Пустой трон Одиссея

Глава 11

Зена неподвижно стояла на холме, провожая Драконта бесстрастным взглядом. Когда он скрылся из виду, затерявшись среди бессчетных палаток своего лагеря, воительница медленно повернулась и осмотрелась. Она искала наблюдательные посты и присматривала удобные места для себя. Холм уходил вниз пологим, заросшим травой склоном, а вершина его была голой, каменистой и крутой. Далеко внизу плескалось море. У начала каменистой полосы росли раскидистые древние дубы. Чуть ниже по склону, в сотне шагов от Зены, высились еще два могучих дуба, вокруг которых виднелась молодая поросль. Дальше, к неуютному берегу, тянулся узкий крутой овраг. На берегу стояла одинокая хижина, рядом с ней паслись свиньи. Лениво колыхались волны прибоя.

С другой стороны холма в море виднелась темная полоса: скорее всего, материк. Сам склон здесь был более пологим и длинным. Около двух рыбацких лодок суетились солдаты Драконта. Корабль, на котором пару дней назад прибыли на остров Зена и Габриэль, стоял на песке, рядом с судном поменьше. На палубе воительница заметила двух моряков и стражника. Рассмотреть, кто это был, не удавалось.

В лагере царила тишина.

Зена бесшумно скользнула в ближайшую дубраву и застыла в густой тени, напряженно прислушиваясь. Никого. Воительница подпрыгнула, ухватилась за ветку, росшую параллельно земле, и взобралась на дерево. Отсюда она как на ладони увидела дворец и лагерь. Утренний ветерок шевельнул листву, и Зена передвинулась, прислонилась спиной к толстому стволу.

Со своего поста воительница видела и деревню, где жили дворцовые слуги: десяток хижин, отделенных от лагеря пригорком, поросшим травой. Домишки выглядели достаточно прочными, чтобы выдержать ветры и укрыть обитателей зимой. Вдоль дороги, ведущей к рыбацким лодкам, тянулся низкий забор из кольев и веток. Другая изгородь защищала сады, расположенные на склоне холма. Там в тесном загоне паслись две свиньи. Деревня казалась безлюдной. «Неудивительно, — рассудила Зена. — Те, кто не в лодках и не во дворце, сейчас прячутся за железными засовами». Она почесала зудящее плечо о шершавую кору и снова взглянула в сторону палаток. Солнце уже стояло высоко, когда лагерь стал оживать. Четверо вояк направились к морю, еще двое взяли плетеницы — сосуды в плетеной корзине — и прошли за палаткой врачей. Они скрылись из глаз, спустившись в крутой овраг, но мгновением позже появились снова. Вероятно, на дне находился ручей или колодец. Его не было видно за резкими изгибами каменистых склонов. На некоторое время солдаты опять скрылись из виду; когда они вышли из оврага, в плетеницах плескалась вода.

Остров казался спокойным и мирным, но это впечатление было обманчивым. Послышалась брань; из крайней палатки, размахивая руками, выбежал мальчик и ничком рухнул на землю. Кто-то расхохотался, кто-то выкрикнул грубость. Мальчик вскочил, оглянулся и бросился вниз по склону.

«Пора обойти весь остров», — решила воительница, но прежде чем она спрыгнула на землю, около полевого госпиталя поднялся шум. На холм огромными шагами поднимался Метрикас, он размахивал рунами и яростно рычал. За ним с трудом поспевал мужчина, лишь немного уступающий великану в росте. У него были такие же рыжие волосы и отличная кольчуга. «Мерониас. Это о нем говорил Драконт», — Зена притаилась, заинтересованная происходящим. Под первым же дубом Метрикас остановился, прислонился к стволу. Брат сел рядом в тени. Теперь Зена разбирала каждое слово.

— Они хотели меня убить! Драконт не понимает! Скажи ему! — Метрикас бушевал.

— Сам скажи! Давай, лезь в петлю, — Мерониас тоже был взбешен. — Говорю же, он зол. Два года я налаживал отношения, а теперь ты собираешься все разрушить!

— И не думай меня одурачить, Мерониас. Ты нужен Драконту, чтобы держать в узде весь этот сброд.

— Он и сам справится, если захочет. А в таком случае… — Мерониас выразительно провел ладонью по горлу. Тишина. Братья молча глядели друг на друга. Метрикас стоял к Зене спиной. Она могла разглядеть только нечесаную Копну рыжих волос и плечи громилы. Лицо Мерониаса все еще пылало от бега и ярости, а глаза метали молнии. Рыжие волосы, глаза, огромный рост — сходство на этом кончалось. В лице Мерониаса, несмотря на ярость, угадывалось достоинство и работа мысли.

— Послушай, Метрикас, — заговорил брат, внезапно сменив тон. — Я у тебя немного прошу, так? Держи своих головорезов в рампах, не трогай слуг и не подпускай свою пьяную банду к женщинам. Пусть сидят в лагере и к стадам — ни на шаг. Кстати, спасибо, что поставил часовых у лодок… Но ослушаться приказов Криноса — это уж чересчур! В следующий раз, если только следующий раз будет, при Драконте помалкивай. Ах, да! Ты его не сразу заметил!

— Там была эта девушка! Она из тех, кто…

— Что я, Зену не знаю? Всем известно, что это она стукнула тебя по голове и оставила под палубой. Зачем ты бегал по острову и рассказывал об этом каждому встречному?

Метрикас в бешенстве выругался:

— Она знает, кто был на корабле.

— Не будь ребенком, брат! Конечно, знает. Только тебе она выдаст моряков, когда рак на горе свистнет. Ты только попусту тратишь силы.

— Кринос мог бы пойти в деревню и выяснить… Мерониас вскочил на ноги и оказался рядом с братом.

— Послушай, все кончено. Эту историю забыли. Разумеется, Кринос должен был узнать имена моряков еще до того, как корабль вышел в море. И ему это ясно, потому что сегодня утром я все ему объяснил. Но мы не можем изменить прошлое, правда? Кстати, Драконт не жаловался, что Зена оказалась в лагере, так? — Молчание. — Так. Головы с плеч не полетели, насквозь никого не проткнули. Вряд ли Драконт ожидал, что воительница появится здесь, тем не менее, никто не наказан. Подумай, что это значит, — на этот раз молчание затянулось. — Поклянись, что забудешь о мести, брат.

— Отстань!

— Нет! — перебил Мерониас, и к удивлению Зены громила замолчал. — Собираешься командовать людьми, так начни с себя. Клянись, или, даю слово, завтра ты со своей бандой высадишься на материке. Станешь захудалым разбойником, как тебе на роду написано.

— Я… — громила привалился к дереву. — Я не виноват! Знаешь, сколько таких шаек развелось? И всем надо убивать, грабить, насильничать. Им нужны жертвы. А где их взять? Все разграбили до нас. Знаешь, как головорезы опасны, когда голодны.

— Зена не годится на роль жертвы. Успокойся. Пока я в лагере Драконта, у тебя будет еда, и кров, и доля от награбленного. Ты будешь командовать теми, кого привел с собой. Все, что требуется — держаться подальше от военачальника. И Зены. Она тебе не по зубам. Клянись, говорю!

— Ну ладно, — промямлил Метрикас, — Клянусь.

— Отлично. Ты не пожалеешь.

— Я уже пожалел, — в раздражении ответил Метрикас. — Ты хоть знаешь, как у меня болит голова? Мерониас хлопнул в ладоши:

— Ты сегодня ел? — брат осторожно покачал головой. — У меня остался хлеб и уха. Пойдем, — он повернулся и зашагал вниз по склону.

Метрикас дал ему отойти и взглянул туда, где солда-ты вытаскивали крутобокую лодку дальше на берег.

— Клянусь, — проворчал он. — Да, клянусь, что Зена за все заплатит. Кровью.

Мерониас выкрикнул его имя. Громила обхватил го-лову руками и прокричал в ответ: — Иду!

Некоторое время Зена не двигалась с места, обдумывая услышанное. Слабая улыбка тронула ее губы:

«Конфликт начальника и подчиненного всегда кстати. Но как его использовать? Время покажет». Воительница бросила по сторонам внимательный взгляд и, перебираясь с ветки на ветку, спустилась на землю. На мгновение она остановилась в нерешительности: пойти вверх или вниз? Собственно говоря, это не имело значения. Стоял ясный и светлый день, облаков почти не было. Заметить воительницу не составляло труда. «Ну и пусть. Пусть привыкают, что я здесь, и к концу дня они перестанут обращать на меня внимание», — рассудила она.

Зена взобралась на вершину холма, но не увидела оттуда ничего нового. Один склон отвесно уходил в море, вдоль другого тянулась опасная каменистая тропа. Корни согнутых ветром сосен и редких кустов едва удерживали валуны на месте. Вдали открывался вид на материк. Песчаная коса у подножия холма исчезала в набегающем приливе. Кажется, по мокрому песку к травянистым склонам вела тропинка, но с того места, где стояла Зена, она виднелась неясно.

— Думай, — ворчливо велела себе воительница. Пока у нее не появилось ни одной дельной мысли. Двести вояк против нее и Габриэль.

Лагерь загораживали высокие скалы, Зена разглядела только две палатки и одинокий столб дыма. Дворец словно вымер, деревня и корабли отсюда не видны. Воительница вздохнула и направилась вниз, скользя по крутому склону. Она повернула в сторону и оказалась в дубраве. Недавно тут паслись козы и свиньи. Других признаков жизни Зена не заметила. «Ты и не думала найти здесь подкрепление, — обратилась воительница к самой себе. — Теперь ступай во дворец. Пора составлять план». Однако, выходя из дубравы, она увидела приближающегося Драконта. Воительница прислонилась к дереву и подождала командующего.

Широко улыбаясь, он остановился в тени:

— Изучаешь обстановку? Зена подала плечами:

— Как всегда. Ты меня искал? Или просто бродил?

— Один из мальчишек видел тебя на вершине. Я подумал, тебе будет приятно разделить со мной и моим войском хлеб и вино.

Зена обдумала предложение и согласилась. Драконт вышел вперед, но вскоре замедлил шаг, чтобы Зена поравнялась с ним. Воительница очень удивилась. Драконт заговорил, лишь когда они оказались у подножия холма:

— Узнала что-нибудь интересное?

— У тебя здесь целое войско. А до материка далеко. Военачальник отрывисто рассмеялся:

— Только не говори, что тебе страшно.

— И не собираюсь.

Он резко остановился и заглянул Зене в глаза:

— В прошлый раз, в деревне, ты застала меня врасплох. Много воды с тех пор утекло, но ты помнишь?

— И что же?

— Ты, кажется, решила, что, пора покончить с разбоем. Так думают многие, но их хватает ненадолго. Это как желание вернуться домой к маме. Легенды о твоих подвигах…

— О тебе тоже ходит много слухов, Драконт.

— Да, но не такие странные, как о тебе, Зена. Я и не предполагал, что ты станешь защитницей слабых. Не отрицай: слишком много слышно сказаний и песен о твоих делах.

— Ты знаешь, чего стоят эти рассказы, — отмахнулась воительница. — О настоящем подвиге никто и не вспомнит, зато припишут тебе сотни чужих.

— Не спорю. Но в моем лагере есть солдаты, оказавшиеся у тебя на пути. Они видели тебя в деле. Я говорил с ними все утро, и теперь мне трудно понять, зачем ты утверждаешь обратное.

Зена тяжело вздохнула:

— Твои солдаты лгут ради лжи. Им просто скучно. Вчера я сказала тебе, зачем я здесь.

— Ну, конечно. Царицей Итаки я тебя представляю, но моей царицей — нет. И другого царя рядом с тобой я тоже не могу вообразить. Ты должна властвовать безраздельно.

Воительница подняла руку, призывая его замолчать. Глаза ее потемнели, лицо стало угрюмым. Зена отвернулась и посмотрела на залитый солнечным светом дворец.

— Оставь свои сомнения при себе, Драконт. Я не играю с тобой. Если хочешь сравнивать мои слова и то, что скажут другие, — дело твое. Меня увезет тот же корабль, что доставил сюда.

— Может быть, да, а может, и нет. Это ведь мой корабль.

— Угрожаешь?

— Я — тебе? Зачем?

— Скажем, потому что это удается тебе лучше всего.

— Я все еще раздумываю, — приветливо ответил Драконт и зашагал вниз. Прищурив глаза, Зена поглядела ему в спину, подала плечами и направилась следом.

Палатка военачальника располагалась на окраине лагеря. После полудня она пряталась в тени. Полог был приподнят, и внутри свободно гулял прохладный ветерок. В одном углу стояли два глиняных кувшина и несколько кружек, в другом оказалась корзина со свежими лепешками. Драконт взял две чаши, наполнил чистой водой, добавил немного вина и протянул Зене:

— Выбирай, — сухо сказал он.

Зена едва заметно улыбнулась, взяла чашу и подождала, пока военачальник сделает глоток. Он взглянул на корзину с хлебом, видимо, хотел узнать, станет ли Зена ждать его и на этот раз. «С ним все — игра, — пронеслось в голове у воительницы. — Все, как вчера с этими глупыми закусками: узор на узоре, узор на узоре. Только поймешь, что он задумал, а Драконт уже сделал совсем другое». Для стратега эта способность — бесценный дар, но в Жизни она невероятно утомляет.

Может быть, Драконт все еще любил воительницу, одновременно пылая к ней жгучей ненавистью. Так было в их последнюю встречу. «Скорей бы покончить с этим! И с Драконтом тоже. Навсегда».

Драконт посмотрел куда-то ей за спину и чуть вбок. Зена обернулась и увидела, как, пригнув голову, в палатку входит Мерониас. Драконт указал на кувшин и корзину. Мерониас выпил разбавленного вина и отставил кружку. Бросив на Зену ненавидящий взгляд, он перестал обращать на нее внимание. «Ну и отлично», — подумала воительница. Мерониас не собирался обострять отношения, Зена тем более. У нее и без того хватало дел.

Драконт налил себе еще кружку и сел.

— Ты говорил с братом?

— Да, господин, — жестко ответил подчиненный. — Я говорил с братом.

— Будь на его месте обычный солдат, — мягко, и от этого еще более зловеще сказал Драконт, — он бы уже проделал полпути до материка и весь путь ко дну, — военачальник жестом указал на сверкающее море.

— Он все понял, господин. Зена хрипло рассмеялась:

— Сражаешься на моей стороне, Драконт? — Мерониас вздрогнул, но тут же овладел собой. Он отошел в противоположный угол палатки и присел на край скамьи.

— В моем лагере должен быть порядок. Напомни брату, ему крепко повезло на этот раз.

— Я передам ему, господин.

— Прекрасно, — Драконт взял лепешку, разломил ее пополам и обмакнул в вино. В палатку вошли двое мужчин, военачальник поднял глаза.

Зена тоже изучала вошедших. Одного из них она знала в лицо: он был в лагере Драконта, когда его войско стояло у родной деревни воительницы. Другим оказался Полизей. Он мало изменился с тех пор, как Зена видела его в последний раз. Разве что в темных волосах появились седые нити да на загорелом лбу и вокруг глубоких карих глаз залегли морщинки. На нем были доспехи из кожи и медных пластин: в ход пошло все, что только можно скрепить и надеть на себя. За ними появился Лемнос, принесший полные чаши пурпурного винограда. Он поставил их на стол перед Драконтом и обернулся к воительнице. Лицо его было опухшим, зрачки огромны:

— Утром я говорил с солдатами, — резко произнес коротышка повар. — Они рассказали мне о Марке.

— Да? Не знала, что ты с ним знаком, Лемнос.

— Мне следовало догадаться, что ты так… спокойно об этом заговоришь, Зена, — горько ответил повар. — Давным-давно Марк научил меня сражаться. Тогда я только уехал из Фив. Он… был хорошим другом, — глаза Лемноса сузились, и вдруг коротышка выхватил длинный кинжал: — А ты убила его!

Полизей вскочил и опасливо попятился. Драконт потянулся за мечом. Зена бросила на него тяжелый взгляд, словно говоря: «Посторонись!», и подскочила к Лемносу. Мгновенным движением она вывернула руку повара за спину, тот согнулся от боли. Полизей заговорил, но Зена оборвала его яростным рычанием:

— Не вмешиваться! Это мое дело, не ваше! Так тебе рассказали! Кто? — прошипела воительница, не выпуская его руки.

Лемнос обливался холодным потом, но злоба придавала твердости его голосу:

— Метрикас. Он знает, что Марк был моим другом. Но ему рассказал это… Ты меня убьешь!

— Туда тебе и дорога! Кто сказал Метрикасу?

— Того парня звали… Каламос. Он только высадился, у него своя шайка, и он сказал, будто видел, как ты…

— Марк был и моим другом, — прошептала Зена так тихо, чтобы расслышать ее мог только Лемнос. — И я убила наемника, который погубил его, — молчание. — Подумай головой, Лемнос: Метрикас со мной не в лучших отношениях, Каламос тем более. Зачем же они рассказали тебе эти сплетни?

— Но… но как Марк погиб?

— Позже, — тихо и веско ответила Зена. — Драконту не стоит этого знать. Воительница отпихнула беднягу так сильно, что Лемнос отлетел на скамью в углу, и повернулась к стратегу: — Лемнос говорит, прибыл Каламос. Не знала, что ты связываешься с такой мелюзгой.

Военачальник прищурил глаза. Он поднялся, отложил недоеденный хлеб и пристегнул к поясу меч.

— И не думал. Лемнос, где ты его оставил? — дрожащей рукой коротышка указал направление. Драконт слабо улыбнулся. — Хочешь позабавиться, Зена?

Она улыбнулась в ответ, так и не успев скрыть яростный огонь, бушевавший в ее глазах. Только Каламоса ей и не хватало!

— Я недавно наточила меч. Будет жаль тупить его о Каламоса.

Драконт резко махнул рукой и вышел из палатки. Мрачный, бледный Мерониас последовал за ним. Зена на секунду задержала взгляд на Полизее, старательно делавшем вид, что ничего не случилось: вояка сосредоточенно цедил себе вина.

— Передай Драконту, что на сегодня с меня хватит его забав. Может быть, я найду его позже.

Лемнос хотел было заговорить, но передумал. Зена скользнула по нему взглядом, повар посмотрел на Полизея и отступил к выходу. Оказавшись за порогом палатки, коротышка развернулся и припустил прочь. Зена быстро зашагала в противоположную сторону, стараясь не заблудиться в палаточном лабиринте. Выйдя на дорогу, она сменила направление и повернула к дворцу.

Где-то позади нее, на побережье, раздавался высокий и резкий голос Каламоса и рев военачальника. Заскрежетало железо, но звуки борьбы быстро затихли. Зена мрачно усмехнулась. Даже от Каламоса она не ожидала такого безумия: ворваться в лагерь Драконта было равносильно смерти. «Приятного путешествия в Аид», — подумала она.

Установилась изнуряющая жара. Ни облачна в ярко-синем небе, ни ветерка в раскаленном воздухе. Тыльной стороной ладони Зена вытерла лоб и по балконам добралась до побоев царицы.

Телемаха не было. Воительница тихо вздохнула и возвела глаза к потолку: «Ну и где же он?» Царица сидела за ткацким станком, ловко перебирая пальцами челноки с нитями, сложный узор близился к концу. Габриэль тараторила так же быстро, как Пенелопа работала.

— … Тогда царевна сказала отцу: «Прошлой ночью мне явилось видение, мудрая Афина открыла мне тайну — чтобы брак мой был счастливым и крепким, я должна сама соткать к свадьбе подвенечное покрывало».

Пенелопа весело рассмеялась и хлопнула в ладоши, но тут же спохватилась и едва успела подхватить покатившиеся челноки.

— А дальше?

— Вы ведь уже догадались, — также весело ответила Габриэль. — Каждый день она без устали ткала покрывало, и все удивлялись ее усердию. Ах, как сложен узор, как довольна должна быть Афина! Но каждую ночь она распускала то, что сплетала за ночь, и никто не замечал ее уловки. Так она дождалась своего ненаглядного, а горе жених удалился с позором, и… — Габриэль рассмеялась и пожала плечами, — конечно, она тут же закончила работу. Отцу не пришлось откладывать свадьбу!

Пенелопа расхохоталась, и в комнате словно стало светлей и прохладнее.

— Ах, как весело! Но ведь в жизни так не получится, правда?

— Что? Ткать весь день и распускать всю ночь? — уточнила Габриэль. — Главное, не распускать слишком много, чтобы никто не смог раскусить твою хитрость. Я уверена, вы бы справились! — Девушка с улыбкой повернулась к Зене. — Ты принесла новости? У нас здееь слишком спокойно.

— Лучше так, чем наоборот. По крайней мере, в данный момент.

Габриэль кивнула:

— Очко в твою пользу. Только тут жарко, душно и совсем нечего де…

— Она занимала меня легендами, — вмешалась царица, она оставила челноки и положила легкую руку на голову Габриэль. — Нет слов, как интересно ее слушать! С тех пор, как уехал Одиссей, еще ни одно утро не пролетало так быстро.

Зена приподняла бровь. Габриэль смущенно улыбнулась и слегка пожала плечами.

Раздался тихий шорох. Габриэль и царица вздрогнули, Зена обернулась и напрягла руки. На балконе показался Телемах. Он только что спрыгнул с крыши. Раздвинув нежно-розовые шторы, царевич шагнул в комнату.

— Я видел, как ты это делаешь, — покраснев, обратился он к Зене. — Так лучше, чем прыгать с балкона на балкон.

Зена не смогла сдержать улыбку:

— Ты способный ученик.

Телемах внезапно зарделся еще ярче, а улыбка слетела с его губ. «Решил, что я над ним издеваюсь, — вздохнула воительница. — Мальчишка слишком раним!»

— Приходится…

Зена не дала пареньку продолжить. Она подняла палец, и Телемах затих. Воительница выразительно посмотрела на Габриэль. Девушка тут же обратилась к царице:

— Вы собирались показать мне, как делается этот узор. В два цвета, один наверху, другой с изнанки.

Пенелопа взялась за челноки, успев приветливо улыбнуться сыну.

— Все очень просто, Габриэль, надо только хорошенько разобраться, — она полностью переключила внимание на ткацкий станок и девушку, сидевшую рядом.

— У меня никогда не получалось, — словно извиняясь, пробормотала девушка. — Я помню только самые простые узоры, а все остальное я… никак не могу себе представить. Понимаете?

Зена озорно взглянула на подругу и украдкой подмигнула ей. Убедившись, что царица увлеклась работой, воительница подозвала Телемаха и перешла к двери. Все еще красный от волнения царевич последовал за ней. Прислонившись к створкам, Зена скрестила на груди руки.

— Прости меня, — пробормотал мальчик, — я не хотел…

— Я похвалила тебя всерьез, — сказала воительница. — Не ищи в моих словах тайного смысла, его там нет. Ты схватываешь на лету, и это бесценный дар. Ты станешь хорошим воином и научишься биться врукопашную. Я сдержу свое слово. Но сначала я должна разделаться с Драконтом, а у меня еще нет даже плана.

— Не ты, а мы должны разделаться с Драконтом, — горячо поправил Телемах, но Зена сделала ему знак помолчать и покачала головой.

— Ты умен, в этом тебе не откажешь. Мне понадобится твоя помощь, но не в битвах. За ночь воевать не научишься. Плата за ошибку — смерть, — паренек молчал. Воительница посмотрела ему в глаза. Он тотчас же отвел взгляд и уставился на свои руки. Наконец Телемах вздохнул.

— Ты права.

— Мне понадобятся твои знания. Ты прекрасно знаешь дворец и остров. Ты знаком с местными жителями. Как только стемнеет, отыщешь Сокрана и трех его моряков, а также их семьи. Они прячутся в пещере, которую видно лишь во время отлива. Знаешь такую?

— Еще бы.

— Отлично. Драконт и его люди не знают, кто был на корабле, когда я приехала. Вообще-то, это интересует только одного из них.

— Громилу?

— Да, Метрикаса. Его не бойся.

— Понятно, — Телемах выглядел не слишком уверенно. Зена улыбнулась:

— Он тебя не заметит и не сможет преследовать. Метрикас слишком неуклюж, ты его услышишь. И бегаешь ты быстрее.

— Ах, вот как.

— Найди Собрана и приведи его ко мне. На острове есть надежное место, где мы сможем увидеться?

— В моей комнате и на крыше…

— Выбери место и возвращайся за мной. Собран пусть дожидается там, — конечно, Зена рисковала, предоставляя мальчику такую свободу действий. — Помни о матери, не петушись и не лезь в самое пекло, — добавила она.

Телемах усмехнулся.

— Я помню. Когда стемнеет, — царевич отер лоб и шею, — будет туман.

Воительница уже собралась уходить, но на этих сло-вах обернулась:

— Что-что?

Уверенным взмахом руки паренек указал на окна и неподвижные шторы:

— Горячий воздух и никакого ветра. Значит, будет туман. Густой, сырой, теплый туман, и после захода солнца видно будет не дальше собственного, носа. Ты не сможешь отличить Габриэль от надоедливой служанки! — Зена задумчиво поглядела на Телемаха, а он продолжал: — В прошлый раз туман продержался два дня; Он будет висеть, пока не подует ветер.

«Туман», — улыбнулась Зена.

— Ты натолкнул меня на мысль, Телемах. Теперь мне нужно подумать. Зайди ко мне на закате, перед тем, как отправишься в пещеру.

Мальчик серьезно кивнул. Зена отодвинула засов. Габриэль и царица подняли глаза, но снова погрузились в свое занятие прежде, чем она успела выскользнуть за дверь.