Проходная пешка

Глава 4

Однако, экий я молодец — сапоги не бросил, а поставил аккуратненько, в ногах, каждый со своей стороны, портяночками накрыл — и потому весьма быстро запрыгнул, осталось лишь подтянуть за верх голенища — там как раз сзади удобный язычок пришит, именно для этого. Дед так научил, и пригодилось — так выпрыгнув — и в сапогах, и портянка худо-бедно, а ногу обвертывает — ходить можно, и даже бегать немного. И гораздо удобнее и лучше чем босиком. Не говоря о том чтобы без портянки — тут порой за десять минут можно ногу в кровь стереть. А вот спать в сапогах все одно нельзя — и ноги попортишь, и замерзнуть проще — просто холодно, а если зимой, то пальцы отморозить запросто можно. Обязательно снимать надо, на ночь особенно, и особенно зимой…

Все это я додумывал, уже лежа у кустов ежевики, вглядываясь в туман — от него, кстати, сразу стало как-то темнее. Нет, не видно никого… но вот снова где-то впереди, в балке, раздался тихий звяк. Теперь точно совершенно. Непонятный звук. Похоже звякают карабины на автоматном ремне… но на здешних винтовках кожаный ремень продет в эдакие сквозные прорези — как на мосинке — тут брякать нечему… Еще так фляжка звякает, цепочка от пробки елозит по корпусу… Ну так здесь и фляги не такие, и пробки у них типа затычки. Вот еще раз повторился… Оглянулся на свою стоянку — нет, света от лампы заметить не могли — туман, кусты закрывали, да и светило самую чуть, отсветов не видели бы… Блин — Зорька, так и дрыхнущая — отлично выделяется — ей ежевика по грудь. И самоварная труба торчит, вон даже дымком еще тянет… Вот дурень-то! Дым да с туманом — и разнесется далеко, и держится долго! Сам можно сказать пригласил гостей, чайку вишь, захотелось, горяченького! Поскорее отполз в сторону — и наплевать, что открытое место — все одно сзади тоже кусты, не выделяюсь, ночью же главное, чтобы сзади тебя темно было. Все одно — стреляя, будут выше брать. А так, если вдруг стрелять все же станут, по вспышке целясь — так хоть наверняка не попадут в лошадь. А то — мало ли меня убьют, да и лошадь тоже — а лошадь-то тут при чем? Или наоборот — меня не убьют, а лошадь достанут. Оно мне надо? Слышал, что строевых лошадей приучают по команде на землю заваливаться — и от пуль страдают меньше, и незаметнее — и стрелку укрытие все же. Но что-то не очень верится, что Зорька такая уж строевая, и сему трюку обучена. А если она и обучена — так я не обучен. Как команду подать не знаю. Так что придется так, на авось. Ну да не привыкать — убьют ежли кого из нас с Зорькой — значит, второму судьба такая. Бывает.

Звук повторился еще пару раз, потом что-то вроде как осыпалось — кто-то оступился у ручья, там бровка такая, неровная? Потом что-то прошуршало и вроде еще раз звякнуло уже поодаль, кажется, потише. Уходят? Не, все равно не расслабляемся, нафиг-нафиг…

До утра дотерпел — в такой ситуации главное нервы покрепче. Полезешь смотреть что там — и нарвешься. Потеряешь любое свое преимущество — можешь попасться на нож, да и просто даже безоружный подкараулить сможет. А мне нельзя, потому что прикрыть некому. Вот и сидел настороже у кустов, правда тихонько сползал за плащ-палаткой и пледом. Звук еще раза два повторился, снова, как и в последний раз — потише. Вообще — едва слышно, если бы не оглушающая тишина вокруг. Снова заухал филин — интересно, это хорошо или нет? Про лесных птиц это всем известно, как они реагируют — если человек идет обычно затихают, а сороки наоборот крик поднимут. А филин? Не знаю…

Выходит, конечно — эти ребята, меня заранее слышали, и как я подъехал, и как тут хозяйничал. Сами без огня сидят… Но не стреляли и вообще никак себя не проявили… может, и не опасные вовсе? Нет уж, как там — «Может, он и безопасный, Но пущай за ним следят!» Ничего, днем все равно никуда не поеду, отосплюсь. Хорошо хоть — комары не донимали. Их тут вообще нет, что странно. Или — для степи это нормально? Не знаю…

Постепенно с востока начинало светлеть. Старательно отгонял дрему, под самый рассвет все же закемарил, проснулся, испуганно — нет, все так же. Солнце уже первыми лучами цепляло самый верх тумана — и рассеянный свет стал заполнять балку — впрочем, туман осел до земли и видимости от солнца не прибавилось, даже, пожалуй, наоборот. Снова послышался тот самый звук, снова какой-то шорох… Блин, сами не спали и людЯм не давали, гады… Хоть бы постреляли ночью, все не так обидно было бы.

Уже совсем злющий и невыспавшийся, скорчившись под плащ-палаткой, я упрямо целился в сторону, откуда доносились звуки. Туман на глазах таял, его тянуло в сторону слоями — подул слабенький утренний ветерок. Так, сейчас… Спохватившись, расстегнул подсумок с обоймами, достал одну и зажал в зубах. Потом даже кобуру револьвера расстегнул. Это ж не автомат, всего пять патрон в магазине, да еще затвор дергать. Так что лучше заранее подготовиться. Ну, вот, еще немного, ну…

Есть!

Вижу цель. Ну, а теперь собственно — если не выстрелили первыми — Бог им судья… если что. Но и мне торопиться не стоит — чего зря воевать, если уж всю ночь мирно рядом просидели. Туман уже совсем снесло и развеяло, и я присмотрелся внимательнее… что-то мне…

Пригнувшись скорее уже на автомате, чем по надобности — перебежал чуть вперед, присел за кустами, не забывая, впрочем, озираться. Потом еще одна перебежка… а дальше пошел хоть и осторожно, но уже в рост. Вот уж точно, как в том стихе у Пушкина — «Вы представьте Вани злость». Это ж надо — всю ночь не спал. Подошел ближе, остановился, опершись на винтовку, зевнул аж до хруста.

— Ну, товарищ, и какого хрена? Другого места не нашли?

Конечно, это было несколько несправедливо — место-то нашел явно я, а товарищ тут пребывал еще до. Но — он ничего мне не ответил. Он вообще был неразговорчив, что не удивляло. Мертвые — они не болтливые.

Классическая картина маслом — павший воин у ног боевого коня. И вот эта-то скотина, всю ночь чем-то и позванивала — конь, разумеется, воин ничем позванивать уже не мог. Словно подтверждая мои слова, это рыжее животное, фыркнуло, кося дико глазом, и перетопнулось, издав сбруей тот самый звук.

— Тьфу, бля… — сплюнул со злости, и пошел к телеге. Вот гадость-то! Полночи караулил, не спал… Ясно, что лучше недобдеть, но был бы жив — убил бы, гада. Главное — такой кайф от ужина поломал. Ему-то все равно, а мне теперь главное челюсть не вывернуть от зевоты. И продрог весь.

Первым делом снова полез нарубить сухих веток — на свету оказалось гораздо проще, но попутно еще раз подивился, насколько плотно и густо растет кустарник. Из такого, наверное, навроде как у нас из шиповника, изгороди живые хорошо растить. Чуть разрастется — так и кошка не пролезет, не то что человек или собака. Набрав топлива, растопил самовар. Не дожидаясь пока согреется, плеснул в кружку из того самого овального бочонка, принюхался, попробовал — о, отличный портвешок! С горячим чаем самое то. Впрочем, и до чая кружка вполне будет впору — налил пополнее, махнул кружкой в сторону соседей — мол, ваше здоровье и мягкого лежания, соответственно… сволочи. Главное, ему-то все равно, а лошадь вообще скотина — а я тут весь невыспавшийся. А если война?

Очень хотелось прибить кого-нибудь. Самовар все не закипал, в отличие от меня — и, чтобы не пристрелить несчастный, ни в чем не повинный водогрей, я взбежал на бровку балки, осмотреться. Ну, собственно, ничего такого удивительно-неожиданного. То же, что и ночью, только в красках. Разве чуть поодаль какие-то развалины, но совсем старые. Глянул вниз — нет, не кипит, струйки пара не видать — и пробежался, ради сугрева, к развалинам. Издалека они казались гораздо презентабельнее — а вблизи оказались просто пологими кучами камня, поросшего травой и каким-то вьющимся кустарником. Но это точно были развалины — правильной продолговатой формы возвышения, метров сорок длиной и около десяти шириной, расположенные параллельно друг другу, шесть штук. Да и торчат местами пусть и обкатанные ветром, но узнаваемые каменные плиты. Присев, правда, немного удивился. Это были не камни — а самый натуральный железобетон. Только очень, очень старый — тонкая арматура буквально изошла в ржавчину, бетон изъеден и похож на губку. Чорт, мне казалось, что железобетон начали применять только где-то на границе девятнадцатого и двадцатого веков, хотя просто бетон, рассказывали, еще египтяне в пирамидах использовали. Хотя — я вовсе не специалист… а может, и специалисты не все знают. Одно точно — это железобетон, и этим развалинам дохренищамного лет. Загадка истории, ага. Ну и чорт с ней. Не историк я. Обошел следующую кучу — да, точно — железобетон! Эка штука…

В третьей куче увидел еще одного местного — нахохлившись, в углублении под кустом, у края развалин, сидел здоровенный, толстый филин.

— А, так это ты, сцуко, мне тоже спать не давал — я положил руку на кобуру — пристрелю и сварю, как индюка!

Филин открыл оранжевый глаз, тупо посмотрел перед собой, встряхнулся, и снова закрыл глаз. Револьвер я достал, но стрелять не стал. Жалко стало. Не филина, конечно, а патрона. Еды у меня полно, а патронов всегда мало, да и шуметь незачем. Тут, выходит, один хищник спас другого — хоть садись лепить аллегорию — Жаба, спасающая Филина. М-да, «церетелише-шайсе-лепкен»… Живи ужо, пернатое — я не столько сытый, сколько жадный.

Обернулся на сиплый свист и дребезжащее позвякивание — ага, вскипел! Язычок на крышке самовара подбрасывало струей пара из отверстия, им прикрываемого, и он подскакивал и снова падал, брякая о крышку. Пробежался обратно, мимо соседей, с размаху хлопнув по крупу рыжую лошадь, на что та только фыркнула.

Эх, горячий чай с портвейном — отличное дело. Да с хлебом, с салом и отыскавшейся в телеге луковицей — самое оно поутру. Хорошо бы конечно, чтобы кто-нибудь подал яичницу с беконом и бутерброд с сыром — но «чого нема — того нема». Ну и ладно. Уже вполне согрелся, да и от солнышка тепло стало. Ну, поели — пора и баиньки. Только, пожалуй, надо перебраться чуть подальше от дороги, по балочке. Забросал в телегу все барахло, запряг Зорьку, и поехали — недалеко, за убитого метров триста, почти сразу на уровне, где дальние развалины на бровке. Тут ежевика разрослась по всему дну, буквально перегородив балку, так что дальше все равно не проехать — тут только танк и прошел бы. С третьего захода все же «притер» телегу почти к самым кустам — и, распрягши снова лошадь, устроился спать между телегой и зарослями — так все же как-то спокойнее. Проверил перед сном оружие, причем подумал, что тут неплохо и побольше стволов иметь под рукой — зарядил и положил под тряпку поблизь от себя один из бульдогов. Прикрылся пледом и вырубился практически мгновенно, и спал без снов, как убитый.

Проснулся точно уж заполдень — жарища вовсю, стрекозы, кузнечики, птицы. День в разгаре. Проснувшись, полежал малость, прислушиваясь — нет ли чего вокруг эдакого, подозрительного? Вроде нет… Вылез, осмотрелся, справил нужду и задумался. Ну, для начала — надо что-то делать с соседушкой. И валяться ему так не след, я все же не тороплюсь, сейчас мне поспокойнее — так что надо бы и зарыть. Но, до того — облегчить, так сказать, путь, избавив от предметов суетной мирской жизни, коие ему теперь — совершенно ни к чему, и с собой которые он — ну никак не возьмет. Проще говоря — обобрать его надо. Ну и лошадь прибрать — не оставлять же, в самом деле. Нет, я не жадный, я домовитый.

А вообще, однако, дела-то тут невеселые — если так густо неубранные трупы насильственного происхождения пораскиданы по элементам ландшафта. Нихрена в этом хорошего-то нет — ибо запросто имеешь шанс точно так же органично вписаться в местность. Что ничуть не прельщает, вообще-то. Тэээк-с, кто тут у нас? Бля… Молодой, едва усы отрастил… Везде все одинаково, чтоб вам всем черти печень выгрызли. Судя по тому, что запаха-то особо нет, да и так по виду — гораздо лучше, чем те, у обоза — парень-то скончался не так давно. Может, и прямо ночью. Только это уже без разницы. Все равно не жилец. Перевернул, посмотрел — точно не жилец. Правое плечо разрублено сабельным ударом, в спине справа входное отверстие — а выходного нет. Доехал как-то сюда, тут свалился и умер. Скорее всего — так. Или тут застрелили, когда пытался после ранения ускакать? Чорт поймет, да и сейчас уже неважно. Одет, однако, немного странно. Сапоги высокие, «кавалерийские», до колен. Но без шпор — не только ездить, но и ходить бегать вполне годны. Должно, в них девкам кавалер сильно нравится — щеголеватые такие. Сымай сапоги, голубь. Как дед рассказывал — обувь в те времена зело дорога. Ботинки с солдат снимать я не стал возиться, муторно это, да и не понравились мне теи башмаки, а вот ты уж сымай. С моей помощью, ясно дело. Мне-то сапоги твои не пойдут — маловата у тебя лапа, но кому-нибудь впарю. Бриджи вроде обычных наших солдатских галифе, с подшитой кожей жопой и коленями — ну, понятное дело, кавалерия… Рубаха просто полотна, серая, у солдат в ранцах похожие взял — как наши старые гимнастерки. Только у этого она чуть повыпендрежнее — вышивка по краю, темно серым. Пижон… был. Жилет из толстой парусины, усиленный кожей, странноватый какой-то. Прям чисто разгрузка — карманы, в них патроны — к винтовке (а самой винтовки-то и нету, про… потерял, касатик), к револьверам. Револьверов было, похоже, аж два — и один, судя по кобуре — длиннющий, ствол аж сантиметров тридцать, наверное. Да только и его нет — на поясе лишь шнурок оборванный. Второй револьвер на месте, тот наоборот коротенький. Вытащил, повертел — понравился. Сделан, как и армейский, но ствол еще дяшку покороче.

Приберем-с. И все патроны. Сам жилет уже не пойдет — разрублен на плече — кстати, смотри-ка — там прокладка из толстой кожи, и валик кожаный поверху — и амуницию удобнее носить, и удар ослабляет… да вот не помогло. Хотя, может, без этого — тем бы ударом его на месте и располовинило. Но, все равно — жилет в списание. Да и пофиг — в телеге аж пара таких валяется. По карманам прошарил — ничего интересного, кроме патронов разве что в кармашке масленка и отвертка оружейная, да трубочка маленькая и кисет. На поясе кроме кобур — ножны с весьма недурственным тесаком. Приберем, вместе с поясом… На голове намотана тряпка — но не бинтовал, явно так и задумано — платок вроде наших арафаток, что ли. Серо-голубого цвета. Да, блин… странный весь какой-то. На кочевника какого похож по платку, а по одежде и не поймешь — явно не военный, хотя и отнюдь не мирный. Оглянулся на лошадь — у седла пустые ножны от шашки или сабли… скорее, по форме — все же от шашки. Что ж ты сюда такой весь про. потерянец-то приехал, а? Нет бы, привез с собой и шашку, и ружье… и пулемет в придачу. Ладно, что там еще на лошади — а там здоровенные сумки у седла — потом посмотрю, успею еще. Для начала паренька надо все же прикопать — а то солнышко, он скоро пахнуть начнет — а зачем мне оно? Я тут до вечера, еще кушать буду, и вообще. А ему так даже лучше, не думаю, чтобы он был бы против. Да и кто бы его теперь спросил. Пожалуй, самое мерзкое — что если тебя убьют — то потом ни о чем не спросят, не посоветуются, и все сделают, как сами хотят, тебя в расчет не принимая. Обидный факт, надо сказать. Отпутал из руки убитого поводья, дернул — лошадка, не рыпаясь, пошла — надо думать, смирная… или присмирела, рядом с мертвым хозяином-то простоявши. Ну и хорошо. Довел ее до телеги, привязал — Зорька не удостоила вниманием, а новенькая не рвалась разбираться, кто в доме хозяин.

— Как тебя, скотина, назвать, а? Чего молчишь? Не умеешь говорить? Ну, оно понятно — ты же лошадь. Вот не угробили бы твоего хозяина совсем досмерти — мы бы с ним, глядишь, поговорили бы — вон, винца бы жахнули… или перестреляли бы друг-друга, это как пошло бы. Но, в любом случае, диалог был бы гораздо живее. Понимаешь, скотина?

Скотина тупо жевала траву, глядя на меня лошадиными глазами. Экая дурочка…

— Ладно. Раз так — сама виновата. Будешь Ксюшей — потому что похожа. А что ты дура — так ничего страшного — ты все-таки лошадь.

Взял лопату и пошел закапывать бывшего хозяина Ксюши. Грунт оказался легким — сверху немного чернозема, а дальше супесь, копать одно удовольствие. Ямку разрыл неглубокую, чуть выше чем по колено, но и то все же приморился — жарко ибо, и влом. Примерился, закатил-столкнул туда паренька — все, отдыхай, воин. По привычке пошарил на шее — нет, медальона нет. И крестика нательного нема — зато на шнурке какой-то простенький амулет светлого металла нашелся — язык пламени, и капля в нем прорезана.

Язычник, никак? Нихрена не понимаю… Но, пожалуй, не буду снимать это. Хрен его поймет, правильно так или нет, но — закопаю с этим амулетом. Засыпал, прикрыв ему лицо половиной платка, в голове могилы воткнул пустые ножны от шашки, и привязал на них вторую половину арафатки. Вот так — и заметно, и ясно. А дальше — как выйдет.

Вернулся, и задумался. Надо бы, все-таки, повнимательнее рассмотреть все трофеи. Там же вроде и бумаги были, и прочее. Можно будет не торопясь, потихоньку, поточнее разобраться. А то что-то больно много запуток и непоняток. У этого вон, правда, никаких бумаг… хотя я еще не смотрел сумки на седле. Ладно, посмотрю потом, после обеда — завтрак был давно. И жрать снова охота.

Пока снова грелся самовар, все же перебрал еще раз оружие — нет, нигде понятных-знакомых клейм нет, только цифры да значки испытаний. Проверил еще раз все охотничьи ружья — кое-где есть надписи но какие-то непонятные совсем язык то-ли греческий, то ли албанский… то ли еще какой — не латиница, не кириллица а хрен поймешь. Не полиглот я, да и не суть, если непонятно — нафиг, нечего попусту морщить репу. Потом посмотрим в документах, может понятнее станет. Очень понравилась одна маленькая винтовочка — сначала решил, что она под мелкашку — а оказалось, под револьверный патрон. И устройства приметного, кажется, Ремингтон, система называется. Курок, который подпирает как бы еще один курок — а тот уж ствол запирает. Простенько, но надежно.

Вроде винтовка такая одна из рекордсменок среди однозарядок — до сорока восьми неприцельных выстрелов в минуту, если не путаю. Неплохо, в общем-то. Эта винтовка коротенькая, легенькая — но наверное, из-за слабого патрончика — и отдача небольшая. А охотиться на всякую мелочь да и не только мелочь — самое то. На ложе, перед скобой, закреплены с обеих сторон два кожаных патронташа — на пять патрон каждый — с ними, наверное, еще быстрее стрелять. В мешке нашлись и патроны к ней — действительно, гильза револьверная, а вот пуля подлиннее — такой патрон в барабан не влезет. Но и обычным, револьверным — вполне можно из нее выстрелить. Прицел размечен — до трехсот, что, в общем-то, вполне понятно. Тут же набил патронташи, зарядил и сунул винтовочку в телегу где поближе — обязательно опробую, коли будет случай, интересная игрушка.

Потом еще раз осмотрел дробовик — да, самая настоящая классическая помпа! Вообще-то писк моды… но оно и видно — хоть сделано и неуклюже малость, по моему пониманию, но все пригнано точно, все аккуратно, ложе и приклад блестят красным лаком, ствольная коробка такое впечатление что бронзовая… Весчь. Наверняка не из дешевых. Клеймо есть, но снова непонятное какое-то. Чудной шрифт

Такие вроде в конце девятнадцатого века делать стали — стало быть, новинка. Двустволки не впечатлили ни разу — какие-то они совсем корявые, и разболтанные. О, а это — самая натуральная берданка! Обычная вроде военная винтовка — но ствол у нее рассверлен, и калибр миллиметров тринадцать-четырнадцать выходит. Ложа подрезана вполовину, и магазина нет — там, где он был — открыв затвор, увидел только стальную заглушку. Патроны к ней нашел — как винтовочные, только гильза прямая, и вместо пули дробь засыпана. Таких патронов нашлось в мешке не много… ну и ладно, неинтересно, в общем. Но — в крестьянском хозяйстве такое пригодится еще больше, чем военная винтовка.

Сложил все обратно, полез все же смотреть седельные сумки, заодно разгрузив Ксюшу. Вспомнил — вроде, надо как-то там подпругу, что ли, ослаблять — полез, ослабил малость все, что под руку попалось. Сойдет. Все одно в седло не сяду — не умею толком-то, да и пробовав, по себе знаю, что потом, если мало-мальски долго проеду — буду и ходить-то с трудом, не то, что бегать. Нафиг. Так, одна сумка — тут патроны, смена белья, котелок, почти все как в армейских ранцах. Примотан к сумке плед и почти такая же. как армейская, плащ-палатка. Еще мешок — тут зерно для лошадки, ага. Такая же кормушка… вот и славно, пообедаем в компании — насыпал, повесил на морду — а попила она сама, сразу по приходу, из ведра, что я для Зорьки повесил на телегу. Вот так, лопай, животное. В том же мешке нашлись приспособления, я так понял, для ухода за лошадью — не, ребята, даже пытаться не стану. Да и лень. Авось не помрете обе-двое, несколько дней без особого ухода — вон, дикие лошади и вообще сами все.

Третья сумка пришлась кстати гораздо боле других: домашние булочки, копченое мясо, сыр косичками, чеснок и лук, сухофрукты и сушеные яблоки. Отлично — ну, благо вскипел самовар, а поставленная на крышку банка консервов наверняка подогрелась — можно и приступить к трапезе…

По завершении трапезы решил-таки приступить к насущным вопросам, а именно, разобрать и осмотреть, наконец, потщательнее трофеи. Больше всего меня интересовал ранец, куда я сбросил все личные вещи и бумаги-документы.

Наскоро смахнув остатки трапезы со служившей скатеркой плащ-палатки, вывалил на нее содержимое ранца. Первым делом досмотрел содержимое полевой сумки. Сама сумка довольно добротная, кожаная, немного непривычного вида — ни планшетки для карты, ни отделения для карандашей. В ней оказалось всего два отделения. В первом обнаружил пару казенного вида серых бумажных конвертов со сломанными сургучными печатями, а во втором — пачка разномастных листков. Отложив в сторону листки, приступил к самому вкусному — досмотру конвертов. В первом конверте оказался достаточно пухлый документ, отпечатанный на паршивой бумаге. Даже больше всего это смахивало не на документ, а на манифест какой. Больно уж вид-форма у него похожа на такого рода штучки, что-то явно пропагандистское. Попытался что-либо прочесть, но язык совершенно не понятен, да и качество печати не фонтан. Похлопал себя по карманам в поисках очков, и только сейчас сообразил — вот простофиля, я же их, пребывая в прострации, оставил в домике где и очнулся… Вот ведь, чорт меня дери! Ну, да не возвращаться же теперь. Будем обходиться. Посему, документ пришлось отложить в поисках чего-то более информативного.

Во втором конверте обнаружился маленький листок с отпечатанным кратким приказом (уж что-что, а как выглядят приказы — я представление имею, видел) и… вот так нежданное везенье — пусть и не карта, но достаточно четкая схема местности, сделанная, по-видимому, тушью, от руки, но достаточно аккуратно. Это понятно — на начало века — печатная карта — штука дорогая — кто ж ее даст взводному обознику? Перерисовали кроку с штабной карты, на то в канцелярии человек есть, да и приложили к приказу. Присмотрелся получше, но обнаружил всего лишь несколько названий, судя по всему — рек и каких-то населенных пунктов, однако снова прочесть ни одно из них не смог.

Очень странный язык, непонятно что напоминает то ли что-то кавказское, то ли балканское — черт его разберет… Вот буковка на «о» похожа, но с хвостиком каким-то, вот что-то отдаленно напоминающее латинскую «джей», только вместо точки сверху какая-то галочкой… Чешский? Или там просто палочка? Фиг поймет. Не помню… О! Вот пузатенька такая, типа цветочка, вроде такое что-то в грузинском есть или в арабском? С языками, вообще-то говоря, у меня напряг. «Китайский он знал хуже английского, а английский не знал вообще». То есть учил английский в школе, а как же. И даже, в общем, пойму. Ну, финским баловался — вокруг Гатчины много финских поселений, так уж сложилось… Но, без практики и стимула совершенствовать — конечно, ничего толкового не вышло. Так что, хотя и не сказать, чтобы были проблемы — учил я языки легко, по крайней мере, понимать речь и тем более переводить написанное получалось уже вскоре довольно неплохо- в итоге, кроме русского и русско-матерного — языками не отягощен…А вот это что-то похожее на «п», только с домиком. А вот эти как стилизованная латиница, с завитушками. Вот «W», явно, а вот «F»… Короче совсем уж не ясно все — совершенно чужой язык.

…Кто там был в Австро-Венгрии-то? А кого только и не было, вроде бы. Кроме австрийцев, то бишь немцев. И чехи, естественно — но там язык вроде проще — как по-русски только латиницей… Венгры… и эти, как их… мадьяры, во. Хрен с ним, будем считать, что кто-то из них, один чорт, для меня ЭТИ — без разницы. Конечно, в России — «как всегда — бардак и пьянка», но в Австро-Венгрии тоже не сахар — а главное совсем туго «не титульным нациям». Рассказывали, что на границе веков где-то валил оттуда народ в Америки и чорти-куда еще, причем на условиях куда как худших, чем, например, в России в Сибирь перебирались. И все равно бегли, массово, можно сказать. А уж бюрократии их — наши крысы канцелярские только завидовать могут. Ну и в целом… Австрия нонешняя (будущая, это мне она — «нонешняя») — она конечно красивая страна и чистенькая… Но вот все эти мего-кладбища и прочее. В Чехии храм из костей построен… Ну его нахрен, вообще-то. Странноватые они малость, и всего-то с них хорошего — это, пожалуй, вальсы с Моцартами, пирожные и торты, пистолет Глок и Арнольд Шварценеггер. С учетом того, что последних из этого списка еще нет и в помине — ну их в баню…

Присмотрелся еще к карте — вот тут явно карандашом потыкано — так, словно кто на инструктаже взводному задачу ставил. Это, надо полагать, тот городок, где этих ребят и положили… Моя, мать ее, «новая малая родина», тыщщу лет бы ее не надо. Название нечитабельно, но рядом цифра «1». Вот поодаль еще точка — там «2», вот еще цифры. 1й Рабочий Поселок, 2й, 3й… и так далее. Надо полагать. Или что-то типа того. Вот и речка, а вот дороги на карте нету… хреновая карта. Зато обозначены какие-то значки — больно уж похоже на заставы, или рубежи обороны — с… с запада, выходит. И там, среди извивающихся речек — привычный значок «развалины» — с краткой подписью с точкой. Наверное, на местном и есть — «разв.». А рядом овал, окруженный скобками, и перечеркнутый накрест. Числа какие-то, значки — в общем, расклад ясен — кого-то там, в развалинах, окружили и свели на конус, с артиллерией даже, и вот городишки эти — наверное, такие же примерно как и «мой» — тоже. А заставы должны были прикрыть тылы… Не прикрыли, так выходит. Или не везде, как минимум. Вот этим парням с обозом — точно не повезло.

Так… что ж это выходит? Если их порубали — то значит — наши? То бишь — русские? А почему тогда с запада? Австро-Венгрия еще с Италией вроде воевала… но, по-моему, в горах?…Или, может, я все напутал — а эти — какие-нибудь, прости Господи, болгаре? Тоже, конечно, те еще кадры… Но, не похоже — болгарский язык вроде довольно простой для русского.

Нет, решительно ничего не понятно… Зато понятно — судя по карте — застав в той стороне, куда я двинулся — нет. Конечно, это ничего на сто процентов не гарантирует, но — уже хорошо.

Так, с этим ясно. Что там еще в бумагах? Снова нечитаемо — не знаю я этого языка, ни словечка не понимаю! Вот это — ведомости какие-то, вот, походу, жалование, или премии какие, а может — пайковые или прочие выплаты… Это письмо… личное судя по всему. Почерк у командира не ахти, сам наверное писал, без писаря… Или это ему? Нет, не отправлено похоже. А вот это наверное ему — почерк аккуратный, мелкий-красивый, завитушки… и пахнет… пахнет письмо духами. Даже запах кожи от сумки не перебил аромат духов. Вот ведь оно как бывает, да… Повертел — ага, треугольником свернуто было, без конверта — а вот и штемпель — расплывчатый, с той же короной. Вроде ж у австрийцев — орел? А тут везде короны… Неужто и впрямь болгаре? Повертел еще письмо… На штемпеле даты нет — есть цифры но на дату никак не похоже. Может, дата в письме, где была указана? Или вообще так просто — почта-то долго шла, какая там разница была, что за дата? Ну, да мне все одно не прочесть. А жаль. Может, и пригодилось бы. Помнится, у Гайдара, ну, у того, что человек, а не говно, Аркадия, в какой-то книге красный командир так спасся — с письмом с убитого беляка, оказавшись на территории, занятой белыми, выдал себя за покойничка, да и выкрутился, как Штирлиц. Книжка, конечно. Да и война гражданская. Ну и командир тот был не прост. Мне такое не светит, не тот случай. Зато вспомнилось другое от того же писателя, тот самый Бумбараш, что поимел неприятности и чуть не погиб из-за такой же фигни — письмо, которое по неграмотности прочесть не смог, не выбросил, а потом оно на глаза кому не надо попалось. Доказывай потом, что ты не кэмел…

И все же — не выбросил. Потому что… потому что непонятно вообще совсем — а так все выкидывать так проще сразу застрелиться и не мучиться. Нет уж, под лежачий камень мы всегда успеем…

Просмотрел остальные бумаги — еще у кого-то взятые ведомости-списки какие-то — похоже, список того, что в обозе было — значит, взял с начхоза, или кто он там у них? Письма… Книги — одна… Библия, что ли? Не, креста на обложке не видать, зато тиснен знак — ишь ты, как у казачка на шее было — типа язык пламени с каплей. Не понимаю, тут что, они, язычники? Вроде повывели всех давно в Европе… Или это что-то мусульманское? Там вообще-то полумесяц, но может, это секта какая? Вот ведь, еще загадка… Что там в самой книге? Стихи сплошь, абзацами, тот же непонятный язык. Обойдемся, опиум для народа не потребляем… Вторая книга… опа! Да, братец — нарушитель, причем злостный — от книги только обложка и первые страницы — а дальше — тайничок с флягой… И фляга не пустая, судя по запаху — то ли чистый спирт, то ли около того. Значит — флягу припасти, а книжку на растопку оставить.

Единственный личный документ — с комвзвода. Типичный зольдатен-бух. Не-чи-та-бель-но.

Мать вашу так. Куда я попал? Румыны, болгаре, словаки..? Турки..? Сербы..? Албанцы..? Вот ведь угораздило-то. До хрена документов, а ни слова непонятно — как у тех японских ниндзей с английскими адмиралами…

Ладно, что еще? Личные вещи — в основном предметы обихода — рыльно-мыльные, солдатские, простенькие, вот этот набор с командира, вот еще, похожий, если не лучше — да, это точно один из солдат был щеголем… может, какой дворянин? Из разорившихся, или за провинность какую попавший в солдаты, а то и «по убеждениям»? Вот зажигалки — судя по запаху, на спирту что ли? А вот спички — в непривычной круглой коробочке, да и сами непривычного вида. Уже осмотренная книжка с дагерротипами — единственная, больше ничего подобного ни у кого не нашел. А вот это — никак записная книжка? Нет, в чехле из тонкой кожи — лежал изящный, красивый портсигар. Явно не из меди… золотой, чего гадать. На крышке — портрет… монарха, надо понимать. В общем, дядька усатый, с орденами. Внутри… внутри, как и положено — несколько… нет, не сигареты, но и не сигары…. Как бишь это называют? Маленькие такие сигары, тонкие. Ох, не прост был товарищ… На крышке изнутри витиеватая гравировка — дарственная надпись? Ох, блин, не влипнуть бы с этим бранзулетком… Чорт поймет, чей он, и за что дарен. Под сигарами нашел два сложенных в четверо квиточка… ага, в общих бумага такой же видел, ну-ка… Эге, слов не пойму, но — однотипные… не одинаковы, но именно — «общая форма документа». Внизу печати, тоже разные — на тех двух — одного вида, на третьей — другого. И все — не казенные, с короной — а совсем другие — вот с перекрещенным ключом и веслом, а эта с вздыбленным львом… или медведем? Тэк… сдается мне — это векселя, или как правильно называют? Короче, банковские бумаги, чеки, расписки… в общем, деньги. На счетах. Вопрос только — на предъявителя, именные, или с паролем? Неизвестно… но — уже очень неплохо. Даже если не получить ничего… то можно их сбагрить тем, кто сам возьмет, лишь бы знать что где-то деньги лежат. Видел таких, и не думаю, чтобы в это время их было меньше.

Да, вещи перебрал — а стало только непонятнее. Совсем запутался. Под конец перебрал жетоны с солдат — обычные овальные бляхи, с выбитым личным номером, только непривычно, что медные. Кроме номера такая же как и на всем прочем казенном — корона. И ничего больше. А вот еще две — такие же, как у казачка, бляшечки — язык пламени а в нем прорезана капля воды. Одна серебряная скорее всего, вторая попроще, уж не оловянная ли? Что ж у них тут такое, что таскают это, выходит, заместо нательного креста? Сектанты, что ли, все-таки? Или как их… раскольники, пещерники… Тьфу ты, мать их так. Навыдумывали, понимаешь, сказок, а поди в них не разобравшись — ляпнешь где чего не так — и неприятностей не обобраться…. Впрочем, мне и без религиозных заморочек такое вполне светит… Ладно, по крайней мере поостерегусь, если что, креститься — если это Балканы, то тут по религиозным мотивам друг-друга весьма задорно резали всегда. Н-да… «лучше бы я улетел в какой-нибудь другой город». Ну, почему не в Новую Зеландию, не на Таити, к девочкам в соломенных юбочках? Хотя… могло быть и хуже. И даже гораздо хуже. Нефиг тут страдать — и так времени убил немало. А уже дело-то к сумеркам скоро пойдет, надо собираться да ехать, как решил. А куда, как и зачем — непонятно. Но и сидеть на месте — не выход, понятнее не станет. Чем ждать неприятности — лучше уж самому на них нарваться, ничего, один раз живу… ну, то есть… в общем, поеду. А там посмотрим. Не всегда же встречаются именно неприятности?