Проклятый Лекарь. Том 5

Глава 1

Любопытно. Мотивированный доброволец куда эффективнее принуждённого духа. Благодарность же — это цемент, скрепляющий его лояльность. Контракт можно считать продлённым на неопределённый срок на взаимовыгодных условиях.

— Благодарю, капитан. Эта помощь будет неоценима, — кивнул я.

После ужина я вынес переноску с кошкой в центр гостиной. Она наблюдала за мной с неприкрытым подозрением. Её «мяу?» было не вопросом, а вызовом.

Время для диагностики и санации.

Разделение душ прошло хорошо, но после таких магических процедур иногда остаются опасные следы, как воспаление после операции. Простой ритуал очищения поможет убедиться, что с активом всё в порядке, прежде чем соединять его обратно с Аглаей.

— Слушайте, — обратился я к Ростиславу и Костомару. — Ритуал разделения был импровизацией. Существует ненулевая вероятность, что звериная сущность сохранила в себе следы исходного проклятья трансформации. Назовём это «магической инфекцией». Прежде чем мы позволим этому… фамильяру… приблизиться к Аглае, мы должны убедиться, что он полностью стерилен.

Я достал из ящика стола брусок ритуального мела, спрессованного с серебряной пылью.

Моя рука двигалась с уверенной точностью хирурга, вычерчивая на полу идеально ровную пентаграмму. Каждый луч, каждый угол был выверен. Это была не магия. Это была арканная инженерия — схема для сдерживания и фильтрации хаотической энергии.

По углам я расставил пять толстых свечей из чёрного воска. Не для атмосферы: воск с добавлением пепла граба служит отличным поглотителем негативных эманаций. В центре пентаграммы — фарфоровое блюдце с крупной, очищенной морской солью.

Идеальная кристаллическая решётка для абсорбции и нейтрализации магических токсинов.

— Костомар. Восточная точка. Ты — заземляющий контур. Твоя задача — поглощать любые случайные выбросы энергии. Ни одна крупица энергии не должна пройти мимо тебя. Сконцентрируйся, — велел я.

— Я ем грунт! — Костомар занял свою позицию с непоколебимостью гвардейского знаменосца.

— Капитан. Западная точка. Ты — стабилизатор. Твоя эфирная природа делает тебя идеальным гармоническим резонатором. Твоя задача — поддерживать стабильность поля, не давать его частоте колебаться. Ты будешь нашим противовесом.

— А что именно я должен делать? — спросил призрак.

— Сконцентрируй своё сознание на мощном, позитивном эмоциональном воспоминании.

Нужно что-то, что генерирует стабильную, высокочастотную эманацию. Это будет служить опорной частотой, противовесом для хаотичных, низкочастотных энергий, которые мы будем изгонять.

— О приятном? Хм… Я буду думать о Светочке.

Предсказуемо. Эмоциональное ядро столетней одержимости. Мощный источник, но потенциально нестабильный. Придётся контролировать его эманации в процессе.

— Держите воспоминание чистым, капитан. Думайте только о хорошем, — мой тон стал холоднее. — Нам нужен стабильный гармонический резонанс, а не всплеск низменной страсти. Сконцентрируйтесь.

Нюхль вырос у меня на плече и вопросительно посмотрел в глаза.

— Ты сегодня отдыхаешь, малыш, — я легонько похлопал его по макушке. Он моргнул своими зелёными глазами и нырнул обратно в карман.

Всё готово. Ну, поехали!

Я открыл дверцу переноски.

— Выходи, — велел я.

Кошка вышла с достоинством, села в центр пентаграммы и посмотрела на меня своими зелёными огоньками.

— Мяу?

— Сейчас будет небольшая дезинфекция, — ответил я.

Я начал читать формулу. Это был сухой, технический язык древних некро-хирургов — набор команд, а не молитва. Мои руки сплелись в сложный жест, концентрируя и направляя поток очищающей некротической энергии.

Поток вошёл в её костяную структуру. Я видел, как он проходит по каждому позвонку, каждой косточке, вытесняя чужеродные эманации — остатки проклятья Ваксина и его команды.

Процесс шёл штатно.

Но вдруг система дала сбой. Вытесненная энергия не рассеялась. Она начала сгущаться. Первый чёрный сгусток вырвался из кошки и оформился не в мышонка, а в… шипастого, многоногого скорпиона из чистого мрака.

Он был размером с мою ладонь и двигался с неестественной скоростью.

— Костомар! Восточный фланг! Перехват! — отдал я приказ.

Скелет среагировал мгновенно. Он сделал один выверенный выпад ногой. Его костяная стопа обрушилась на тварь, превращая её в облачко тёмной пыли. Даже не споткнулся и чётко выполнил приказ.

Второй сгусток оформился в стаю летучих мышей из дыма, которые с визгом метнулись к окну.

— Капитан! Воздушное пространство! — новый приказ.

— Есть! — Ростислав вытянул свою полупрозрачную руку и создал перед окном эфирный щит — плоскую, едва мерцающую стену эктоплазмы. Мыши врезались в неё и рассеялись, как дым на ветру.

Третий сгусток был самым опасным. Он вырос, превращаясь в копию самой кошки, только сотканную из тьмы, с красными угольками вместо глаз. Она зашипела и бросилась на оригинал.

Вот оно что. Проклятье Ваксина было не просто «грязью». Оно обладало примитивным, остаточным сознанием. Инстинктом к самосохранению. Вытесненное из носителя, оно пыталось создать себе новые тела, используя окружающую энергию. Интересный феномен. Но опасный.

Я не стал отвлекать «ассистентов». Тёмный двойник был моей задачей. Я усилил основной поток, формируя из него не скальпель, а кнут. Одна моя рука удерживала защитный контур, вторая управляла энергетическим хлыстом.

Резкий, выверенный удар обрушился на тёмную копию, разрывая её на части.

— Костомар, капитан! Подавляйте любые проявления! Не давать им оформиться! — крикнул я.

Они продолжали появляться — мелкие, злобные твари, агонизирующие фрагменты чужой воли. Но это была лишь предсмертная конвульсия. Моя команда работала слаженно, как хорошо отлаженный механизм.

Мы сражались. И побеждали.

Через десять минут всё было кончено. Последний сгусток растворился в воздухе. Костяная кошка в центре круга перестала дрожать. Я разорвал поток.

Тишина.

Я стоял в центре комнаты, анализируя поле боя. Воздух всё ещё пах озоном и рассеянной тёмной энергией. Семнадцать выбросов. Семнадцать подавленных угроз. Операция завершена.

Это была самовоспроизводящаяся паразитическая структура. Проклятье Ваксина и команды было спроектировано так, чтобы при попытке очищения оно фрагментировалось и создавало множество мелких, агрессивных сущностей.

Цель — истощить мага и, возможно, заразить его самого. Примитивная, но потенциально эффективная тактика против одиночки. Но у меня была команда.

— Отличная работа, — прозвучал мой голос в наступившей тишине. — Координация была безупречной. Костомар — идеальное сдерживание на земле. Капитан — полное доминирование в воздухе. Мы нейтрализовали угрозу с минимальными затратами энергии, — похвалил я команду.

Костяная кошка встряхнулась.

Её скелет издал сухой, чистый перестук, как идеально настроенный ксилофон. Она выглядела не просто чище. Её кости блестели на свету.

Я снова активировал некро-зрение. Её костная структура теперь светилась ровным, холодным белым светом, без единого тёмного вкрапления. Зелёные огни в глазницах горели ярко и спокойно.

Энергетическая матрица стабилизирована. Фамильяр полностью стерилен и готов к следующему этапу.

— Это было не просто отравление, — сказал я, обращаясь к ним. — Если бы хоть одна из этих тварей прорвала контур и достигла Аглаи в её ослабленном состоянии, она бы снова запустила процесс трансформации изнутри. Это была бы катастрофа. Ваша слаженная работа предотвратила её.

— Я ем грунт? — Костомар указал костлявым пальцем на кошку.

— Да, Костомар. Теперь она безопасна. Можно приступать к объединению.

Костяная кошка подошла ко мне.

Медленно, с достоинством. И потёрлась своим гладким, отполированным черепом о мою ногу. Этот жест благодарности стал актом признания. Признания иерархии.

Она признала во мне не просто создателя, а доминирующую силу, которая обеспечила её выживание и очищение.

Инстинкты её первоначальной сущности — кошки — проявляются даже в этой некротической форме. Признание вожака, поиск защиты у сильнейшего.

Природа действительно берёт своё, даже после смерти и магического перерождения. Этот поведенческий паттерн можно будет использовать для управления ею в будущем.

— Что ж, диагностика и санация завершены, — заключил я. — Капитан, Костомар, благодарю за службу. Теперь — следующий этап. Завтра утром мы доставим этого… фамильяра… в клинику для воссоединения с носителем. А сейчас — отдых. Вы его заслужили.

Следующим утром я вошёл в «Белый Покров», неся в руке переноску. Кошка внутри была спокойна. Процедура очищения и демонстрация иерархии дали свои плоды.

Я проигнорировал ординаторскую, откуда доносился монотонный голос Рудакова, читавшего персоналу какую-то лекцию о трудовой дисциплине. Рудаков нейтрализован.

Слушать его бюрократический лепет — неэффективная трата времени. Мои задачи сегодня имели куда более высокий приоритет.

У палаты Ливенталей стоял новый охранник.

— Доктор Пирогов, — он не стал проверять документы. — Проходите, вас ждут.

Система работает. Моё имя теперь звучит как пароль.

В палате было светло и шумно. Граф Ливенталь, восстановленный и энергичный, расхаживал у окна.

Актив «Граф» полностью вернулся к функциональности. На кровати, обложенная подушками, сидела Аглая. Бледная, но взгляд ясный. Основной пациент стабилен, сознание чистое.

— Доктор! Наконец-то! — граф бросился ко мне. — Она не говорит! Это же катастрофа!

Его паника — это «шум». Эмоциональная помеха, мешающая проведению тонкой процедуры. Её нужно было немедленно подавить. Страх родственников — худший враг врача.

— Граф, спокойно, — мой голос прозвучал холодно и ровно. — Ваша паника ей не поможет. Наоборот, она чувствует вашу тревогу, и это ухудшает её состояние. Сядьте в кресло и не мешайте мне работать.

Он замер, затем медленно, как послушный ребёнок, опустился в кресло.

— Мрк фсш! — Аглая издала свой бессмысленный набор звуков, но в её глазах было отчаянное приветствие.

Здоровается. Пытается прорваться сквозь барьер. Какая молодец. Воля к восстановлению — ключевой фактор успеха. Отлично.

Я не стал торопиться. Позволил напряжению повиснуть в воздухе. Затем, с выверенной паузой, я медленно поставил переноску на пол — так, чтобы она её видела.

— Здравствуйте, Аглая Платоновна, — специально с официозом сказал я. — Я привёз ваше лекарство.

Её глаза, до этого полные отчаяния, вспыхнули надеждой. Она узнала. Не увидела, а почувствовала. Она протянула руки к переноске, её пальцы дрожали.

Резонанс. Даже на расстоянии она чувствует свою вторую половину. Связь не просто существует, она активна. Это упрощает процедуру реинтеграции. План был верным.

Они видят чудо воссоединения.

Я вижу сложнейшую операцию по объединению фрагментированной души. Хирургическое вмешательство на уровне эфирной матрицы. Любое неверное движение — и мы получим не здоровую девушку, а пациентку с перманентным раздвоением личности. Но присутствующие об этом знать не должны.

Для них я — чародей. И этого достаточно. Время приступать.

Я открыл дверцу переноски. Кошка не выпрыгнула сразу. Она вышла медленно, с достоинством, и остановилась у кровати, глядя на Аглаю.

Она не только видела, но еще и чувствовала. Потерянная часть искала своё целое. Это упрощало задачу.

— Мы проведем не ритуал, а скорее… хирургическое вмешательство на уровне души, — мой тон был как у хирурга, объясняющего план операции. — Процедура тонкая и требует абсолютной тишины и концентрации. Я буду восстанавливать разорванный эфирный канал между Аглаей и… её фамильяром.

Кошка сама, без команды, запрыгнула на кровать и свернулась на коленях у Аглаи. Инстинкт. Она нашла самое безопасное место. Рядом со своим источником. Это хороший знак.

Пациентка готова к операции. Аглая инстинктивно обняла её.

Я достал из кармана кристалл. Калиброванный фокусирующий кристалл, огранённый по правилам арканной оптики для концентрации потоков Живы и некро-энергии.

Мой скальпель для души, который я нашел у себя еще в бытность первых дней попадания в это тело.

— Граф, отойдите к стене и не двигайтесь. Энергетические потоки могут быть… непредсказуемыми для посторонних, — приказал я. — Аглая Платоновна, положите правую руку кошке на череп, левую — себе на сердце. Закройте глаза и не открывайте, что бы ни происходило. Просто думайте о своём голосе. О том, как вы говорите. Представляйте слова.

Я не просто читал заклинание. Я отдавал команды, вплетая свою волю в ткань реальности, используя кристалл как проводник.

Видел, как тончайший серебряный зонд моей воли коснулся их обоих, находя точки разрыва в их аурах. А затем я начал сшивать эти разрывы, создавая мост, канал. По нему тут же потекла энергия — от Аглаи к кошке и обратно.

Теперь самое сложное. Я активировал некро-зрение на полную мощность. Я увидел его — тусклый, сапфировый сгусток, ядро её речевой функции, запертое в костяной решётке кошки. Теперь — вернуть его на место.

Я направил поток Живы через кристалл, создавая давление, которое вытолкнуло сапфировый сгусток из кошки и потянуло его по восстановленному каналу обратно к Аглае.

В момент, когда энергия покинула её, кошка коротко зашипела. Не от боли. От внезапной пустоты. Как пациент, у которого извлекли инородное тело.

Серебристые нити, видимые даже простому глазу, окутали их коконом. Я же видел, как сапфировый сгусток встал на своё место в ауре Аглаи, интегрируясь в её нейронную сеть. Связь установлена. Канал открыт.

Я разорвал связь. Кристалл в моей руке погас.

— Процедура завершена. Объединение прошло успешно, — объявил я.

Все замерли в напряжении. Аглая лежала с закрытыми глазами, её рука покоилась на костяном черепе кошки.

Прошла минута.

Две.

Три.

Я наблюдал за тончайшим процессом объединения душ. Сапфировая энергия Аглаи речевого центра, которую я вернул на место, теперь вплеталась в ткань её сознания.

Медленный деликатный процесс, похожий на то, как срастается сломанная кость. Любое неверное движение, любой эмоциональный всплеск извне мог вызвать отторжение.

— Может, не сработало? — шёпот графа был полон отчаяния. — Нужно что-то ещё? Например, ритуал посильнее?

— Терпение, граф, — мой голос был ровным, как у инженера, следящего за приборами. — Восстановление эфирных синапсов не происходит мгновенно. Система перезагружается. Любое внешнее эмоциональное вмешательство может вызвать короткое замыкание. Тишина.

Наконец, веки Аглаи дрогнули. Она открыла глаза. Взгляд был уже не чужим, а своим, растерянным. Она облизала пересохшие губы. Из горла вырвался звук, больше похожий на хрип:

— Па… па…

— Да, доченька! Да! Я здесь! — граф наклонился к ней, его лицо было искажено надеждой.

Она сфокусировала на нём взгляд. И произнесла уже чётко, с нотками удивления в собственном голосе:

— Папа! Папа, я говорю! Я снова говорю!

И тут плотина прорвалась.

Ужас, растерянность, беспомощность последнего дня вырвались из неё потоком слёз. Она рыдала — громко, отчаянно, как ребёнок.

Граф, забыв про свой титул и выправку, обнял её и тоже заплакал. Два взрослых человека, сломленные и исцелённые в один момент.

Они плакали. Слёзы радости, слёзы облегчения. Мощнейший, хаотичный выброс эмоциональной энергии. Для них — это катарсис. Для меня — интересный случай психологической реакции человека на экстремальный стресс и чудесное исцеление.

И прелюдия к главному событию.

— Спасибо, Свят! — она повернулась ко мне, её лицо было мокрым от слёз, но глаза сияли. — Спасибо за всё! Ты вернул мне… всё!

И вот оно. Главное событие.

Двойной поток чистой, высококлассной Живы ударил по моему Сосуду.

Девять процентов от первичного пациента — мощный, концентрированный импульс. И четыре процента от вторичного источника — графа.

Суммарно — тринадцать. Транзакция прошла чисто и эффективно. Сосуд отозвался тёплой волной, резервы подскочили с двадцати семи до сорока процентов. Операционная стабильность восстановлена. Инвестиция принесла свои дивиденды.

— Я вернул недостающий компонент, Аглая. Полное восстановление — это процесс, который мы теперь и начнём, — вернул я их с небес на землю.

— Что вы имели в виду? — насторожился граф.

— Граф, то, что произошло с вашей дочерью, — это не случайное проклятье. Это была целенаправленная атака с использованием сложного биологического оружия. Создание метаморфа такого уровня требует значительных ресурсов, глубоких знаний в некро-алхимии и, что самое главное — цели.

— Но кто? Зачем?

— Это вам и предстоит выяснить. Проанализируйте своих врагов. Кто из ваших конкурентов получит наибольшую выгоду, если род Ливенталь будет дискредитирован или ослаблен? У кого из ваших врагов есть доступ к ресурсам такого уровня?

Пациент исчез. Передо мной снова был граф Ливенталь — хищник, оценивающий угрозу своей территории. Его глаза из отцовских стали стальными.

— Врагов хватает. Я один из богатейших людей Империи — зависть неизбежна. Но чтобы такое… Я подключу свои каналы. У меня есть прямой выход на руководство Тайной канцелярии. Мы найдём этих тварей и выпотрошим их.

Тайная канцелярия. Императорский орган по борьбе с магическими преступлениями. Грубый, но мощный инструмент.

Неэффективный в тонких вопросах, но способный поднять много шума и привлечь внимание. Полезно. Пусть они гоняются за тенями и создают информационный фон, пока я буду проводить настоящую операцию.

— Будьте осторожны, граф. Ваша канцелярия привыкла охотиться на деревенских колдунов и городских шарлатанов. А здесь мы имеем дело с противником иного уровня. Это как отправлять псарей ловить дракона. Они могут его разозлить, но не поймать.

— Мы справимся, — уверенно заявил он.

Предсказуемо. Смертные всегда переоценивают свою власть перед лицом неизвестного. Он видит политического врага, я — фундаментальную угрозу. Его самоуверенность полезна. Если его методы провалятся, он станет ещё более зависим от моих.

— Достаточно стратегии на сегодня. Теперь — медицина, — я прервал его воинственные размышления.

Я провел контрольный осмотр.

— С Аглаей всё хорошо. Если динамика сохранится, завтра можете готовиться к выписке. Вы, граф, можете покинуть клинику хоть сейчас. План вашего восстановления завершён, — заключил я.

— Нет, — граф покачал головой. — Я не оставлю дочь одну. К тому же, — он хитро прищурился, — пусть весь город ещё денёк думает, что старый Ливенталь при смерти. Иногда полезно казаться слабее, чем ты есть.

— Папа, иди, — возразила Аглая, её голос был ещё слаб, но твёрд. — У тебя дела.

— Дела подождут.

Я вышел из палаты, оставив отца наедине с дочерью.

Эпопея с Ливенталями была близка к завершению. Активы стабилизированы. Но в системе был сбой.

Мой начальник службы безопасности, мой ключевой оперативный актив внутри клиники не выходил на связь второй день.

Это был неприемлемый сбой в системе. Актив либо скомпрометирован, либо уничтожен, либо действует по новым директивам. Время для проверки.

Я направился на первый этаж, в крыло администрации. Коридор, ведущий к кабинету охраны, был тихим и пустым. Идеальное место для конфиденциального разговора. Или для засады.

Дверь кабинета открылась, и из неё вышел Свиридов.

Он выглядел как человек, который не спал семьдесят два часа, но работал на чистом адреналине и чувстве выполненного долга. Под глазами залегли тёмные круги, но взгляд горел лихорадочным, почти безумным огнём.

Увидев меня, он вытянулся по стойке смирно и поклонился.

— Повелитель! — гордо заявил он.

Демонстрация этой лояльности в общественном месте — грубое нарушение правил.

— Протокол, Свиридов, — мой голос был холодным и резким. — Мы в общественном месте. Мой титул не для ушей посторонних.

Он вздрогнул, словно его ударили.

— Виноват, мой… доктор. Простите за нарушение, — он посмотрел в пол.

— Где ты был?

— Выполнял ваш приказ. Расследовал инцидент с поддельным распоряжением об утилизации трупов.

— Докладывай, — велел я.

— Нить привела меня… глубоко. Гораздо глубже, чем я ожидал, — он говорил быстро, шёпотом. — Это не просто интрига против главврача Сомова. Это заговор.

Заговор. Громкое слово. Но оно объясняло скоординированность атак. Продолжаем сбор данных.

— Детали. Без театральных пауз, — приказал я.

— В клинике, и не только, действует тайная организация. Они называют себя «Орден Очищения». Их цель — полный контроль над системой здравоохранения Империи. Наша клиника — их первая и главная цель.

«Орден Очищения». Грандиозно и пафосно.

Такие названия всегда лишь фасад для самых примитивных человеческих мотиваций: власти и денег. Они не хотят «очищать» медицину.

Они хотят контролировать её финансовые потоки. И устранить всех, кто стоит на пути. Включая меня.

Захват клиники, где лечится вся элита — это не просто захват больницы. Это захват рычагов влияния на всю верхушку Империи.

Амбициозно. И глупо.

Прямой штурм такой организации неэффективен. Значит, их лидер либо высокомерен, либо отчаян. Либо и то и другое.

Пока я слушал, моё лицо оставалось непроницаемым. Пусть докладывает и выложит на стол последнюю, самую важную карту.

Свиридов огляделся по сторонам, убедился, что коридор пуст, и прошептал, его голос дрожал от напряжения:

— И самое главное… лидер этого Ордена здесь. В «Белом Покрове». Это не Рудаков. Это кто-то, кого мы все знаем. Тот, кому мы доверяем…

Он опять сделал паузу, глядя мне в глаза.

— Это…