Пропавшая невеста

Глава 9

Домой пришлось возвращаться не по воздуху, а верхом. Долго, нудно, несмотря на то, что вирта попалась быстрая и покладистая. И все из-за бешенного Хасса! Это же надо так разодрать, что до сих пор местами ломило, а крылья так и вовсе отказывались слушаться.

Хотя за дело получил. Видел же, что у старшего кхассера нешуточный интерес к той девчонке из долины, и все равно полез. Потому что любопытно, потому что необычно, потому что просто захотелось. Вот за это «захотелось» теперь и расплачивался порванными крыльями. Потом еще пришлось извиняться и отдавать половину найденного зимой аракита.

Впрочем, обиды на Хасса он не держал. Сам ошибку допустил – сам и расплатился. Все честно. Только вот дорога через весь Андракис от этого веселее не становилась.

Он мечтал вернуться домой, смыть с себя пыль дорог, потом хорошенько выспаться на гладких, чистых простынях… но, увы, Вейсмор встретил его целым ворохом проблем. Будто все только и ждали, когда кхассер вернется, чтобы свалить на него все свои хлопоты.

Остатки припасов и дыра в крыше, новые чаны для сыра и расширение возделываемых полей. Отчеты управляющего замком, казначеев, купцов, главного конюха и оружейников. Все это требовало его неотложного внимания. Весь день он провел в главном зале, восседая на месте законного хозяина города, старательно кивал и пытался не зевать. После главных отчетов Брейр уже был готов сбежать к себе, но потянулись простые люди со своими простыми проблемами. И снова ему пришлось слушать, разбираться, поддерживать и утешать.

Порой быть кхассером так утомительно! На службе у границы с Милрадией и то проще – делай, что положено, и никаких вопросов.

Ближе к вечеру он угрюмо смотрел на каждого, кто проходил в двери зала. Его ответы становились все более отрывистыми и резкими, настроение падало. Спустя еще некоторое время Брейр решил, что с него довольно, и что послушать об украденных волками телятах он сможет и завтра.

– На сегодня хватит, – строго произнес он, и народ тут же притих.

И только Лука, молодой кузнец из деревни, смело выступил вперед.

– Простите, кхассер, – он неуклюже, по-простому склонил голову, – дело у меня важное…

– До завтра потерпит?

– Никак нет, – верзила отчаянно затряс головой.

Брейр тяжко вздохнул и измученно потер шею. У него уже не было ни сил, ни терпения. Хотелось отдохнуть с дороги и наконец поесть. Нормальной еды, а не того варева, что давали в постоялых дворах. Но кузнец никогда проблем не доставлял и на поклон ранее не ходил, поэтому прогонять его было неудобно.

– Этот последний, – едва различимо произнес он, обращаясь к Кайрону, – остальных отправляй. – И пока его управляющий выдворял всех страждущих из зала, Брейр устало обратился к кузнецу: – У тебя-то что стряслось?

Здоровенный детина смущенно заулыбался, потом набрал полную грудь воздуха и на одном дыхании выпалил:

– Жениться хочу!

– Похвально, – хмыкнул кхассер, – счастья вам, здоровья, всяческих благ и… чего там еще желают?

– Мне будет достаточно вашего разрешения.

– При чем здесь я? У отца ее спрашивай.

– Она не местная… И не свободная… Без вашего разрешения никак.

Не скрывая недоумения, Брейр посмотрел на своего помощника. Неужели в его отсутствие рабов притащил? Несмотря на запрет?

Кайрон только руками развел, мол, не понимаю, о чем речь.

– Кто твоя избранница, кузнец?

– Самая прекрасная девушка на свете, – этот дурной снова растекся в блаженной улыбке влюбленного идиота.

– Чудесно. Имя!

– Никуся.

– Кхм…

– Ника! – тут же исправился Лука. – Доминика.

В памяти кхассера не всплыло ни одной девушки с таким именем. Зато Кайрон нахмурился:

– Это та, что с травницей живет?

– Она самая, – кузнец счастливо закивал, – они со старой Нарвой по полям ходят да травы…

– Так… Погоди. Стоп. Стоп! – Брейр прервал восторженный поток. – Ты говоришь о той… девушке, которую я прошлой осенью привез?

– Да. У нее еще нити серые на руках, поэтому и не может сама ответ мне дать. Очень прошу, разрешите жениться. Сил моих нет как люблю ее.

Брейру показалось, что он окончательно перегрелся и слышит какой-то лютый бред.

– Красивая? – мрачно уточнил он.

– Самая.

– Жениться хочешь?

– Только на ней.

Кхассер скрипнул зубами. Похоже, мерзавка из Шатарии как-то смогла запудрить голову этому бедолаге. Наверняка зельем приворотным напоила, раз этот блаженный не замечает ни зелени, ни лягушачьей кожи!

Брейр разозлился.

– Привези ее сюда! Немедленно! – отправил управляющего за зеленым убожеством, а потом перекинулся на Луку: – А ты жди здесь! Понял?

Кузнец торопливо поклонился и отошел к той лавке, на которую ему указали.

– Следующий! – гаркнул Брейр, уже забыв, что хотел всех разогнать.

Эта «невеста» из Шатарии его по-настоящему разозлила.

За время отсутствия Кайрона кхассер успел принять еще пятерых страждущих. Он сидел словно на иголках, с каждым мигом накручивая себя все сильнее. Люди это чувствовали, поэтому подходили к нему с опаской, быстро излагали суть проблемы и торопливо уходили. Вскоре очередь сама рассосалась – кто-то решил, что не очень-то и нуждается и может подождать, у кого-то срочно появились дела. На самом деле они все просто не выдерживали, потому что находиться рядом с разъяренным зверем тяжело. Янтарные глаза, подернутые тьмой, пугали даже самых смелых, и только Лука терпеливо сидел на лавке, ожидая свою ненаглядную.

Вскоре зал опустел. В нем остались только усталый, раздраженный до невозможности Брейр и молчаливый кузнец. Исподлобья наблюдая за этим простофилей, кхассер задумчиво крутил серые нити на запястье. Он уже свыкся с ними и даже не замечал, хотя поначалу был готов оторвать вместе с руками. О самой «невесте» за месяцы, проведенные вдали от Вейсмора, он благополучно забыл. Ну, ходит где-то по лесу зеленое нечто, лосей своей красотой пугает. Подумаешь.

И уж он точно не ожидал, что она посмеет выкинуть такое! Обманом мужика приворожить да еще подослать его с просьбой о женитьбе. В том, что это Ника подбила горе-жениха прийти сегодня и попросить ее руки, Брейр не сомневался. У самого кузнеца на это ума бы не хватило.

Вот только вопрос: как она умудрилась его уговорить, если ничего, кроме стонов и мычания, выдать не могла? Это был интересный вопрос. И над ним кхассер размышлял вплоть до момента, как из коридора донеслись звуки шагов. Одни – жесткие и уверенные, другие – торопливые, сбивающиеся, едва слышные.

Вскоре двери распахнулись, и в зал вошел Кайрон, под руку тащивший Нику. Она была замотана в плащ так, что даже носа в прорези не было видно. Все такая же нелепая, неуклюжая, раздражающая.

При ее появлении Лука тут же вскочил на ноги и ринулся к ней, но резкий оклик кхассера вкупе с черным взглядом заставили его остановиться.

– Стой, где стоишь! – прорычал Брейр, поднимаясь.

Он чувствовал страх. Дикий, почти безудержный, побуждающий зверя припасть на передние лапы и обнажить клыки перед броском. Усталость после дороги, дурное настроение и гнев из-за ее проступка слились воедино. Хотелось наказать, но прежде, чем это сделать, надо было рассеять дурь, которой девица запудрила кузнецу мозги.

Кайрон вывел ее на середину зала и отпустил, тут же преградив дорогу, потому что она попятилась. Девушка едва дышала. Брейр слышал, как под капюшоном она отчаянно хватает ртом воздух, но не может нормально вздохнуть. Ее страх был настолько осязаем, что казалось, к нему можно прикоснуться.

– Что ж, Ника, поздравляю, – на его губах заиграла холодная улыбка, а янтарь глаз начал затягиваться тьмой, – сразила ты моего кузнеца своей неземной красотой. Пришел свататься.

Она судорожно охнула и бросила беспомощный взгляд на Луку. Дурак! Какой же он дурак! Он же все испортил…

Права была Нарва, когда говорила, что мужчины не умеют воспринимать отказ и что добром это не закончится.

– Что же ты молчишь? Скажи, что рада, что будешь самой лучшей женой на свете.

Лука чувствовал, что что-то не так, но не мог понять, что именно:

– Кхассер, – настороженно произнес, подступая ближе, – так вы одобрите мой выбор?

Проучить бы дурака – дать добро на этот брак, пусть всю жизнь с чудищем невменяемым живет. Но жалко. Да и не виноват он, что на пути попалась такая хитрая змея.

– Снимай плащ! – приказал он.

Вместо того чтобы послушаться, Доминика судорожно вцепилась в полы. От досады Брейр щелкнул зубами и решительно направился к ней, намереваясь покончить с этим фарсом, но она увернулась и с неожиданной прытью бросилась к дверям, разозлив еще сильнее. Он догнал ее за долю секунды, схватил за локоть, вынуждая остановиться:

– Все, допрыгалась.

Как же она его ненавидела в этот момент! Кусая губы от отчаяния, Ника пыталась вырваться, но крепкие пальцы настолько сильно сжимали ее руку, что от боли на глаза наворачивались слезы. А он, казалось, даже не замечал ее отчаянного сопротивления.

Грубое, бесчувственное животное! Зверь, не знающий, что такое поддержка и сострадание.

– Самая красивая, говоришь? – ухмыльнулся Брейр, оборачиваясь к кузнецу. – Сейчас посмотрим. – С этими словами он сдернул плащ с худеньких девичьих плеч: – Любуйся на…

Остаток фразы встал поперек горла. Потому что вместо непонятных всклокоченных волос по спине струился шелковый водопад. Вместо зеленой шелушащейся кожи – мягкий бархат. А глаза… Синие, словно Северное море, полны такой яростной ненависти, что он невольно отпрянул.

– Ты кто?

Брейр понимал, что его вопрос прозвучал глупо, но не мог не спросить. И поверить тоже не мог. Проще думать, что это чья-то дурацкая шутка, чем принять столь разительное преображение.

Ника жестко выдернула свой локоть из его захвата, но ничего не сказала. Ее переполняли эмоции. Глупый кузнец! Что же ты натворил?! Ты же все разрушил! Все!

– Я спросил: кто ты? – прорычал кхассер.

Она молча подняла руку и задрала рукав, демонстрируя ненавистные серые нити. Брейр схватил ее за запястье, притягивая ближе к себе. Ошибки быть не могло. Это те самые нити – он чувствовал, как они резонирует с его собственными оковами. Их пульсация была единым целым.

– Откуда ты их взяла?

Он все еще не мог осознать, что эта девушка и тот зеленый монстр, которого он притащил из Наранда – один и тот же человек.

– Брейр… – Кайрону, стоявшему позади них, открылось нечто больше, чем мог увидеть хозяин Вейсмора: – Мне, кажется, мы только что нашли вторую высшую, которая пропала на смотринах.

Слишком поздно Ника поняла, что растянутый ворот старого платья сполз с плеча и оголил ее метку.

Брейр все так же бесцеремонно развернул ее к себе боком и стянул ткань еще ниже.

На бледной, почти фарфоровой коже чернела птица с широко расправленными крыльями. Словно завороженный он провел по ней пальцем, повторяя изящные контуры. Как живая. Каждое перышко прорисовано с такой точностью, что кажется еще миг – и взлетит.

– Какая у тебя магия?

– Я целитель, – сквозь зубы, отказываясь на него смотреть, процедила Ника и отстранилась.

Прикосновения кхассера казались сотканными от огня. Проклиная этот день, кузнеца и весь Андракис, Ника натянула платье обратно.

Тем временем наивный Лука не понимал, что происходит. Он переводил растерянный взгляд с взвинченного кхассера на Доминику, которая все больше походила на неприступную снежную королеву.

– Так что с женитьбой? Вы дадите нам добро?

У Брейра нервно дернулась щека. Он уже и забыл и о кузнеце и его просьбе.

– Нет, – в голосе звенели стальные ноты, – никаких женитьб.

– Но…

– Я все сказал. Нет.

– Почему? – обескураженно спросил Лука.

Отправляясь к кхассеру за благословением, он был уверен, что тот не станет препятствовать их семейному счастью. А Лука ведь и в доме прибрался, и у соседа индюшку заказал, и матери сказал, что придет с невестой.

– Кайрон, уведи его, – приказал Брейр, не отводя взгляда от Доминики, – и скажи всем, чтобы никто не смел беспокоить.

Спустя минуту в зале не осталось никого, кроме Брейра и Доминики. Девушка, не скрывая горечи, смотрела на своего хозяина. Какие же у него глаза жуткие! Как у дикого зверя. Хищные, пробирающие насквозь. Хотя, чего отрицать, он красивый. И если бы их отношения изначально складывались иначе, она бы, наверное, была даже счастлива оказаться здесь.

– Как ты это объяснишь? – он повел рукой сверху вниз вдоль ее тела. – К чему был весь этот маскарад?

– По-твоему, я сама, по собственному желанию, была зеленой уродиной?

– Я не знаю сама или нет. Это ты мне скажи.

Нике совершенно не хотелось с ним разговаривать и что-то объяснять, но она понимала, что теперь он не отстанет.

– Происки второй высшей. Она лучше всех владеет мороком и видела во мне угрозу на отборе.

– Так сказала бы.

– Я пыталась, – она горько усмехнулась, – даже несмотря на то, что могла лишь мычать, все равно пыталась. Помнится, к тебе сама приходила. Ты еще тогда сказал, что я никто и ты забрал меня из жалости.

Кхассер практически не помнил тех своих слов. Тогда он был зол и расстроен и не особо церемонился в высказываниях. А вот Ника помнила все. Каждое слово, пренебрежительную интонацию и брезгливое выражение лица.

– Я же не знал, кто ты…

– Знаешь, а я даже рада, что так получилось. Что увидела тебя настоящего.

– Да откуда тебе знать, какой я настоящий? – возмутился Брейр.

– Поверхностный, падкий на внешний вид! – припечатала она. Он с досадой скрипнул зубами. Эта высшая слишком много себе позволяла. – Так что уж лучше в землянке в лохмотьях и со старой травницей. Она хоть всегда говорит правду.

– Я разве тебя в чем-то обманывал?

– Весь ваш Андракисе – сплошная ложь, а эти отборы для невест – просто фарс!

– Потому что это не отборы невест, – мрачно произнес Брейр, – у нас для этого своих девушек предостаточно. В Наранде мы выбираем носительниц магии. Только и всего.

– Только и всего? – вспыхнула Ника. – Только и всего?!

– Да. Если кому-то подходит магия, он может забрать себе девушку в качестве жены или наложницы, прислуги. Как угодно.

– Нас готовили к отбору! С балом, красивыми танцами и благородными мужчинами, – на последнем слове она пренебрежительно скривилась.

– Вас обманули.

– Это вы обманываете! Когда в Шатарии узнают, как поступают с их дочерями…

– Они знают, – кхассер едва заметно усмехнулся, – они сами предложили вас в качестве откупа, когда проиграли в войне.

– Мы не проиграли! У нас мирное соглашение!

– И тут вас тоже обманули, – Брейр снисходительно покачал головой, – Шатария проиграла. У вашего короля был выбор либо с позором сдаться, либо продолжать сидеть на троне, но на наших условиях. С троном ему было расставаться очень жаль, поэтому он предпочел откупиться. Девушками, в которых есть магия. Поэтому в тот момент, как вы пересаживаетесь на андракийский корабль, вы переходите в наше полное распоряжение.

Он не врал. Ника видела это в его равнодушно-холодных глазах.

– Зачем вам это? – ее голос дрожал. – Зачем вам столько одаренных?

– В Андракисе ценят магию. Любую. Чем ее больше, тем мы сильнее. Но все это было затеяно из-за высших. Потому что вы способны передать силу кхассеров их детям.

– Я ничего не собираюсь передавать детям. Уж точно не от тебя!

– А куда ты денешься? – поднял кулак, напомнил о серой нити, которая связывала их прочнее цепей. – Один кхассер – одна высшая. Таковы правила.

Осознав, какая участь ее ждет, Ника не смогла сдержать судорожного всхлипа и отшатнулась от молодого кхассера.

Брейр равнодушно пожал плечами. Она хотела правды – он ей эту правду дал.

– Я хочу избавиться от этих оков. – Ее голос прозвучал на удивление твердо. – Должен быть способ!

– Конечно, он есть, – Брейр недовольно сморщил нос. – Нити может снять император.

– Значит, нам надо к нему. Пусть разрывает.

– Домой тебе все равно не вернуться. Тебя свои же привезут обратно, еще и доплатят, лишь бы не навлечь на себя гнев Тхе’маэса.

Его слова больно ранили, но Ника упрямо вздернула подбородок:

– Тогда останусь в Андракисе. Не тут! Наверняка в вашей варварской стране найдется место для сильной целительницы.

– Твое место здесь, – сквозь зубы процедил Брейр.

Он едва сдерживался. Его тьма рвалась наружу.

– О, теперь я достаточно хороша и могу остаться? – усмехнулась Доминика. – Спасибо, но нет. Уверена, в Андракисе есть и другие кхассеры…

– Твое. Место. Здесь, – повторил по словам, грозно надвигаясь на нее.

Еще полчаса назад он бы много отдал, чтобы избавиться от навязанной «невесты», а теперь, когда она сама горела желанием уйти, ему больше всего на свете хотелось схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть.

Она будто прочитала его мысли и выставила вперед руку, предупреждая любое действие кхассера:

– Не смей ко мне прикасаться! Не смей!

От досады Брейр скрипнул зубами, но все-таки отступил. Он никак не мог прийти в себя после таких преображений и решить, как себя вести с этой недотрогой, которая от одного взгляда на него превращалась в маленькую разъяренную фурию.

Не ожидал он от судьбы такой подставы. Совсем не ожидал.

Наверное, тогда, осенью в таверне, он действительно был слишком резок и сказал лишнего, но у него были на то причины! Его самого загнали в западню. Кто же знал, что все так обернется, и ему придется расхлебывать последствия неосторожных слов.

– Нужна ты больно, – прошипел себе под нос и подошел к столу. В два глотка осушил кубок полный холодной воды в надежде, что это поможет успокоиться и остыть.

Не помогло. Девушка, стоявшая позади, прожигала его таким лютым взглядом, что он чувствовал его кожей. Словно раскаленные ножи в спину вгоняли.

– Кайрон подготовит тебе комнату.

– Не надо. Я вернусь к Нарве.

Брейр прикрыл глаза, мысленно досчитал до пяти и твердо произнес.

– Нет.

– Я обещала ей помочь с зельями…

– Сама справится. Ты теперь живешь здесь. И без моего ведома из замка не выходишь. Поняла?

Брейр сам не знал почему, но одна мысль, что, пока он отсутствовал и пребывал в неведении, другие видели ее настоящую и общались с ней, заставляла подбираться и злиться. Он видел, как сильно кузнец влюблен в нее, с каким трепетом и вожделением смотрел на оголенное плечо. Как они познакомились? О чем говорили? Что она ему обещала? Они уже…

Тряхнул головой, отгоняя внезапные видения, в которых эти двое целовались.

Оттого, что кто-то смел посягнуть на принадлежавшее ему, кхассер испытывал бешенство, а еще дикую и ничем не объяснимую ревность. Если она останется в избе старой травницы, то скоро туда начнется паломничество всех свободных мужчин города. Потому что она красива, умна и умеет смотреть в глаза, даже несмотря на то, что страшно.

О да… Он чувствовал ее страх. Острый, пряный на вкус, с горькими нотками. Тот самый запах, который провоцировал хищника, вынуждая припадать на передние лапы и готовиться к броску. То самое дикое биение сердца, которое делало охоту особенно сладкой.

Это было даже интересно. Поймать ее, приручить, сделать своей, заставить забрать слова о других кхассерах.

– Я теперь твоя пленница?

– Ну что ты? – ухмыльнулся он. – Я не настолько варвар, как ты думаешь. Ты моя гостья.

– Мне уже можно уходить? Я нагостилась.

У этой высшей слишком острый язык. И ему это нравилось.

– Нет, Доминика. Ты останешься здесь. И будешь делать то, что я тебе скажу.

– Ты не имеешь права…

– Имею, – снова указал на суровую нитку на своем крепком запястье, – и ты это прекрасно знаешь. А теперь иди, пока у меня хорошее настроение. Я, знаешь ли, терпением не отличаюсь.

Ника поняла, что спорить бесполезно. Безмозглый кузнец со своей женитьбой загнал ее в такую западню, из которой теперь не выбраться. Она подняла с пола плащ, накинула его на плечи и под пристальным взглядом кхассера демонстративно натянула капюшон.

Возле входа ее поджидал Кайрон.

– Ваш… этот… как его, – кивнула назад через плечо.

– Брейр.

– Ах да, Брейр, – она сдержано улыбнулась, чувствуя, как его имя расползается горечью по языку, – он велел выделить мне комнату… Подальше от его собственной. Желательно в другом крыле замка…

– Я все слышу, – мрачно донеслось из зала.

Кайрон учтиво кивнул:

– Идем. Я провожу.

Ника молча последовала следом, чувствуя пристальный звериный взгляд.

Одним богам известно, каких усилий ей стоило стоять рядом с кхассером и не дрожать от страха. Брейн пугал ее. Когда он злился, у нее на затылке дыбом вставали волосы и вниз по спине ползли ледяные мурашки. Рядом с ним ей было тяжело дышать. Он давил даже когда просто смотрел.

Но больше всего ее пугали не взгляды, а слова, что он так цинично бросил ей прямо в лицо. Одна высшая – один кхассер.

Суть этой фразы проста и очевидна. От нее калило щеки и сердце гремело так, будто хотело пробить ребра и выскочить наружу. Становилось стыдно, жарко и волнительно.