Пропавшая невеста

Глава 10

Ника шла за темноволосым мужчиной и смотрела только перед собой, упрямо делая вид, что не замечает, как на нее исподтишка подглядывают попадавшие навстречу прислужницы.

Новости о ее чудесном преображении еще не расползлись по замку, и всем было жуть как интересно, что это за гостья такая объявилась в Вейсморе. Высокая, стройная, с темными, как вороново крыло, волосами и поразительной синью глаз. Красивая. И осанка у нее была поистине королевской, шаг ровный и уверенный. Во взгляде отстраненная стужа.

Кто-то завистливо морщился, кто-то рассматривал, не скрывая интереса, но все перешептывались и обсуждали.

Проклятый Лука! Меньше всего ей хотелось стать объектом чужих сплетен. Теперь деваться было некуда. Только вперед и с гордо поднятой головой.

– Куда ты меня ведешь? – все-таки не удержалась и спросила разноглазого, когда они миновали широкий общий холл и по массивной каменной лестнице поднялись на второй этаж.

– В твою комнату, – Кайрон тоже был под впечатлением, поэтому всю дорогу молчал, а если и говорил, то отрывисто и по делу.

– Подальше от…

– Поближе.

Уж он-то точно понял те рычащие ноты, которые прозвучали в голосе хозяина. Девчонка из Шатарии оказалась чудо как хороша, и даже ему, не имевшему на нее никаких прав, захотелось ревниво отогнать в сторону блаженного кузнеца, который, как телок, хлопал влюбленными осоловевшими глазами. Что уж говорить о кхассере, который не привык ни с кем делиться своим.

– Может, я все-таки вернусь к Нарве? – без особой надежды спросила Доминика.

– Ты слышала приказ Брейра. Останешься в замке.

– Мне здесь не нравится.

– Ты полюбишь Вейсмор.

– Конечно. Уже полюбила. Всем сердцем, – ядовито ответила, – можно мне тогда хотя бы комнату не дверь в дверь с ним?!

Кайрон хмыкнул. Девчонка с характером, и Брейру придется постараться, если он хочет, чтобы она сменила гнев на милость. Хотя слово кхассера – закон, и даже своенравная гостья из Шатарии рано или поздно это поймет.

– Сюда, – он распахнул дверь в одну из пустующих комнат.

Здесь все было готово к появлению внезапных гостей. Широкая постель заправлена шёлковыми простынями и накрыта темно-синим бархатным покрывалом, в камине – дрова на случай, если ночью станет прохладно, под потолком неспешно кружили световые сферы, набравшие яркость при ее появлении, на прикроватном столике хрустальный графин с лимонной водой.

– Теперь это твой дом.

Она ничего не ответила, только зашла внутрь и закрыла дверь перед самым носом управляющего, который как раз собирался что-то сказать.

К сожалению, он не ушел и спустя миг постучал, требуя, чтобы открыла и выслушала.

– Что? – хмуро спросила Ника, приоткрыв небольшую щель.

Кайрон хмуро произнес:

– Хозяин наверняка захочет пригласить тебя на ужин…

– О нет. Спасибо. Я не голодна, – фыркнула и снова захлопнула дверь.

Пустой желудок тут же протестующе заворчал, напоминая, что ела на рассвете перед тем, как отправиться на поиски лечебных трав.

– Он разозлится, – глухо донеслось из коридора.

– Переживу.

Последнее, чего сегодня хотелось Доминике – это увидеть кхассера еще раз. Сердце и так еле успокоилось после того, как он смотрел на нее своими жуткими глазищами. Янтарно-огненными, с черной поземкой, расползавшейся от зрачка.

Он жуткий! И жестокий! Его слова о поражении Шатарии и о том, чем расплатился их король за возможность и дальше сидеть на своем резном троне, до сих пор гремели в ушах. Конечно, это ложь! Наглая, пугающая ложь!

Только отчего-то ледяной ком в душе ширился и разрастался. Ника старалась не вспоминать о странных требованиях к невестам, которые были в гимназии Ар-Хол и о том, как моряки, везшие их из Шатарии, отводили взгляды, когда пришло время пересаживаться на корабль андракийцев.

– К демонам, – прошипела она, сделав несколько шагов вглубь комнаты.

Перед пушистым кремовым ковром Доминика остановилась. Она только вернулась из леса и даже умыться не успела, когда явился Кайрон и молча утащил ее в замок. Как бы она ни злилась на хозяина и на весь Андракис, но воспитание не позволило топтать грязной обувью светлый ворс. Поэтому она разулась. Постояла немного, поджав пальчики и привыкая к прохладе гладкого каменного пола, потом тяжело вздохнула и стащила с плеч пыльный плащ, тут же почувствовав себя беззащитной.

За время, проведенное в доме старой травницы, она уже свыклась с образом чудовища, вечно прячущегося под капюшоном. Этот образ был ее маской, ее броней, за которой так удобно было скрываться от любопытных глаз. И хотя порой она мечтала сбросить полог и смело подставлять лицо под ласковые солнечные лучи, сейчас ей было отчаянно жаль, что ее тайна раскрыта.

А ведь у нее был такой прекрасный план – незаметной тенью проходить по лесу, пока маринис не вырастет, а потом так же незаметно покинуть владения молодого кхассера. И все бы получилось… если бы кто-то большой и бестолковый не надумал жениться.

– Мужчины – дураки, – глухо произнесла она и, решив, что хватит с нее сегодня переживаний, отправилась в купальню.

Уж если ей чего и не хватало в домишке старой Нарвы, так это большой ванны, до краев наполненной горячей водой с белоснежными шапками ароматной пены.

Зайдя в ванную комнату, Доминика не сдержала блаженный стон. Здесь было все! И зеркало в полный рост, и аккуратные столики, на которых стояли баночки с маслами и благовониями. И новые костяные гребни, которыми так приятно будет расчесывать чистые волосы. И полотенца, что мягче самого легкого облака. И даже уютный белый халат с широким поясом.

Бросив на свое отражение быстрый взгляд, Ника поспешно отошла от зеркала и покрутила кругляши на широком плоском кране. Тут же в ванну хлынула вода. Горячая! Несколько капель из горшочка с мыльным отваром расползлись по водной поверхности пышной пеной, а треть пузырька лавандовой настойки наполнила комнату дурманящим ароматом.

Скинув грязную одежду, Доминика с головой опустилась под воду, чувствуя, как пощипывает кожу в тех местах, где содрана. Потом вынырнула, громко отфыркиваясь и улыбаясь. Какое блаженство! За одно это Ника была готова простить Луке его необдуманный поступок.

В ванне она пробыла долго. Намыливалась то одним отваром, то другим до тех пор, пока кожа не начала скрипеть, а пальчики не сморщились, как перезревшие ягоды. Перебирала свою темную гриву чуть ли не по волоску. Наконец, нормально почистила зубы! Мятным порошком и щеткой с шелковыми ворсинами, а не разлохмаченным кончиком ивовой палочки, как это делала у Нарвы.

Да она такой чистой еще ни разу не была с того момента, как покинула стены гимназии Ар-Хол!

Распаренная и до невозможности счастливая, Ника закуталась в слишком большой для нее халат, замотала волосы полотенцем и наконец подошла к зеркалу. Теперь можно было любоваться и на румяные щеки, и чистые руки без темных ободков под ногтями, и на чистые волосы…

– Я и не знал, что девицы из Шатарии так любят рассматривать себя, – раздался насмешливый голос за спиной.

Если бы от стыда можно было провалиться сквозь землю, Ника бы непременно так и сделала. Подумать только! Он посмел заявиться в купальню, а на ней даже белья нет!

– Что ты здесь делаешь?! – вскрикнула она, торопливо затягивая пояс на халате еще сильнее, и отошла на другой конец ванной комнаты.

Этот жест вызвал у кхассера глухое раздражение. Брейр не привык к тому, что от него шарахались. И уж тем более не привык к взглядам, от которых ломит где-то между лопаток.

– Проверял.

– Не стала ли я опять зеленой?

– Смогу ли я переместиться к тебе, как это обещал смотритель в Наранде.

Он хмыкнул и задумчиво потянул нить на своем запястье. Занятная магия, непонятная. Но определенно работает.

Ника возмущенно зашипела:

– То есть ты теперь можешь вот так… без спроса…

– Всегда мог.

Это просто невыносимо. С такими способностями от него вообще нигде не укрыться.

– Я хочу уйти из замка, – порывисто сказала она.

– Нет, – кхассер оттолкнулся плечом от косяка.

– Не подходи ко мне!

В голосе столько ужаса, что остановился, едва сделав первый шаг.

– Я не собираюсь тебя хватать и принуждать к чему бы то ни было. – Не поверила. По глазам видел, что не поверила. Скрипнул зубами и отступил: – Я просто хотел посмотреть на тебя поближе.

После того, как в зале сорвал с ее головы капюшон, Брейр уже не мог думать ни о ком другом. Ему хотелось рассмотреть ее, потрогать гладкие темные волосы, еще раз прикоснуться к птице, разметавшейся на ее плече. Имел полное право, ведь высшая из Шатарии принадлежала ему.

Сдержанностью кхассер никогда не отличался, но сейчас от дальнейших действий его остановил ее взгляд. Полный ненависти, презрения, а еще страха, который она так отчаянно пыталась скрыть.

– Незачем на меня смотреть!

– Вот это уже я буду решать, – снисходительно усмехнулся.

Доминике очень хотелось запустить в него банкой с вонючим маслом от мозолей или макнуть носом в грязную воду. Макнуть и удерживать под водой, чтобы не вырвался.

Янтарные глаза сузились. Он наблюдал за ней, слизывал эмоции, ловил взгляды, не понимая, что чувствует сильнее: раздражение от того, что девчонка смеет перечить, или восхищение – по той же причине. Мало кто осмеливался спорить с кхассерами. потому что одного взгляда достаточно, чтобы причинить невыносимую боль и сломать. Их сила невероятна, ярость безгранична, воля непререкаема.

А эта девчонка стояла перед ним, как нахохлившийся воробей, и гневно сверкала синими глазами. Забавная. И смелая.

Он принюхался. Жадно вдохнул ее запах, который не могли скрыть ни душистое мыло, ни благовония. Сладко. Зверь внутри заворочался, с интересом присматриваясь к новой игрушке.

Доминика едва дышала. Она видела, как меняется выражение его глаз, а кошачьи зрачки то становятся узкими прорезями, то жадно расширяются, перекрывая всю радужку. Чувствовала, как в воздухе вибрирует его интерес, и боялась пошевелиться. Потому что на каждое ее движение он подбирался, как хищник, из засады наблюдавший за жертвой.

– Ты можешь просто уйти? – прошептала она.

– Я только пришел, – уголки губ поднялись в едва заметной усмешке.

– Уйди, пожалуйста.

Просьба получилась такая отчаянная, что царапнула что-то внутри. Брейр нахмурился. Его любопытство разгоралось с каждым мигом все сильнее, но пугать и без того перепуганную высшую ему не хотелось. Она от него никуда не денется. Так зачем торопиться?

– Я дам тебе время привыкнуть и освоиться.

– Я освоилась. В лесу. Отправь меня туда!

– Нет. – Снова отказ. В этот раз еще более холодный и уверенный. – Ты останешься здесь.

– Но я не хочу.

– Ника, – он подошел ближе и все-таки прикоснулся. Теплыми, чуть шершавыми пальцами взял ее за подбородок, не позволяя отвернуться, и заглянул в глаза, – я хочу, чтобы ты знала. Мне жаль, что наше знакомство получилось таким… нелепым. И я постараюсь исправить то, что наговорил тебе в прошлый раз. Но если натворишь глупостей – накажу.

Ника не шевелилась, как завороженная глядя в звериные глаза. Сердце неистово грохотало, и он это слышал. Каждый удар, каждый надрывный вдох.

– Ты ведь не станешь творить глупости? – спросил с нажимом, сильнее сдавливая ее кожу пальцами. – И мы подружимся?

Она не могла ничего не ответить, потому что горло перехватило от волнения и снова, кроме мычания, ничего не удавалось выдавить.

Но ему и не нужен был ответ. Он все прочитал в широко распахнутых синих глазах.

Ни черта они не подружатся. Высшая его терпеть не могла. Ничего. Привыкнет. А если нет – ей же хуже. Молодой кхассер никогда не отличался терпением.

Он разжал пальцы, отпуская ее, и Ника тут же отскочила на несколько шагов в сторону. Синие глаза настороженно блестели, она будто ждала, что он снова на нее бросится.

– Ужин уже готов, – произнес он ровно, будто внутри и не кипело.

Злился. Не мог понять на что именно, но злился.

– Я не голодна.

– Зато я голоден, – в голосе холодное предупреждение, которое Ника снова проигнорировала.

– Уходи. Мне надо одеться.

Кхассер хмыкнул и подошел к ее платью, лежавшему на полу невзрачной кучкой.

– В это? – насмешливо изогнув бровь, двумя пальцами поднял тряпку и протянул Нике.

Она сердито сверкнула глазами и попыталась забрать, но Брейр ловко отвел руку в сторону, не позволив прикоснуться.

– Даже бродяги одеты лучше.

– Меня все устраивает!

Эта одежда была ее щитом, защитой от особо любопытных. Кого интересует нищенка из леса? Правильно, никого.

– Меня нет, – он сжал платье в кулаке, – в рванине ты ходить не будешь.

Наверное, Доминика должна радоваться тому, что его беспокоит, во что она одета и что ела на обед. Но радости не было. Наоборот, рядом с ним с каждым мигом становилось все сложнее дышать. Он слишком большой, его слишком много.

– У меня все равно больше ничего нет.

– Будет.

Хотела бы отказаться от таких подарков, но по глазам поняла, что бессмысленно. Кхассер уже все решил и, если потребуется, лично переоденет ее в то, что ему нравится. Проще согласиться.

– Как скажешь.

– Молодец, девочка.

Похвала прозвучала жестко и насмешливо. Он будто проверял границы, нажимал то тут, то там, наблюдая за ее реакцией. Позволял огрызаться, потому что его это пока забавляло.

Однако Ника не обольщалась. Видела, что спокойствие напускное, что за ленивыми жестами скрывается напряжение, а за миролюбивой усмешкой звенит сталь. Если кхассер хотел прикинуться добрым котенком и радушным хозяином, то у него это однозначно не получилось.

Если натворишь глупостей – накажу…

Эти слова эхом звучали в голове. Накажет. Запросто. От этого становилось не по себе.

– У меня был долгий путь и сложный день, – произнес он с некоторой досадой, – поэтому на сегодня разговор закрываем.

Он действительно устал. Голова раскалывалась от того, сколько проблем вывалили на него жители Вейсмора, по-прежнему хотелось есть, в горячую купель и спать. Его решения сейчас были резкими и импульсивными, слова не блистали мудростью, и чтобы не натворить непоправимого, Брейр решил, что лучше просто оставить ее в покое до утра.

– Завтра тебе принесут новую одежду и все необходимое. Не благодари.

Она и не собиралась. Ему ничего не стоило отдать распоряжение своим людям, и одежда была бы у нее уже сегодня, но он специально перенес это на утро, чтобы у Ники не было соблазна куда-то уйти. Еще и старое платье забрал.

Доминика проводила его обреченным взглядом, не зная, чего ждать дальше. Было ощущение, словно на шее медленно, но верно затягивалась удавка. Такая же серая нить, как и на их запястьях. Кхассер не отпустит, не даст сбежать и спрятаться. Он просто давал ей время осознать его слова и принять, что выхода нет.

Боги, как же здорово было жить страшной и зеленой! Никаких проблем и никакого мужского внимания!

Выйдя в коридор, Брейр на мгновение притормозил у дверей, поймав себя на том, что ему не хотелось уходить. Высшая казалась ему загадкой, которую надо срочно разгадать. Непокорная, гордая, колючая. Ему нравилось и смотреть на нее, и ловить обрывки эмоций – столь обжигающих, что искрило в глазах. Последний раз такой интерес у него вызвала девчонка из долины, за которую Хасс чуть шкуру с него не спустил и крылья пообломал. Даже между лопатками заломило, когда вспомнил, как чужие клыки впивались в холку и трепали, словно бестолкового котенка. М-да, старший кхассер умел проводить воспитательные беседы. Подробно и доходчиво. Не захочешь, а поймешь.

Он криво хмыкнул и посмотрел на тряпку, которую до сих пор сжимал в кулаке. Штопаное-перештопанное темно-синее платье пахло лесом. Сосновыми иголками и сырым мхом, прелой листвой и сочными листьями малины. А еще оно хранило едва уловимые ноты сладости.

Кхассер поднес ближе к лицу и вдохнул, чувствуя, как клыки становятся острее и рот наполняется слюной. Пожалуй, это будет даже интереснее девочки из долины. Еще раз принюхался, шумно втягивая воздух, и тут же представил, как выглядит со стороны. Нервный, потрепанный после долгой дороги, стоит возле коридора и жадно обнюхивает чужое барахло… Определенно, пора отдыхать.

Он ушел, а Ника продолжала мерить шагами ванную комнату и никак не могла успокоиться. Проклятый котяра! Зачем он вернулся? Так хорошо без него было, так спокойно! А теперь…

Она горько махнула рукой и вышла в комнату. Нет смысла прятаться – все равно найдет, если захочет, а вот разведать что к чему и оценить обстановку не помешает. Плотнее кутаясь в халат, она подошла к окну, сдвинула тяжелые темно-синие шторы и посмотрела вниз. Высоко. О том, чтобы сбежать этим путем, не было и речи. Только ноги переломаешь.

Ника хмуро рассматривала мощеный двор, раскинувшийся под ее окном. Слева хозяйственные постройки – где-то там должна быть и прачечная, в которой ей уже довелось работать. Справа – казармы с площадками для тренировки воинов, чуть дальше – конюшни и большой навес, под которым лениво обмахивались хвостами гнедые лошади. По толстым каменным стенам не спеша бродили дозорные с тяжелыми арбалетами, а ворота, днем приветливо распахнутые для посетителей, уже были закрыты на тяжелый засов.

Вейсмор был не лишен простой суровой красоты, но Ника чувствовала себя здесь как в тюрьме.