Пустой трон Одиссея

Глава 6

На следующий вечер единственную дорогу из Изоса украсили свергающие огни. Дымящие факелы разгоняли тьму в древесной чаще и затмевали свет далеких звезд. Еще догорала румяная полоса заката, а над холмами уже поднималась молодая луна и отбрасывала слабые отблески на подрытое колючей щетиной поле. Постоялый двор был ярко освещен, из открытых дверей доносилась музыка: дребезжанье расстроенной лиры перемещалось со звуками Кифары, дрожащий юношеский голос временами перекрывал оба инструмента.

Зена и Габриэль медленно прошагали по дороге и остановились на другом краю деревни, прислушиваясь:

— Как приятно! Они сочинили песню в нашу честь, — растроганно сказала Габриэль. — Благодарят за спасение.

Воительница тихо вздохнула. Она не отводила глаз от ясного месяца:

— Я тут ни при чем. Это ты уговорила Цирцею расколдовать селян.

— Да, но если б ты не прогнала головорезов, разве я смогла бы поговорить с волшебницей? Эй, ты что, забыла? Я болтаю, а ты дерешься! И это опять отлично сработало. Знаешь, — задумчиво сказала вдруг Габриэль, — жалко, что Цирцея этого не видит, — Зена застыла на месте, девушка обернулась взглянуть на нее. — Да я понимаю, она не может сюда прийти, здесь ей никто не будет рад после всего, что она натворила.

— Это уж точно, — сухо ответила воительница.

— Ей было бы полезно просто посмотреть на это счастливое братство.

— Хотела бы я, чтобы все так и было, Габриэль.

— Мне кажется, Цирцее нечего делать в этой части Итаки. Жителям не по нраву ее выходки, а новости здесь разносятся быстро. — Габриэль взглянула на подругу и весело улыбнулась. — В жизни важно иметь цель. Вот я и решила, что ей надо отправится в Афины, найти Академию и познакомиться с Гомером.

— А если на пути туда она столкнется в таверне с кем-нибудь вроде твоего спартанца? Габриэль пожала плечами:

— Если помнишь, Цирцея может о себе позаботиться. Грубиян совершает промах, и — бац! — он свинья или что-нибудь в этом духе. Цирцея объясняет ему правила поведения и возвращает прежний облик. Надо быть в два раза тупее любого негодяя, чтобы рискнуть оскорбить Женщину еще хоть раз!

— В стае негодяй на редкость безмозглы, — напомнила ей Зена. — Чем больше шайка, тем…

— … наглее каждый бандит. Но ведь даже старина Каламос образумится, увидев, как его приятель бегает по полу на четырех копытцах.

— Возможно…

— Так вот, она превратит одного из них в какую-нибудь зверушку, а остальным велит убираться восвояси. Ты всегда говорила мне: держись от мужчин подальше. Это я ей тоже посоветовала. Кажется, она все поняла.

— Я не так уверена в ней. Габриэль дерзко усмехнулась:

— Зря ты за нее волнуешься. Я рассказала Цирцее об Афинах, и она ужасно захотела там побывать: осмотреть достопримечательности и, может быть, купить обычный синий хитон. А потом она отправится к Гомеру.

Подруги замолчали, но тишина вовсе не была напряженной. Они пробирались сквозь толпу танцующих, поющих, радостных селян, выкрикивавших их имена. «Вот идут наши герои!» — ликовали жители. Зена отвечала легкой улыбкой и взмахом руки, Габриэль широко улыбалась.

— Знаешь, — сказала она, когда подруги вступили в яркую полосу света перед конюшней, — я бы очень хотела взглянуть на лицо Гомера, когда он увидит Цирцею! А когда он услышит ее рассказ — о-о!

— Угу.

— Нет, правда! Когда Цирцея не хмурится так свирепо, она становится настоящей красавицей. А ее прекрасные волосы… Вот бы мне такие! — задумчиво договорила Габриэль.

— Представь, каково каждый день их расчесывать! — фыркнула Зена.

— А это мысль! — девушка провела руками по собственным волосам. — Только знаешь, она без труда найдет кого-нибудь, кто с удовольствием станет расчесывать их вместо нее — мужа или друга.

— Посмотрим.

— А что? Я бы так и сделала. Мне кажется, Цирцея не скоро вернется на свой остров, — Габриэль счастливо вздохнула. — Надеюсь, Ниона тоже извлечет урок из всего, что случилось. Кто бы мог подумать: у ее отца был такой кривой нос, а она мучилась из-за пятачка!

— Да уж, у Юмаюса нос не подарок, но он человеческий, и Ниона принимала его не задумываясь. Помнишь, что ты говорила Цирцее о внешности? Кроме того, ты же знаешь деревенскую жизнь: здесь не любят перемен. Особенно если они к худшему.

Габриэль задумалась, ее одолевали противоречивые чувства:

— Если б я осталась в своей деревне, жила бы так же: боялась засухи, ждала дождя, наверное, вышла бы замуж за мирного пахаря Перифера и уже нарожала бы кучу детишек, а самую маленькую звали бы Габриэль. Правда, чудесное имя для крошки? — Девушка тряхнула головой. — Да нет, я против детей ничего не имею, они очаровательны. Но такая жизнь не для меня. По крайней мере, сейчас.

— М-м-м, да?

Девушки прошли сквозь толпу селян, собравшихся у колодца. Они ритмично хлопали в ладоши; в кругу трое мужчин, сплетя руки на уровне плеч, выделывали ногами невероятно сложные движения. При этом верхняя часть тела оставалась неподвижной, а темп нарастал и нарастал.

Габриэль распахнула глаза:

— Господи! Как им это удается?

Зена взглянула на танцоров и пожала плечами:

— Постоянные тренировки и работа над собой. Как всегда. Такой танец не каждый выдержит.

Наконец подруги оставили позади благодарную, ликующую толпу, неторопливо прошли старый мост и взглянули на далекую туманную линию горизонта, где море встречалось с небесами.

Молчание, как обычно, нарушила Габриэль:

— Как ты думаешь, Обманщик когда-нибудь вернется домой?

— Не знаю. Обстоятельства против него, — Зена задумалась. — Кто знает, может быть, он уже мертв.

— Ах! — печально вздохнула девушка. Воительница обернулась и положила руку ей на плечо.

— Но он ловок, не будем терять надежды. — Зена улыбнулась. — Ты была очень тактична, когда рассказывала о Калипсо. Цирцея этого не оценит, но я — ценю.

— Ну что ты. Теперь мы знаем, что совсем недавно Одиссей был жив, — Габриэль вздохнула. — Но от Итаки царя отделяло море, а Посейдон на него очень злится. Да и вообще на него все злятся.

— Не все, — уверила ее Зена. — Афина неплохо относится к Обманщику, хотя ей не всегда удается его защитить. Впрочем, пусть боги разбираются сами. Одиссею не нужна защита, он может сам о себе позаботиться.

— Ясно, — ответила Габриэль. — когда мы отправимся во дворец?

— Вино будет готово через девять дней. За это время я научу местных жителей обороняться. Потом они повезут вино, и мы присоединимся к ним, — Зена глубоко вдохнула, с силой выпустила воздух и сцепила руки. — Надо отправляться как можно раньше: царский остров совсем беззащитен, а там его жена и сын.

Габриэль сердито фыркнула:

— Бр-р-р, старый Менелай заставил всю Грецию бросить свои дела и заняться его проблемами. Мог бы сейчас послать охрану во дворец Пенелопы!

— Так поступила бы ты, — осадила ее воительница. — И я. Но только не Менелай.

К тому времени, как повозка, запряженная ослом, тронулась в путь, стало жарко и душно. Габриэль ехала, прислонившись спиной к огромной корзине. В ней стояли глиняные амфоры с вином, заботливо обложенные соломой. Вокруг нее громоздились прямоугольные корзины с пшеницей. Двигались медленно, чтобы тряска не испортила напитка. Зена держалась рядом с повозкой, неотрывно глядя на дорогу и густые заросли по обеим ее сторонам. Однако ближе к полудню она немного расслабилась: нигде не было и намека на опасность.

— Сколько еще до моря? — наконец спросила воительница.

Геспер нервно вздрогнул: это были первые слова, которые он услышал с того предрассветного часа, когда они тронулись в путь.

Алеппис дружески съездил приятеля по уху. Эти юноши, видно, из тех друзей, Которые не могут выразить привязанность иначе. Габриэль улыбнулась: точно так же они гонялись друг за другом по лугу Цирцеи, когда имели рыльца, копыта и хвостики.

— Эй, болван, королева задала вопрос!

— Просто Зена, — веско поправила воительница. Алеппис бросил на нее полный сомнения взгляд, затем кивнул и ткнул друга в плечо.

— Зена. Хотя мы и движемся еле-еле, будем на берегу вскоре после полудня.

— Отлично. На острове все спокойно?

— Спокойно? — Геспер хрюкнул, совсем как поросенок. — Да по всей Итаке одни неприятности с тех пор, как пропал наш царь. Бросил жену, сына и все свои дела ради развратной Елены!

Зена предупреждающе взглянула на Габриэль. Девушка подняла глаза, скривилась, но ничего не сказала.

— Так что насчет бед? Что там случилось? — поторопила воительница.

— Не знаем, Зена, — ответил Алеппис. — В самом дворце мы не бываем. Только доставляем к берегу грузы, смотрим, чтобы их правильно уложили, говорим морякам, что надо делать в пути, если товар требует особого внимания, и поворачиваем домой.

— Вот бы поглядеть на дворец, — задумчиво проговорил его друг, откидывая с глаз иссиня-черную прядь. — Говорят, он прекрасен. Раскинулся по всему склону: белый мрамор стен и колонн, великолепные статуи, грот в честь Афины и ковры, сотканные самой царицей…

— Да что земледельцы вроде тебя понимают в коврах? — вмешался Алеппис.

— Достаточно, чтобы захотеть на них посмотреть, — ответил Геспер, хлопая приятеля по руке.

Габриэль засмеялась. Юноши взглянули на нее слегка удивленно, словно успели забыть, что она здесь.

Дорога начала подниматься в гору, лес закончился. Теперь вдоль обочин росли редкие серо-зеленые кусты. По мере подъема их вытесняли скалы: валуны, каменные плиты, причудливо наваленные глыбы. Дорога сузилась и стала еще круче, осел заупрямился. Кусты были здесь выше и гуще прежних. Скоро они совсем заслонили валуны. Пронзительный ястребиный крик разрезал воздух.

Габриэль вздрогнула.

Некоторое время тишину не нарушало ничего, кроме скрипа колес и стука друг о друга полных зерна корзин: тяжело дышал осел. Когда путники добрались до вершины, Зена придержала коня, махнула рукой в сторону повозки, советуя подождать, и вышла вперед. Воительница скользнула в тень и направилась к кустам вдоль края дороги. Прикрыв глаза ладонью, Габриэль наблюдала за ней. Волосы Зены буйно развевались по ветру. Королева миновала гребень холма, нетерпеливо заправила за уши непокорные пряди и, заглянув вниз, сделала знак продолжать путь.

Алеппис стегнул осла, но тот не двинулся с места. Устав ждать, Геспер спрыгнул с повозки и вцепился в уздечку, изо всех сил упираясь ногами в землю. Стоя перед упрямым животным, он тянул на себя поводья. Когда осел соизволил наконец тронуться, ноги Геспера оказались далеко впереди его туловища, и бедняга навзничь грохнулся оземь. Он успел откатиться в сторону, и только это спасло его от неумолимо надвигающейся повозки. Геспер вскочил, выругался и прыгнул в повозку.

— Отлично сработано! — улыбнулась девушка.

— Вот глупое Животное, — мрачно ответил юноша, исподлобья взглянув на Габриэль, но через мгновенье тоже рассмеялся. Повозка проехала перевал; внезапно налетел порыв резкого, холодного ветра. Волосы Габриэль разлетелись во все стороны, одна из прядей попала ей в рот. Геспер осторожно убрал ее:

— На твоем месте я бы их чем-нибудь завязал, — крикнул он, пытаясь заглушить ветер. — Тут всегда дует, а сегодня сильней, чем обычно. Похоже, будет буря.

— Чудесно! — прокричала в ответ Габриэль, собирая волосы и наматывая их на руку. Другой рукой она вцепилась в край повозки, трясшейся вниз по склону. Сбоку неожиданно возникла Зена.

— На берегу ждет корабль, — сообщила она. — Кажется, нам везет.

— По-моему, там Собран. Он машет нам, — через плечо крикнул Алеппис, — и у него взволнованный вид.

— Собран взволнован? — Геспер развернулся и весь вытянулся вперед, чтобы посмотреть. — Он же никогда не волнуется! Большую часть жизни Сокран дремлет. Тут что-то не так.

Корабль, вытащенный на берег, имел и весла, и парус. Зена отметила настил из македонской сосны на носу, широкую корму, удобные места для рулевого и впередсмотрящего. В средней части, закрытые высокими бортами, с обеих сторон тянулись скамьи на двух-трех гребцов. Они примыкали к крепкой еловой мачте. Под палубой было приготовлено место для груза и навалены мешки со щебнем, который использовали для обеспечения правильной осадки судна. Корабль казался небольшим и довольно быстроходным. В своем устройстве он соединял достоинства военного и торгового судна. Он был надежен в открытом море, дешев, управлялся маленькой командой, не зависел от погоды, как парусник. Сейчас судно стояло на песке. На палубе два моряка проверяли парус и уключины, еще один оглядывал море, холмы и узкую линию берега. Седой, но еще крепкий человек быстро шагал навстречу повозке.

Алеппис придержал внезапно разрезвившегося ос-ла, а Геспер спрыгнул с повозки:

— Сокран, что случилось? Ты бел, как твоя туника! Моряк, заикаясь, сбивчиво заговорил, глаза его были полны ужаса:

— Беда!.. Враги на острове! Они пришли из-за моря на лодках, роятся вокруг дворца. Нам с ними не сладить, делают, что хотят! — Геспер похлопал взволнованного моряка по спине. Тот сжал его руку так сильно, что юноша сморщился и попытался освободиться. — Это жестокие, злые люди! Они угрожают самой царице. А с тех пор, как наследник Телемах попытался сбежать, они… Кто это? — вскрикнул Сокран, увидев спрыгнувших с повозки Зену и Габриэль.

— Это друзья, Сокран, — успокоил его Алеппис. — Мы им обязаны жизнью!

Сокран оглядел девушек и насмешливо покачал головой:

— Ты и у гроба матери шутить будешь, парень, уж я тебя знаю. А мое дело серьезное. Если мы не вернемся к вечеру, наших детей убьют. Так сказали солдаты, так они и сделают.

— Какие солдаты? — тихо спросила Зена. На мгновение ей показалось, что Сокран не собирается отвечать, да так оно и было. Однако Геспер высвободил руку и обнял моряка за плечи:

— Я тоже не шучу, Сокран, — твердо сказал он. — Ответь ей.

— Это… Они не называют своего главаря по имени, он редко показывается в городе. Это мерзкий тип, вокруг него всегда двадцать стражников с ножами наготове. Говорят…

— Не торопись, — тихо остановила моряка Зена. — Каков он собой?

Светло-серые глаза Сокрана широко распахнулись и выпучились, как у лягушки. Воительница подавила вздох и спросила:

— Высокий? — моряк кивнул. — Выше меня? — Кивок. Наконец Собран снова обрел голос:

— Примерно такой, — он показал, приподняв ладонь ненамного выше собственной макушки. — И такой, — моряк широко развел руки, — в плечах. На нем черная кованая хламида с бронзовыми пластинами на плечах. Так они кажутся еще шире. И… погоди-ка, — взволнованно добавил он, — его руки! На этой, — он поднял правую и затряс головой, — нет, на другой: так! — Собран загнул указательный палец и встревоженно посмотрел на Зену.

— Ага, не хватает пальца на левой руке, — догадалась воительница и улыбнулась. Улыбка эта была зловещей.

Габриэль схватила обеими рунами развевающиеся волосы и сощурилась на солнце:

— Похоже, ты с ним знакома?

Зена улыбнулась еще шире, но ее глаза остались ледяными. Собран сглотнул и попятился, чуть не свалившись на мягкий влажный песок.

— Да, я его знаю. Это человек Драконта, — ответила воительница.

— Этого нам только не хватало, — пробормотала Габриэль. — Значит, возможно, что сам Драконт…

— Драконт! — моряк оступился и вцепился в руку воительницы, она легко освободилась. Он даже не заметил этого и ухватился за Габриэль. Девушка недовольно поморщилась. — Он… Он…

— Точно, — сказала Габриэль. — Вообще-то мне больно, — добавила она. Собран смущенно заморгал, тихо охнул и отпустил ее. Девушка улыбнулась: — Благодарю. Теперь ты можешь успокоиться. Перед тобой Зена. Может, ты о ней и не слышал, но она великий воин, ей все нипочем, — Зена чуть подняла глаза и перехватила удивленный, испуганный взгляд моряка и улыбнулась, на этот раз ободряюще.

Собран отвел глаза и посмотрел в море, вдали виднелась туманная полоса — должно быть, остров Итака.

— Значит, Драконт, — пробормотала Зена, Габриэль бросила на нее тревожный взгляд, беспокоясь, не сболтнула ли она лишнего. Но Сокран так тревожился…

Геспер отрывисто кивнул моряку:

— Зена спасла всех мужчин Изоса; но это слишком длинная история. Когда-нибудь я расскажу тебе. Поверь, Сокран, на нее можно положиться.

Все еще придерживая уздечку, подошел Алеппис и тоже кивнул:

— Это точно, — еле слышно пробормотал он и украдкой взглянул на воительницу: услышала ли? — Прости, я только хотел…

— Ну конечно! — весело перебила Габриэль, но стоило ей взглянуть на подругу, как от веселья не осталось и следа. — Можно с тобой поговорить, Зена? Всего минутку. — Воительница кивнула. — Тогда не будем терять время. Может, вы трое пока займетесь погрузкой?

Зена поддержала подругу:

— Начинайте погрузку. Мы ненадолго, — она повернулась спиной к кораблю и отошла на несколько шагов. — Ну?

С минуту Габриэль молчала, нахмурив лоб и глядя перед собой отсутствующими глазами, и наконец сказала:

— Я знаю, что ты задумала, Зена. Вижу по глазам.

— Неужели?

— Ты собираешься пойти к Драконту и сделать вид, что ты прежняя Зена, жестокая и опасная, которую он знал и любил, да? Как с этим вшивым Мезентием и остальными…

— У тебя есть идея получше? — мягко спросила воительница, когда Габриэль затихла.

— Может, появится, если ты дашь мне время.

— У нас нет времени, Габриэль. Ты слышала, что сказал Собран. Драконт убьет заложников.

Габриэль в отчаянии развела рунами; волосы ее беспорядочно бились на ветру. Словечко, немало удивившее подругу, слетело с ее губ. Девушка машинально поймала пряди и обернула их вокруг руки.

— Я боюсь, что ты останешься с ними.

— Кто знает, — перебила Зена. — Только не в этот раз. Драконт не станет мне доверять, такова его натура. Зато Полизей простак, — воительница поджала указательный палец, подняла руку и невесело рассмеялась.. — Он поверит всему, что я скажу.

— Но…

— Ценю твою заботу, Габриэль, поверь, — Зена взяла девушку за руку. — Но в городе мирные жители: женщины, дети и слуги, которые никогда не держали в руках орудия. Если Одиссей и оставил на острове вооруженных людей, им все равно не сравниться с вояками Драконта. Мы их единственная надежда. Впрочем, можно отправить посланца к царю Менелаю и подождать, пока он пришлет сюда войско.

Габриэль фыркнула:

— О, конечно! Ради старого друга он готов на все! — Может быть. А может, и Нестор тоже. На это уйдут недели, но у жителей Итаки их нет, — воительница зашагала по песку.

Сокран присматривал за погрузкой вина и зерна, но мысли его были далеко, там, где за морем угадывалась полоска земли. Когда Зена вернулась, он едва не ломал руки.

— Сокран, нам надо поговорить, — сказала воительница. — Разговор недолгий. Не перебивай, и тогда мы закончим совсем быстро. А еще лучше, собери всех на палубе, пусть тоже послушают. — Зена слегка подтолкнула моряка, он замахал руками, стараясь удержать равновесие. Воительница заняла его место рядом с двумя поселянами, поднимавшими на корабль за веревочные ручки тяжелую корзину с вином. Габриэль пошла следом.

Двое моряков оказались подростками, рулевой же был старше Сокрана. Это был хилый седой мужичок; мускулы у него наблюдались только на правой руке: следствие его нелегкой работы. К чести рулевого надо сказать, что именно он разом утихомирил товарищей, когда Зена взошла на палубу. Достаточно было его знака и одного слова. Рулевого, в свою очередь, угомонил Сокран, Алеппис и Геспер все еще возились с корзиной, пытаясь укрепить ее понадежнее. Зена бросила на них короткий взгляд, затем оглядела собравшихся.

— Есть ли среди вас те, кого не ждут на острове семьи?

Мальчики переглянулись и застенчиво подняли руки.

— Мой отец ушел с царем на войну, а мать умерла прошлой осенью. Единственный мой родственник — двоюродный брат, — юноша кивком указал на другого парнишку.

— Меня воспитала семья Розеноса, — сказал тот. — Отец тоже ушел воевать. А мать умерла, когда я был младенцем.

Габриэль отвернулась, прикрыв увлажнившиеся глаза.

Зена кивнула:

— Ясно. Вы останетесь здесь, а мы с Габриэль займем ваши места, — прежде чем мальчишки успели возразить, воительница повернулась к рулевому. — На берегу есть охрана? Судно проверяют?

Он посмотрел куда-то вдаль:

— Как только мы причалим, нас встретят двое стражников: один по колено в воде, другой на твердой земле. Тот, что в воде, поднимется на корабль и обыщет его, второй помчится во дворец доложить, если что-то не так. Он на коне.

— А что не так. Скажем, он обнаружит на корабле лишних?

— Ну, если кто-то из нас пропал, или на судне не тот груз… Они сказали: любая мелочь.

— Как твое имя, рулевой?

— Мелайос, воительница, — он указал на чернобородого, черноволосого великана, который увязывал корзину с вином: — А это Зоран.

— Значит так, Мелайос. Высади двоих мальчиков на берег и столкни корабль в воду… Стой! Нам нужны их хламиды и шапки.

— Мальчики могут вернуться с нами в Изос, — предложил Геспер, выбираясь из трюма.

— Возвращайтесь скорее и отправьте гонца в Пилос, — велела Зена. — Сошлитесь на меня, чтобы вас пропустили к царю Нестору, расскажите ему, что творится в Итаке. Передайте, Зена настаивает, чтобы царь разослал вести остальным правителям союза и призвал их в Итаку на помощь. — Воительница взяла одну хламиду из плотной синей ткани, накинула ее на плечи и протянула другую Габриэль. — Выполняйте.

Геспер хотел было что-то сказать, но Алеппис потянул его за собой. Юноша промолчал. Два юных моряка уже стояли на песке, упершись плечами в борта корабля и готовые в любой момент столкнуть его в воду.

Габриэль спрятала волосы под шапку, поправила выбившиеся пряди и мрачно огляделась вокруг:

— Ненавижу Корабли!

Зена одарила ее язвительной улыбкой:

— Можешь пойти пешком, если хочешь. Девушка рассмеялась, но видно было, что ей не так уж весело. Прозвучала команда, корабль тяжело, со скрипом пополз к морю. Габриэль едва не потеряла равновесие:

— Теперь уж ничего не поделаешь. Прекрасное путешествие, не правда ли? Которое весло мое? — Сокран прыснул от смеха, но успел прикрыть рот рукой, как только девушки повернулись к нему.

Зоран ткнул пальцем вперед:

— Поищи на носу. Воительница, твое место здесь, — моряк указал на скамью по правому борту. Она была ближе к корме.

Зена ответила:

— Я разберусь. Помоги Габриэль.

Корабль закачался на низких волнах, Мелайос выкрикивал Команды, Зоран поднял парус, Сокран взялся за весло. Габриэль швыряло от борта до борта, девушка окончательно потеряла самообладание. Зена поймала ее за руку и отвела к невысокой скамье по левому борту. Там она усадила бедняжку, вложила ей в руки длинное весло и сама уселась неподалеку. Мелайос резко кивнул, взглянул на правый борт, где только что сел за весло Зоран, и стал выводить корабль в открытое море. Судно то проваливалось в пучину, то взлетало на гребни волн, неуклюже кренясь и раскачиваясь. На гребцов обрушивались соленые брызги.

— 0-о-ох! — стонала Габриэль. — Вот и корма поднялась. Мы плывем задом наперед, и я ничего не вижу.

— Обычное дело. Ты всегда так себя чувствуешь в море, — непринужденно сказала Зена. — Греби по команде, и все наладится, — воительница посмотрела на двух моряков, стоявших на открытой площадке для грузов, уперлась правой ногой в обшивку и начала отбивать ритм, ударяя левой ногой по скамье Габриэль.

Она знала, что девушка долго не продержится, когда они плыли в Трою, лицо подруги было бледно-зеленым, и даже на обратном пути, выдавшемся на редкость спокойным, ей дважды было совсем плохо. Теперь Габриэль мужественно продержалась целый час, прежде чем снова застонать.

Воительница безжалостно рассмеялась и поднажала на свое весло, чтобы возместить потери:

— Если тебе нездоровится, советую свеситься за борт.

— Нездоровится! Да я умираю! — Габриэль выжала из себя смешок. — Может, мне и правда пойти пешком?

— Ты не так легка, чтобы это проделать, — ответила Зена. — Тебе просто надо подышать очень глубоко. Тебе полегчает.

Габриэль снова застонала, но соскользнула со скамьи и чуть не разбила себе голову, когда волна приподняла наружную часть весла. Девушка бросила на подругу безумный взгляд, упала на четвереньки и медленно поползла к борту. Оба моряка с любопытством наблюдали за Габриэль. Перехватив ледяной взгляд воительницы, они немедленно занялись делом.

— О-о-о, — Габриэль вытащила из-под коленей подол хитона, на который уже успела наступить, и, качаясь, встала на ноги.

— Невероятно! Так еще хуже. Все шатается, как… О-о-о, я умру! — пока она брела к борту, ветер добрался до ее волос, подхватил их и обмотал вокруг лица Габриэль. Она кое-как собрала одной рукой летящие пряди, а другой дотянулась до деревянного борта.

— Ой! — радостно вскрикнула она минуту спустя. — А здесь не так уж плохо. Мне уже лучше. Ветер такой прохладный и… О, боги! — внезапно переменилась в лице Габриэль. — О, какая мерзость! Вода вся белая!

— Ну и не смотри на нее, — прокричала Зена. — Пригнись, чтоб тебя не заметили с берега. Стоит им увидеть твои волосы, и хламида окажется ни к чему.

— О, Посейдон, — простонала Габриэль, обеими руками поймала волосы и запихнула их под шапку. Корабль провалился в волны: Мелайос пытался направить его по ветру. Габриэль еще раз застонала и упала на доски. Зена прикусила губу, чтобы не засмеяться, и глубже погрузила весло в разыгравшееся море.