Противостояние

Эпилог

Она слышала голоса. Альфия была готова поклясться, что не спит и слы-шит эти голоса на яву. Тихие детские голоса звали ее по имени за собой. Девушка стояла на коленях посереди огромного поля и горько плакала. Она не знала, как оказалась здесь, не видела ничего, что происходило вокруг. Взгляд был затуманен пеленой боли. Альфия чувствовала боль. Жуткую, ноющую боль, но эта боль не принадлежала ей. Эта была боль Ториана, боль этого мира, боль тех голосов, которые звали ее. Она не понимала, что происходит. Хрупкое тело девушки содрогалось в рыданиях. Голова кружилась. Альфия больше не чувствовала страха, она не чувствовала того всепоглошающего ужаса, что сопровождал ее раньше, и своего народа, светлых эльфов, что приняли ее в свой стан. Вокруг была лишь всепоглощающая боль и детские голоса.

Альфия… Приди к нам.

Она хотела ответить, но не знала кому. Голос дрожал. Боль обволакивала и проходила сквозь нее, прикасаясь к самым скрытым уголкам сознания. Она больше не могла терпеть эту боль и закричала. Руки схватили пряди волос, и Альфия начала рвать волосы на своей голове. У девушки началась истерика.

Они все умрут, дитя Мира. Все.

Нет. Нет. Нет! Альфия кричала, она пыталась зажать уши ладонями, но тщетно – голоса доносились откуда-то изнутри ее, из подсознания. Уже не осталось слез, не было сил рыдать. Девушка опустилась на землю, обхватив руками что-то большое и твердое. Это был кристалл, огромный, будто выросший из-под земли, словно гриб после дождя гриб. Острая грань красного кристалла полоснула девушке руку, отсавив порез, но она не чувствовала физической боли. Кровь полилась по кристаллу вниз, к земле. Девушка видела, как кровь впитывается в какие-то странные надписи на кристалле, которые начинают тускло светиться.

«Ты сама допустила это» - мысль обожгла остатки разума.

Альфия застонала. В чем она провинилась перед теми Силами, которые теперь делали все это?

Умрут… все….

Голоса отражались эхом. Она смутно видела стекающую из руки по кам-ню кровь, оставляющую мутные разводы на красном фоне. С губ сорвался неестественный смешок. Она ничем не могла помочь. Ничем. Эта кровь… Альфия смотрела на кровь, стекающую по кристаллу. Никто из тех, кто проливал кровь, не понимал то, как надо ценить жизнь. Не задумывался о том, что своим безумием они могли перейти одну единственную тонкую грань, тем самым нарушив черты мироздания. Никто из них не хотел слушать. Разве заслуживали такие существа жизни?

Они должны умереть, Альфия, все…

Может быть правы были голоса? Девушка увидела, как с кончика кристалла, с одной из его граней капля крови упала в траву. Может быть, действительно они были правы? Голоса? Умереть… Потому что никто из них не был достоин жизни. Они говорили, что чтят Местальэ и чтят духов, но почему тогда никто из них не прислушивался к их голосам? Почему они называли себя полубогами, смея вершить судьбы сотен тысяч ни в чем не повинных жертв…

Умереть…

Девушка почувствовала резкую боль, вдруг затуманившую сознание, и она откинулась на камень. Рука Альфии, дрожа, медленно коснулась кристалла. Пальцы размазали растекшуюся по камню кровь.

Все, Альфия, они все…

Боль становилось все сильнее… Схватка… резкая боль. Альфие показа-лось, что она слышит посереди голосов, все отчетливей твердивших ей о смерти этого мира, плач. Боль становилась все сильнее…

Все, ВСЕ.

Девушка рожала.

Сорах не верил своим глазам. Это было ужасно. Картина поля боя заставляла опустить взгляд. Даже натренированная многими часами выдержка агента гильдии Пространства пасовала перед тем зрелищем, которое открылось глазам молодого мага. На огромном поле лежали тысячи, десятки тысяч трупов. Обугленные тела были изрезаны и изрублены оружием. Над полем поднимались струйки дыма от обгоревшей земли и тел погибших воинов. Стоял ужасный смрад гниения, смешанный с вонью паленого мяса. Сорах чувствовал сладковатый привкус по рту. Люди и эльфы. Тысячи воинов этих рас нашли свою смерть на этом поле. Сорах, не в силах смотреть на все это, опустил глаза. Здесь не осталось ничего живого. Похоже, именно в этом месте и столкнулись те Силы, о которых говорил Некреус. Маг на секунду представил себе, что бы произошло, не примени он артефакт пространственной гильдии, и содрогнулся. Конец. Это был бы конец всему.

Поле было усеяно обугленными костями. Сорах медленно брел вперед, стараясь не наступать на останки воинов. Он выполнил свой долг перед Башней. Пора было возвращаться домой. Эта война… Нет, ни о чем не хотелось думать и вспоминать. Оставалось надеяться, что он сделал все, что смог. И маг знал, что если бы возникла такая необходимость, он без колебаний отдал свою жизнь во благо Ториану. Мысли об этом только и грели душу сейчас. Остальное теперь казалось каким-то пустым и неважным.

Пройдя почти милю, он услышал всхлип и поднял голову. Удивляться чему-то уже не было сил. У кристалла, которыми было покрыто поле, сидела, обхватив колени, девушка, измазанная кровью в грязной порванной тряпке, напоминающей ночную рубаху. Она спрятала лицо в ладонях и тихо плакала. Кристалл рядом с девушкой был покрыт кровью. Хрупкая маленькая девушка, неизвестно как оказавшаяся на поле боя совсем одна.

Сорах долго смотрел на бедняжку, так и не поднявшую головы, и на какие-то загадочные надписи, сделанных то ли кровью, то ли выгравированные на камне. А потом, устремив взгляд вдаль, туда, где далеко за горизонтом стояла его гильдия Пространства, медленно побрел по полю дальше, продолжив свой путь.