Проклятие Айсмора (СИ)

Глава 5 Пристань неушедших кораблей, или Я делаю это лучше

Усталый август к осени бредет

По волнам из дождей, штормов и града,

Визгливой флейтой жизнь сыграет «Надо»,

Сольется небо стылым медом с сот…

Земля пьяна беспечностью полей,

Что отдали себя людскому плугу,

Она идет по замкнутому кругу

Из года в год, все чаще, все быстрей.

Мой день печален, ночь, увы, горька,

И звездопад не скажет, в самом деле,

Как мы с тобой проститься не сумели,

Как холодна прощальная рука.

В постели категорически не спалось. На полу, куда Бэрр скатился не глядя, тоже. То слишком мягко, то слишком жестко, то стянет ногу, то заноет спина. Час до смены патрулей, всего час, а сна ни в одном глазу.

Спать хотелось безумно, и заснуть было невозможно.

Впотьмах повел рукой, но нащупал только пустую кружку: воды опять ни капли, и зачем только платить за водопровод! Поесть бы, да в кладовке пусто. Нет, надо все же держать в доме хоть какую-то еду… а еще на потолке скоро протрется дырка от его бессонных взглядов.

Попробовал закрыться подушкой. Не помогло.

Тишина звенела, лицемерно притворяясь неслышимой.

Проворочавшись еще немного, Бэрр встал и принялся бродить бесцельно по пустому дому… Решил заглянуть в комнату брата, где по-прежнему царил полнейший беспорядок, именовавшийся творческим, прихлопнул все время открывающуюся дверь. Постоял в проеме строгого кабинета отца. Со вздохом шагнув обратно, тронул струны лютни: не своей, Альберта, так и лежащей в гостиной с его отъезда. Свою Бэрр не расчехлял уже очень давно.

Лютня звякнула тоскливо, напомнив сначала о старой балладе, а потом уже и об Ингрид.

Ну и ладно, всегда можно дойти до пирса. Уж там-то с водой проблем быть не должно! Хотя Бэрр бы не удивился даже оголенному дну, покрытому дохлой рыбешкой, грязными бурыми водорослями и трехфутовым слоем мусора.

Золотые шары фонарей слабо мерцали во мраке ночи. Бэрр добрался до ближайшего пирса, где была сторожка охраны. Оставил оружие там, спустился по лесенке и склонился к воде.

«И что же ты натворил сегодня, друг мой? — усмехнулось в полутьме водное „я“, потянувшееся за его ладонью. — Привет, Бэрр. Бэрр, потомок Рутгорма! Ты хоть думал, кто ты есть? Думаешь, ты защитник города, правая рука винира? Нет у него ни правой руки, ни левой: одни только слуги. Что? Что-что? Ты коснулся ее, повесил на нее бремя своих тягот, а потом просто удрал. Трус!»

«Замолкни, озерная тварь!»

Бэрр закончил призрачный разговор, ударив ладонью по воде. Насмехающийся лик разбился на множество качающихся отражений, разбежался кругами и исчез.

Стражники, издалека наблюдавшие за первым помощником винира, тихо переговаривались:

— Смотри, смотри! С кем разговаривает?

— Видать, опять в озеро полезет.

— Сам слышал, он говорил: раз вода не твердая, отчего не поплавать…

— Да ругается он опять!

— На кого?

— Не на кого, а на что. Вот так погрозится, а мы и впрямь под воду уйдем!..

Плюнув на приличия и на неприязнь чужих взглядов, Бэрр разделся донага. Стражникам все равно было боязно таращиться на него, а из добропорядочных айсморцев вряд ли кто в такую рань придет на пирс прогуляться. Мерзнуть же потом в мокрой одежде не хотелось.

Кто-то мелькнул между домами первой улицы, и Бэрр отбросил мешающие волосы со лба, чтобы присмотреться повнимательнее. Но видно, показалось, больно быстро исчез предполагаемый любопытный горожанин. Хотя на ночных улицах можно было застать разве патрули с факелами или сумасшедших. И порой — некоторых легкомысленных особ, досадливо поморщился Бэрр.

Он нырнул в воду, где уже плавали первые льдинки, бледнеющие в сумраке. Темное озеро приняло его ударами ледяных кинжалов. Дыхание на миг прервалось и в глазах потемнело, вода показалась еще более лютой, чем должна быть в конце осени.

Вонь у пирса была невыносима, но чем дальше он плыл, тем чище становилось вокруг. Благословенная вода уже не казалась холодной и быстро сняла усталость и боль.

Бэрр с трудом повернул обратно, к отблескам факелов на зеркальной глади, отбросив желание плыть все вперед и вперед, пока не иссякнут силы, пока озеро не заберет все тепло его тела… покачает немного, а потом тихо и спокойно опустит на дно. Вот там он и выспится.

Доплыл до пирса, подтянулся на руках и понял, что не так. Вода настораживала. Она была тяжелой, очень тяжелой. Течение усиливалось, предштормовая рябь лезла против волн, а волны захлестывали третьи зарубки на столбах причала.

— А к-к-каналы в безобразном состоянии, хуже пирса, — проворчал Бэрр, вылезая на причал. Растерся докрасна прихваченным из дома полотенцем, отжал воду из волос и быстро оделся. Помахал руками от души, пытаясь хоть немного согреться. — Денег на очистку не допросишься. Так скоро и лодки проходить перестанут, тогда винир и зашевелится. Лишь как в казне денег не доберется, р-р-раки его закусай!

Потребовал у стражников горячей воды, и те дали, конечно — попробовали бы не дать! — но отошли подальше.

Бэрр к себе уже не пошел, прилег в домике у охраны. И снился ему Золотой город… И еще Альберт, о котором он думал перед тем, как заснуть.

Бэрр смутно узнавал окрестности: обугленные руины, серый прах Мэннии, завихряющийся под ногами в маленькие смерчи. Младший смотрел на развалины горящими глазами. «Возможно, когда-нибудь наш род сможет вернуться туда», — слова деда отдавались эхом, отражались от небосвода, чтобы прогреметь с удесятеренной силой. Невероятно довольный Альберт повернулся к Бэрру. Всё вокруг вспыхнуло, будто город снова залил безжалостный огонь.

Слепящий свет закрыл лицо брата, уходящее в тень, а потом он улыбнулся весело и беззаботно, словно обещая, что все будет хорошо.

Сон резко отступил. Бэрр подскочил на жестком топчане и тяжело задышал, все еще находясь под властью странных образов. Но они стремительно исчезали, просачиваясь водой сквозь пальцы — не удержать, не понять… Сама смерть торжествовала в его сне, но жизнь побеждала ее, что вновь доказывало: это не более чем мираж.

Брат уехал, убеждал себя Бэрр, просто уехал и пока не пишет. Да и когда еще дойдет весточка из Домхан-града!

Хватит с него мыслей о брате и Ингрид, и обломков ночи. Уж лучше вовсе не спать, чем видеть неизвестно что и зачем. Все искажено, все не так! И брат с ними тогда не ездил — дед умер, когда Альберту было чуть больше года…

Надо было поскорее закончить дела, раздать указания, а потом уже торопиться в гостиницу.

Прервав свои мысли, далекие от дел, он кивнул подошедшему начальнику причала. Жестом велел следовать за собой, подальше от чересчур любопытных стражников.

— Все лодки завтра, край — послезавтра вытащить в ангары на просушку, иначе расколотит волнами. Ворота закрыть, привязать все, что может унести. И еще — людей Нижнего пусть обойдет стража. Предупредите о наводнении и шторме.

Окраинные дома обитателей Нижнего Озерного стояли около самой воды. Со временем сваи опускались ниже и ниже, дома всегда первыми принимали на себя удары стихии, которая была непредсказуема, а часто — крайне жестока.

— И отправьте гонца в Золотые пески, — подумав, решил Бэрр. — Предупредите о шторме.

Выслушав все приказы, начальник причала с недоумением посмотрел на Бэрра, потом — на бесцветное небо, где не было даже облаков. Однако все в городе знали, что все предсказания о наводнениях из уст первого помощника сбываются достаточно быстро и всегда очень точно.

— Господин Бэрр, все исполним, но стражники тоже люди и устают. Да и Гаррика вы у меня забрали. Им бы поспать сначала, а уж потом… — пробормотал он и нервно потер руки, явно торопясь куда-то по своим делам.

От чего обычно «устает» стража, Бэрр догадывался.

— Устали? От чего это? Не видел, чтобы пили, — процедил он. — Но в патруле было только четверо. А эти кривоухие дрыхли! Мы ведь договаривались — четверка по двое караулит, две четверки проверяют каналы! Видно, совсем совесть со страхом растеряли, раз обходят город, лишь когда я проверяю посты!

Бэрр задохнулся, поражаясь неизбывной людской тупости и лени, да еще некстати вспомнив про Ингрид, которая при должной охране могла бы спокойно дойти до дома, набрал воздуха и рявкнул:

— Рачья клешня им в жабры! Проверять улицы надо каждые!.. полчаса!.. Всем составом! Подъем — и в обход!

Объятый ужасом начальник причала клятвенно пообещал проследить, впредь не допускать, и рысцой побежал к караулке.

Бэрр посверлил его взглядом, рыкнул на прощание: «Закрой рот и делай, как я сказал!» — но на этом и остановился, хотя догнать и окунуть в воду ой как хотелось. Однако теперешний начальник хоть и был немного раздолбай, но все же свой раздолбай. Достаточно ответственный. А поставь винир нового человека, стороннего и никуда не годного, будет только хуже всем: и городу, и Бэрру.

Айсмор просыпался понемногу, нехотя потягивался, не желая расставаться с туманным покровом ночи. Серая мгла только начинала рассеиваться, когда стражники распахнули въездные ворота, и первые рыбаки, показав патенты с сегодняшней отметкой, начали выезжать на промысел, неторопливо окуная весла в стальную воду. А Бэрр заторопился к винировому гостю.

Тот, все такой же молчаливый и мрачный, спросил о паре лавок. Судя по направленности его визитов, гость винира то ли шил, то ли шкуры выделывал. Потом Бэрр болтался за ним по причалам, а потом они посетили ратушу.

Бэрр в архив заходить не стал. Но когда приезжий с Зеленых равнин — нет, все-таки корсар! — прошел внутрь, помощник винира глянул искоса на Ингрид, привставшую из-за стойки. Увидел ее улыбку, услышал приветливый голос — и вздохнул облегченно, скрылся с глаз, пока она его не приметила.

Гаррик был на страже, краснел ушами и глядел в сторону, боясь смутить начальство.

* * *

Ингрид уже собиралась закрываться, когда зашел посетитель не из местных. Ее как-то сразу успокоило то, что он вытащил карточку из личных разрешений винира. «Предъявителю предоставить требуемое», — гласила витиеватая подстершаяся надпись. Ингрид кивнула успокоенно — хоть кто-то интересовался не ею.

Не глядя на того, кто пришел с редким, а потому исключительным делом, подтвержденным личным интересом градоначальника, Ингрид вытащила три тома планов Нижнего Озерного и расположила гостя за широким столом с двумя дополнительными свечными стойками. Он просидел там долго, что-то просматривая, что-то внимательно изучая.

— Возьмите, — раздался безликий голос, и Ингрид, приглядевшись, вздрогнула. Ей никогда не было дела до внешнего облика, но сегодня…

Она приняла от посетителя с обезображенным лицом три книги и осведомилась:

— Желаете еще что-нибудь по этому разрешению? — кивком указала на лежащую перед ней потертую карточку с золотым вензелем «В».

— Разве только уточнить кое-что… — обронил гость. — Хотя вряд ли в вашем захолустье имеется «Секира ведьмаков».

Библиотека Айсмора, конечно, была не чета той, что имелась в приморской Жемчужине или тем более в Домхан-граде, однако подобная редкость как раз имелась.

Ингрид немного удивилась просьбе, но эта книга относилась больше к истории, а значит, к ее ведомству, а не к библиотечному. Немного поискав, она протянула запыленный узкий томик, чудовищное руководство по орудиям пыток и смерти. Посетитель просмотрел книгу на удивление быстро, даже не отходя к большому столу. Потом бормотнул что-то себе под нос и задержался на пороге, словно бы раздумывая — не попросить ли ему чего-нибудь еще под вседозволительное разрешение винира?

— Прощайте, — прошипел он и вышел.

Что он такое буркнул? «Я все… Я лучше…»

Нет, все не то.

На память Ингрид не жаловалась. Она вытащила из ящика свои записи по заморскому наречию.

«Я делаю дело. Я лучший?.. Нет, не то. 'Я все же делаю это лучше»! — наконец сложила она и отпрянула от тетради.

Это он про «Секиру ведьмаков»⁈

«Я все же делаю это лучше…» — повторяла Ингрид как завороженная.

Она без сил опустилась на стул. Заломило все тело, задавило виски. В голове билась мысль — он сначала просил планы Нижнего Озерного — зачем? Потом пособие для палача — почему?

Дверь за жутким посетителем еще не успела до конца закрыться, как в щели еще раз мелькнул силуэт первого помощника винира. Значит, Бэрру было поручено сопровождать этого чужака!

Бэрру, наверное, должно узнать о том, какой список книг интересовал пришельца. Кому, кроме Бэрра, должно это узнать? Кому, кроме Бэрра, она может это сказать?

Ингрид закрыла глаза, повторяя это имя, как заклинание, и никак не могла расстаться ни со странным ощущением от странного человека, которого привел Бэрр, ни с самим Бэрром, который гостя привел, а заходить не стал.

Не осмелился с ней встретиться еще раз или не захотел ее видеть лишний раз?

Впрочем, сегодня был тот день, когда Бэрр ни с кем не хотел бы видеться.