайте оружие, и за мной!

Десятник в этот вечере оказался самым страшим по званию, и две дюжины воинов беспрекословно исполняли все его приказы. А потому гвардейцы, не мешкая, двинулись вслед за охваченным решимостью Герденом, направившимся прямо ко дворцу. Не все успели натянуть кольчуги, и даже каски были не у всех, но каждый имел при себе клинок, алебарду или мощный лук, из тех, стрелы которых со ста шагов пронзают даже рыцарские латы.

Несмотря на поздний час, на улицах еще было полно народу. Горожане праздновали победу Грефуса над варварами. Компании подвыпивших ремесленников горланили нестройным хором какие-то песни, им вторили из распахнутых дверей трактиров а также с рыночной площади, где гулянье, кажется, было в самом разгаре. По приказу короля на площади выкатили бочки с дешевым вином, бесплатно угощая всех желающих, и потому захмелевший люд не сразу понял, что происходит нечто необычное, увидев целый отряд вооруженных до зубов гвардейцев.

- С дороги, - на бегу орал запыхавшийся Лут Герден. Десятник в отличие от некоторых бойцов, успел натянуть тяжелый хауберк, не забыв и про каску, а потому бежать в таком снаряжении, умудряясь при этом подавать команды, было весьма тяжело. - Прочь, расступитесь!

Кто-то метнулся в сторону, опасаясь попасть под ноги воинов, некоторые замешкались, но лишь на мгновение. Небо над центром Фальхейна вдруг озарилось гнилостным зеленым светом, и над городом прокатились раскаты грома. Завизжала какая-то женщина, раздалась отборная брань, и обыватели, разом протрезвев, со всех ног кинулись в переулки. Одному из гуляк не повезло - он споткнулся и попал под ноги своих товарищей. Десятника передернуло, когда он услышал хруст костей и короткий вскрик несчастного.

- Да что же там творится? - испуганно выдохнул один из следовавших за Лутом гвардейцев, задрав голову к верху и наблюдая за отсветами странного пламени.

Десятник сам дорого бы дал, чтобы узнать ответ на этот вопрос. Пока на ум ему приходила мысль о том, что кто-то из рыцарей Грефуса перебрал, повздорив с королем. Но для того, чтобы утихомирить пьяного буяна, хватило бы тех гвардейцев, что находились во дворце, так что и сам Герден пребывал в полнейшей растерянности, но выказывать свое смятение простым воинам он точно не собирался.

- Что стали, - зло рыкнул десятник. - Испугались? За мной, забери вас демоны! Вперед!

Подстегиваемые грозным командиром, гвардейцы, ощетинившись алебардами и размахивая обнаженными клинками, ринулись навстречу неизвестности, но далеко они не продвинулись. Из темноты соткался человеческий силуэт, но еще раньше о приближении незнакомца воины узнали оп истошным крикам. Кто-то бежал по мостовой, истошно голося, и, кажется, вовсе не разбирая дороги.

- Стой, - приказал Герден. - Стой, или умрешь!

- Беда, беда, - навстречу гвардейцам выскочил человек, в котором десятник с удивлением узнал одного из своих воарищей. Гвардеец был одет в алый мундир, сейчас порванный и весьма грязный. Глаза его округлились, а на лице застыла печать ужаса. - Все мертвы! Он никого не пощадит!

- Будь я проклят, - коротко размахнувшись, Лут Герден отвесил впавшему в панику гвардейцу звонкую пощечину. - Что там произошло? Кто т такой, и почему бежишь, когда нужно сражаться? Говори связно, или я тебя прикончу своими руками!

- Темный маг, - тяжело дыша, произнес немного пришедший в себя воин, который, как с неодобрением отметил десятник, даже лишился оружия. - Он напал на дворец. Его не берут ни стрелы, ни клинки. Мы пытались остановить его в коридорах, но почти все, кто был во дворце, погибли. Несколько воинов отступили, но колдун настиг их на дворцовой площади и уничтожил. Я один выжил. Этот маг безжалостен, он всех нас убьет!

- Еще посмотрим, кто кого, - хищно прошипел Герден, ощутивший, однако, растущий страх. Он без колебаний сразился бы в одиночку с двумя противниками, вышел бы и против пятерых, да и с целым десятком вступил бы в бой, не имея иного выхода, но в схватке против настоящего чародея - десятник не сомневался в этом - шансов хотя бы выжить у него не было. Точно так же думали и прочие гвардейцы, по рядам которых прошел испуганный шепоток. Услышав его, Лут обернулся, злобно взглянув на своих воинов: - Что причитаете, словно бабы? Если какой-то фигляр показал пару фокус, это еще не повод паниковать. Или кто-то уже подумывает о том, чтобы бежать? Только скажите, и я выпущу вам кишки, так что никакие колдуны не понадобятся!

Бежать никто не решился, все же здесь собрались воины, вполне верившие в свои возможности, бойцы, прошедшие ад лесной войны с беспощадными эльфами.

- Все, хватит трепотни, - раздраженно прорычал Герден. - Идем быстрее, разберемся, кто это там расшумелся. Вперед!

И они вновь побежали, теперь уже не встречая препятствий. Улица мигом опустели, и только стук закрывавшихся ставней говорил о том, что в городе остались люди. Почуяв неладное, обыватели торопились спрятаться, тщетно надеясь, что засовы и ставни спасут их от боевой магии. А гвардейцы рвались вперед, туда, откуда еще доносились отзвуки боя.

По пути к отряду Гердена присоединилось несколько столичных стражников. И вооружением и выучкой эти воины уступали гвардейцам, будучи всего лишь горожанами, но и такому подкреплению нутром ощущавший впереди опасность десятник был весьма рад. В крайнем случае, этих увальней модно будет послать вперед, дабы отвлечь внимание противника от действительно ценных бойцов.

Дома, возвышавшиеся по обе стороны проспекта, точно стены горного ущелья, внезапно расступились, и увеличившийся почти до сорока человек отряд оказался на краю дворцовой площади. Затаив дыхание, воины на миг оцепенели, с ужасом осматривая площадь.

В глаза им мгновенно бросились жутко изломанные тела, усеивавшие мостовую. По валявшимся всюду каскам и алебардам можно было догадаться, что воины Гердена видят перед собой все, что осталось от охранявших короля гвардейцев. Десятник на глаз определил число погибших, как три дюжины, а может и больше. При мысли о том, какую бойню можно увидеть внутри самого дворца, где гвардейцы безуспешно пытались остановить неведомого колдуна, Лут издал утробный рык, чувствуя, как внутри него поднимается волна ярости, перед которой отступил народившийся, было, страх.

- Смотрите, - во внезапно наступившей тишине раздался чей-то испуганный крик. - Вот они! Там, у дворца!

Лут Греден обернулся в указанном направлении, увидев то, что не заметил в первые мгновения. От мрачной громады королевской резиденции по трупам неторопливо шагали несколько человек, выстроившихся клином. Тьму здесь рассеивали факелы, развешанные на стенах ближайших домов, и свет их отражался от клинков, которыми были вооружены незнакомцы.

- Это они, - дрогнувшим голосом вымолвил десятник. Ему вдруг стало страшно, поскольку Герден уже приготовился увидеть кого-то действительно жуткого, но перед ним были обычные люди. Но он быстро справился со своей робостью, отрывисто рявкнув, так, что слышно было, наверное, и в самом дворце: - Лучинки - вперед! Прикончить их!

С десятником оказалось всего пять стрелков, и все они выдвинулись в первую линию, накладывая бронебойные стрелы на тетивы своих громадных луков. Эти воины заставили уважать себя даже эльфов, презиравших все людей до единого, и теперь, столкнувшись, будто бы, с колдуном, они тоже не дрогнули.

- Пускай! - Над площадью раздался скрип скрученных тугими жгутами жил, а затем шелест оперения устремившихся к своим целям стрел. В этот миг десятник Герден будто наяву слышал предсмертные крики глупцов, осмелившихся заявить непрошеными в Фальхейн и угрожать самому королю.


Избиение продолжалось. За время, потраченное для того, чтобы выбраться из дворца, Кратусу уже успело наскучить бить в спины улепетывавших гвардейцев. Служившим альфионскому королю наемникам достаточно было издали увидеть срывающиеся с рук чародея заклятия, чтобы тотчас броситься бежать, мгновенно растеряв всю свою храбрость и боевое мастерство.

Последних защитников дворца, тщетно пытавшихся спасти свои жизни, маг прикончил уже не площади, сметя всех одним ударом. Пространство перед дворцом оказалось усеяно трупами, хотя парочке особо прытки и, видимо, весьма сообразительных рубак, смекнувших, что в схватке с магом им ничего не светит, удалось-таки сбежать. Позади, в самом жилище Эйтора, длинные коридоры со сводчатыми потолками тоже были завалены трупами в алых камзолах, на которых почти не выделялись пятна крови. Гвардейцы все же заставили чародея проникнуться к ним неким подобием уважения. Далеко не все бежали, стоило только увидеть приближающего неторопливой походкой мага. Напротив, многие в этот миг бросались в атаку, словно обезумев... и гибли, прежде чем удавалось приблизиться к магу, разившему скупыми и точными ударами, хотя бы на тридцать шагов.

Вокруг, сколько хватало глаз, невозможно было увидеть ни одного живого человека кроме немногочисленной свиты самого чародея. Но Кратус помнил, что в городе находится еще не менее полутора сотен гвардейцев, а также стражники, и решил, пользуясь случаем, очистить от них Фальхейн, решительно направившись к южным воротам. Однако на пути возникал неожиданная преграда.

- Господин, - Эгерт, тенью следовавший за магом, всегда готовый защитить его от любой опасности, указал на высыпавших на площадь людей, грозно выставивших перед собой алебарды. - Гвардейцы!

- Тем лучше, - усмехнулся маг. - Не придется гоняться за этими крысами по всем подворотням Фальхейна.

Атакующее заклятье сплелось в доли секунды, но прежде, чем Кратус ударил, в напоенном влагой ночном воздухе свистнули стрелы, и чародею пришлось подумать о собственной защите. Он не собирался испытывать на себе меткость служивших Эйтору чужеземцев, оказавшихся весьма прыткими.

- Эйваз! - Кратус выкрикнул имя руны Защиты, перебросив скопленные силы в щит. С рук его сорвались ветвистые молнии, пронзительно-зеленые, точно молодая трава по весне, которые оплели приближающиеся стрелы, обратив их в невесомый пепел.

- Вперед, - прозвучал над площадью хриплый крик, и сбившийся в плотный кулак отряд гвардейцев ринулся на мага. - В атаку! Бей ублюдков!

- Куда? - Кратус рассмеялся при виде самоубийственного порыва своих противников. Он испытывал в этот миг многие чувства, но уж точно не страх: - Зажмурьтесь! - отрывисто скомандовал чародее своим спутникам, послушно сомкнувшим веки, а затем негромко, как-то слишком спокойно, произнес: - Вуньо!

Это не было полноценным боевым заклятьем. Просто над площадью, в нескольких шагах от ринувшихся в атаку гвардейцев, вспыхнул магически светильник вроде того, каким Кратус прежде пользовался в подземной галерее, по которой они вместе с Эрвином и проникли во дворец. Правда, этот сгусток голубого огня оказался несколько больше, и свет, в десять раз более яркий, чем солнечный, залил всю площадь.

- Проклятье, - побросав оружие, гвардейцы вскидывали руки к глазам, перед которыми плясали цветные пятна. Кто-то громко и неразборчиво кричал - бедняге не повезло больше других, и вспышка полностью выжгла его очи. - Глаза! Ничего не видим!

Собственно, тем действия использованного Кратусом чародейства и ограничилось, но отряд вооруженных, исполненных решимости воинов вмиг превратился в перепуганную, ошарашенную толпу. Опасности они уж не представляли, но оставлять поблизости добрых три десятка умелых бойцов чародей все же не рискнул.

- Эгерт, - негромко бросил маг прикрывавшему глаза ладонями воину. - Эгерт, разделайся с ними!

- Слушаюсь, господин, - кивнул воин. - Карл, остаешься здесь, приказал он затем. - Остальные - за мной!

Сухо щелкнули арбалеты, свистнули болты, и несколько гвардейцев, забывших о противнике, повалились на сырые камни. Воины Эрвина стреляли искусно, и так же хорошо они владели клинками, что и решил доказать Эгерт. Раскрутив баделеру, он наискось ударил в грудь первого попавшегося гвардейца, легко разрубив кольчугу. Воин упал, а его убийца уже метнулся к следующему наемнику, попытавшемуся отразить первый выпад своим клинком, но опоздавшему на какое-то мгновение. Широкая полоса сталь нежно коснулась шеи королевского гвардейца, звякнули посыпавшиеся на мостовую звенья кольчуги, и следом за ними рухнул сам воин с разрезанной до кости шеей.

Созданный магом светильник, хотя и потускнел, продолжал заливать мертвенно-синим светом площадь, и Кратус в мельчайших деталях видел, как его спутники расправляются с гвардейцами. Воины короля почти не сопротивлялись, поскольку просто-напросто ничего вокруг себя не различали. Чародей на собственном опыте убедился, что зрение после такого восстанавливается часа примерно через два, но Эгерт со своими подручными точно не даст гвардейцам столько времени.

Еще несколько раз тренькнули тетивы легких арбалетов, выпущенные из которых болты, тем не менее, запросто пробивали любую кольчугу. Только Карл, оставленный при маге, не стрелял, буквально подпрыгивая на месте от желания кинуться в бой. Еще бы, противник совершенно беспомощен, и рубить такого - сущее удовольствие. Опасности никакой, зато потом можно хвалиться, что в одиночку прикончил полдюжины дьорвикских наемников.

Однако не все гвардейцы были согласны умереть. Несколько человек, побросав алебарды и луки, бросились в темный зев переулка, выходившего на площадь, проявив изрядную прыть.

- Эгерт, стоять! - Кратус увидел, что его верный слуга, охваченный жаждой боя, кинулся за беглецами, тоже исчезнув во тьме. Маг попытался остановить его, но воин не слышал брошенный в спину приказ.


Лут Герден споткнулся за миг до того, как мерзкий колдун ударил своей магией, а потому смотрел не перед собой, а под ноги. Ярчайшая вспышка, при которой кругом стало видно все, словно днем, отозвалась в глазах сильной резью, и все же десятник сохранил зренье. К тому моменту, когда его воины начали падать, сраженные меткими стрелами, Лут, хоть перед глазами и плясали яркие пятна, мог вполне сносно различать силуэты метавшихся вокруг людей. И десятник заметил, что несколько из них, размахивая клинками, направились как раз к нему.

Видимо, те люди, что были с колдуном, видели гораздо лучшем, чем ослепленные вспышкой гвардейцы. Во всяком случае, стреляли они дьявольски метко, да и мечами орудовали весьма проворно. И десятник, решив не искушать судьбу, со всех ног бросился в спасительную тьму переулка, туда, где он сможет укрыться от прихвостней чародея, или, в худшем случае, биться наравне со своими противниками.

За спиной раздался топот, с каждой секундой становившийся все громче. Лут Герден выхватил клинок, но в тот же миг увидел перед собой нескольких человек, двух или трех. Тот, кто был ближе, выставил перед собой длинный клинок. Его врагам удалось загнать десятника в западню, но пока оставался шанс вырваться, он был готов биться.

- Твари, - низко зарычав, Герден ринулся на внезапно перекрывших ему путь врагов. - Сдохните! Вам меня не взять!

Десятник умел обращаться с клинком, и атака его оказалась быстрой и точной. Но тот, с кем его свела судьба в этом узком, темном переулке, видимо, был лучше. Он легко отразил несколько выпадов Гердена, заставив того отступить. А шаги позади звучали все громче.

- Стой, идиот, - крикнул рослый воин, очерчивая перед собой широкие круги своим диковинным мечом, сразу напомнившим десятнику родной Дьорвик. Там в ходу были точно такие же клинки, узкие, идеально подходящие для того, чтобы прокалывать тяжелые латы. - Мы не враги тебе, - надрывался чужак. - Хватит, глупец!

- Ты? - на мгновение Лут замешкался. Он вспомнил этого воина, не далее, как сегодня, сразу после полудня, въехавшего в Фальхейн. Дьорвикский рыцарь, явившийся откуда-то с юга, он, кажется, хотел наняться на службу Эйтору. Но это вовсе не означало, что земляк уже не служит так внезапно ворвавшемуся в столицу темному магу.

Бросив взгляд через левое плечо, десятник увидел узкий проход между домами, здесь стоявшими плотнее всего друг к другу, и кинулся в эту щель. Там-то его точно не догонят, и едва ли кто-то догадается перекрыть этот путь.


- Болван, - Бранк Дер Винклен в сердцах сплюнул себе под ноги, проводив взглядом улепетывавшего, точно заяц, гвардейца. - Куда побежал, идиот?

Рыцарь презрительно хохотнул, но затем ему стало не до смеха. По переулку следом за давешним десятником, которого Бранк узнал даже в темноте, бежали еще три гвардейца, спешно покидавшие поле проигранного сражения. Разумеется, увидев на пути рыцаря, воине без колебаний атаковали его.

- Какого демона, - яростно рычал Дер Винклен, столько отражая беспорядочные удары сразу трех противников. - Вы не с теми рубитесь, идиоты! Враг у вас за спиной!

Протяжно зазвенела сталь. Ратхар, вооруженный только коротким ножом, беспомощно метался позади рыцаря, не в силах ему помочь. Идиотские законы, согласно которым только благородным дозволялось ходить по улицам Фальхейна с нормальным оружием, заставили юношу расстаться со своим кордом, подарком старика Олмера. В тот миг он и подумать не мог, что окажется в самой гуще боя, когда было не вполне ясно, кто с кем и ради чего сражается. В прочем, пока стало не до размышлений, спасти бы свои шкуры от чужой стали.

А вот Альвен был своей стихии. При нем тоже остался только нож, ведь разгуливать по людному городу с копьем воин не стал бы даже не будь это под запретом, да только он и с пустыми руками не испугался бы выйти против настоящего латника. Пока дьорвикский рыцарь без особых усилий сдерживал натиск сразу двух мечников, своих земляков, скельд зашел с тыла и атаковал третьего. Гвардеец отмахнулся клинком, не попал, и Альвен, поднырнув под меч, вбил наемнику под подбородок два вершка закаленной стали.

- Ратхар, - голос островитянина перекрыл на миг звуки боя. - Держи!

Воин бросил юноше клинок, которым только что его самого пытался прикончить мертвый наемник. Если Дер Винклен еще сомневался, не решаясь убивать гвардейцев, и только защищался от их панических атак, то скельд никаких терзаний не испытывал. На объяснения все равно уйдет больше времени, чем на то, чтобы уничтожить обезумевших от страха и запаха смерти наемников, да и не известно, поверят ли они хоть одному слову Дер Винклена.

Изловчившись, Ратхар поймал на лету меч, причем не за клинок, обрезав пальцы, а за рукоять, и сам подивился своей ловкости. Однако участи юноши в схватке оказалось уже ненужным. Наконец отбросив все сомнения, Бранк Дер Винклен, сохранявший трезвый рассудок, несколькими ударами прикончил своих противников. Одному рыцарь пронзил грудь, второму рассек голову, и два окровавленных тела, звеня кольчугами, повалились под ноги воину.

- Будь я проклят, - рыцарь дышал хрипло, с присвистом. - Какого демона они полезли на нас? Я же не хотел их убивать. - Он обвел мрачным взглядом поле боя, на котором остались только трупы тех, кто, вроде был, должен был стать их союзниками: - А как замечательно все начиналось!


В Фальхейн путники приехали после полудня, когда жара стала совсем нестерпимой. Бранк Дер Винклен скинул камзол, распахнув ворот рубахи и подставив лицо слабому ветерку, не спасавшему, в прочем от зноя. Его попутчики тоже страдали от палящих солнечных лучей, особенно Альвен, который привык к сырости, а солнце на своем остове видел хорошо, если пару месяцев в году.

- Вот это да, - восхищенно воскликнул Ратхар, увидев перед собой вознесшиеся ввысь городские стены. - Этот город неприступен!

Юноша с восторгом смотрел на серые стены, казавшиеся издалека монолитом, и опоясывавшие город, жители которого, должно быть, чувствовали себя в полной безопасности находясь там, внутри. Возвышались, едва не царапая зубцами небо, круглые - чтобы лучше противостоять стенобитным машинам - башни, чуть сужавшиеся к верху, а над ними реял королевский штандарт, с которого грозно щерилась морда свирепого вепря. И где-то там, между зубцов, обрамлявших извивавшийся по верху стен настил, сверкали доспехи стражников, зорко осматривавших с высоты нескольких десятков ярдов окрестности столицы.

- Великолепно, - произнес юноша. Прежде он видел только замок своего сеньора, рыцаря Магнуса, побывал также в Лагене, но все это меркло в сравнении с той мощью, которую источали стены Фальхейна.

Альвен тоже затаил дыхание, с трудом удержавшись от восхищенных возгласов, поскольку и ему тоже не доводилось видеть подобных крепостей. А вот Дер Винклен, уроженец цивилизованного Дьорвика, в котором города считались опорой королевской власти и вообще всего государства, лишь хмыкнул, с прищуром уставившись на стены.

- Да, впечатляет, - заметил он без особого восхищения, ибо видел кое-что и получше. - Чтобы разрушить их, потребуются мощные тараны и уйма времени. Не удивлюсь, если к этой твердыне приложили руку гномы. Эти недомерки - настоящие чародеи во всем, что связано с металлом или камнем.

- Гномы? - удивленно переспросил Ратхар. - А они разве еще существуют? Я слышал, что это племя давно уже ушло под землю и не показывается на глаза людям, - поделился он своим познаниями.

- Чепуха, - рассмеялся рыцарь, откровенно потешавшийся над своим попутчиком. - Здесь, в такой глуши, их, конечно, уже лет двести никто не видел. А вот, например в Нивене, столице Дьорвика, недомерки заселили целый квартал, - сообщил он изумленному оруженосцу. - Они все отменные кузнецы и каменщики, оружие, изготовленное ими, ценится больше, чем на вес золота. Хотя, конечно, среди людей живет очень мало гномов, только изгои, которых почем-то прогнали собственные родичи, запретив возвращаться в свои подземные города.

Испытавший еще большее удивление Ратхар покорно двинулся след за рыцарем. А Дер Винклен, в сознании которого родилась радостная мысль о том, что все скитания, наконец-то, завершились, пришпорил своего скакуна, направившись к воротам.

Едва только всадники миновали городские ворота, гостеприимно распахнутые, их тотчас остановили. Поперек дороги встали два воина в кожаных крутках, обшитых железными чешуями, касках и с длинными мечами на поясе, пока вдетыми в ножны. На рукавах их красовались повязки с кабаньей головой в белом круге, отличительный знак гвардейцев короля Эйтора.

Не забывая о том, что на стене он видел по меньшей мере двух воинов с длинными луками, Дер Винклен убедился в том, что здешние гвардейцы надежно сторожат ворота. Конечно, крупный отряд прорвет такой заслон за пару мгновений, но ведь его можно увидеть заранее и просто затворить ворота, а затем уже со стены расстрелять врагов без лишнего риска.

- Кто вы? - сурово спросил крепкий мужик лет сорока, на груди которого сверкала начищенная бронзовая пластина-горжет. Даже здесь, в чужом краю, воины Пограничной стражи Дьорвика не забывали свои обычаи, а из этого следовало, что перед рыцарем стоял десятник, скорее всего, начальник караула. - Назовитесь! По какому делу вы прибыли в славный Фальхейн?

- Бранк Дер Винклен, рыцарь из Дьорвика, - гордо представился воин, которому не было причины стыдиться своего имени. - Со мной Ратхар, сын Хофера из Альфиона, а также Альвен-островитянин, мои... - рыцарь замялся. Не зная, как представить Альвена. - Мои слуги, - закончил он, решив, что попутчик не оскорбится.

- Из Дьорвика? - с радостью и удивлением спросил десятник. - Должно быть вы, милорд, желаете поступить на службу государю Эйтору? Он очень ценит умелых воинов, вы не пожалеете.

- Благодарю за совет, - усмехнулся Дер Винклен. - Итак, мы можем войти в город.

- О, разумеется, - кивнул разом утративший всю строгость десятник. - Прошу, господин!

Рыцарь тронул поводья, направив коня по широкой улице, начинавшейся от городских ворот, в самую гущу народа, куда-то спешившего по своим делам. Он едва успел миновать парочку нищих, привычно устроившихся возле въезда в Фальхейн, когда путников настиг оклик десятника.

- Милорд, - воин вприпрыжку кинулся за всадниками, придерживая ножны меча. - Милорд, прошу прощения. Я давно не был в Дьорвике, целых шесть лет, и ничего не знаю о своих родных. Вы случайно, не из Рансбурга, милорд? Может, вы слышали хоть что-нибудь о семье Герденов?

Бранк Дер Винклен придержал коня, пристально взглянув на воина. Он видел перед собой сурового рубаку, с которым, возможно, когда-то вместе сражался с эльфами. Конечно, прежде рыцарь мало обращал внимание на простых солдат, относясь к ним хоть и без презрения, свойственного, должно быть, здешней знати, но все же с некоторой заносчивостью. А теперь судьба забросила этого воина в далекий край, все же не ставший новым домом. Дер Винклен понимал желание десятника получить весточку от тех, в ком текла родная кровь, кто, быть может, ждал отправившегося на поиски приключений брата, сына или отца.

- Нет, - с сожалением покачал головой рыцарь. - Мое имение близ Нивена, в Рансубрге я был пару лет назад, проездом, и никого там не знаю.

Десятник сокрушенно вздохнул и понуро двинулся назад, на свой пост, где его ждали еще несколько гвардейцев. А Бранк Дер Винклен продолжил путь, направившись туда, где из-за сводчатых крыш, покрытых черепицей, был виден огромный, подавлявший свой тяжеловесностью дворец, обитель короля Эйтора.

- Куда мы, господин? - спросил Ратхар, поравнявшись с Дер Винкленом. - Будем искать постоялый двор?

Юноша покорно следовал за рыцарем, державшимся так уверенно, будто вернулся в родной город. Кони ровно ступали по мостовой, и только подковы высекали из булыжников искры. Кое-кто из прохожих кидал на тройку всадников заинтересованные взгляды, но не очень долгие. Кругом бурлило настоящее людское море, и Ратхар ощутил робость, чувствуя себя здесь лишним, чужаком. По правде, юноша раньше не представлял, что в одном месте может собраться так много народа.

- Думаю, мы сразу направимся к королю, - помотал головой рыцарь, покосившись на своего оруженосца. - Зачем терять время напрасно? Если повезет, ночь мы проведем во дворце, как гости, - довольно усмехнулся он.

Несмотря на то, что улицы был полны людей, выглядевших весьма радостными, явно одевшихся сегодня наряднее, чем обычно, всадники легко, без помех двигались в выбранном направлении. При виде верховых горожане расступались. Должно быть, будучи привычными к появлению рыцарей и лордов, живших здесь или, возможно, прибывавших во дворец, на балы или по личным делам. Лишь раз самому Дер Винклену пришлось уступить дорогу подводе, которая была слишком громоздкой, чтобы легко разворачиваться на не слишком просторной улице.

Дорога занял немного времени, и все равно Ратхар едва не отстал, глазея по сторонам. Из всех крупных городов он видел прежде лишь Лаген, и то ночью. Тот город не произвел на юношу приятного впечатления, особенно запомнилась потасовка в трактире с пьяным отребьем, которая чуть не привела Ратхара в темницу.

Здесь же, в Фальхейне, все было иначе. Никаких бродяг юноша не заметил, разве что нескольких попрошаек, смирно сидевших на обочине, зато хватало стражников. Крепкие парни в стеганых куртках, с кордами неторопливо прогуливались по улицам, бросая по сторонам суровые взгляды. А люди спешили, не обращая ни на воинов, ни на путников ни малейшего внимания. Здесь, в отличие от небольших селений, где все как на ладони, привыкли к чужеземцам, давно уже перестав считать их приезда особенным событием.

Ко дворцу путник прибыли быстро, однако попасть внутрь не смогли. Возле входа стояли гвардейцы в парадных мундирах, алых, с нашитыми на груди белыми гербовыми щитами с головой вепря. И при появлении рыцаря со своей немногочисленной свитой воин тотчас сомкнули алебарды.

- Мое имя Бранк Дер Винклен, - вновь, как и при въезде в город, назвался воин. - Я рыцарь из Дьорвика. Я желаю видеть короля Эйтора.

- Невозможно, - сурово ответил, грозно выпячивая челюсть, десятник, мрачно изучая чужаков из-под обреза каски. - Его величество дает торжественный ужин в честь лорда Грефуса, победителя северных варваров. Извольте подождать, милорд.

- Варварское королевство, - фыркнул раздосадованный Дер Винклен, но все же не стал упираться, повернув коня. - За мной, - приказал он Ратхару и присоединившемуся к ним Альвену. - Поищем какой-нибудь трактир.

Конечно, рыцарь был весьма разочарован, ведь явившись в Фальхейн, он рассчитывал сразу предстать перед королем и быть принятым на службу, а тут какие-то наемники, простолюдины, нацепившие форму, прогнали его от порога. Но все же Дер Винклен не унывал, благо занятых у Морлуса монет хватало, и вскоре уже вместе с товарищами наслаждался едой и темным пивом в одной из бесчисленных таверн столицы. Воистину, о гостях здесь заботились, а потому постоялых дворов и всевозможных кабаков было великое множество, на любой достаток и любые запросы. Слуги казались расторопными и доброжелательными - во всяком случае, пока в кошельке постояльца оставалась хоть пара медяков, - и можно было наслаждаться отдыхом, забыв на время о тяготах пути и разных мелких неудачах.

Дер Винклен, будучи не очень привередливым, расположился в первом попавшемся трактире, выглядевшем весьма прилично. Правда, к тому моменту, когда рыцарь там появился, просторный зал оказался заполнен почти до отказа, но все же удалось найти укромный уголок, где никто не помешал бы путникам.

По пути от дворца всадникам пришлось буквально продираться сквозь бурлившую толпу. Путники окунулись в атмосферу праздника, всюду видя радостный лица, слыша песни и просто переборы струн. А над площадями плыли протяжные звуки труб, вослед которым звучали выкрики королевских герольдов.

- Жители Фальхейна, - надрывались напыщенные парни в бело-алых плащах с нашитыми кабаньими мордами. - Восславьте Его величество Эйтора и лорда Грефуса, победителя варваров! Веселитесь, празднуйте победу. Пусть сегодня все разделят радость! Его величество желает, чтобы все ликовали, а потому по его приказу на все площади будут выкачены бочки с вином, и каждый, кто пожелает, может испить чашу, дабы воздать хвалу доблестным воинам отважного лорда. Празднуйте, добрые жители Фальхейна!

Вновь пели трубы, а затем герольды повторяли заученную речь, и им вторила восторженная толпа. Король был суров, но щедр, и умел снискать любовь простецов, пусть и до той лишь поры, пока на донышке бочек будет плескаться дармовое вино.

Возвращение рыцарей Грефуса, разгромивших хваргов, было главной темой разговоров повсюду, на рынке, на площадях, куда стекался жаждавший лично услышать волю государя люд, и, конечно же, в каждом мало-мальски приличном кабаке. Собиравшийся в натопленных залах трактиров после долгого дня народ являлся сюда не только ради того, чтобы попустить пару кружек, но и для того, чтобы обсудить последние новости. Мужики ведь отличаются от говорливых баб лишь тем, что судачат не о ценах на лук или муку, а о делах ратных, и войнах или политике, но обсуждают они это с ничуть не меньшим азартом. Так было и в том трактире, куда после неудачного визита во дворец заглянул Бранк Дер Винклен.

- Доблестные рыцари наши атаковали орду дикарей, втоптав их в землю копытами боевых коней, - с жаром вещал пухлощекий парень, надо лбом которого курчавились рыжие завитки. Сам он выглядел сугубо мирно, но явно пытался всем доказать, что знает толк в войне: - Дикари ведь строем ходить не умеют, но бьются яростно, а отступление считают самым большим позором для всякого, кто смеет зваться мужчиной. Вот и нынче они не побежали, хоть и видели, выродки, какая сила против них идет. Да только куда им против закованных в броню латников-то! В первой же атаке их смяли, а потом только и оставалось, что добивать бежавших. На берегу Эглиса это и случилось, и сам лорд Грефус мчался в первых рядах своего воинства, своей грозной десницей зарубив и вздев на копье сотню варваров!

- Сотню? - удивленно вздыхали зачарованные слушатели. - Да иди ты!

Едва ли кто-то из этих горожан видел хваргов, никогда за всю историю Альфиона не появлявшихся ближе сотни лиг от Фальхейна, и угрожавших лишь северным уделам королевства. Но, наслушавшись чужих рассказов, каждый воображал себе картину великой битвы, словно сам побывал на продуваемых ледяным ветром берегах северной реки. И перед затуманенным дешевым вином мысленным взором их представали мчащиеся на врага, склонив к земле длинные копья, рыцари, над шлемами которых развевались пышные плюмажи, и толпа грязных дикарей в шкурах, с дубинами и каменными топорами, замершая в ожидании собственной неминуемой гибели, но не смеющая отступить хотя бы на шаг.

- На берегах Эглиса, погибли две тысячи этих варваров, - продолжал рассказчик, которого все слушали, затаив дыхание. - Все ублюдки, что сунулись к нам, там и остались. Рыцари бились с рассвета до заката, и истребили всю орду до единого человека.

- А я слышал, никого там наши славные рыцари не нашли, - с усмешкой вымолвил долговязый парень с нечесаной копной соломенного цвета волос. - Разгромив отряд лорда Фергуса, варвары так испугались доблести наших воинов, что бежали к себе, на север, не смея дожидаться, когда из Альфиона на выручку старому полководцу явится еще большее войско. А лорд Грефус, погнавшийся за хваргами, уже в Вильхирме настиг отставший от орды отряд, каких-то сотни две оборванцев, и вырезал всех подчистую, да еще и с вильхирмского князя потребовал награду за то, что освободил их земли от врагов.

- Да как ты смеешь говорить такое про самого лорда Грефуса?! - взвился пухлощекий. - Он доблестный воин, и не боится битвы!

- Ага, - презрительно усмехнулся долговязый. - То-то сей доблестный воин чуть не месяц в поход собирался, ждал, когда варвары натешатся, сожгут и разорят все, что можно, и восвояси уберутся! Лорды, они тоже за свою шкуру боятся, и воюют только с теми, кого можно хорошенько ограбить, и сам король им не указ, этим высокородным трусам. С соседом-рыцарем биться выгоднее, ведь ежели его победишь, можно землю его к своему феоду присоединить, с крестьян чужих подати опять же немалые собрать можно. А варвары что, они сами живут тем, что награбят, с них добычи никакой не взять, а кремневым копьем в пузо получить можно, вот благородные и не спешили свои головы класть.

Пухлощекий возмутился, но не очень бурно, поскольку почти все, кто слушал этот спор, сдержанными возгласами подержали долговязого. Доблесть и отвага лордов была им вполне знакома, ведь в города от гнета своих господ нередко бежали все те же крестьяне, будучи не в силах платить непомерную дань или просто не желая видеть, как в день свадьбы их возлюбленную повезет в свой замок надменный рыцарь, дабы насытиться юным телом, воспользовавшись правом первой ночи.

- Удивляюсь, отчего весь Альфион еще не взорвался, если ваш народ так относится к здешним нобилям, - усмехнулся Бранк Дер Винклен, как оказалось, очень внимательно вслушивавшийся в беседу, благо горожане, вступившие в спор, и не скрывались, разговаривая так, что услышал бы и глухой. - Ваши сеньоры сами обучают своих крестьян воинскому мастерству, и при этом угнетают их, не признавая никаких законов.

- Я уже говорил, господин, что в схватке с рыцарской дружиной, опытными воинами, наемниками, всю свою жизнь посвятившими сражениям, у ополчения шансов нет, если только не наваливаться вдесятером на одного, - пожал плечами Ратхар, отставив в сторону кружку с пивом. Дер Винклен, как и прежде, не скупился на серебро, угощая своих попутчиков, а те постепенно стали принимать это, как должное. - И потом, крестьяне все равно надеются на защиту своих господ, неважно, от разбойников ли, или же от войска кого-нибудь из владетелей соседних уделов. Ведь первым делом грабят именно крестьян, насилуют не благородных дам, а простолюдинок, и рыцарь может запросто закрыться в своем замке и пересидеть набег. А может выйти в поле и дать бой врагам, защитив свои земли и тех, кто платит ему дань. И потом, обращаться с оружием нас, конечно учат. Обычай такой пошел еще с тех времен, когда Альфион не был частью империи. Тогда считалось, что каждый мужчина должен быть воином, и затем, когда эти земли снова стали свободными, а люди - принадлежащими сами себе, старые традиции быстро вспомнились. Но коль скоро простой крестьянин не может в любой миг, как только прикажет вождь, бросить землю, то появились и профессиональные воины, те, кто всегда готов к походу и бою. А на тот случай, если крестьяне задумают бунтовать, оружие и доспехи всегда хранятся в замке, и выдаются ополченцам только перед походом, а одними топорами и рогатинами много не навоюешь.

Бранк Дер Винклен рассеяно кивнул, вновь сравнивая обычаи этого дикого края с порядками, царившим на такой далекой сейчас родине. Сравнение, как и прежде, выходило отнюдь не в пользу Альфиона, ну да что поделать. Сам рыцарь не собирался менять вековые устои, хотя надеялся, что на службе короля ему не придется разорять чьи-то селения только из-за того, что стоят они на земле, принадлежащей тому или иному лорду, а не самому государю.

Тем временем народу в таверне становилось все больше. Появилась пара музыкантов, принявшихся наигрывать на арфах простенькие мелодии. Кто-то затянул удалую песню, сдобренную бранью и непристойностями. Из-за многих столов раздалось щелканье игральных костей, неизменно сопровождаемое радостными возгласами выигравших или проклятьями тех, к кому удача в этот вечер оказалась менее благосклонна.

Внимание рыцаря привлек вошедший в трактир уверенной походкой чувствующего власть человека рослый парень в кожаной куртке, обшитой стальными пластинами. Приглядевшись, Дер Винклен узнал одного из гвардейцев, встречавших его и его спутников у городских ворот.

- Эй, парень, - окликнул вновь вошедшего рыцарь. - Подойди сюда! Сядь с нами!

Воин прищурился, уставившись на Дер Винклена, но узнал его, двинувшись к рыцарь. Сейчас гвардеец был без меча, с одним лишь кинжалом на поясе, и без каски, удобной только тогда, когда стоишь на посту. Кстати, спутники рыцаря, предупрежденные часовыми у ворот, тоже расстались со своим оружием. Ратхар оставил в снятой на ночь комнате корд, а Альвен отдал на хранение трактирщику копье.

- Не беспокойтесь, господа хорошие, - заверил путников хозяин постоялого двора. - Все будет в целости, можете даже не сомневаться. А оружие вам в столице и ни к чему, здесь стражи полно, и никакой лиходей вам угрожать не посмеет.

Как бы то ни было, только Бранк Дер Винклен остался при мече, и это сразу стало причиной повышенного к нему внимания со стороны всех без исключения посетителей трактира, как горожан, так и чужаков, таких же гостей, что и сам рыцарь. Дьорвикского воина, однако, такое внимание не смущало, скорее, напротив, он с явной гордостью демонстрировал свой длинный эсток, самый верный признак его благородного происхождения.

- Не стесняйся, парень, - рыцарь по-хозяйски указал застывшему в нерешительности гвардейцу на лавку, где еще хватало свободного места. - Ешь, пей, мы же, как-никак, земляки, а если повезет, будем служить одному господину, под одним знаменем в походы ходить. Расскажи лучше, как тебя звать, откуда родом?

- Благодарствую, милорд, - с достоинством ответил воин, заняв предложенное место. Хоть воин и не мог похвастаться благородным происхождением, он держался с рыцарем не без почтения, но все же почти на-равных, ведь оба они были солдатами. - Мое имя Акерт, и родом я из Хильбурга. Только дома я не был уже два года. Сперва скитался по Келоту, в Гарде побывал, а теперь вот здесь осел.

- Решил сбежать от армейской муштры, - понимающе усмехнулся рыцарь. - Ты ведь в пограничной страже служил, верно?

- Да, милорд, - кивнул Акерт. - Я - лучник. Довеось и с номадами повоевать, и на южной границе бывал. Раз даже настоящих эльфов видел, только не в бою, а когда посольство их в столицу сопровождали, - уточнил воин, судя по тону, не считавший это событие особенно доблестным.

Дер Винклен понимающе усмехнулся. С тех пор, как прадед нынешнего государя, славного Зигвельта Пятого, решил строить с И'Лиаром добрососедские отношения, упорно не замечая разоренных карательными отрядами Перворожденных селений, он лишился многих сторонников среди своих подданных. И знать, и простолюдины, а особенно воины, которым отныне пришлось играть по новым правилам в длившемся веками соперничестве с эльфами, встретили такое решение отнюдь не с восторгом. Только перечить государь было привилегией очень немногих, а потому уже несколько десятилетий в одном из самых престижных кварталов столицы возвышалось мрачное здание, настоящая крепость в крепости. А за его прочными стенами жили-поживали эльфийские послы, порой даже являясь во дворец, иногда на торжественные приемы, чаще - чтобы получить очередную ноту протеста по повод бесчинств их родичей на границе. Правда, еще ни разу королевским чиновникам не удалось предоставить послу И'Лиара достаточно убедительнее доказательства того, что к безобразиям причастны именно Перворожденные.

С тех пор на самой границе мало что изменилось. Все так же переходили рубеж летучие отряды эльфийских лучников, все так же лилась кровь простых дьорвикцев, на свой страх и риск поселившихся на юге, но только королевским солдатам путь в И'Лиар отныне был заказан. И многие открыто выражали недовольство тем, что нельзя в ответ на очередной набег нелюди устроить рейд по их заповедным лесам, предав огню несколько селений и казнив хоть десяток длинноухих выродков. Правда, дальше слов дело пока не заходило, и Нивен это вполне устраивало, а что ругают короля, так от него не убудет. Особая канцелярия, опять же, не дремала. Разведчики без проблем выявляли и выкорчевывали с корнем ростки любых заговоров, имевших под собой нечто большее, чем полупьяные разговоры.

- Служить королю Эйтору почетно, - тем временем сообщил немного захмелевший гвардеец, доверительно нашептывая оказавшемуся неожиданно щедрым земляку. - Мы верны ему, и государь нас не забывает, ставя выше своих вассалов, альфионских рыцарей. Он ведь не прямой наследник прежнего владыки, - сообщил Акерт. - Принца Эрвина, своего сына, покойный государь Хальвин лишил наследства, изгнав его из Альфиона, и повелел передать корону своему воспитаннику, Эйтору. Он, конечно, тоже какой-то родственник правившей прежде династии, - со знаньем дела пояснил он. - Но только очень дальний, а потому кое-кто из лордов считает, что лучше смотрелся бы на троне. Эти твари не скрываясь называют нашего короля узурпатором, и, хоть с той поры минуло двадцать три года, вспоминают добрым словом исчезнувшего невесть где Эрвина. Пожалуй, объявись он в Альфионе, так его тотчас на престол бы возвели, вероломные выродки! - И гвардеец, не сдержавшись, выругался, от избытка чувств так ударив кулаком по столу, что едва не проломил толстые доски.

Дер Винклен криво усмехнулся. Он успел увидеть и услышать немало, и стал понимать, что короля, в отличие от родовитых дворян, простой народ если и не любит, то все же уважает чуть больше, нежели всех прочих. А вот сами лорды едва ли разделяют эти чувства, и тем больше они должны разозлиться, видя, что государь приближает к себе чужеземцев, обласкивает их больше, чем своих соплеменников. Но зато чужаки, будучи выходцами из далекой страны, наемники, служащие в королевской гвардии, наверняка хуже разбираются во всех хитросплетениях здешней политики, и верно служат тому, кто платит им, кому они присягнули. Так что король Эйтор, кажется, человек весьма осмотрительный и хитрый, имеет как минимум несколько сотен преданных ему людей, которым вполне может доверять.

- Говорят, все мужчины в роду альфионских королей страдали припадками безумия, - заговорщицки сообщил словоохотливый Акерт, склонившись к рыцарю. Они уже успели выпить за знакомство, за здоровье короля Эйтора, и, разумеется, за родной Дьорвик, а потому разговоры становились все более откровенными, а различия в титулах и рангах как-то сами собой забывались. - В прежние времена, входя в покои государя, никто не мог быть уверен, что выйдет оттуда живым. Например, дед лорда Грефуса, того самого, чье возвращение сейчас все празднуют, был убит, поскольку посмел опоздать на аудиенцию к королю Хальвину. Мне рассказывали, будто владыка Альфиона прикончил своего вассала, ударив того в висок золотым кубком. На месте убил, - округляя глаза, доложил гвардеец. - Нет, в бою это, возможно, и к лучшему. Одержимых боевым безумием воинов не берет сталь, они не чувствую боли, усталости, и сражаются до тех пор, пока видят перед собой хоть одного врага. Но когда от такого страдают собственные слуги и подданные, это уж слишком!

Пожалуй, из уст говорливого наемника Дер Винклен узнал больше о прошлом и настоящем Альфиона, нежели из всех хроник, какие только можно было здесь отыскать. Даже Ратхар, уроженец этого края, кое о чем сегодня слышал впервые, старясь запомнить как можно больше. В прочем, ничего удивительного в осведомленности Акерта не было, ведь воин хоть и был обычным наемником, но все же приближенным к государю, часто бывавшим во дворце, а уж там, как нигде, слуги любят посудачить о своих хозяевах, наверняка не стесняясь и гвардейцев, которые, как известно, тоже люди.

И рыцарь, не сомневаясь в правдивости рассказов неожиданного собеседника, или хотя бы в том, что он передает все точно так, как сам слышал прежде, внимал Акерту со всем почтением. Решив задержаться в этих краях на достаточно долги срок, Дер Винклен не отказывался побольше узнать о том, что здесь вообще творится, и чем больше он слышал, тем меньше ему нравилось происходящее. Кажется, лорды Альвыиона не только не ведали меры, творя произвол в собственных уделах, но еще и плевать хотели на короля, и только их исконная разобщенность мешала благородным господам сменить правящую династию. Здесь уж точно впору надеяться на чужеземцев, служащих за деньги наемников, чем на собственных рыцарей, которые в один далеко не прекрасный миг могут забыть о присяге, благо все они почти не зависели от короля. А тому точно не позавидуешь - быть владыкой целого государства, зная, что в любой миг каждый захудалый дворянчик может послать тебя куда подальше, объявив о независимости. Пожалуй, только то, что все соседи, будь то Келот или Гард, в который уже довелось побывать Бранку Дер Винклену, были пока заняты своими внутренними проблемами, позволяло Альфиону существовать.

И, в чем точно был уверен рыцарь, так это в том, что ему наверняка найдется место при дворе, или даже в каком-нибудь дальнем гарнизоне, что вовсе не так плохо, как могло казаться. Родовитостью Дер Винклен наверняка мог поспорить со многими здешними лордами, в своем боевом мастерстве был уверен, и мог внушить эту уверенность всякому усомнившемуся, и уж тем более ни у кого не нашлось бы причины сомневаться в лояльности чужеземца государю. Словом, для короля Эйтора он должен был стать настоящим подарком.

- Здешняя знать спит и видит, как бы нагадить ближнему своему, - продолжал делиться своими мыслями гвардеец. На выпивку он оказался весьма крепким - сказалась армейская закалка, не иначе, - и служанки, повинуясь приказу Дер Винклена, только успевали подносить все новые кувшины с пивом. - Вот, вернулся лорд Грефус, разбив хваргов на севере, еще и прах старого Фергуса, лучшего полководца в королевстве, с собой принес, чтобы родным, значит, передать, и в склепе похоронить. А почему, спрашивается, Грефус раньше вместе с тем же Фергусом не отправился на север, чтобы вместе варваров рубить? - Не дождавшись ответа от своих собеседников, Акерт, довольно крякнув, пояснил: - Они самыми большими уделами в полуночном Альфионе правят, а потому соперничают. Еще их деды меж собой без раздоров не жили, а теперь, когда Фергус в землю сошел, после себя кучу наследников и бастардов оставив, Грефус, думаю, хочет часть его земель к своим рукам прибрать. Заключит союз с каким-нибудь третьим сыном, которому при справедливом разделе только одна деревушка достанется, и его руками отхватит себе кусок побольше. Вассалы Фергуса, кстати, тоже все на Эглисе погибли, и у многих не осталось даже детей, вот взять, к примеру, хоть Магнуса. Славный был рыцарь, молодой, храбрый. А теперь нет его, а в его феоде хозяйничает кто-то из прихвостней Грефуса. Так что, как ни крути, хоть они все вроде бы верно служат королю, своего никто не упустит.

- Я ходил под знаменем Магнуса, - вдруг вмешался в беседу Ратхар, который, помня о недавнем похмелье, сегодня почти не пил. - Да, ты прав, воин, это была славный человек. Но теперь его землями завладел какой-то Ярис, настоящий мерзавец, - не сдержавшись, процедил сквозь зубы юноша.

Возможно, Акерт заинтересовался сказанным Ратхаром, и юноша уже был готов поведать о том памятном походе, о своем чудесном спасении и о том, что случилось после этого, хотя, признаться, не был рад вспоминать прошлое. Но беседа оказалась прервана, причем весьма неожиданным образом.

Низкий гул, похожий на раскаты грома, долетел откуда-то со стороны Стейлы, то есть от королевского дворца. В таверне разом воцарилась мертвая тишина, только слышалось хриплое дыхание да треск очага. А мгновение спустя в окнах сверкнули зеленые отсветы, после чего снова что-то громыхнуло.

- Да будь я проклят, - выдохнул Акерт, разом побледневший. - Что же это, лорды на пиру разбушевались, что ли?

- Едва ли, друг мой, - мрачно усмехнулся Бранк Дер Винклен, придвигая к себе рукоять клинка. Ему, в отличие от гвардейца, происходящее напомнило кое-что из прошлых приключений. - Это похоже на боевую магию. Думаю, в город заявился весьма сердитый чародей, который, кажется, хочет попасть во дворец, - с иронией заметил рыцарь, но в груди его вдруг что-то сжалось. Что бы ни происходило сейчас подле дворца Эйтора, это вряд ли было нормальным для столицы.

- Магия, слышали, магия? - по трактиру прошел встревоженный шепоток. Рыцарь говорил слишком громко, и его слова были услышаны. - Братва, спасайтесь, - вдруг кто-то истошно заголосил, вскакивая из-за стола и с грохотом роняя табурет. - Колдуны идут! Спасайтесь, кто может!

Этот полный ужаса вопль будто послужил командой для нескольких десятков мужиков, расслаблявшихся пивом после тяжелого дня. Рыцарю показалось, что колдуном был как раз тот, кто так отчаянно кричал, словно неведомый маг уже стоял у него за спиной. Он как будто зачаровал всех, оказавшихся в этот поздний час в таверне, заразив их каким-то неестественным страхом.

- Бежим, - подхватили еще несколько голосов, и сразу добрая половина посетителей трактира кинулась к выходу, мгновенно создав там почти непроходимый затор. - Спасайся!

Работая локтями и кулаками, каждый пытался расчистить себе путь к спасению, отпихивая, сбивая с го своих товарищей по несчастью. Помещение заполонили крики, брань, кто-то уже вопил от боли. Бранк Дер Винклен успел заметить лишь трактирщика, так и не вышедшего из-за стойки, да еще пара крестьян, сидевших неподалеку, не тронулась с места, видимо, просто не сообразив, что происходит.

Рыцарь и сам на мгновение впал в ступор, но женский визг, звучавший из самой давки, заставил его вскочить на ноги, ринувшись в гущу спрессованных человеческих тел. Ратхар и Альвен послушно последовали за ним, а еще мгновении спустя за путниками кинулся и Акерт.

Кричала одна из служанок, смазливая рыжая девица, чаще других подскакивавшая к рыцарю. Обезумевшая от ужаса, пока казавшегося беспричинным, толпа подхватила ее, унося прочь из трактира, и теперь девушка тщетно пыталась вырваться на свободу, сдавленная со всех сторон.

- С дороги, ублюдки, - Бранк Дер Винклен не стеснялся в выражениях, отшвыривая всякого, кто оказывался на его пути. - Прочь, чернь! Пошли прошли прочь!

Кое-кому хватило ума убраться подальше, не испытывая на своей шкуре крепость кулаков и заточку клинка разъяренного воина, других Дер Винклен просто сшибал с ног мощными ударами. Какой-то парень, увернувшись от кулаков дьорвикца, выхватил из-под рубахи кривой кинжал, полоснув Бранка по груди, но Ратхар, не забывавший о своих обязанностях оруженосца, не дремал. Юноша, не долго думая, схватил с ближайшего слота жбан с пивом и разбил его о голову драчуна. Столичный житель, короткой вскрикнув, закатил глаза и рухнул к ногам рыцаря. По голове его текли ручейки крови.

- Убираемся отсюда, - приказал Дер Винклен, почти пробившийся наружу.

Добравшись до полузадушенной девицы, рыцарь зашвырнул ее себе за спину и так, защищенная со всех стон телами дьорвикского дворянина, его попутчиков и Акерта, пристроившегося в тылу, служанка таки оказалась на свежем воздухе. В этот миг над откуда-то со стороны городских ворот пропела труба, а затем раздались мерные удары гонга. Вдалеке послышался слитный топот, судя по звукам, производимый несколькими десятками человек.

- Сигнал тревоги, - воскликнул Акерт, ошеломленно озираясь. - Кто-то напал на город!

Снова что-то громыхнуло, и небо над дворцом Эйтора озарилось зеленью. Со стороны дворцовой площади бежали горожане, едва не сбивая друг друга с ног. На их лицах застыла печать страха, и они, не разбирая дороги, просто стремились оказаться как можно дальше от центра города, похоже, в один миг превратившегося в поле боя.

А навстречу толпе из-за поворота показался отряд королевских гвардейцев. Половина воинов была без доспехов, некоторые - и вовсе в обычных рубахах, но каждый был вооружен, мечом ли, луком или алебардой. При виде их горожане спешили убраться с дороги, а нескольких человек наемники просто оттолкнули со своего пути, не очень заботясь целостью их костей.

- Куда, - Бранк Дер Винклен схватил за рукав ринувшегося к гвардейцам Акерт. - Сдурел, парень? Там маг, настоящий! Ты что, сдохнуть торопишься!

Сам Бранк лишь раз видел боевого мага в деле, но воспоминания были живы, хоть и минуло с тех пор несколько лет. И он неплохо представлял, что сейчас творится во дворце и рядом с ним, если неведомый колдун действительно пришел в Фальхейн по королевскую душу.

- Пусти, - неожиданно зло ответил наемник. - Там гибнут мои товарищи, мой король в опасности. Ты гость, и можешь отсидеться в какой-нибудь щели, а я дал присягу, и намерен следовать ей до самой смерти!

Куда только делся хмель, куда исчезла расслабленность! Перед рыцарем стоял не болтливый выпивоха, а воин, полный решимости, злой и отчаянный.

- Если там боевой маг, он раскатает в блин всю вашу гвардию, - рявкнул Дер Винклен. - Опомнись, парень! Атаковать его в лоб - самоубийство!

- Что же, сидеть и ждать, пока он доберется до короля? - ощерился гвардеец.

Что делать, Бранк и сам толком не представлял, но его натуре претило бездействие. Как-никак, он хоте поступить на службу к королю, а тот, кажется, сейчас оказался в опасности. весьма удобный момент явить государю свою верность и отвагу.

- Идем, посмотрим, кто там шумит, - решительно вымолвил Дер Винклен. - Но напролом не попрем, глянем из-за угла. Полноценный маг нам все равно не по силам, только погибнем напрасно. Акерт, - окликнул рыцарь гвардейца. - Акерт, пойдешь с нами. Вперед не рваться, держись рядом. Твое геройство там все равно никто не заметит, а так, кто знает, может и удастся подобраться к колдуну со спины.

Только в этот миг рыцарь обратил внимание на державшуюся у него за спиной, как прежде, в трактире, девчонку. Бранк только сейчас смог разглядеть получше спасенную, с удивлением поняв, что она не просто мода, а юна. Служанке, стройной, тщетно пытавшейся спрятать под накрахмаленным чепчиком непокорные рыжие локоны, на вид было лет пятнадцать. Выглядела она весьма помятой, будучи чуть не задавленной в жуткой давке, но ни перепуганный вид, ни потрепанное платье не могли скрыть просыпавшейся в юном создании красоты.

- Ступай домой, красавица, - насколько мог ласково и вместе с тем внушительно промолвил рыцарь. - Спрячься. Если можешь, заберись в какой-нибудь погреб и не вылезай оттуда, пока все не стихнет. Ну, давай, красавица, беги! - И он легонько подтолкнул ее.

Девушка неуверенно попятилась назад, не сводя глаз со своего спасителя, а затем резко развернулась и бросилась прочь по улице, направившись в сторону ворот, от которых все так же доносились звуки трубы, призывавшей воинов к оружию.

- Ну а мы пойдем в другую сторону, - усмехнулся Дер Винклен. - Еще раз напоминаю, не суйтесь в пекло. Магу нет разницы, десять воинов или сто. Противников колдуны считают только тогда, когда на поле остаются одни трупы. Сомневаюсь, что опытный чародей подпустит нас на расстояние удара, а неумелый едва ли вообще набрался бы наглости сунуться в город, где полно солдат.

- Может, колдуна наняли лорды? - предположил Акерт, выглядевший весьма взволнованным. - Не всем по нраву, что на престоле Эйтор, не зря его зовут захватчиком, будто не выполняло он волю покойного Хальвина, прилюдно назвавшего именно Эйтора своим наследником. Возможно, кто-то решил избавиться от государя.

- Неважно, - отмахнулся рыцарь. - Что гадать? Доберемся до места, сами все узнаем, - решительно вымолвил он. - Ну, вперед! И да будет Судия справедлив к нам.

И они бросились туда, где мерцал колдовской свет, откуда порой доносились полные ярости и боли крики. Рыцарь со своей все увеличивавшейся свитой направился вслед за отрядом гвардейцев, по пути обогнав нескольких воинов из городской стражи, казавшихся намного менее решительными, чем наемники, кажется, вовсе не ведавшие сомнений. Конечно, никто из путников не заметил последовавших за ними людей, двух крестьян, упитанного немолодого мужика и долговязого юнца с длинным посохом.

- Тысяча демонов, - выругался на бегу Ратхар, совсем некстати вспомнив об одной неприятной вещи. - Клинки! Все наше оружие осталось в трактире!

- А, проклятье, - Дер Винклен смачно сплюнул на мостовую. - Акерт, ты тоже безоружен? - спросил он гвардейца, и, дождавшись огорченного кивка, произнес, обратившись ко всем своим спутникам: - Следом за солдатами мы не пойдем. Подберемся к дворцовой площади переулками. На рожон не лезть!

- Я справлюсь с любым противником и без меча, - невозмутимо сообщали Альвен.

- Но не с колдуном, - нетерпеливо возразил рыцарь. - Все, к демонам болтовню. За мной! - и Бранк Дер Винклен, обнажив клинок, кинулся в узкий переулок, наискось ведущий куда-то по направлению к площади. Рыцарь не знал расположения улиц, но надеялся, что не заплутает в их лабиринте.


Они едва успели нырнуть в переулок, пройдя по нему от силы полсотни ярдов, когда все вокруг залил нестерпимо яркий свет. На мгновение вокруг стало видно все, словно ясным днем, а затем мир утонул в ослепительном белом сиянии.

- Демон, - Ратхар, опустившись на корточки, закрыл ладонями глаза. - Ничего не вижу! Я ослеп!

- Магия, - прорычал Бранк Дер Винклен, для которого все вокруг превратилось в мерцающие радужные пятна. - Проклятый колдун! Так можно и зрения лишиться!

Все же отряду дьорвикского рыцаря повезло. Из лишь немного зацепило заклятье неведомого, но явно очень решительно настроенного мага, задело лишь краешком, а потому спустя несколько минут они уже смогли более-менее сносно ориентироваться в переплетении улиц. Дер Винклен быстро выбрал верный путь, ориентируясь по крикам и звону оружия, но до площади не дошли, столкнувшись с отступавшими с поля боя гвардейцами короля.

Наемники, пришедшие в ужас при встрече с магом, бежали, не разбирая дороги, но, увидев на своем пути людей с оружием, вспомнили, что были воинами. Перед ними оказались не колдуны, а обычные люди с мечами, те, с кем можно было сразиться на равных. И гвардейцы не колебались ни мгновения, кинувшись в бой.

Все было кончено спустя считанные мгновения. Схватка оказалась быстрой, жестокой и отчаянной. Бранк Дер Винклен мог гордиться собой, несколькими ударами свалив двух умелых, крепки и решительных противников, вот только он не ощущал радости, стоя над телами своих соотечественников.

- Проклятье, - со слезами в голосе произнес рыцарь, склонившись над одним из гвардейцев. - Я же не хотел этого! почему они сразу схватились за оружие? Может быть, я прежде бился с ними плечо к плечу против корханцев или эльфов, а теперь их кровь на моем клинке, на моих руках. Проклятье!

- Майл, Уберт, - гвардеец Акерт приблизился к трупам. - Они из моей сотни. О, Боги, как это могло случиться?

- Милорд, - Ратхар, сжимая в руках трофейный клинок, более длинный, чем тот, каким он привык пользоваться, указал на выход из переулка. - Кто-то еще идет сюда!

По стене метнулась нечеткая тень, и в следующий миг все увидели еще одного человека с оружием, ворвавшегося в переулок. Рослый, облаченный в кольчугу, он держал обеими руками длинный саблю с широким, чуть расширенным к острию клинком со слабым изгибом. Воин окинул взглядом собравшихся в переулке воинов, а затем внезапно метнулся к гвардейцу.

- Акерт, - Дер Винклен бросился на помощь к наемнику, но понимал, что безнадежно опаздывает. Незнакомец, кем бы он ни был, двигался быстрее взгляда. - Акерт, осторожно!

Гвардеец тоже подобрал клинок, взяв его с тела одного из своих товарищей, но воспользоваться оружием он не успел. Все произошло так быстро, что, казалось, не в силах человека было отразить атаку. Вот чужак стоит в начале переулка, поигрывая оружием и переводя взгляд с одного из своих внезапных противников на другого, а через миг он, неведомым способом преодолев полсотни ярдов, уже на расстоянии вытянутой руки от дьорвикца, так близко, что можно ощутить его дыхание.

Акерт только поднимал меч для защиты, но коротко свистнула, разрубив воздух, сабля его противника, и воин, закричав от боли, отшатнулся назад. Клинок с тонким звоном упал на мостовую, а Акерт прижал руки к животу, и даже в темноте было видно, как меж пальцев его сочатся темные ручейки.

- Как он быстр, - прохрипел гвардеец, а затем безмолвно упал на камни.


Альвену достаточно было увидеть единственный удар воина с кривым клинком, чтобы осознать невероятное - это человек учился боевым искусствам на Скельдине. Нет, он не был похож на островитянина, но тот, кто в совершенстве постиг мастерство скельдов, не мог ошибиться, и для этого не нужно было слишком долго наблюдать за бойцом.

Акерт безмолвно скорчился на мостовой, а следующим на пути незнакомца с саблей оказался дьорвикский рыцарь. возможно, Бранк Дер Винклен был хорошим бойцом, но Альвен ни на миг не поверил бы в то, что тот способен хотя бы полминуты продержать против того, кто неведомыми путями постиг тайны мастерства воинов со Скельдина. И путник не колебался ни мгновения.

Скельд подхватил с мостовой чей-то клинок, и, усилием воли заставив время вокруг себя замедлить свой бег, тенью метнулся между рыцарем и его противником. Но тот воин с саблей двигался столь же быстро, как не способен перемещаться обычный, пусть даже очень опытный боец. Альвен успел в последнее мгновение, подставив под опускающийся клинок противника свой меч, задержав широкую полосу стали в нескольких дюймах от головы Дер Винклена.

- Проклятье! - Рыцарь помотал головой, пребывая в полном смятении. Только что он видел человека с криваком шагах в пятнадцати от себя, возле несчастного Акерта, а теперь этот воин едва не раскроил ему голову, и только благодаря вмешательству Альвена Бранк остался жив. - Что же это?

- Уходи, - приказал скельд. - Этот противник не ровня тебе, рыцарь! Все уходите, он мой!

Бранк Дер Винклен отступил, не сводя взгляда с двух замерших друг напротив друга бойцов. Их фигуры внезапно стали какими-то смазанными, нечеткими, а затем и вовсе исчезли, чтобы вновь материализоваться в нескольких шагах от прежнего места.

- Кто он такой, - удивленно пробормотал Дер Винклен, пытаясь распознать, какая из этих полупрозрачных теней - их спутник. - Кто они вообще такие?

- Он скельд, - коротко ответил Ратхар, забыв обо всем, наблюдавший за самым необычным поединком, какие ему прежде доводилось видеть.


Первой же стыки Альвену было достаточно, чтобы убедиться - его новый противник овладел почти всеми секретами боевого искусства скельдов, добавив к нему кое-что свое, неожиданное и смертоносное. Он тоже умел замедлять ход времени, и Альвен, как ни старался, не сумел опередить незнакомца. Как бы стремительно островитянин ни наносил удары, на пути его клинка неизменно возникала кривая сабля чужака.

Усилием воли Альвен вогнал свое сознание в боевой транс, сперва заставив напрячься каждую клеточку тела, а затем расслабив и плоть, и разум. Мир для него сжался до замкнутой сферы, в которой были только воин и его противник, а все прочее стало лишь статичными декорациями, вроде замков и полей на заднике театральной сцены. Но, как бы ни взвинчивал свои чувства, скорость реакции Альвен, он не мог опередить врага.

- Талем? - вроде бы с удивлением вымолвил незнакомец. - Значит, не всех мы тогда вырезали, кто-то уцелел? Жаль. Я бы лучше переведался с выродками Хазим, - хищно оскалился он.

Альвен вдруг ощутил нарождающийся страх. Кем бы ни был этот мечник, он знал слишком много для чужеродца, к примеру, безошибочно назвал род воина, лишь увидев метку на его щеке. И, более того, он был осведомлено о той страшной участи, постигшей родичей островитянина, а это кое о чем говорило.

- Кто ты, - отпрянув назад, чтобы не попасть под внезапный удар, спросил Альвен, глядя в глаза своему противнику. Не позы, не сокращения мышц, но именно взгляд врага лучше всего говорил о том, как и куда будет сделан следующий выпад. - Кто ты такой?

- Что, неплохо, верно? - рассмеялся воин с саблей. Он был слишком крупным для уроженца Скельдина, белокожим и светловолосым, но он бился в точности, как жители далекого острова, не уступая им ни в скорости, ни в подвижности. - Твои родичи кое-чему успели обучить меня, прежде чем изгнали с острова!

Вдруг Альвен вспомнил ту давнюю историю о чужеземце, мальчике, уцелевшем после кораблекрушения, и оставленном в роду Хазим. Вспомнил он и рассказ Ратхара о воине со Скельдина, изгнаннике, якобы сражавшемся на берегах той реки, бок о бок с юношей. Вроде бы, их обоих прогнали с острова, того мальчишку - за то, что он был чужаком, а юношу-скельда - за то, что стал учить своего побратима тайнам их боевого искусства. История, казавшаяся чем-то вроде поучительной притчи, вдруг обрела плоть.

Задумавшись, Альвен едва не пропустил удар, блокировав выпад в последний миг. Следующие несколько секунд они отчаянно атаковали друг друга, так, что воздух стонал под стремительными ударами, отражали чужие атаки и вновь разражались вихрем молниеносных выпадов.

Вдруг небо над кварталом озарилось зеленым пламенем, что-то громыхнуло, а затем над домами взвыл ураган. Порыв ветра был такой силы, что кое-где посрывало черепицу. И вместе с ветром донеслись крики и звон клинков.

- Мой господин в опасности, - сообщил воин с саблей, отступая назад и не сводя глаз с Альвена. - Мне некогда разбираться с тобой, но будь уверен, это не последняя встреча. Кажется, нам есть, что сказать друг другу? - И с этими словами воин будто растворился в воздухе, метнувшись прочь из переулка, туда, где шел бой.

Несколько мгновений Альвен медлил. Этот человек знал слишком много. Ему было известно об истреблении рода Талем, о том, что не было известно никому, кроме старейшин скельдов... и тех, на чьих руках - кровь Азиль, кровь новорожденного младенца, тех, кто отнял жизни всех братьев и сестер воина. Все сомнения мигом исчезли.

- Оставайтесь здесь, оба, - непререкаемым тоном приказал Альвен, и бросившиеся было, к нему Бранк Дер Винклен и Ратхар замерли. Рыцарь лишь открыл рот, чтобы что-то сказать, но не смог найти нужных слов, ошарашенный таким обращением, которого никак не ждал от этого бродяги. - Этот воин мой, а вам он не по зубам!

В следующий миг скельд, уже забыв о своих спутниках, стремглав кинулся за воином с саблей. А еще мгновение спустя раздался жуткий грохот, треск, и сразу несколько домов взорвались фонтанами осколков, обрушившихся на землю, точно каменный дождь. И где-то там исчез одержимый местью Альвен.


Кратус даже представить не мог, что в этом городе окажется столько глупцов. Казалось бы, столкнувшись с настоящим магом, любой здравомыслящий человек должен забиться в какую-нибудь нору поглубже, и молить всех Богов, о которых он хотя бы слышал, чтобы те сохранили его никчемную жизнь. Но нет, о здравом смысле никто из охранявших короля наемников, кажется, даже не слышал. Чародей едва покинул дворцовую площадь, а уже второй раз был атакован гвардейцами.

На этот раз, наученные горьким опытом, они не стали атаковать в лоб, вообще не рискуя ввязываться в ближний бой с магом. На крышах нескольких домов возникли темные фигуры лучников, свистнули стрелы, и кто-то рядом с Кратусом вскрикнул от боли.

Краем глаза чародей видел, что один из его спутников повалился на мостовую, и из бедра его торчал обломок тонкого древка. Несколько стрел с клацаньем клюнули камни мостовой в опасной близости от самого чародея.

- Эйваз! - Кратус запоздало назвал имя руны Защиты, одновременно вскинув над головой обе руки, и над магом вспыхнул мерцающий купол, похожий на перевернутую нефритовую чашу. Стрелы с клацаньем ткнулись в обретший твердость камня ночной воздух, бессильно опав на мостовую. Чародей хищно оскалился: - Так то!

В тот же миг из какого-то переулка прямо перед магом, опешившим от такой наглости, выскочило с полдюжины людей, вскинувших арбалеты и разом спустивших тетивы. Рой болтов с гулом устремился к Кратусу, но тот выбросил перед собой руки и вновь громко крикнул: "Эйваз!".

Теперь перед магом соткалась мерцающая сеть, отразившая стрелы. Но засевшие на крышах лучники не унимались, с остервенением опустошая колчаны, а тут еще из узкого проема между домами позади малочисленного отряда чародея выбежало не меньше десятка воинов в тускло блестевших касках и кольчугах, набросившись на телохранителей Кратуса. Все вокруг перемешалось, и мгновение спустя было невозможно разобрать, где враг, а где свои.

И все же сопровождавшие мага бойцы сумели сдержать яростный натиск гвардейцев, ухитрившихся подготовить настоящую засаду, дав своему предводителю лишь пару мгновений. Но и этого Кратусу оказалось достаточно. Прежде всего, маг решил избавить от арбалетчиков, наверняка обычных стражников, поскольку гвардейцы - это он точно знал - предпочитали более скорострельные и не менее мощные луки.

- Наутиз! - чародей громко и отчетливо произнес имя руны Боли, и его противники, уже успевшие натянуть тетивы самострелов, с киками повалились на мостовую. Маг представлял, что эти воины могут сейчас чувствовать. Их тела словно сжимали призрачные тиски, наполняя болью каждую клеточку, заставляя молить о смерти.

Но наслаждаться муками противников было некогда. Карл и еще пара бойцов, оставшихся на ногах, из последних сил сдерживали атаку гвардейцев, защищая не только чародея, но и своего товарища, ставшего жертвой лучников. Стрелки, кстати, затихли, видимо, убедившись в надежности воздвигнутой защиты, и к тому же опасаясь в темноте зацепить своих, и это вполне устраивало Кратуса.

- Хагалаз!

Следующими мощь чародея испытали на себе как раз лучники, те, что засели на крышах ближайших домов. Сильнейший порыв ветра, туго скрученные жгуты воздуха смели их на мостовую, и немногие пережили падение, несмотря на кольчуги и шлемы. Кто-то стонал от боли, кто-то пытался встать на ноги - таких было меньше всего, - но большинство гвардейцев безмолвно лежали на мостовой, подмяв под себя луки и рассыпав вокруг выпавшие из колчанов стрелы.

В этот миг позади напиравших на Карла с товарищами наемников появился Эгерт. Увлекшись погоней, он подверг опасности своего господина и теперь спешил реабилитироваться. Привычно вбросив разум в боевой транс, и обострив все чувства, как известные, так и те, которым люди еще не придумали названия, воин атаковал гвардейцев.

Эйтору служили опытные воины, но противник, с которым они столкнулись, намного превосходил обычных рубак. Эгерту казалось, что гвардейцы застыли, такими медленными казались ему их движения. За секунду воин сразил четырех человек, пробившись к Кратусу, и никто из его противников даже не успел поднять клинок, пытаясь отразить удары. Со стороны все выглядело весьма жутко - четыре воина разом рухнули на мостовую, заливая ее потоками крови из жутких ран, и открыв широкую брешь в строю, а по левую руку от чародея возник гигант с огромной саблей, словно призванный из неведомых глубин преисподней демон.

Возле самого лица Эгерта, медленно, словно попала в какое-то тягучее желе, проплыла стрела. Воин проследил ее траекторию, заметив мелькнувшего в окне дома напротив лучника.

- Ты опоздал, - сварливо заметил Кратус.

- Прости, господин, я встретился со скельдом, - виновато ответил Эгерт, восприятие которого вновь стало вполне человеческим. - Воин из рода Талем. Мы сразились с ним, и никто не одержал победу.

- Вот как? - удивленно вскинул брови чародей, не обращавший внимания на сыплющиеся сверху стрелы. - Откуда он взялся здесь? Постой, - Кратус мотнул головой: - Ты сказал, Талем? Ты не ошибся?

- Думаю, этот воин идет по нашему следу, - неуверенно пожал плечами воин. - Он хотел подобраться к нам поближе. И я не мог перепутать клановую метку.

В этот миг над плечом телохранителя Кратуса свистнула стрела, словно напоминание о том, что бой еще не закончен. Карл с товарищами добил гвардейцев-мечников, растерявшихся после ураганной атаки Эгерта, но врагов вокруг еще хватало. Отступать никто даже не думал. Похоже, вид очередного гвардейца, павшего в стычке, только придавал его товарищам ярости.

- Господин, лучники засели на верхних этажах, там и там. - Телохранитель мага указал на дома, где укрывались гвардейцы.

- Отлично, - усмехнулся маг. - Они оказали мне огромную услугу. - И в следующий миг рявкнул: - Хагалаз!

На этот раз руна Стихии спустила с поводка иные силы, отличные от порыва ветра, который, в прочем, тоже мог оказаться страшным оружием в умелых руках. Крыши нескольких добротных особняков взорвались изнутри, выбросив в небо фонтаны каменной крошки. На землю обрушился каменный град, а затем стены домов обвалились внутрь, погребая под завалами некоторое число гвардейцев, на свою беду вместо вполне разумного отступления решившихся вступить в бой с магом.

- Эйваз! - Кратус вскинул над головой руки, соткав мерцающий зеленоватый полог, прикрывший чародея и его воинов, и отразивший сыпавшиеся с неба осколки, похожие на каменные сосульки с бритвенно-острыми гранями. Маг в сердцах выругался: так недолго стать жертвой собственной волшбы!

Вся улица лежала в руинах. Добротные трехэтажные дома из прочного камня превратились в развалины, оплыв на мостовую грудой бесформенных обломков, среди которых угадывались страшно изломанные человеческие тела. Все вокруг было усеяно трупами, лишь вдалеке можно было заметить нескольких человек, со всех ног улепетывавших подальше от кошмарного колдуна.

- Наконец-то сообразили, - довольно рассмеялся Кратус, испытывавший настоящее удовлетворение от содеянного. - Нашелся хоть кто-то с головой на плечах вместо пустого шлема! - И тотчас выбросил в сторону бежавших воинов сжатый кулак, отчетливо произнеся: - Кано!

Возможно, стоило отпустить глупцов, ведь за свою наглость они уже поплатились, испытав сильнейший страх. Но боевой азарт, овладевший чародеем, был силен, и еще сильнее была внезапно охватившая его жажда крови. Сгусток пламени стремительным болидом пронесся над мостовой, коснувшись окольчуженой спины одного из пронзительно вопивших от ужаса гвардейцев. Яркая вспышка отозвалась резью в глазах, и огненная сфера рассыпалась веером искр, похожих на брызги расплавленногго металла.

Стихийную магию мастера Искусства привыкли считать неприлично простой, но никто не мог отрицать, не кривя душой, что в бою ее простота становилась несомненным достоинством, ведь поле сражения - не уютная лаборатория, где можно без спешки подбирать самые изощренные конструкции заклятий, в худшем случае жертвую лишь временем. Вот и сейчас чары Огня сработали быстро и эффективно, выведя из строя разом не менее десятка вооруженных врагов. Кому-то из жертв Кратуса повезло, и смерть их была мгновенной, но нескольких человек зацепило лишь самым краешком, и теперь они катались по земле, пытаясь сбить пламя. Их доспехи оплавились, спекшись в сплошную железную скорлупу.

- Превосходно! - Кратус восторженно улыбался. Эльфийская побрякушка работала выше всяких похвал. Прежде его сил хватало разве что на разрушение крепостных ворот, а теперь, поди ж ты, на одном дыхании раскатал по кирпичику два целый квартал, испепелил добрую дюжину врагов, и никаких последствий, даже в ушах не звенит. И маг чувствовал, что это далеко не предел.

Кратус осмотрелся по сторонам и не смог сдержать торжествующую усмешку. Он показал этим людишкам, чего стоит, и теперь точно не сыщется такой глупец, что посмел бы угрожать могущественному чародею.

А Эгерт тоже озирался, всюду видя разрушение и смерть. Только сейчас колдун, которому он служил, явил себя во всей мощи, эта демонстрация ужасала. Он и сам убивал, но в честной схватке, когда противник тоже мог одержать победу, окажись он чуть быстрее, чуть ловчее. Но вот так, не дав этим воинам ни малейшего шанса, без жалости, точно давил тараканов на постоялом дворе! Впервые в сердце Эгерта вернулся страх, чувство, забытое им много лет назад.

- Не зевай, - одернул воина Кратус. - Здесь еще полно прихвостней Эйтора.

Пожалуй, сражение с гвардейцами на этом стоило закончить. Королевские наемники получили хороший урок. Наверняка погибли самые отважные из них, и те, кто выжил, вряд ли могли представлять серьезную опасность, сейчас точно думая не о битве, а о том, как спасти свои драгоценные жизни. Но маг вошел во вкус. Запах крови дразнил обоняние, предсмертные крики ласкали слух лучше, чем самая утонченная музыка, и Кратус не хотел отказывать себе в удовольствии.

- Господин, - неуверенно вымолвил верный Эгерт. - Господин, а что со скельдом? Он же где-то рядом.

- Искать одного человека здесь? - Маг обвел рукой вокруг, указывая на переплетение проспектов, улиц и переулков, настоящий каменный лабиринт. - Если этот воин действительно послан за нами, то он сам нас отыщет. А мы будем готовы к его визиту, - многозначительно ухмыльнулся Кратус. - Вперед, Эгерт! Ночь еще не кончилась, и вся потеха впереди!

Загрузка...