Пустой трон Одиссея

Глава 10

Двадцать быстрых осторожных шагов привели Зену в новый ход для слуг. Он вел к дворцовому фасаду. Воительница поколебалась, чутко прислушалась и подала плечами. Еще раз бросив в обе стороны главного коридора внимательный взгляд, она скользнула в боковой ход и пробежала часть пути. Тесно прижимаясь к стене, она попеременно смотрела то в одну, то в другую сторону, не забывая заглядывать в ниши. В большинстве своем это были кладовые.

Среди пустых ниш попалась одна, заполненная глиняными кувшинами. Позади себя воительница услышала шум. Она скользнула в нишу и затаилась в темноте. В углублении пахло лимоном. Масло для ламп.

В главном коридоре раздался шум и приглушенная брань.

— Клади, — раздраженно пробормотал кто-то. — Он велел присмотреть за ней и убедиться, что она пошла, куда сказала. А еще он приказал не болтать.

— Ну так заткнись! — прорычал второй. Минуту спустя по главному коридору прошагали два человека. Один из них метнул взгляд в сторону узкого хода, но не остановился.

Ход оказался коротким. Направо начинался скат, налево углубление, заставленное низкими грубыми скамьями и пустыми корзинами. Потянуло свежим ветерком. Верхняя корзина с веревочными ручками задрожала и упала на пол. На ее месте в стене оказалось отверстие.

Зена застыла в неподвижности и настороженно прислушалась. В коридорах царила тишина. Мужской гогот доносился издалека. Воительница отодвинула корзины и заглянула в отверстие. Это было отверстие для доступа воздуха, не длинное, но тесное. Зена устремила взгляд в темноту. На холмах пестрело около двадцати костров. Они находились дальше, чем можно было предположить. За ними высилась горная цепь. Воительница, насколько возможно, высунулась нарушу и снова огляделась. Чуть в стороне виднелась пристройка к дому. Над ней была совершенно плоская крыша.

Зена решительно протиснулась в отверстие. Внизу начинался крутой откос, но несколько деревьев все же росли и здесь. Она прыгнула, упруго отскочила под кроны деревьев, быстрой перебежкой оказалась у пристройки и, ухватившись за лепные украшения, взобралась на крышу.

Стражи не было. Драконт сказал, что не подпускает вояк ко дворцу. Может, хоть в этом он не солгал. Зена приостановилась, чтобы сориентироваться, и оглянулась на вражеский лагерь. У воды было заметно движение. Корабль Сокрана вытащили далеко на берег, на песке возились несколько человек. Один из них отдавал приказы. «Спокойной ночи, Метрикас», — иронично подумала Зена, отворачиваясь.

В покоях царицы все еще горел свет, свободно колыхались занавеси. Зена бесшумно спрыгнула на балкон и замерла, проверяя, все ли спокойно. Свернувшись калачиком, Габриэль спала среди груды подушек, царица укрыла ее серебристо-синим покрывалом. В комнате по соседству мягко звучали женские голоса. Вероятно, там была купальня.

Зена шагнула вперед, замерла. У стены кто-то был. Воительница не видела незнакомца, но отчетливо слышала его дыхание. «Скорее всего, мальчишка», — решила Зена. Она слабо покачала головой и отступила к поручням. Разбегавшись, Королева воинов резко прыгнула в комнату, перекувырнулась по полу и вскочила, готовая отразить нападение. Телемах не шевельнулся. Он смотрел на воительницу, распахнув глаза и открыв рот. Расписной кувшин выскользнул из его рук. Зена безжалостно ухмыльнулась:

— Отличная идея. Давно здесь? Паренек покраснел и прикусил губу:

— Пришел, когда услышал снаружи звук. Я подумал, что смогу зайти сзади и…

Тихий шорох прервал разговор.

— О, сын мой, — вскрикнула Пенелопа. Зена взглянула на нее и снова повернулась к царевичу.

Такого красного лица она не видела никогда в жизни.

— Мама, я думал, это кто-то из тех…

Зена не сводила с мальчишки глаз и, когда он перехватил ее взгляд, придала палец к губам. Подумав о царице, он опустил глаза в пол.

— Телемах, я запрещаю тебе даже разговаривать с этими людьми! Не говоря уже о нападении! Как ты можешь идти один против… мясников? Да еще с простым кувшином! — воительница подняла руку, и разгневанная царица затихла.

— Все в порядке. Никто не пострадал. Я поговорю с Телемахом.

— Я… Да, пожалуйста. Может быть, тебя он послушается.

Телемах пошевелился. Зена снова приложила палец к губам. Царица удалилась. Теперь оставшиеся слышали только ее печальный голос и тихие ответы служанки.

— Неужели ты прикажешь мне…

— Прятаться у матери? Почему ты так решил? — Тишина в ответ. Воительница взглянула на Габриэль, сонно моргавшую и пытавшуюся приподняться на локте. — Все хорошо, Габриэль. Спи.

— М-м-м… Спасибо, — пробормотала девушка и откинулась на подушки. Телемах неслышно прошел по комнате и поправил на ней покрывало. Потом он тихо вернулся к воительнице.

— Она такая милая! Маме нравятся ее рассказы. Я давно не видел, чтобы царица смеялась от счастья. Габриэль очень много знает об отце и его приключениях.

Зена увела мальчика в дальний конец зала. Прихватив несколько подушек, она бросила их у стены и вытянулась там же, указав пареньку на пол рядом с собой. Телемах тоже взял подушку и, устроившись у Зены под боком, снова заговорил:

— Ты знаешь, как Одиссей победил волшебного немейского льва? А как он проник в подземное царство и похитил трехголового Цербера? От самого берега Стикса! А как…

— Я все это слышала, — перебила Зена. Еще бы ей не слышать. Она знала даже больше: все эти подвиги совершил Геракл, а не Одиссей. «Надеюсь, Телемах не узнает правды, — подумала воительница. — По крайней мере, в юности. Хорошо, что Габриэль поболтала с Иолаем, пока я спасала Прометея. Габриэль правильно сделала. Ей это всегда удается. Глаза мальчишки сияли. Может быть, когда вернется его отец и расскажет свои истории, Телемах не вспомнит сегодняшний вечер. Если доживет до этого часа». Зена заговорила о другом:

— Твоя мысль неплоха. Правда, окажись на моем месте враг, ты бы погиб. А если ты умрешь, кто защитит твою мать?

Мальчик побледнел:

— Прости.

— Не извиняйся. Ты жив. И я уже сказала, что твоя идея верна, но над ней надо поработать. Я покажу тебе, как напасть на врага и не получить ножом под ребра. Я научу тебя всему, на что хватит времени, — Телемах хотел было заговорить, но воительница подняла руку. — Может, этого мало, но здесь творится слишком много безобразий, и у меня уйма дел. Ты молод и ловок в движениях. Это хорошо.

— Моей матери это не понравится.

— Я уже говорила с ней. Кажется, она все поняла. Но пока не вернется Одиссей, ты — все, что у нее есть. Если он никогда не вернется, ты будешь единственным напоминанием об отце. Тебе от этого не легче, верно? — Телемах мрачно помолчал и качнул головой. — Завтра я поговорю с ней опять, а теперь слушай. Каждый день, пока мы не расправимся с Драконтом, ты будешь видеть меня во дворце. Тебе может показаться, что я на их стороне, но это не так. Я знаю почти всех воинов в лагере и сделаю все, чтобы они мне поверили. Мои поступки могут тебе не понравиться.

— Я… Хорошо.

— Если наши пути пересекутся и ты захочешь мне перечить, на здоровье. Драконта ты ни в чем не убедишь, он хитер. Но большинство его солдат гораздо глупее.

— Их много, сотни две, — невпопад ответил Телемах.

— Знаю.

— Если тебя убьют, что будет с моей матерью?

— Меня не убьют. Я не собираюсь начинать здесь войну. По крайней мере, в открытую. И проигрыш тоже не в моих планах.

— Что ты намерена делать? Зена пожала плечами:

— Пока не знаю. Посижу здесь и немного подумаю. Иди спать.

На секунду ей показалось, что Телемах хочет поговорить еще, но он кивнул, поднялся и отбросил подушку. Она упала на стул Пенелопы у ткацкого станка, царевич бросил грустный взгляд в сторону маленькой комнаты и вышел на балкон. Чуть погодя Зена услышала тихий шорох, и наконец все стихло.

В зал вошла прислужница царицы. Сняв с руки желтое покрывало, она набросила его на постель и удалилась. Мгновение спустя в покоях появилась Пенелопа, облаченная в одеяние того же цвета. Зена поднялась.

— Воительница, — мягко начала царица и бросила взгляд на Габриэль, убеждаясь, что девушка спит. Пенелопа прошла через комнату и опустилась на резной стул. — Где мой сын?

— Ушел к себе.

Царица слабо вздохнула, закрыла глаза и покачала головой:

— Ну, хорошо. Его комната этажом ниже. Не люблю, когда он так спускается, но ничего не могу поделать. Он научился этому в восемь лет, — женщина взглянула на неподвижную и молчаливую воительницу. — Не надо слов, я знаю, что ты обо мне думаешь. Сегодня я сказала себе, что Телемах уже не ребенок. Я позволю тебе его обучать. Габриэль много рассказывала о тебе.

— Неудивительно, — пробормотала Зена. Царица на минутку повеселела:

— Твоя подруга очень мила. Я давно не принимала такую приятную гостью. С тех пор, как муж отправился на войну, в Итаку почти никто не заезжал. И вот появились эти… — Пенелопа немного помолчала. — Я не буду ограничивать Телемаха. Но когда я увидела его лицо и разбитый кувшин… Я не сдержалась.

— Все начинается с решения. Я и не ждала, что вы изменитесь в одну ночь. Царевич знает, почему вы его оберегаете.

— Да? — Пенелопа вдруг зевнула, прикрыв рукой рот. — Ты, наверное, думаешь, что, сидя здесь взаперти, невозможно измучиться? Бывало, я обходила весь остров и часами гуляла, не замечая усталости. Но с тех пор, как дворец захвачен, я чувствую, что силы покинули меня.

— Страх изматывает, — сказала Зена. — И вам, наверное, плохо спится. Ступайте, ложитесь. Я постою на страже.

— Спасибо, — просто ответила Пенелопа. Легкой, молодой поступью она прошла через комнату, устроилась на постели и, укрывшись тончайшей тканью, закрыла глаза. Воительница отошла на свое место у стены, потерлась о нее плечами — стена оказалась шероховатой — и устремила взгляд в темный потолок.

— Что же теперь? — проговорила она.

Зена надолго задумалась. Габриэль ворочалась и постанывала во сне. Воительница встала и подошла к груде подушек, где спала девушка. Казалось, это успокоило Габриэль. Царица не двигалась, но, возможно, тоже не спала. Зена вышла на балкон. Отойдя в тень, воительница прислушалась. Из лагеря все еще доносились голоса, но шум уже утихал. Половина войска спала мертвым сном. «Интересно, кто там», — подумала Зена. Когда наступит утро, она все узнает.

Среди деревьев кто-то завозился. Зена вгляделась в темноту. На открытое пространство вышел дозорный, державший в руке короткое копье. Он осмотрелся, обернулся на лагерь, проверил балконы и крышу. Удовлетворенный обходом, он снова шагнул в тень и скрылся за углом. На два этажа ниже горела масляная лампа, но ничто не нарушало тишины. На крыше спокойно. Зена вернулась в покои, ногой отшвырнула к выходу несколько подушек и проверила засов. Скрестив лодыжки и сложив на груди руки, она прислонилась к двери и закрыла глаза.

Утренние лучи коснулись тонких занавесок, и едва Заметный теплый ветерок приподнял легкую ткань. Зена стояла на балконе, откинув голову и наслаждаясь солнцем. Потом она гибко потянулась. В покоях суетились служанка царицы и наливавший Драконту вино старик. Он принес Пенелопе завтрак.

Воительница уже успела поесть. Еще до рассвета в дверь постучали, Зена встревожилась и вскочила на ноги. Чутко прислушавшись и приоткрыв створки, она впустила Лемноса. Повар принес виноград, круглые фруктовые пироги, еще не успевшие остыть, и кувшин вина, разбавленного водой. Он отмахнулся от ее благодарности и поставил перед воительницей поднос.

— Вот не думал, что кто-то может пожалеть Раммиса. Хочу тебя поблагодарить. И постараюсь держать его от тебя подальше.

Коротышка скрылся, прежде чем она успела ответить. Странно. Зена с сомнением поглядела на съестное, но через минуту успокоилась. Лемнос не умел притворяться. Он не мог подсыпать яд… да и не стал бы. «Все равно ты не проживешь без еды», — сказала себе воительница и с удовольствием вдохнула аромат свежеиспечённого хлеба. Откинувшись на подушки, она запустила зубы в пирог.

На балкон вышла Габриэль и встала рядом с Зеной.

— Надеюсь, ты провела ночь так же хорошо, как я, — сказала девушка.

— Лучше не бывает.

— Не знаю, чем цари набивают подушки, что недоступно простым смертным, но они чудесны. Я спала словно на облаках, — Габриэль безмятежно оперлась локтями о парапет и посмотрела вниз. — Я не слышала, как ты вернулась: наверное, уже обменивалась легендами с Морфеем, — Зена улыбнулась и не стала отвечать. — Знаешь, пока тебя не было, мы замечательно провели вечер.

— Знаю-знаю.

— Ого! Э-э… Ты… составила план?

— Не совсем, — воительница сладко зевнула. — Я обедала с Драконтом.

— Что?! — задохнулась Габриэль. Потом она оглянулась на покои царицы и понизила голос. — И что же у него на уме? Царица хочет знать, и мне пришлось немало поболтать, чтобы отвлечь ее от этих мыслей. И даже теперь я не уверена, что мне это удалось.

— Может, и не удалось. В конце гонцов, это ее остров, ее сын, ее подданные. А Драконт живет себе припеваючи и, кажется, не собирается никуда уходить.

— Да. Дела обстоят неважно.

— Могло быть и хуже. Например, если б он поселил во дворце солдат.

— Вот так мысль! Причем, справедливая мысль, — Габриэль поколебалась, украдкой взглянула через плечо и добавила: — Представляешь, Пенелопа уверена, что Драконт задумал на ней жениться!

— Нетрудно представить, тем более что именно этого он и хочет. Жениться на Пенелопе и ни на шаг не отпускать Телемаха. Тогда царица сделает все, что поделает Драконт, царь Итаки.

Габриэль возмущенно сморщила лоб:

— Драконт, царь Итаки? Этого никто не позволит.

— Он не будет ждать разрешения. Габриэль негодующе нахмурилась:

— Наверное, ты права. А мы с ним сладим? — тревога звучала в голосе девушки, тревога, но не страх.

— Да. Именно мы, — ответила Зена, — ты и я. Работы хватит на нас обеих, Габриэль. У тебя нелегкая задача: оставайся здесь, поддерживай Пенелопу и не позволяй ей думать о Драконте и его войске. А я должна ускользнуть отсюда и разведать, кого из его солдат я знаю, насколько они предсказуемы и что знают обо мне. Я понаблюдаю за лагерем и вернусь уже с планом действий.

— Конечно. Раз плюнуть, — сказав это, Габриэль в шутку проворчала: — Мне всегда достается самое сложное.

Зена положила руку ей на плечо и подождала, пока девушка не улыбнулась.

— Я знаю, нелегко сидеть и ждать. Но то, что ты делаешь, очень важно. Я бы не справилась. Вчера ты дала Пенелопе возможность забыться и почувствовать себя счастливой. Она благодарна тебе за рассказы о муже.

— Правда?

— Ты заставила царицу поверить, что Одиссей действительно может быть на пути домой. Ты заставила Телемаха гордиться отцом, Габриэль, а ведь ты слышала, что он говорил накануне. То, что ты сделала своими рассказами, недалеко от магии. Продолжай говорить — и наслаждайся жизнью в роскошном дворце. Тебе нескоро опять доведется пожить в царских покоях.

— Отличная мысль, — согласилась Габриэль. — Я не говорила, что покрывала пахнут здесь фиалками и розами?

— Звучит здорово. Надеюсь, сегодня и мне удастся под ними поспать вместо того, чтобы сидеть у стены, — Зена повернулась, чтобы уйти, но вдруг что-то вспомнила и оглянулась. — Если сюда зайдут слуги, уведи их в сторонку, чтобы царица не слышала, и хорошенько расспроси о новостях.

— А если они не захотят отвечать?

— Это и есть твоя работа: убеди их, что царица ничего не узнает, а известия ты передашь Зене. Спрашивай обо всем на свете, важной может оказаться любая мелочь.

— Слуги-слуги, — эхом повторила Габриэль и оживилась: — Будет сделано! А ты куда?

— Посмотрю, насколько осведомлены люди Драконта.

Немного погодя Зена прошла в перистоль и с удовольствием потянулась. Солнце. В этот час оно чудесно, а чуть позже станет невыносимо жарким. Зена закинула голову и почувствовала, как теплые ласковые лучи скользят по векам и волосам.

С ведущих на перистоль широких, невысоких ступеней донесся слабый звон военного снаряжения. Зена снова потянулась:

— Доброе утро, Драконт, как спалось? Военачальник постоял с минуту в сомнении и присоединился к девушке:

— Как тебе это удается?

— Как я узнала, что это ты? Легко. Твой меч ударяется о медные наколенники. Такие доспехи носишь только ты.

Драконт изумленно взглянул на Зену и улыбнулся.

— Должно быть, ты хорошо выспалась, раз встала так рано.

— Может быть, — ответила воительница, разглядывая его из-под черных ресниц. — А может, я хочу посмотреть, что ты называешь войском. Пока все отсыпаются после попойки.

Военачальник угрюмо засмеялся и указал на пестрый палаточный лагерь:

— На этом Крошечном острове не надо даже следить за порядком. Здесь сражаться некому, а чтобы отразить нападение извне, не нужно умение: только численное преимущество. Стоит как следует напугать захватчиков, и ты победитель.

— Не учи меня, — забавляясь его поведением, ответила Зена. — Не забывай, я умею воевать.

— Умела. Кто знает, кем ты стала теперь. Она вздохнула:

— Драконт, мне нет дела до твоих сомнений, и я не позволю себя дразнить.

— Разве я дразнил? Хочешь обойти со мной лагерь? — он снова указал на палатки.

Над лагерем стоял тошнотворный запах. Зена успела забыть, как мало нужно времени для того, чтобы распространился этот крепкий, тяжелый дух. Драконт перешагнул через пару распростертых на земле вояк, облаченных в кожаные доспехи. Один из них все еще сжимал мех, мешок для вина. От них несло потом, прокисшим вином и тем, о чем Зена предпочла не думать.

— Они хоть иногда моются? — спросила воительница, когда Драконт продолжил путь.

— Зачем? Никто им за это не платит.

— Верно, — согласилась Зена и направилась к следующей группе палатой. Руки ее были расслаблены, но в любой момент готовы к удару. Она заметит любую опасность. Драконт шел позади нее, чуть справа, и легко мог бы схватить ее, если б захотел. «Тонкий замысел, — сухо отметила Зена. — Ты всегда был хорошим стратегом, Драконт, а с годами становишься еще лучше». Ветер дул от военачальника к Зене. Она чувствовала едва уловимый запах лимона и теплой кожи.

Воительница и Драконт продолжали путь. Лагерь еще спал. На его границе, отмеченной валунами, Зена остановилась: раздраженные голоса нарушили тишину мирного утра. Они доносились из палатки, украшенной Знакомым знаком: две змеи обвивали копье. Полевой госпиталь. Голоса перебивали друг друга, громовое рычание заглушало их все:

— Во имя Зевса! Если мой братец решил, что вы можете держать меня здесь вечно!..

Драконт вышел вперед, откинул полог и шагнул в палатку. Зена оглянулась на дворец. Во всем просторном белоснежном здании не видно было никаких признаков жизни. Воительница пожала плечами и последовала за своим спутником. Драконт говорил с воякой еще больших размеров, чем он сам. Впечатление усиливала окладистая рыжая борода, тяжелые доспехи и раскатистый голос. Военачальник выхватил меч. Зена поймала стратега за руку и улыбнулась его разъяренному противнику:

— Здравствуй, Метрикас, как твоя голова? Громила выкатил глаза:

— Ты! — выдохнул он наконец. — Я…

— Ты помолчишь, — хрипло перебил Драконт. — Или поплывешь с братцем на материк.

— О! — Метрикас сжал кулаки. — Только ради брата. Драконт улыбнулся одними губами.

— А ради меня? — вкрадчиво спросил он. Метрикас вдруг затих и нервно сглотнул. Военачальник холодно смотрел ему в глаза. Громила не выдержал и отвел взгляд в сторону.

— Эта… Эта женщина! — прорычал он.

Зена сложила на груди руки и лениво улыбнулась. Разъяренный громила был не так уж опасен. Как бы ни был велик противник, с ним можно сладить. Надо только найти верный подход. «Пожалуй, придется вывести его из себя», — бесстрастно подумала Зена и улыбнулась пошире:

— В следующий раз возьми подкрепление. Не повредит.

Метрикас едва не потерял голову от бешенства, но, взглянув исподлобья на Драконта, сдержался. Прищуренные глаза исчезли под Кустистыми бровями.

— Имена, женщина, — прошипел он. — Мне нужны имена. Кто был на том судне и как они перехитрили меня?

— План предложила я, — невозмутимо ответила Зена. Несколько секунд Метрикас, не отрываясь, смотрел на нее, потом попятился, махнул рукой и, грязно выругавшись, ринулся вон из палатки. Двое врачей, судя по всему, почтенные пожилые египтяне, многозначительно переглянулись и направились к скамье в дальней части палатки. Там стонал юноша, едва отрастивший первую жидкую бородку. Зена взглянула на паренька, отвернулась и вышла из госпиталя. Позади нее Драконт беседовал с лекарем:

— Я поговорю с Мерониасом. Пусть знает, что его брат совсем отбился от рук.

Мгновение спустя военачальник снова очутился рядом с Зеной.

— Забавное представление, — сказала она. — А что теперь?

Драконт пожал плечами и обвел рунами весь лагерь:

— Тебе решать. Я только провожатый, — Зена искоса с усмешкой взглянула на него, оглянулась на дворец и направилась к невысокому холму. — Значит, сюда, — помолчав, сказал военачальник. — Обмен любезностями пошел нам на пользу. В следующий раз я действительно оставлю на корабле охрану.

— Странно, что ты раньше об том не подумал, — сухо ответила девушка.

— Надо бы, но я поручил все заботы Мерониасу, а тот, должно быть, переложил их на Метрикаса. Метрикасу пора научиться думать, — произнес Драконт.

— Что? — отрывисто рассмеялась воительница, пробираясь меж двух палаток и поднимаясь на холм. — Ты делаешься мягкосердечным, Драконт.

— Мерониас мне нужен, а он очень привязан к своему брату. Приходится терпеть и Метрикаса. Зато оба у меня в руках.

— Слишком тонко проделано, — насмешливо вставила Зена. — Где прежний Драконт? — воительница повернулась к спутнику, ее волосы развевались по ветру. Стратег улыбнулся, что-то просчитывая в уме:

— Он никуда не пропал, не сомневайся. Просто я перестал разрушать все, что попадается на пути, и уби-вать каждого встречного. Сейчас я занят другим. Я хочу собрать хорошее войско, где буду доверять каждому солдату. Я ищу командиров с головой, на которых можно полностью положиться. Мерониас почти то, что нужно, — Драконт пожал плечами. — Конечно, я заменю его, когда найду кого-нибудь получше. Найду человека, которого не нужно удерживать силой и золотом.

— Это приглашение? — спросила Зена.

— Возможно. — Молчание. Военачальник отвернулся и прошел несколько шагов по полевым цветам и сочным травам. Остановившись, он устремил взгляд на западное побережье материка. — Признайся, ты не хочешь быть царицей Итаки.

— Почему нет? Разве я не могу день напролет сидеть в роскошных покоях и ткать узорные покрывала? Драконт тяжело вздохнул:

— Не в том дело. Ты не доверишься мне.

— Наверное, нет, — Зена улыбнулась. — Но ты обдумай эту идею. Возможно, она решит многие проблемы. Драконт невесело рассмеялся:

— Возможно, она создаст больше проблем, чем решит, — глаза военачальника были непроницаемы, лицо ничего не выражало. На мгновение Зене показалось, что он готов еще что-то сказать, но Драконт резко повернулся и зашагал вниз по склону.