Противостояние

Глава 19

- Отбой!

Бордерик вздрогнул от этих слов разнесшихся в пустоте камеры. Он ждал их, но от этого слова надзирателся прозвучали не менее неожиданно и испугали молодого светлого эльфа. Спина взмокла, и он почувствовал, как рубаха прилипла к телу. Отвратительное чувство. Руки дрожали.

«Нельзя допускать страха, только не сейчас» - мысленно заверил себя Бордерик.

- Я кому сказал, отбой, отродье эльфийское. Или может быть мне открыть дверь и зайти внутрь? Я не посмотрю на твою «голубую» кровь, – из-за двери раздалась брань.

«Священные духи, этот человек когда-нибудь замолчит?».

Бордерик сжал кулаки, почувствовав, как ногти впились в ладони. Он уже лежал на койке в углу камеры и старался всем своим видом показать надзирателю, будто спит. Однако сегодня по этажу дежурил тот самый омерзительный верзила, который в прошлую смену несколько дней назад сломал ему нос ударом кулака. Тогда же он ударил юного принца под дых и бросил в угол камеры, будто канализационную крысу. Теперь Бордерику меньше всего хотелось, чтобы этот человек снова заходил в камеру.

- Смотри мне, тощий выродок эльфийский, если я услышу в твоей камере какой-нибудь шум, переломаю все ребра.

Наконец за дверью послышались удаляющиеся шаги, и вскоре в камере повисла тишина. Погас свет факелов в коридоре. Бордерик остался совершенно один, и некоторое время всматривался в покрытый трещинами потолок, глубоко дыша и пытаясь сосредоточиться. Сейчас главным было успокоиться. Впереди ждала целая ночь, несколько часов перед тем, как надзиратель снова заглянет в его камеру, и за это время надо было успеть. Рука светлого медленно сползла по грязной простыне, и дрожащие пальцы обхватили какой-то грязный предмет.

«Успокойся».

Действительно пора было успокоиться и закончить начатое, довести дело до конца. Бордерик аккуратно, стараясь не шуметь, ступил на пол. Койка предательски скрипнула, и он замер, боясь, что надсмотрщик может услы-шать даже этот ничтожный звук. Эльф вслушался, но не услышал ничего, кроме вороха мышей в углу камеры. Твари доедали то, что осталось от его завтрака, и ничуть не боялись Бордерика, к соседству с которым уже привыкли. Принц, затаив дыхание, соскочил с койки и крадущимися шагами медленно двинулся к окну, перегороженному решеткой у дальней стены. Из него в камеру падал тусклый лунный свет, сквозь решетки можно было рассмотреть звездное небо. Оно казалось как никогда прекрасным и манящим своим великолепием. Бордерик еще крепче зажал в руке предмет, блестевший при лунном свете. Это был небольшой напильник с деревянной ручкой. Светлый осторожно подкрался к решетчатому окну, то и дело, озираясь на

входную дверь. Все было тихо и спокойно. Похоже, надзиратель завершил обход и уже видел десятый сон в своей сторожевой будке в конце коридора. Скоро среди стен темницы должен был раздаться его храп. Но сейчас это было неважно. Гораздо важнее было успеть сделать задуманное до утра, пока город спал. Бордерик посмотрел на металлические решетки и прищурился. Внешне металл выглядел невероятно прочным, и казалось, что такую конструкцию невозможно не то, что спилить, но выбить бревном. Однако опытный глаз мог заметить, как у самого основания в тех местах, где концы прутьев соприкасались с бетоном, металл покрывал едва заметный налет ржавчины. Короззия. Именно там Бордерик начал подпиливать прутья и один из них, поддавшись, теперь свободно болтался в воздухе. Оставалось еще два,… медлить было нельзя, иначе могло случиться непопровимое.

Бордерик сжал зубы и на всякий случай еще раз повернулся к входной двери. Убедившись, что за дверью пусто, он принялся подпиливать второй прут. Металл противно скрипел и по лицу эльфа заструился холодный пот. На руки падали блестящие металлические стружки, лунный свет слепил глаза. Однако принц понимал, что тот риск, на который он шел сейчас, был полностью оправдан. Он не мог подвести своего отца и свой народ. В первую очередь свой народ. Напильник быстро забивался стружкой, и Бордерику то и дело приходилось выбиватье ее, ударяя напильник о бетонную стену камеры. В тишине ночи с каждым ударом разносился глухой звук, и каждый раз нутро эльфа сжималось липким комком страха, подступающим к самому горлу. Однако работа шла, и вскоре Бордерику удалось отпилить второй прут. Мышцы неприятно ныли, прося отдых, но остановиться сейчас, значило бы остановиться навсегда. Бордерик это понимал, поэтому рука с напильником принялась за третий прут. Глаза залил пот, но принц не останавливался. Это был единственный шанс, не воспользоваться которым он не имел права. Он знал, что там, в лесу, в его священном родном лесу Местальэ, его ждут и в него верят и подвести тех, кто возлагал на него надежды, означало предать свой народ. Показать, что он недостоин короны, которая перейдет к нему от Тамалия Зеленого.

- Я должен, – прошипел Бордерик чуть слышно.

Напильник раскалился от постоянного трения и, несмотря на деревянную ручку, за которую светлый эльф держал его в своих руках, обдавал жаром кожу на пальцах принца. На этой маленькой железной с первого взгляда безделушке, похоже были наложены чары. Скорее всего, это было что-то вроде отвода глаз, иначе надзиратели бы давно нашли напильник при обыске камеры, который они устраивали по несколько раз на день. Наконец все было кончено, и третий прут был перепилен под основание. Бордерик выдохнул и смахнул с лица пот. Он засунул напильник за пояс. Пока не стоило расставаться с этой штукой хотя бы потому, что он мог пригодиться в качестве оружия за стенами камеры. Все лучше, чем драться с врагом голыми руками. Руки после невероятной нагрузки тряслись, и молодой эльф обессиленный опустился на пол, тя-жело дыша.

«Ты должен» - подумал он – «Ты должен».

Усталость, скопившаяся за все время заточения в темнице, теперь дала о себе знать после того, как он впервые за долгое время перенес физическую нагрузку. Последнюю ночь он провел без сна, размышляя о побеге и начав подпиливать эту самую решетку на окне. До этого же, он практически не мог спать в четырех стенах камеры из за постоянного писка мышей, которые, как только он засыпал, норовили взобраться на койку. Первое время Бордерик ловил маленьких грызунов и выбрасывал в окно, но затем делать это не было уже не сил не желания. Всех мышей было не переловить, каждую ночь из дыры в стене в камере появлялись все новые твари, а сил на бессмысленную охоту оставалось все меньше. Поэтому принц быстро бросил эту затею. Но если бы одни мыши… Надзиратели были куда опасней любых грызунов. Никогда в своей жизни, не имея дело с людьми, Бордерик не мог предположить, что эта раса окажется такой жестокой и что такое обращение с другим живым существом вообще возможно где-либо. Эти люди издевались над ним, над наследным принцем Местлаьэ, будто он был безродным псом, кормили его один раз в день, а порой и через день помоями, которые зачастую были к тому же не свежи. Они считали необходимым оскорблять его и избивать каждый раз, когда заходят в камеру. И за все то время, что он был здесь, он ни разу не выходил наружу даже в туалет, если он хотел справить нужду, то делал это прямо в камере, поэтому в четырех стенах стоял отвратителный смердящий запах. Возможно, это и тянуло грызунов.

Но сам Бордерик был на пределе. Лишь могучая воля и внутренний стержень позволяли молодому принцу держаться до конца. Наверное, многие на его месте просто давно бы сдались и оставили борьбу за свою жизнь, предпочтя такой жизни смерть и потеряв всякую надежду на освобождение.

- Нет, я не сдамся, – прошептал Бордерик.

Он устремил взгляд в прутья решетки на окне. Предстояло в очередной раз перебороть себя и сделать следующий шаг. Вот только на это не осталось никаких сил. Тело ломило от усталости. Бордерик прикусил губу.

«Соберись».

Светлый закрыл глаза и попытался сосредоточиться. Сейчас необходимо было собрать все силы в кулак. Никто, и он сам, в первую очередь, не пой-мет, если он не попытается сделать то, что должен, не рискнув. Пусть даже на карту будет поставлена его собственная жизнь. Только тогда, когда он умрет, исполняя свой долг, вокруг скажут, что он умер, отдав все силы и сделав все, что мог, все от него зависящее… или же скажут, что он сдался. Это будет трусость, самообман. Бордерик открыл глаза и медленно поднялся на ноги, с трудом державшие принца, будто тот выпил несколько бутылок славного в Местальэ ликера. Бордерик подошел к окну и схватился за прутья. Из груди вырвался стон, и принц потянул прутья на себя. Сперва показалось, что безуспешно – решетка будто бы вросла в бетон, несмотря на подпиленные внизу прутья, однако Бордерик не сдался и, найдя точку опоры на стене, уперся ногой и потянул еще раз. Прутья, противно скрипнув, двинулись с места. Руки неприятно сводило в предплечьях, суставы были готовы выскочить наружу, а кожа на ладонях стерлась от прикосновения с ржавчиной в кровь. Бордерик, сжав зубы, сумел выгнуть решетку вверх. В глазах от приложенных усилий тут же встала белая пелена, и он чуть не упал на пол, но вовремя выпрямился и удержался на ногах. Голова кружилась. Чтобы хоть как-то придти в себя, принц высунулся в окно и вдохнул полной грудью свежего воздуха.

Звезды и луна на небе казались какими-то размытыми и невероятно дале-кими, но картинка в глазах стабилизировалась. Он приходил в себя. Заурчал пустой желудок, в котором не было еды со вчерашнего дня. Пропавший покрытый плесенью хлеб, который принесли ему с утра вместо завтрака, он оставил в углу, и именно его теперь пожирали явившиеся в ночной тьме грызуны. Последнее, что ему удалось заставить себя съесть, были обглоданные кости цыпленка, где местами еще оставалось мясо и хрящи. Но это было три дня назад. Три дня. Священные светлые духи Местальэ смилостились над ним уже тем, что он до сих пор не лежал в голодном обмороке после всех этих избиений и бессонных ночей.

Бордерик, немного придя в себя, посмотрел вниз. Перед глазами раскинулась величественная, но одновременно пугающая картина. По всей ширине взгляда он видел океан, а у основания темницы-башни его стерегли рифы и несколько десятков футов, что разделяли окно его камеры и воду… рифы. Может быть даже все сто. Принц сглотнул подкотивший к горлу ком. Он не предполагал, что будет так высоко. Но обратного пути уже не было. Пальцы вцепились в холодную и скользкую, заросшую мхом отвесную стену, и Бордерик нырнул в окно. В любой момент мог появиться надсмотрщик. Что если ему не спится или он захочет проверить, как дела у этого самого «мерзопакостного эльфа»? Окно казалось достаточно широким, но когда Бордерик сел в его проеме, он с трудом протиснулся, чтобы не задеть отогнутых прутьев решетки. В сердце начал подбираться страх. Как можно было прыгать отсюда вниз в бушующий океан сидя… Внизу светлого встречали острые, как лезвия скалы, способные разрезать его тело пополам. Ничего хорошего такие мысли, посещавшие молодого принца, не предвещали, и он попытался ото-гнать их в сторону. Но факт оставался фактом. Бордерик сидел, скрючившись в оконном проеме, и смотрел вниз, не в силах пошевелиться, теперь уже скованный страхом разбиться о каменные рифы внизу. Тело дрожало и отказывалось слушаться. В голове тысячи раз повторялось только лишь одно слово: «соберись». Когда-то его учили, что дух всегда сильнее любой плоти,… теперь предстояло подтвердить или же опровергнуть эти слова.

Бордерик, не отрывая глаз от рифов, вцепился руками в камень и глубоко дышал, стараясь восстановить зашкаливший пульс. Нет, прыгать отсюда было бы полным безумием. Он разобьется о скалы, и тогда его побег закончится не начавшись. Этого нельзя было допустить. Нужно придумать, как действовать иначе. Но как? Принц задумался и осмотрел стены отвесной башни. Возможно стоило попытаться спуститься по ним вниз… Стены выглядели через чур гладкими и отвесными для того, чтобы даже думать о каком-либо спуске, не имея для этого вервевки или других средств. Полное безумие. Но как тогда. Бордерик почувствовал, что еще чуть чуть и его охватит паника. План начал рушиться.

«Думай!».

Но что если… Эльф сорвал с себя рубаху и, обернувшись к входной двери, следом спустил штаны. Что если сделать веревку из одежды и попытаться сократить расстояние, которое отделяло его от рифов внизу? Может быть, тогда ему удастся спрыгунть в океан и не разбиться. Но…

«Никаких но» - оборвал проскочившую было мысль Бордерик.

Сейчас необходимо было цепляться за любой шанс. Он разорвал рубаху и повязал ткань узлами. Следом последовали штаны. Получилась довольно длинная веревка, порядка десяти футов в длину. Бордерик окинул ее взглядом. Выдержит ли ветхая ткань вес. Проверять, эксперементировать и подвергать что-либо сомнению уже не оставалось времени. Светлый привязал один конец получившейся веревки к загнутой решетке, а другой сбросил вниз, вдоль стены башни. Пожалуй, это был действительно единственный шанс спастись. Если веревка не выдержит, тогда…

- Не думай о плохом, – сказал он вслух.

Руки схватили веревку, и Бордерик, затаив дыхание, оттолкнулся от оконного проема и повис на веревке в воздухе, упершись ногами в стену. Веревка выдержала, и он мысленно вознес хвалу Священным духам Местальэ. Никак иначе кроме везения то, что происходило сейчас, назвать было нельзя. Наверху послышался противный скрежет. Прутья, к которым Бордерик привязал веревку, не выдержав ее вес, начали отгинаться в обратную сторону и эльф почувствовал, как засосало у него под ложечкой. Выгнись решетка в противоположенную сторону, и веревка запросто соскочить, а тогда пиши пропало. Необходимо поторапливаться. Бордерик медленно начал спускаться вниз, перехватывая веревку руками. Он сползал по отвесной стене к рифам. Все получалось, и, казалось, первая половина препятствия будет преодолена до конца… Неожиданно подул сильный ветер. Эльфа, повисшего на веревке, буквально пригвоздило к стене. Он больно ударился о камень. В глазах поплыли черные пятна. Порывы ветра начали раскачивать его из стороны в сторону. Некрепкая веревка затрещала по швам. Бордерик, успевший спу-ститься вниз только на несколько футов, застыл на одном месте. Внизу разбушевался океан. На башню несколько раз накатили огромные волны, чуть было не утащившие Бордерика в морскую пучину. Все это продолжалось несколько минут. Ветер изсчез также неожиданно, как и появился, напоследок дав о себе знать несколькими прощальными порывами и ударами волн о подножье башни. Веревка, к удивлению, выдержала. Бордерик продолжил спуск вниз. Мышцы теперь не просто болели, они ныли, и пальцы на руках начали неметь.

Как же сейчас не хватало магических бульонов из закромов тетушки Тогусы, что согревали и придавали сил каждый раз, ставя на ноги молодого принца. Но священный Местальэ был там, где-то далеко на юго-востоке, а он висел в обители хумансов совершенно один на веревке, связанной из собственных вешей, над рифами и океаном. Бордерик мог пустить в ход чары вечнозеленого леса, мог использовать что-то наподобии заворота каменной кожи – заклятья, которое ему уже удалось освоить. Но используй он что-то мало-мальски связанное с магией, и пиши пропало – хумансовые магики тут же почуют неладное, тогда сюда набежит охрана во главе с капитаном поста, и тогда шансы на спасение будут обречены. Повезло еще, что напильник был заколдован мастерски предметной магией гномов и являлся, по сути, ничем иным, как артефактом, не излучая никаких инородных волн. По крайней мере, хотелось в это верить. Ведь вполне могло быть так, что за каждым его ша-гом следили и сюда уже направлялся отряд…

«Чушь» - мелькнуло в голове.

Если бы это действительно было так, то о напильнике узнали бы сразу, в тот день, когда Бордерик пронес его с собой сюда или, по крайней мере, в тот момент, когда он его впервые применил. Так что хотелось верить, что его побег оставался незамеченным и останется таким и впредь, если конечно, все пройдет удачно… Эльф медленно продолжил спуск. Вся сила воли, собранная в кулак, не позволяла отпустить веревку и сорваться вниз на острые каменные рифы. За Бордериком на веревке оставались кровавые следы от его рук. Приходилось терпеть, сжав зубы, и продолжать свой путь. Теперь, когда до конца веревки было не больше пары футов, обратного пути назад просто не было. Бордерик это прекрасно понимал и, достигнув самого конца, замер над рифами. Что дальше? Вопрос отразился в голове. До рифов оставалось около двадцати футов, само же расстояние, занятое острыми камнями меж башней и океаном, казалось целой пропастью, которую просто невозможно преодолеть. Прыгать на острые грани казалось безумием. А в таком положении как следует оттолкнуться от скалы, тоже не представлялось возможным. Бордерик огляделся. Нет, вокруг картина не менялась. Прыгать придется именно отсюда, другой вопрос, как это сделать, чтобы не разбиться. Светлый задумался. Он окинул веревку, на которой висел, взглядом. Мысленно сосчитав до трех, он закрыл глаза и что было сил дернул веревку на себя… Сердце чуть не выпрыгнуло из груди молодого принца, но веревка, к удивлению Бордерика, выдержала. Только решетка наверху, жалобно скрипнув, выгнулась еще больше.

Бордерик оттолкнулся от стены ногами и, повиснув на вервевке, принялся раскачиваться из стороны в сторону. Теперь оставалось уповать только на одну удачу и…милость священных духов, которые в этот день буквально дарили ему новую жизнь.

- Давай!

Бордерик, дождавшись, когда амплитуда веревки достигнет максимального размаха, изогнулся и разжал руки. Везение, только везение вот уже который раз сопровождавшее его в эту ночь, отделило Бордерика от острых граней каменных рифов и тело светлого поглотили морские пучины. Волна, подхватив молодого принца, вместо того, чтобы разможить его о стены башни и пикы рифов, отбросило с откатом в океан. Бордерик, набрав полный рот и легкие воды, начал задыхаться. Пучина закружила его словно песчинку в своих волнах, накрыв непросветным мраком. Бордерик попытался плыть, однако все попытки оказались тщетными. Могущественная водная стихия бросала тело эльфа из стороны в сторону, удаляя все дальше и дальше от башни и камеры, в заточении которой он провел так много дней. Бордерик не мог сопротивляться и постепенно терял сознание, кислород не поступал к легким, он задыхался. Морская пучина гнала тело принца все дальше и дальше вперед, неся его на своих волнах в неизведанную даль. Оставалось надеяться, что он сможет выжить.

«Я должен выжить» - такова была последняя мысль, промелькнувшая в голове молодого принца, прежде, чем он отключился.

Бордерик закашлялся. По подбородку вниз стекла струйка морской воды, просочившись через нос и рот. Он глубоко вздохнул, чувствуя, как сердце бешено колотится в груди. Сверху на него смотрело солнце, согревая своими ласковыми теплыми лучами. Поначалу эльфу показалось, что он не чувствует рук и ног, но через минуту Бордерик все же смог пошевелить пальцами. Принц огляделся. Он лежал на каком-то пустынном песчаном берегу. Весь берег был усыпан водорослями, на огромных валунах сидели чайки, с любопытством уставившиеся на Бордерика, пришедшего в себя. Принц поежился. Здесь было достаточно холодно, а если учитывать, что после побега из темницы он остался в одной набедренной повязке, можно было считать, что ему крупно повезло, раз он не замерз. Что не позволило ему замерзнуть на берегу, умереть так и не придя в себя? Вера? Не зря же он был тот, кому священный Местальэ доверил миссию, равной по значимости которой нет и не будет из покон веков?

«Я уверен, что это так» - подумал Бордерик – «Я должен верить».

Бордерик посмотрел в простор океана. Огромная голубая гладь растиралась на многие мили, сливаясь с горизонтом, прорезанным с величественными скалами, доходившими до самых небес. Великие горы… и Океан Мира. Как ему удалось оказасть на песчаном берегу, не утонув в пучине, оставалось загадкой, на которую у молодого принца не было ответа. Сколько времени прошло с тех пор, как он бежал?

Даже здесь он чувствовал эту силу. То, что ощущали хумансы, то, что они так и не смогли понять и распознать. Силу Короны Мрака. Тиаро Менториум. Бордерик вздрогнул от этих мыслей. Неужели и теперь Тиаро Менториум была рядом? Получается, что так… Иначе бы океан поглотил его, размазал о скалы, а тело унес вглубь на съедение рыбам. Что же это значит…

«Я избран Местальэ и… Тиаро Менториум» - подумал Бордерик.

Мысли согрели замерзшее тело. То, что вбивали ему отец и жрецы, оказывалось правдой, и с каждым днем он убеждался в этом все больше… Ведь он не должен был выжить. Он должен был умереть этой ночью! Но этого не произошло – какая-то неведомая сила уберегла его от неминуемой гибели. И умерев, он бы уже никогда не смог выполнить своего предназначения. Никогда. Он не смог бы встать на защиту своего народа, возглавить свой народ в борьбе с угнетателями. В борьбе угнетенных против поработителей. Он бы умер, не доказав, что действительно был достоин короны!

«Неужели все это действительно так, и я избран для того, чтобы надеть Корону Мрака и принять престол у отца. Чтобы защитить священный лес Местальэ?» - подумал светлый.

Тиаро Менториум. Он помнил ее. Это была не просто корона, это было нечто большее. То, что можно было назвать сердцем. Головой или сознанием. Это было намного больше обычного символа власти. Корона, в которую вдохнули Силы священные духи, поглощала эманации Местальэ, как бездонный чан, она не могла насытиться мощью и энергией священного леса. Корона отвергла его отца, короля Местальэ Тамалия Зеленого, но приняла его. Бордерик помнил, как коснулся впервые этого артефакта, откуда-то взявшегося в священном лесу… Корона ожила, когда рука юноши дотронулась до черного топаза в первый раз, казалось, она запела, начала разговаривать с ним. Будто бы только в его руках она обрела настояющую силу, очнувшись от глубоко сна, в котором Тиаро Менториум пребывала в мире Ториана. Но тогда было не время. Отец еще не собрал войска, а молодой принц испугался принять эту могущественную Силу… После этого Бордерик так и не увидел всего великолепия короны. Его похитили эти жалкие хумансы, почувствовав невероятной Силы магический толчток и ту ауру, которая исходила от принца. Но ни один из их магов так и не смог выявить суть ее природы, поэтому его и пришлось выслать в эту башню на краю Империи Императора Ториана после того, как все усилия лучших чародеев Арканума канули в лету. Принцип то, что тебе неведамо нужно убрать подальше от своих глаз до тех пор, пока у тебя не найдется ключика к тайне.

«Глупцы» - пронеслось в голове.

На самом деле хумансы ничего не знали и не могли знать, какая разрушающая мощь ждет их впереди, после встречи с Короной Мрака. Но чтобы все прошло именно так, нужно было успеть вовремя. Бордерик нащупал записку, спрятанную за набедренной повязкой. К удивлению светлого, она оказалась не только на месте, но и цела. Магия шаманов делала свое дело, и помимо отвода глаз, здесь, по всей видимости, было наложено и кое-что другое. Молодой принц развернул небольшой клочок бумаги, сложенный трижды, и прочел строки, написанные его отцом Тамалием Зеленым.

«Ты должен торопиться, все для того чтобы совершить побег есть в твоих руках. Тиаро Менториум спит, но я чувствую дремлющую в ней мощь. Мощь способную смести Империю с лица нашего прекрасного мира. Тиаро Менториум ждет того на кого указала мощь короны. Она выбрала тебя, сын. К сожалению, время потеряно, и мы больше не можем ждать твоего прихода, поэтому начнем атаку без тебя, но, надеюсь, ты как можно быстрее присоединишься к нашим войскам. Твой отец, Тамалий Зеленый»

Отец не указал ровным счетом ничего, что сейчас могло бы помочь. Воз-можно, король вечнозеленого леса и сам не знал многого, поэтому не де-лал уточнений. Так нельзя заранее предугадать, как пойдет бой, куда выведет война, и где развернется сражение. Вполне возможно, Тамалий еще не знал, в каком направлении будет нанесен удар. Ясно было одно – медлить нельзя. Нужно как можно скорее выдвигаться в путь и соединяться с войсками Местальэ, чтобы принять дар Тиаро Менториум и, надев его, возглавить наступление. Только вот почему потеряно время? Почему нельзя было дождаться его прихода в Местальэ, чтобы сделать первую атаку еще более сокрушительной? Неужели хумансы что-то заподозрили? Бордерик не верил в то, что отец мог недооценивать такого серьезного врага и начать войну, не подготовившись, не продумав все до мелочей.

Бордерик отбросил подобные мысли в стороны. Корона Мрака спасла его от смерти не просто так. Поэтому Бордерик должен выполнить свой долг перед первородной расой и Местальэ. Бордерик, не обращая внимания на дикую головную боль, поднялся на ноги и снова огляделся по сторонам. Нужно было понять, где он оказался теперь, куда его выбросила морская пучина. Чуть поодаль от песчаного берега начинался сосновый бор, такой густой, что Бордерик не мог разглядеть деревья уже в нескольких десятках футов вглубь. Бор растягивался по всей широте взгляда, от края до края по всему берегу. Сосны тянулись верхушками высоко к небу, буквально дотягиваясь до облаков. Лес казался безжизненным. Кроме криков чаек, сосен, океана, и песчаного побережься, вокруг не было ничего. Самая настоящая глухомань. Конечно местные земли были далеко не похожи на просторы священного Местальэ… Все это на самом деле весьма и весьма настораживало. Похоже, Бордерик оказался на севере той самой пустоши, о которой так много слышал. Этим объяснялся и холод – странное явление для этого время года. Он знал, что в пустоши вполне нормальное явление аномалии погоды. Молодой принц, чтобы не замерзнуть до конца, сжался и обхватил себя руками, при-нявшись растирать ладонями предплечья. Да, в этих местах было действи-тельно прохладно. Бордерик медленно двинулся к сосновому бору. Идти вдоль берега представлялось достаточно глупым, потому что… Объяснения у светлого не нашлось. Он не мог объяснить мотивы такого решения.

«А чем лучше идти в лес?» - спросил самого себя Бордерик.

Вопрос остался без ответа. Действительно, разницы не было никакой. Можно было идти вдоль побережься и на запад и на восток, можно было идти в сосновый бор и что там, что там была одинаковая вероятность остаться ни с чем. Разве что в сосновом бору можно было заблудиться, чего в принципе нельзя было сделать, если идти вдоль побережья. С другой стороны, если идти прямо и не сворачивать, всегда есть вероятность, что твой путь куда-то выведет. Сейчас главным было понять, где он находится и тогда уже найти правильную дорогу. И это можно было сделать только в том случае, если он не будет сидеть на месте. Бордерик еще несколько мгновений поколебался и все же двинулся по направлению к сосновому бору. Так будет безопаснее. Если на побережье его могли увидеть те, кому это было не положено, то в соновом бору он был укрыт от посторонних глаз. Наверное, в бору не будет и столь холодно, у океана дул пронизывающий до самых костей ветер. Убедив самого себя, что следует идти именно через лес, Бордерик двинулся к вы-сившимся неподалеку соснам.

Светлый вступил в лес и побрел по неровной земле, местами поросшей мхом, озираясь по сторонам. Сосновый бор выглядел величетсвенным и давил на молодого принца какой-то невидимой мощью со всех сторон. Это была чуждая Бордерику Сила, та к которой он не привык и та, которой он никогда раньше не чувствовал. Такой не было в Местальэ, такой не было в землях хумансов. Возможно это была Сила пустоши. Как никто, эльфы чувствовали силу окружающего леса, и здесь Бордерик ощущал присутствие чуждых духов. В лесу почти не было солнца, и царил полумрак. Молодой принц невольно косился глазами на ягоды, росшие на кустах, встречавшихся по пути. Живот сводило от голода, но сейчас нельзя было рисковать и есть, что попало. Тем более эти ягоды фиолетового цвета не вызывали никакого доверия, хоть и выглядели весьма аппетитно, тем более на голодный желудок. На грибы красного цвета с белыми пятнами на шляпке светлый даже не смотрел. Благодаря своему природному дару, он чувствовал, что они не съедобны, поэтому обходил грибы стороной. Приходилось терпеть. Если он вытерпел недели, проведенные в темнице хумансов, он может вытерпеть и это.

Бордерик брел по лесу, понурив голову. Что-то вело его вперед, не позволяя сдаться и упасть на землю, чтобы замерзнуть на чужой земле. Какая-то неведомая сила, которая обжигала эльфа изнутри. Неужели это была Корона Мрака. От этих мыслей, посещавших молодого принца, было немного не по себе. Разве могла могущественная корона Тиаро Менториум найти своего избранного, того кому Силы артефакта доверили свою Мощь здесь, в северной пустоши, за много миль от своего дома? Ответ заключался в самом вопросе, который задавал себе Бордерик. Могущество, неведомо откуда взявшегося в Местальэ артефакта, было настолько велико, что даже в далеком сосновом бору Корона Мрака вела своего избранного вперед, давая ему силу… Принц вздрогнул. Корона баловала его, через чур баловала. Он не оправдывал эту силу… Пока не оправдывал, никак.

«Я иду на зов Тиаро Менториум».

Собственная вера удваивала энергию. Бордерик ускорил шаг и, сжав кулаки, не обращая внимания на боль в свезенных до крови ладонях, поднял голову. Меч звал его, и он не мог не откликнуться на этот зов. Отец когда-то рассказывал ему, что делали люди с его сородичами, как поступали с детьми светлых,… как они вырубали священный Местальэ, зажав эльфов в самую его чащу,… как они надругались над священными духами, разделив могучий лес пополам. Побывав в темнице хумансов, он мог убедиться во многом сам. Эти существа не знали жалости, и если бы не Чума, охватившая их дома и селения, Бордерик был уверен, что эти мерзкие хумансы продолжили бы свой черный путь разрушения. Они не остановили бы топор и вознесли его лезвие над стволом священного Дерева Грез, дававшего жизнь всему могучему Местальэ во веки веков.

- Им не удастся это сделать, – прошипел принц.

Он знал, что хумансы смогут подойти к священному дереву только тогда, когда падет в битве последний воин эльфов, когда будет выпущена последняя стрела и прольется последняя капля крови. Священные духи помогут в этом, а могущественный подарок неизвестных Тиаро Менториум, обрущит всю свою мощь на дома и головы хумансов. Таков будет ответ Местальэ хумансовой Империи. И этот ответ хумансы запомнят навсегда, когда реки Ториана зальются кровью. Корона Мрака звала его, и Бордерик шел на ее зов. Скоро предстоит час расплаты, главное не опоздать на сражение.

Горло пересохло, и Бордерик почувствовал, как запекло во рту. Не самое приятное ощущение, было немного больно дышать. С каждым вздохом в горло впивались тысячи мелких иголочек, будто он проглотил ежа. Виной тому была морская вода. Соль, попав в горло, высушила полость, а попав на кожу, оставила белые следы. Бордерик понимал, что нужно как можно скорей найти пресный источник, чтобы вдоволь напиться и смыть с себя соль, пока на коже не появилось раздражение. Он вспомнил о чудесных ручьях, текущих в землях священного Местальэ, и невольно поежился, на секунду ощутив во рту вкус воды. Таких ручьев не сыскать во всем Ториане,… хумансы же хотели уничтожить все то, что даровали эльфам Священные духи.

Задумавшись, Бордерик споткнулся о корень, торчащий из-под земли, и чуть не упал лицом вниз, но во время зацепился рукой о ствол сосны. Необходимо быть внимательнее, чтобы не упасть и не переломать себе ноги. Сосновому бору, казалось, не было конца. Теперь Бордерику казалось, что если он захочет повернуть обратно то уже не найдет выхода отсюда и не выйдет на побережье куда выбросила его судьба. Но не для того он выжил в темнице и морской пучине, чтобы возвращаться обратно. Глупая мысль. Впереди его ждала дорога, которая выведет к границам хумансовой Империи, прочь из пустоши. Светлый из последних сил собрал волю в кулак и ускорил шаг. Медлить было нельзя. Каждая секунда сейчас на счету, и если по пути к заветной цели он совершит ошибку, она может быть уже непоправима… Мысли гнали вперед. На какое-то время Бордерик даже забыл о голоде и мучавшей его жажде.

Позади остались еще несколько миль. Бордерик чувствовал, как начали гудеть его ноги, стертые в кровь о неровную поверхность леса. Но остановиться, значило проиграть. Эльф впился зубами в губу, прокусив ее до крови в нескольких местах, и почувствовал, как к сердцу подобралась очередная порция адреналина. Что-то необъяснимое, непонятное бурлило в нем. Это была Сила, несомненная мощь, но пока такая тихая и отдаленная, что прочувствовать ее до конца было нельзя. Зато эта Сила манила. Манила так, как манит, что-то неизведанное. Запретный плод всегда сладок и всегда манит к себе. Но, помимо всего этого, сила будто впитывала целиком в себя.

«Тиаро Менториум» - мелькнуло в голове.

Несомненно, это была Тиаро Менториум. Но прочувствовать эту мощь, понять Бордерик пока не мог. Это была слепая… яростная Сила. Чудовищная мощь. Но пока спящая, дремлющая где-то вдалеке. Если сравнивать это с чем-то,… то все это напоминало чуть различимый зов, однако зов Короны Мрака был настолько проникновенным и глубоким, что порой казался истошным воплем. Мысли вновь поглотили молодого принца с головой, и он шел вперед, не различая ни силуэтов сосен бора, ни кустов, ничего того, что было вокруг. Порой Бордерик незаметно для самого себя переходил на бег трусцой… Очередная кочка не заставила себя долго ждать. Не заметив возникший под ногами холмик, Бордерик врезался в него ногой и со всего маху рухнул наземь, распластавшись на траве. Резкая вспышка боли пронзила тело, но через секунду взгляд прояснился. Бордерик пошевелился – могло быть и хуже. Он встал на ноги и отряхнулся от облепившей его листвы. Взгляд упал на бежавший не-подалеку ручеек. Брови светлого от удивления поползли вверх. Такого не могло быть просто так… Тиаро Менториум… Это была Тиаро Менториум.

«Корона Мрака вывела меня сюда» - подумал он.

Светлый подошел к ручью и наклонился к нему, чтобы напиться воды. Губ коснулась прохлада лесного источника, и Бордерик, закрыв глаза, жадно напился вкусной воды. Она была холодной, и принц почувствовал, как от холода свело скулы, но продолжил пить, пока не утолил жажды. Тело будто пылало, и Бордерик, смочив кисти, смыл с себя морскую соль. Он с удивлением смотрел, как от его кожи поднимаются вверх струйки пара. Самый настоящий пар! Однако самому Бордерику теперь не было ни жарко, ни холодно. Куда-то ушла усталость, он чувствовал в мышцах силу. Пропала боль.

- Как такое вообще возможно? – прошептал он.

«Тиаро Менториум» - пронеслось в голове.

Неужели все это делала Корона Мрака?

- Как…

Бордерик развернулся и зашагал дальше. Ноги будто сами несли его вперед. Где-то вдалеке эльф теперь мог различить проблески солнечных лучей. Сосновый бор кончался. Значит, там был выход отсюда, там была дорога на Торианскую империю хумансов.