Прометей с востока

Глава 19

Детей Глеб искал полдня. Он хотел набрать десяток ребят для эльфа и пятерых для себя. В Берёзовке он нашёл только четырёх, поэтому пришлось с охраной съездить ещё в две соседние деревни. Вопреки его ожиданиям никто не рвался отдавать сыновей в учёбу. Даже берёзовские мужики отдали своих не князю, а лично ему. Кое-кто предлагал дочерей, но Глеб каждый раз отказывался. В конце концов с горем пополам нужное число ребят было набрано, и он с облегчением передал их Корну. Возраст у учеников был от двенадцати до пятнадцати лет, причём младших было большинство. На следующий день приехали сани с двумя дружинниками. Воевода изловчился найти тех, кто прекрасно говорил на языке соседей, поэтому не пришлось обращаться к магу за учёбой.

— Недаш, — представился тот из дружинников, кто был в паре старшим, — а то Василий. Кучера можешь звать Богданом. Пустишь погреться, окольничий, или прямо сейчас поедем?

— Заходите, — пригласил юноша. — Погреетесь да попьёте горячего, пока я соберусь. Меня тоже можете звать по имени.

Все трое приехавших мало уступали силой медведям и были вооружены мечами. У Василия, помимо меча, был с собой лук. Они зашли в дом и, пока он готовился к отъезду, выпили горячего сбитня. После этого забрались в сани и укрыли ноги медвежьей шкурой. Кучер взмахнул кнутом, и две крепкие лошади легко потянули сани по дороге в сторону тракта. Стоявшая на крыльце Венди махала рукой, пока её не скрыл поворот дороги.

— Это хорошо, что у тебя тоже лук, — одобрительно сказал Глебу Недаш. — Против волков стрелы будут получше мечей, если только не темень. Сейчас другой напасти в дороге, кроме волков, почитай, и нет.

— Напастей хватит, — проворчал кучер. — Три дня назад было снежно, да и ветер дул изрядно. Как бы не намело сугробов. По тракту сейчас мало ездят, пока ещё укатают снег! Проедем, конечно, но намучаемся.

К счастью, хоть метель и навалила сугробы, но не очень большие, и ветер сдул снег с одной стороны дороги, поэтому они нигде не застряли. Судя по следам на снегу, они после снегопада ехали из Вельска не первые.

— Останови! — приказал кучеру Недаш, спрыгнул с саней и прошёлся вперёд, рассматривая цепочку следов.

— Куда ехали? — спросил Василий, когда Недаш закончил осмотр и забрался в сани.

— На запад, — ответил дружинник. — Проскакал один всадник. Кажись, это тот самый тать, который убил баб. Сейчас даже дурак один по тракту не двинется, а у него выбора нет, разве что до времени затаиться в какой-нибудь дальней деревне, ближние-то мы будем осматривать. Интересно, далеко ли он сможет уехать.

Сбежавшего нашли уже к вечеру перед деревней, в которой хотели остановиться на ночлег. Неожиданно следы коня свернули с дороги к лесу.

— Останови, Богдан, — скомандовал Недаш. — Василий, бери лук, пойдёшь со мной.

— Я тоже с вами, — беря лук, сказал Глеб. — Посмотрите туда! Это не конь?

То, что он увидел, было не конём, а его останками. На забрызганном кровью снегу валялись очищенные от мяса кости и упряжь. Нагнувшись, Глеб подобрал двуствольный пистоль.

— Разряжен, — осмотрев оружие, — сказал он. — Двух волков он должен был завалить.

— Если завалил, волки их сами же и сожрали, — отозвался Недаш, который внимательно рассматривал следы. — Он побежал в лес, просто следы затоптала стая. Если успел забраться на дерево, мог уцелеть. Правда, в такой мороз на нём долго не усидишь.

Беглец успел добежать до деревьев и даже вскарабкался на одно из них, и привязал себя к стволу ремнём, да так и замёрз. Весь снег внизу был разбросан и испещрён волчьими следами. Глеб порылся в нём и нашёл ещё два разряженных пистоля. Когда Василий забрался на дерево и обрезал ремень, пришлось приложить немало усилий, чтобы развести замёрзшие руки, которыми человек перед смертью обхватил ствол. После этого тело с глухим стуком упало в снег. В упавшей рядом с ним котомке нашёлся ещё один пистоль, на этот раз с зарядами, набитый монетами кошель и несколько сертификатов банка гоблинов.

— Красивый мужик, — перевернув замёрзшего на спину, сказал Недаш. — Значит, точно наша пропажа.

— Сука он, а не мужик! — плюнул на тело Василий. — Нешто можно убивать баб? Мог запереть в погребе, и раньше вечера их слуга не освободил бы! Ладно, пошли к саням, а его пусть жрут волки!

— Что думаешь делать с эльфийским оружием? — спросил Глеба Недаш, когда шли на тракт.

— Заряженный пистоль пригодится, — ответил юноша, — а остальные даже не знаю… Зарядить их нечем, а таскать с собой такой бесполезный груз — глупо. Может быть, где-нибудь спрячем или на время оставим у крестьян?

— Точно, — сказал Василий. — На сегодняшней ночёвке оставим, а на обратном пути заберём. Не посмеют мужики учинить воровство княжьей дружине.

Переночевали в деревне, избавились от ненужного оружия и утром поехали по уже немного укатанной дороге. Впереди был город, в который крестьяне возили на продажу продукты и своими санями расчистили тракт. К городу подъехали к ночи и остановились на постоялом дворе. Никаких других постояльцев, кроме них, у хозяина не было, поэтому он задёшево отдал им самую лучшую гостевую комнату. Следующие два дня опять ночевали в своих деревнях, а потом пошли деревни пшеков. Они сами представлялись пшеками и повсюду встречали радушный приём, который щедро оплачивали из найденного кошеля. Когда приехали в пограничный Даброж, снега стало заметно меньше, да и мороз уже не так кусал за щёки.

— Зима идёт к концу, — заметил Василий. — У нас-то снег ещё полежит, а здесь через декаду начнёт потихоньку сходить. Если сильно задержимся, сани придётся бросить. Куда нам теперь ехать?

— Нужный нам человек живёт в столице, туда и поедем, — решил Глеб. — Если с ним ничего не получится, там же поищем кого-нибудь другого. Как мои веснушки?

— Нет у тебя больше веснушек, — с сожалением сказал Недаш. — Лишился такой красоты! И нос у тебя стал малость поменьше. Маг поработал?

— Маг, — подтвердил юноша. — Слишком многие меня здесь знали. Ничего, когда доберёмся до Вавеля, меня уже никто не узнает.

— А к кому едем-то? — спросил Василий. — Или это секрет?

— Секрет, но не от вас, — ответил Глеб. — Едем к королевскому казначею. Он был дружен с нашим магом, поэтому не должен выдать тех, кто от него придёт. А вот в том, будет ли он помогать или нет, маг не уверен. Дал своё письмо для передачи, в котором всё расписал. А нам с вами нужно в любом случае быть начеку.

— В дом к нему идти нельзя, — покачал головой Недаш. — Мало ли что говорит маг, и когда была их дружба! Если он велит нас задержать, наделаем шума, а можем и сгинуть. Я предлагаю взять закрытый экипаж, перехватить этого казначея возле дома и умыкнуть.

— Посмотрим, — сказал Глеб. — Может, он пешком не ходит. Когда приедем, надо будет за ним понаблюдать. Богдан, сворачивай к постоялому двору.

Они распрягли лошадей, отдали их конюху и все вместе зашли в заведение. Это был первый постоялый двор на их пути, в котором было много постояльцев. У хозяина осталась одна свободная комната, которую и заняли. Когда спустились в трапезную, к ним подошёл пожилой дворянин.

— С кем имею честь говорить? — спросил он на англе, обращаясь к Недашу.

— Я боярин Галаш, — ответил ему Глеб, — а это мои люди. Что вам угодно?

— Шевалье Жерар де Дранси, — представился он, коротко поклонившись юноше. — Мне нужно проехать на юг через княжества маозов. Не скажете, проходима ли дорога? А то мне рассказали такие страсти, а со мной жена…

— Дорога проходима, если не поднялась метель, — ответил Глеб. — Мы проехали без большого труда. Но есть и опасности. У вас с собой сколько людей?

— Кучер, пять конных бойцов и я с женой, — ответил он. — А почему вы спрашиваете? Неужели разбойники?

— Серые разбойники, — сказал юноша, увидел, что его не поняли и уточнил: — В дороге могут напасть волки, но у вас достаточно много людей, чтобы этого не бояться. Вы когда собираетесь ехать?

— Скоро начнёт смеркаться, — сказал шевалье, — поэтому уедем завтра утром.

— Заберёте с собой нашего кучера? — спросил Глеб. — Богдан сильный воин. Он поедет на своих санях, и не будет вам обузой. Дальше не везде будут города, придётся ночевать и в деревнях, а он устроит такой ночлег лучше вас.

— Буду только рад, — согласился он. — Среди моих людей никто не знает языка маозов. Если он поработает толмачом, я ему за это заплачу.

Он отошёл, а юноша пересказал спутникам свой разговор с франком.

— Так будет лучше, — сказал он недовольному Недашу. — Завтра с утра купим лошадей и проделаем остальной путь верхом. Сильных морозов уже нет, а по времени получится быстрее. Если из столицы придётся уносить ноги, на санях это быстро не сделаешь, а для дела нам Богдан не нужен, так что пускай, пока лежит снег и есть попутчики, возвращается обратно.

Больше возражений не последовало, и, закончив ужинать, все отправились отдыхать. Утром позавтракали, простились с конюхом и отправились на городской рынок. Коней долго не выбирали и не торговались, поэтому управились быстро. К постоялому двору вернулись верхом, забрали свои вещи и, рассчитавшись с хозяином, двинулись по тракту.

— Теперь нам не след представляться маозами, — сказал Глеб дружинникам. — Я назовусь шевалье Густавом Коморовским, а вы себе сами придумайте имена.

— Я буду Некифором, — сказал Недаш, а Василий Василием и останется, это имя и у пшеков есть. Мы об этом сговорились ещё в Вельске.

Они поторопили коней и больше не разговаривали. До столицы ехали семь дней, и с каждым днём становилось всё теплей. Только один раз задул сильный ветер, и пошёл снег, но трактиры попадались часто, поэтому в первом же, который увидели, остановились переждать непогоду. Когда приехали в Вавель, Глеб сразу же направился на постоялый двор «Удачливый купец».

— Я в нём уже останавливался, — сказал он спутникам. — Казначейство в королевском дворце, который совсем рядом.

Когда устроились и пообедали, Глеб подошёл к хозяину.

— У меня есть поручение к королевскому казначею графу Александру Бобровскому, — обратился он к толстяку. — Не подскажете, где он живёт?

— Рад оказать услугу, — кивнул хозяин. — У графа свой дворец на Круглой площади. Это совсем близко от королевского дворца. Вам больше ничего не нужно?

— Мне ещё нужен Максим Гурский, — сказал юноша, — а я не знаю, где находится торговый дом этой семьи.

— На этот вопрос я вам легко могу ответить, — сказал хозяин. — Вторая купеческая улица, на которой стоит их дом, находиться не очень далеко от магистрата. Вам будет проще узнать у прохожих, чем мне объяснять.

Поблагодарив за помощь, Глеб вместе с дружинниками поднялся в снятую комнату.

— Что ещё за купец? — спросил Недаш. — Ты о нём ничего не говорил.

— На нём долг жизни, — пояснил юноша. — Если у нас ничего не выйдет с казначеем, можно попробовать с ним. Этот тоже может мне отказать, но никогда не выдаст. Сейчас возьмём лошадей и поедем смотреть, где в королевском дворце находится казначейство, и где дворец графа и купеческий дом Гурских, а завтра утром узнаем, как граф попадает в казначейство. Что-то я не верю в то, что он в него ходит пешком. А если есть экипаж и охрана, то для нас останется только его дворец.

С казначеем им не повезло. Когда утром распахнулись ворота его небольшого дворца, из них выехала карета и два вооружённых всадника, каждый из которых держал в руках готовый к бою арбалет. То ли казначей чересчур заботился о своей безопасности, то ли для этого действительно были причины, но ни о каком похищении не могло быть и речи. С графом даже не получилось бы просто переброситься парой слов без риска получить в грудь болт от его охранников. Видимо, такое общение здесь было не принято. Пришлось приехать, когда он вернулся с королевской службы и стучать в ворота. Стучал Недаш, а разговаривал с подошедшим охранником Глеб. Разговор шёл через ворота, потому что их так и не открыли, не открыли даже калитку.

— Кто такой и по какому делу? — спросил из-за ворот грубый голос.

— Шевалье Густав Коморовский из Даброжа, — ответил юноша. — У меня письмо для графа. Нет, вам я его отдать не могу, потому что велено вручить в собственные руки.

— Тогда вам, шевалье, нужно завтра посетить королевское казначейство, — сказал страж. — Граф Бобровский не принимает дома незнакомцев.

Посчитав разговор законченным, он ушёл в караулку, а им не осталось ничего другого, как только вернуться на постоялый двор.

— День потеряли, — констатировал Глеб. — Только и того, что узнали, где находятся нужные дома. Завтра придётся идти в казначейство.

— Письмо там отдавать нельзя, — сказал Недаш. — Если твой маг ошибся в этом казначее, ты оттуда не выйдешь, и мы ничем не поможем. Туда пропускают только дворян, а слуги ждут в парке.

Даже в очень коротких шубах неудобно ездить верхом и трудно быстро вскочить на лошадь. Уже сильно потеплело и местами на солнце даже начал подтаивать снег, поэтому утром Глеб надел свой отделанный мехом кафтан. Ехать было недалеко, а ветра не было, поэтому он не замёрз. Дружинникам нужно было ждать во дворе, поэтому они оделись теплее. Юношу пустили сразу, стоило лишь ему заявить о своём дворянском статусе. Оставив коня Василию, он зашёл в казначейство, у которого в королевском дворце был свой вход. У этого входа стоял большой караул, поэтому нечего было и думать выйти отсюда с боем. Один из караульных провёл его коридором в канцелярию, где передал охранявшим её стражам и ушёл.

— Вы кто и по какому делу? — задал вопрос один из них.

Пришлось ещё раз назваться и сказать, что у него личное дело к казначею.

— Господин граф не здесь, — ответил ему охранник. — Его комнаты на втором этаже, но туда вас просто так не пустят. Подождите, я о вас справлюсь.

Он скрылся за дверьми канцелярии и через пару минут вернулся с невысоким господином важного вида, разодетым в шитый золотом камзол.

— Какое у вас дело к господину казначею? — не здороваясь и не называя себя, спросил он у Глеба. — Я уполномочен решать любые дела, а чтобы встретиться с господином графом, вам нужно заранее записаться на приём.

— Дело личное, и вы его решить не сможете! — сердито ответил юноша. — А записываться и потом ждать у меня нет времени. Я у вас проездом и должен вручить ему письмо от друга. Вы можете встретиться с графом и сказать ему обо мне?

— Это можно сделать, — наклонил он голову.

— Вот и сделайте! Скажите ему, что шевалье Густав Коморовский прибудет вечером в его дворец. Если меня не пустят, я плюну на письмо и уеду по своим делам!

Развернувшись, Глеб покинул канцелярию. Ему не нужно было изображать злость, её и так уже накопилось достаточно. До вечера они просидели в своей комнате, вышли только пообедать. Когда стало смеркаться, взяли коней и отправились к казначею. На этот раз Глеба пустили, стоило лишь себя назвать, но пустили только его одного. Тот же страж с хриплым голосом пропустил юношу в калитку и запер её на засов. Он проводил Глеба к одному из двух входов во дворец, передал слуге и вернулся обратно. В коридоре дворца ещё не зажгли фонари, поэтому видно было плохо, и этот слуга вряд ли его хорошо рассмотрел. Рассмотрел другой, который сидел в ярко освещённой комнате перед кабинетом хозяина. Это был крепкий воин лет сорока, который потребовал у Глеба отдать ему меч.

— С оружием я вас к графу не пущу, — сказал он, положив руку на рукоять своего меча. — Вас здесь никто не знает, и у меня нет никаких оснований вам доверять, поэтому или отдайте меч, или уходите.

Пожав плечами, Глеб вынул свой меч и положил на стоявший в комнате стол. Удовлетворённо кивнув, воин открыл дверь в кабинет и пропустил в него юношу.

— Подойдите! — приказал сидевший за столом граф. — Только не спешите и не делайте резких движений. Они этого не любят.

Говорил он о двух громадных псах, лежавших по обе стороны от стола. Помимо этой охраны у него на столе поверх бумаг лежал небольшой арбалет. Стол находился в конце кабинета, а в пяти шагах от него стоял стул, видимо, приготовленный для гостя. Глеб достал письмо, медленно подошёл к столу и протянул его графу. При этом псы поднялись и подошли к юноше вплотную.

— Можете сесть, — разрешил граф, надорвал конверт и углубился в чтение.

Собаки не помешали отойти и сесть на стул. Они тоже молча вернулись на свои места и улеглись в ожидании приказа или его неосторожного движения. Граф юноше не понравился. На старом, сморщенном лице не было ничего, что могло бы вызвать симпатию, но самыми неприятными были его глаза, смотревшие на гостя с подозрением и неприязнью.

— Жаль, — сказал граф, закончив чтение. — Угроза костра и гибель сына повредили рассудок Кирилла, иначе он бы вас с этим ко мне не прислал! Всё написанное им — это ерунда! Мы в любом случае не избавимся от господства эльфов, победой обернётся будущая война или поражением! И вас они рано или поздно сомнут. А мы им ещё долго будем нужны, даже если исчезнут ваши княжества. Я люблю эльфов не больше вашего, но я дворянин пшеков и не собираюсь пятнать свою честь изменой! Такое предательство обернётся кровью наших воинов и будет бессмысленным, потому что вы всё равно не устоите. Эльфы слишком сильны, и самым умным для ваших князей будет это признать. Я знаю маозов слишком хорошо, чтобы вас сейчас отпустить. Потерпев неудачу у меня, вы не угомонитесь и будете искать другого предателя, и не исключено, что найдёте. В память о старой дружбе вас не убьют, но на время запрут в подземелье.

Всё время, пока граф излагал ему свой отказ, Глеб медленно заводил правую руку за спину. Взявшись за рукоятку пистоля, он рывком выхватил его и одного за другим застрелил псов, а потом бросил разряженное оружие в старика. Первый пёс так и умер лёжа, уронив простреленную голову на лапы, а второй успел вскочить, но тут же рухнул как подкошенный. Граф отшатнулся от брошенного ему в голову пистоля и не смог помешать юноше схватить со стола арбалет. Дверь в кабинет распахнулась и пропустила воина с обнажённым мечом в руке. Получив в грудь арбалетный болт, он выронил меч и упал мёртвым. Глеб подбежал к лежавшему на полу мечу, схватил его и вернулся к графу.

— У меня нет возможности посадить вас в подземелье, — сказал он с ненавистью смотревшему на него старику, — а оставить вам жизнь я не могу.

Казначею хватило одного удара. Бросив на пол чужой меч, юноша сходил за своим, потом нашёл и засунул за пояс пистоль и взвёл арбалет. Он не стал извлекать из трупа глубоко вошедший в него болт, а поискал другой в ящиках стола, заодно забрав письмо Корна. Болт нашёлся, и, закрепив его в арбалете, Глеб открыл одно из окон кабинета, через которое покинул дворец, выпрыгнув в ещё не успевший растаять сугроб. Прыгнул он удачно, не отбив себе ноги и не повредив арбалет, болт из которого вогнал в шею вышедшего из караулки стража. Выбежав за калитку, юноша выхватил у Василия повод и взметнул себя в седло. Пустив коней галопом, они уже через десять минут отдали их конюху постоялого двора и поднялись в свою комнату.

— Казначей не верил в то, что с эльфами можно справиться, — сказал Глеб дружинникам. — Помогать он отказался, а меня хотел посадить в подвал. Пришлось убить и его, и двух его слуг. Меня видел ещё один, но было темно, и вряд ли он хоть что-нибудь толком рассмотрел.

— Всё плохо, — сказал Недаш. — Слуги графа тебя не опознают, но это могут сделать в казначействе. Сейчас наверняка устроят проверки на дорогах. Мне не кажется удачной затея с купцом. Мало ли что ему когда-то спасли жизнь! Он, конечно, может оказать услугу, но не такую, которая поставит под удар его семью! Если о вашем сговоре узнают, с купцом и его семьёй никто церемониться не станет. И вообще на пшеков в таком деле надежды мало. Нужно сажать своих, как это сделал воевода. А нам отсюда надо убираться, пока не поздно.

— Да, зря проездили! — с досадой сказал юноша. — Поедем на запад. Там у пшеков много стеклодувов, попробуем одного сманить с собой. Тогда от нашей поездки будет хоть какая-то польза. И уезжать нужно прямо сейчас. Слуги графа в любой момент могут поднять тревогу, поэтому нельзя ждать утра.

Собрались быстро, но, когда выехали, в столице уже было темно. Хорошо, что ни одни из четырёх ворот Вавеля на ночь не закрывались, и никаких проверок на них не было. Ехали всю ночь, стремясь убраться подальше от столицы. Глеб мучительно переживал неудачу ещё и потому, что она отдаляла его встречу с женой. И главным было не то, что ему без неё было плохо, а то, как она начнёт переживать, когда пройдут назначенные им сроки.

Венди переживала с той самой минуты, когда муж сел в сани. Она начала нервничать, когда узнала о его скором отъезде, хоть и старалась не подавать вида и даже признала полезность такой поездки. Но когда Глеб был рядом, он своим присутствием придавал ей силы, а уехал, и всё сразу стало серым и ненужным. К княжне по-прежнему не пускали, хотя ей и сказали, что злоумышленник сбежал. Дома у Венди почти все дела делали две служанки, поэтому она два дня страдала из-за отсутствия мужа и безделья, пока Корн не закончил обучать мальчишек. Большую часть ребят сразу отвезли в княжеский дворец, а ей оставили пятерых самых младших.

— Умеют читать и писать на своём языке и на англе, — сказал маг, отдавая ей мальчишек. — Глеб сделал неплохой выбор: дураков среди них нет. Начинай их учить вашим наукам, но постарайся время от времени давать хоть какую-то работу, чтобы они с непривычки не свихнулись от учёбы.

Ребят поселили в одной из свободных комнат, и в тот же день Венди собрала их на первое занятие. Её по-прежнему грызла тоска и не было никакого желания возиться с чужими детьми, но девушка помнила о данном мужу обещании и не собиралась его нарушать.

— Скажите мне, в чём сила эльфов? — задала она вопрос детям. — Почему им подчиняются все на западе и во многих других местах? Кто хочет ответить? Если такие есть, поднимите руку.

Не поднялась ни одна рука, но самый старший мальчик сказал об огненном бое.

— Это важно, — кивнула она, — но не главное. Главная сила эльфов в знании! Оно даёт им возможность создавать сильное оружие, делать машины на корабли и многое другое. И пока маозы не научатся тому же самому, они будут в опасности. В войнах, которые им придётся вести, копьём и мечом много не навоюешь. Я вижу, что не все из вас мне верят. Давайте договоримся так. Тех, кто будет хорошо учиться, я буду учить стрелять из пистоля. Из вас кто-нибудь умеет стрелять из лука?

— Все умеют, — ответил самый маленький из учеников. — Это дело нехитрое.

— Меня научите? — спросила девушка. — Вот и хорошо. Я буду учить вас, в вы — меня. А когда потеплеет, будем выезжать в слободу и помогать старшим. А теперь послушайте о такой науке, как арифметика…

Прошло десять дней, и ей разрешили с охраной ездить в Вельск.

— Окольничий отпустил кучера, — объяснил ей дружинник. — От него узнали, что сбежавший тать замёрз в лесу. Так что пока никакой опасности нет, тем более с охраной.

То, что муж добрался до города пшеков, а убийца погиб в дороге, подняло настроение. Во дворец она съездила к великой радости Евдокии, которую и сейчас из города не выпускали. Но часто ездить не получалось из-за мальчишек. Как-то само собой получилось, что возня с ними скоро стала для неё самым важным и необходимым делом. Все ребята были очень смышлёными и прикипели к своей учительнице не меньше, чем она к ним. Учёба продвигалась очень быстро, что было неудивительно. Когда дети по-настоящему хотят учиться, и у учителя есть возможность работать с каждым из них, годы сжимаются в месяцы. Они не только царапали писалом вощёные дощечки или переводили дорогую бумагу, часто ходили стрелять из лука, а то и из пистолей. Прошло пятнадцать дней с отъезда Глеба, когда вернулся Джон. Он благополучно разобрал одну из машин и доставил её на четырёх санях в слободу. На обратном пути он заехал к Венди.

— Что ты так переживаешь! — сказал он, обняв девушку. — Вернётся твой Глеб и уже скоро. Просто у него дольше путь, да и дела посложнее. Учёбой-то занимаешься?

— У меня самые маленькие, — улыбнулась она. — Не знаю, что бы я без них делала! Но учатся прямо на диво. Всё запоминают с первого раза, и почти ничего не приходится объяснять. Или это мужу так с ними повезло, или это такой замечательный народ. В моём классе никто так не учился.

— Поеду во дворец, — сказал Джон. — Мы ведь первым делом приехали сюда, а дома я ещё не был. Что у вас здесь нового?

— Привезли много бочонков с нефтью, — ответила она, — но об этом тебе должны были сказать в слободе. Уже сильно потеплело, поэтому скоро будем очищать дома от снега. Закончатся морозы, и можно будет продолжить строительство.

Джон уехал, а Венди стояла на крыльце, смотрела вслед удаляющимся саням и страшно завидовала Клэр. Как же она соскучилась по мужу!

Глеб появился только через двенадцать дней после приезда эльфа. Венди к этому времени уже совсем извелась, не помогали даже занятия с детьми. Она плохо спала по ночам, часто просыпалась и плакала. Мужа не было уже месяц, и её терзал страх того, что он может вообще не вернуться. Когда Глеб увидел её осунувшееся лицо и тёмные круги под глазами, его охватило такое пронзительное чувство жалости и вины, что на глазах выступили слёзы.

— Никогда больше так не расстанемся! — целуя её мокрое от слёз лицо, пообещал он. — Разве что ты будешь в тягости или с малышом, а мне нужно будет ненадолго уехать.

Повидавшись с женой, Глеб вскочил на коня и помчался в слободу, где его встретил Макар.

— Обошлись и без тебя, — сказал он юноше. — Всё хозяйство стеклодува пока снесли в подвал, а его отправили в деревню. Мы уже строим несколько дней, в первую очередь одну из двух кузниц. Князь обещал завтра вернуть сюда всех работников, так что мы быстро закончим и стеклодувную мастерскую. Привезённые вами медь и олово тоже припрятали. Одним словом, езжай к жене. Она без тебя совсем извелась. Я завтра подъеду, тогда поговорим.

Глеб вернулся домой, но прежде чем его увела жена, состоялся разговор с Корном. Маг узнал о его приезде и ждал вместе с Венди.

— Сейчас я уйду и не буду вам мешать, — сказал он юноше. — Скажи только в двух словах, как съездил. Стеклодув меня не интересует.

— Если в двух, то ваш казначей сказал, что ты рехнулся от горя, — ответил Глеб. — Написал чушь, выполнить которую ему мешает здравый смысл и честь дворянина. Меня он обещал не убивать, а запереть в подвал лет на десять. Пришлось применить силу. Извини, но я не мог оставить ему жизнь, мы бы тогда из столицы не ушли.

— Тебе не за что извиняться, — сказал Корн. — Наверное, я действительно поглупел и начал делать ошибки. Это мне нужно просить прощения за то, что подверг опасности твою жизнь.

Маг тяжело поднялся и, шаркая ногами, вышел из комнаты. Казалось, что он за время разговора постарел на несколько лет.

— Все дела побоку! — заявила Венди. — Сначала я с тобой запрусь в спальне и опять почувствую себя замужней женщиной! Когда ты израсходуешь всю силу, расскажешь мне о своей поездке. Все прочие, включая князя, подождут!