Проклятый год

20

Спуск с орбиты на землю ни в какое сравнение не шел с тем путем, который проделала ее душа. Ученая не собиралась помогать Кендриксу в подготовке первого удара. Она посвятила свою жизнь служению людям, да, поначалу — из себялюбия, карьерных соображений и ради личного удовлетворения, однако трагедии последних месяцев разбудили дремавшие в ней смутные альтруистические порывы.

Перед мысленным взором Рут возник покалеченный Билл Уоллес, склонившийся над пультом управления «Индевора».

Если она правильно поняла намерение Джеймса внедрить ее как своего человека в лабораторию нанооружия, то после фальшивого согласия разговор следовало побыстрее заканчивать. Но Рут не утерпела:

— А что насчет Калифорнии?

— Мы все питаем большие надежды, — напряженность на глазах покидала Кендрикса, он покачал головой с напускным добродушием.

Рут не отставала:

— А этот тип действительно тот, за кого себя выдает? Где он пропадал все это время?

Джеймс взглядом спросил у Кендрикса разрешения и, повернувшись к Рут, в первый раз за всю беседу широко улыбнулся.

— Я с ним сам говорил. Его фамилия — Сойер.

Выражение лица Джеймса не оставляло сомнений: он верил незнакомцу.

Рут выпроводили за дверь. Кендрикс сказал, что его через час ждут в городе, а ему еще предстояло многое обсудить с Джеймсом.

На прощание сенатор даже подал ей руку. Они пробормотали вежливые благоглупости: «Добро пожаловать в команду!» и «Я польщена, сэр». Рут перестала тяготиться своей ролью.

Она на автопилоте направилась в лабораторию № 4, но чуть не прошла мимо — к своей комнате и постели; ей хотелось закрыть глаза и привести мысли в порядок. Однако мешкать было нельзя.

Вернон Круз перехватил Рут через полчаса, ввалившись в лабораторию с лэптопом и несколькими папками. «Вот достал», — подумала Рут.

Очевидно, слух о ее новом назначении уже просочился. Вернон, видимо, понял, что это — последняя возможность продемонстрировать свои заслуги, прежде чем ее переведут на этаж группы Ласаля. Рут против воли почувствовала себя польщенной и вполне искренне улыбнулась старику. Каждому хочется пережить момент личной славы. «Привет!» — сказала она.

Вернон, точь-в-точь как Аико, оглянулся на двух сотрудников лаборатории, словно опасался чужих ушей. Раньше Рут сочла бы это комичным. Но теперь почувствовала раздражение.

— Я знаю, что тебя интересовала непредвзятая оценка букашки. Вот, посмотри…

— Мне твердят, что она — само совершенство.

Вернон в нетерпении фыркнул. Рут, принимая три увесистых папки, едва удержалась, чтобы не закатить глаза.

Старик-ученый оставил памятку там, где ее невозможно было не заметить, — на титульной странице первой папки. Записка мало отличалась от прочих страниц — тот же компьютерный шрифт, но первая же строка вызвала у Рут бешеное сердцебиение.

«Если тебя поймают с этим материалом, нам всем — крышка!»

Ученая бросила взгляд на коллегу, прочитав в его глазах что-то похожее на усмешку. Выходит, он с самого начала пытался установить с ней тайную линию связи, но прежде вел себя сдержаннее, не столь отчаянно. Ребяческий, по сути, трюк — записочки, как в школе, однако «жучки» в Тимберлайне не способны засечь написанное на бумаге. А она была так загружена, что ничего вокруг себя не замечала. И смешно, и горько, и страшно при мысли, как часто занятость мешала ей видеть жизнь в реальном свете.

Записку передал Джеймс — Рут в этом не сомневалась. Чувствовался его уверенный стиль изложения. Он сообщал о человеке из Калифорнии подробности, которых не упомянул в разговоре.

Сердце женщины билось у самого горла и в сломанной руке.

— Понятно, — сказала Рут.

Нанотехнолог задержалась в лаборатории № 4, для вида заглядывая в остальные папки. Интересно, что Вернон сделает с запиской? Сожжет? Открытое пламя наведет на подозрения. Не могут же заговорщики всякий раз сжигать бумаги? Обязательно кто-нибудь да заметит. Что они с ними делают — выбрасывают в отстойник? Солдаты каждую неделю выгребали и отправляли на фермы по двести килограмм интеллигентского дерьма. Так и есть! Вернон постоянно жаловался на слабый мочевой пузырь.

Оставалось надеяться, что тот знает, как поступить. Жизнью рисковали оба. Если Вернона схватят, записка сама по себе ее не изобличит, но Кендрикс все равно догадается. Что они тогда сделают? Выведут во двор и расстреляют?

Бояться оставалось еще час.

По его истечении она будет на борту самолета, летящего в Калифорнию.

Джеймс знал больше того, чем с ним делился Кендрикс. Например, он знал, что Гэри Ласаль, используя находки Рут и доставленное с орбиты оборудование, уже разработал грубый прототип регулятора для «снежного кома».

Поскольку в его АНЧ не была заложена программа, сдержать процесс репликации удавалось, лишь нагружая частицы дополнительными задачами. Новый увеличенный вариант «снежного кома» был устойчивее оригинала. Частицы набрасывались не только на чуждую массу, но и друг на друга, после чего несвязанный углерод закупоривал кластеры, вызывая остановку цепной реакции.

Удар по повстанцам произошел примерно так, как себе и представляла Рут: самолеты ВВС сбросили канистры, те разбились о грунт и выпустили смертоносный поток частиц, который, сделав свое дело, быстро иссяк. Даже чересчур быстро. Улучшенный вариант обещал быть еще мощнее. А вот на китайцев никто пока не замахивался. Китай отставал от исследовательских групп в Тимберлайне на много лет, зато представлял большую угрозу для соседей за счет обычных видов оружия, но не более того.

Накануне совет отдал приказ нанести удар по плато Уайт-Ривер, оплоту сепаратистов на границе с Ютой.

Со вчерашнего дня тайная война вступила в новую фазу.

Лидвилл контролировал большинство американских спутников-шпионов, имея регулярный обзор из космоса. Люди на Уайт-Ривер не могли не понимать, что напрашиваются на упреждающий удар, готовя свой собственный самолет для вывоза человека, назвавшегося создателем саранчи. У них не было нанотехнологов, не хватало закрытых помещений и электроэнергии, но даже в таких обстоятельствах незнакомец из Калифорнии мог принести огромную пользу в качестве заложника или козыря на переговорах. Видимо, они решили, что риск себя оправдывает, хотя о новом оружии, разумеется, не знали.

Потери на Уайт-Ривер оценивались в тысячу шестьсот человек плюс несколько десятков несчастных, что умерли не сразу. «Снежный ком» первым делом разжижал носовые полости и легкие.

Положив одним ударом конец соревнованию за калифорнийскую добычу, Лидвилл передал по радио предупреждение уцелевшим вождям повстанцев, а заодно всем остальным: Сойер — достояние столичных властей.

Ослушникам грозила участь Уайт-Ривер.

Рут закончила листать вторую папку и присмотрелась к подшитым диаграммам. Нет, Вернон передал папки не для видимости. В них содержался полезный рабочий материал. Оставленный им лэптоп тоже, видимо, набит важными данными. У нее в руках оказались все сведения о наносаранче, какие только удалось раздобыть.

Старик не смог бы собрать такую массу информации в одиночку. Неужели он с Джеймсом постоянно держал все это у себя, накапливая сведения по крупицам? Вряд ли. Тогда сколько еще человек принимали участие в тайной игре? Из тридцати девяти ученых, включая Рут, нейтралитет, вероятно, сохраняли немногие. Значит, часть персонала шпионила на совет, а часть примкнула к Джеймсу и заговорщикам.

Такой вывод обнадеживал. Главное, что она не одинока.

Рут не успела как следует освоиться с местной расстановкой сил, но подозревала, что за Джеймсом — большинство нанотехнологов. Ученые были слишком независимы, привыкли думать своей головой, наставники прививали им сильное чувство ответственности.

Рут по-новому взглянула на коллег. Кто был за и кто против — ни один не намекнул ни словом, ни жестом.

Компьютерные диски находились под строгим учетом. Рут выделили всего три, но на полке стояли еще два. На одном косым почерком было написано «изо», на другом — «Плас286». Отформатировав оба, она сохранила результаты текущих опытов и последних двух недель работы.

Рут согласилась бы присоединиться к заговорщикам, даже если бы в записке содержались лишь сведения о судьбе обитателей Уайт-Ривер, но в ней имелось кое-что еще.

Человек из Калифорнии клялся, что сумеет остановить наносаранчу, если ему дадут оборудование и способных ассистентов. Однако он не проявлял интереса к разработке АНЧ и не предлагал атаковать невидимый океан заразы извне. Процесс постепенного очищения планеты, по его словам, мог занять годы — Рут не подвергала сроки сомнению, — но даже в этом случае не было гарантии, что противоядие достигнет каждого уголка планеты. Если люди отправятся заселять опустевшие районы, они могут наткнуться на участки, куда не проникли АНЧ, и возникнут новые вспышки эпидемии.

Вместо этого он предлагал обратить заложенную в частицах универсальность против них самих.

Догадка Рут оказалась верной: саранчу создали биотехнологи. Они надеялись изолировать и ликвидировать злокачественные ткани, вводя каждому пациенту индивидуальную дозу препарата внутри барокамеры. После окончания процедуры поворотом тумблера давление понижалось, и больной одним махом освобождался и от рака, и от наночастиц.

Незнакомец советовал разработать новый вариант саранчи, лишенный каких-либо особенных свойств и потому способный действовать быстрее оригинала. Снабженные ключом распознавания Рут, эти нанороботы смогут жить в человеческом организме, подпитываясь его теплом и попутно уничтожая смертоносную саранчу, как только та попадет внутрь.

Новые частицы будут поражать исключительно оригинальную саранчу, используя для репликации только тот материал, из которого она состоит, действуя по принципу АНЧ, но не снаружи, а изнутри — наподобие вакцины.

От носителя к носителю такие частицы будут передаваться только путем инъекции. Президентский совет с помощью новой нанотехнологии получил бы возможность управлять миром в буквальном смысле, вводя вакцину лишь тем, кому посчитает нужным, таким образом обеспечивая лояльность, распределяя территории и создавая колонии ниже высотного барьера. Где угодно на планете… Награда была особенно желанной из-за того, что на пути к ней пришлось здорово помучиться. И получить ее правительство сможет, не предпринимая каких-либо особых усилий, попросту отказывая неугодным в вакцине. Все диссиденты, сепаратисты, последние остатки наций канут в прошлое. Не пройдет и поколения, как миллионы людей, попавших в ловушку высокогорья, умирающих от голода и раздираемых взаимной враждой, либо выродятся в жалкие кучки грязных дикарей, либо согласятся спуститься с гор, став холопами и рабами.

Кендрикс сможет наконец осуществить идеал одного на всех мира, планеты без наций, единого народа.

Аико чуть все не испортила, закричав прямо во дворе:

— Рут! Эй, Рут! Тебя, часом, не выбрали?

Такое событие не могло не собрать толпу зевак. В здешних местах редко что-либо случалось, а тут — целых два «джипа» и грузовик военных в разной форме. Будни ученых и членов их семей протекали тускло и однообразно. Этим людям страшно повезло, их неплохо кормили, оберегали, а они ссорились из-за пустяковых нарядов на работу — кому ухаживать за грядками, стирать белье, носить воду.

Ограниченность пространства хуже всего сказывалась на семерых детях. Пятидесяти четырем гражданским лицам дозволялось находиться только в своих жилых комнатах, спортзале, кафе и на двадцатиметровом отрезке тротуара. Больше половины из них собрались перед зданием, в том числе — десяток технологов.

— Подожди! — вопила Аико. — Эй, Рут! Подожди меня!

Пришлось остановиться, лишь бы та замолчала. Стоял полдень, белое солнце поливало жаром грязно-зеленые грузовики и людей в хаки. Зеваки собрались в узкой полоске тени под навесом.

Аико догнала ученую, но не преминула сделать лишний шаг, подойдя вплотную.

— Что я тебе говорила, а? — Сплетница была вне себя от возбуждения, глаза сверкали, как у сумасшедшей. — Так ты летишь или нет?

— С моей-то рукой? Я и в защитный костюм не влезу, — Рут пошевелила гипсом на перевязи.

— А вещмешок тогда зачем взяла?

— В нем папки и лэптоп. — Рут сказала правду. «Надо подкинуть ей какой-нибудь лакомый кусочек», — подумала она.

— Ди-Джей тут наломал дров, забыл диагностику на верхнем этаже, пришлось взять на себя роль няньки, сходить за документами. Хорошо, что Джеймс решил проверить перед вылетом, все ли на месте.

Легенда была близка к истине, и Аико с удовольствием проглотила приманку.

— Поганая ему досталась работенка. А кому еще не повезло?

— Потом расскажу, — пообещала Рут, выходя из-под навеса на солнце. Она даже не оглянулась.

Лучше бы дождались обеда. Все ушли бы в кафе — меньше свидетелей. Рут и сама была не прочь перекусить; порции выдавали маленькие, и чувство голода никогда не проходило полностью. Глупо раздражаться из-за такой мелочи, но она ничего не могла с собой поделать. Неужели не удастся поесть?

Увы, но время отправления устанавливал не Джеймс. В его должности трудно было как-то повлиять на происходящее. В экспедицию включили трех технологов. Кендрикс приходил утром еще и для того, чтобы утвердить кандидатуры. Совет не видел оснований делать ставку только на Сойера. О нем никто не слышал, а сам незнакомец отказывался назвать адрес своей лаборатории, пока за ним не прилетят. Одни солдаты без ученых в то же время не смогли бы определить, что из компьютеров и оборудования брать, а что оставить на месте. Вопрос — кого послать? Самыми лучшими и светлыми умами рисковать нельзя, а отправлять малограмотных ассистентов опасно по другой причине — могут упустить что-нибудь важное.

Джеймс торговался с Кендриксом все утро, решая, кем можно пожертвовать и кто способен лучше выполнить задачу. Для вида он согласился с сенатором, но немедленно подменил его список своим.

— Голдман — здесь!

Капитан аккуратно свернул листок с текстом приказа и засунул его в нагрудный карман.

— Где вы были? Мы опаздываем.

— Извините!

Рут надеялась незамеченной проскочить мимо майора Эрнандеса. Начальник охраны мог засомневаться, зачем в экспедицию включили одну из яйцеголовых Тимберлайна, и пойти проверять лично, пусть даже имя Рут и значилось в списке.

— Помогите залезть, а?

Днище кузова находилось на уровне груди Рут. Трое мужчин подскочили к краю, забрали у нее вещмешок и протянули руки, но Рут не могла воспользоваться их помощью из-за гипса.

Полевая форма на солдатах — камуфляжная, а не хаки, как у охранников Тимберлайна, — была новее и чище, чем у всех остальных обитателей лагеря. Рут уже знала, что охрана, включая майора Эрнандеса, состояла из морпехов. Ребята в кузове были из спецназа.

Капитан спецназовцев опустился на одно колено и сложил ладони в виде ступеньки. Когда он выпрямился, Рут взмахнула загипсованной рукой с грацией курицы. Она не ожидала, что ее поднимут, но капитан забросил женщину в кузов без особых усилий. Ученая опрокинулась бы назад, не схвати ее солдаты за здоровую руку.

— Видишь? А ты боялась, — ближайший из парней улыбнулся открытой задорной улыбкой а-ля «здравствуйте, девочки».

Принц в камуфляже, похоже, одаривал подобной улыбкой любое лицо женского пола старше семнадцати лет. Рут решила этим воспользоваться. В голову не приходило ничего умного, но и «какие вы сильные» или «спасибо, ребята» тоже сгодится в качестве первого шага к дружбе. Она улыбнулась в ответ и раскрыла уже рот, как вдруг услышала за спиной знакомый голос майора Эрнандеса.

— Все на месте, капитан?

— Так точно!

Рут, запаниковав, прижалась к «принцу», но ее кроссовки и джинсы, разумеется, сразу бросались в глаза среди военных ботинок и лесного камуфляжа.

— Доктор Голдман, — позвал Эрнандес.

Рут прикинула, не выдать ли ему ту же легенду, что и Аико, мол, еду лишь до аэропорта и сразу обратно. Но ведь капитан только что отметил ее в списке пассажиров. Такая ложь не пройдет, а другая отмазка в голову не приходила.

— Мы должны долететь до Калифорнии до заката, — продолжал майор, глядя на нее. — Никому не хочется ждать еще один день. Надеюсь, с этого момента вы будете больше думать о других членах группы. Вы все поняли?

Рут, тупо кивнув, облегченно вздохнула.

Заговорщики решили сделать то, что не удалось повстанцам с Уайт-Ривер, — не позволить совету наложить лапу на Сойера и его разработки. На обратном пути они планировали повернуть самолет в Канаду, укрывшись там, создать нановакцину и позволить ей беспрепятственно распространяться по всему миру.

Джеймс не смог бы проделать такой финт в одиночку. Он не имел никакого влияния на военных, а троим ученым не под силу справиться с солдатами элитных войск или хотя бы сбежать от них.

Значит, часть людей из сопровождения или даже все они перешли на их сторону.

Джеймс был не единственным и, возможно, даже не самым главным заговорщиком. На это он только намекнул, не рискнув назвать имя руководителя в своей записке, — в ней вообще не содержалось никаких имен. Но раз это лицо могло распоряжаться личным составом, как требовали обстоятельства, значит, главой заговора выступал кто-то из генералитета. На первый взгляд казалось странным, что высший военный чин способен поступить вопреки воле совета, но, видимо, в кадровых военных в свое время вбили такое же чувство моральной ответственности, как и в ученых-нанотехнологов.

Чем выше власть, тем тяжелее ее бремя. Тысяча шестьсот человек, уничтоженных в Уайт-Ривер, были в прошлом обычными американцами и могли снова стать ими в будущем. Быстрей бы оно наступило!