Проходная пешка

Глава 9

Похоже, то ли мало я гарнира ел, то ли не пошла съеденная птица впрок — день пути мучался животом. Ну да, с другой стороны — хоть какое-то развлечение. Ибо дорога тянулась вдоль гор, унылая и однообразная, даже караваны камневозов были какие-то одинаковые, а еще пришел фронт с севера, попрохладело, и затянул вполне привычный мне питерский дождик — мелкий, липкий и со сквознячком. Впрочем, время провел с толком — уговорил Бэзо порулить моей телегой, а сам в фургоне поехал, беседуя с Кэрром, да еще и подменяя его, а он мне книги всякие читал да рисунки показывал. Поговорили о многом — естественно об истории поспрашивал, ну да то отдельный разговор, я так понял, история-то тут только новейшая хорошо известна, а что было лет триста назад, не говоря пятьсот… Кэрр, правда, сказал, что в Союзе, особенно в Рюгеле да в Брегене есть какие-то старые библиотеки. Оттого-то, в общем, так и сложилось, что Союз — самая индустриальная местность, знаний там больше, и мастеровой люд там вполне уже торговцев если и не подвигает, то наравне силу берет. А остальные… не до того им. Союз, может, еще оттого такой — что там промеж собой войн нету, да и как объединились, давным-давно уж — так и к ним кто сунуться опасается. А по-крупному и не совались уже сколько лет. Остальные же… война за войной, а бывает — как Северная — на десятки лет. Тут не до истории.

Да и из того что «всем известно» — и то ясно стало — и Старый Мир война погубила. Была тут, эдак считать, лет семьсот, что ли, плюс-минус, назад — Великая Война. Мировая, надо думать. Подробностей мне Кэрр рассказать затруднился, это вот точно надо в Союзе искать по старым книгам. Да только война жестокой была. По намекам — так чуть ли не ядерной. И про города в считанные минуты разрушенные легенды были, и про мор, и про земли, сотни лет мертвые и непригодные для житья. И про то, что летали по воздуху, и как в железных повозках друг-друга огнем жгли. Ну, в общем, кончилось все плохо. Победителей не было. Большие страны развалились, династии пали, а фанатики и упрямцы продолжали сражаться насмерть. А потом настало Темное Время. Не то чтоб там совсем в каменный век, нет. Ресурсов-то хватало, оставалось всего много, а людей мало. Да вот только всем стало не до записей, выжить бы. И лет пятьдесят-семьдесят… а может и сто — как в темноте прошли. Что, где, кто и как — неизвестно. Провал в истории. Последние сводки с фронтов, последние записи… а потом только новое, от тех счастливчиков, что обустроиться успел уже в новой жизни. Вроде была пара документов Темного Времени, да такие убогие, отрывочные и… как бы сказать… ну, бытовые, что ли — что в общем, и документами назвать нельзя. Так, зарисовки.

А дальше — Новое Время пошло. Вот с какого-то там года и стали считать. Да еще не везде одинаково. Оттого тут тоже разброд. Местами в ином государстве аж три календаря — общий, Уллесского соглашения, свой внутренний, династический, да еще и церковный. Ну да человек к любому приспособится. В общем, Новое это время вышло хорошо… или даже наоборот — нехорошо забытым старым. Все здешние государства, вроде как — раньше одной большой империей бывшие — грызлись между собой, воевали постоянно, травили тех, кто слабее, а если и объединялись — то лишь чтобы задавить того, кто становился сильнее. Опять же — исключением был Союз — да и он, в силу расположения, все же хоть и влияние имел, да и сам старался на рожон не лезть. Так и жили тут, уже который век.

Послушал такое, и стало грустно. Это ж блин надо было так попасть? Я, конечно, понимаю, что везде не сахар, но вот так, погубив все войной, да и дальше не уняться… Хотел поспрашивать, как где еще люди живут, да вовремя прикусил язык. Ладно, сам разберусь.

Только Кэрр сам на эту тему заговорил. Спросил меня — я все же хочу в Рисс ехать? Ну, я сразу и давай расспрашивать, что там да как. А уж расспросив, задумался.

Что-то совсем туда не охота стало. Там князь, Вайм, хрен его там знает по номеру или как еще. Энергичный, злющий, деятельный. И по всему курс ведет на войну. Да и вообще, если бы Кэрр знал такое слово, так наверное сказал бы «сталинскими методами правит». И не сказать, чтоб плохо правил, да только жестко, и как всегда — щепки летят. Нет, не хочу я в щепки. Сам точно не полезу. О чем Кэрру и поведал.

— А что бы ты хотел, Йохан? Ты скажи, ты бы например… ну, лавку держать не хотел бы? Я бы ссудил тебе товара, остальное подготовили бы…

— Нет, спасибо, мастер Кэрр. Не мое это. Оно интересно, да только не мое. Мне бы чего попроще. На службу бы куда устроиться…

— На службу? — задумался Кэрр — Ты хочешь пойти в наемники?

Тьфу, чорт. Только в наемники мне и не хватало в жизни счастья. Конечно, повоевать, всю жизнь мечтал. Бегу, и волосы назад.

— Нет, что Вы, мастер Кэрр. Мне бы… где-нибудь служить в тихом теплом месте, без особых тревог.

— Хочешь выбиться в офицеры? Так без тревог не выйдет…

— Да и в офицеры не хочу. Разве по выслуге. Да и вообще мне и не обязательно военная служба. Да только, все равно — закинул я давно интересовавший вопрос — Для службы-то, любой, документ надо. А у меня нету.

Надо сказать, как я уже немного выяснил — бюрократия тут была неслабо так развита, и аналоги паспорта имелись, пусть, на мое счастье, и без фото. И всяких прочих бумаг человек за собой по жизни оставлял немало. Другое дело — что раздробленность государственная — тут мне помогала. Промеж собой государства редко-редко когда бумаги такие согласовывали, каждый человек сам тянул и рекомендации, и прочие подтверждения своего жизненного пути. И проверяли такое нечасто. Так что, на самом деле — и мне бы обзавестись документами. Вот только — как Кэрр на это отреагирует? Так ведь оно что?. Пока — я в полной его власти и распоряжении… Захочет ли помочь? И на каких условиях?

— Хм… Йохан, а знаешь — я могу тебе помочь, пожалуй. Как бы ты отнесся к службе в валашской армии? Через два дня мы будем в Свирре, там стоит валашский гарнизон, и они набирают из местных роты. В основном на караульную службу да строительство. Не самое, конечно, денежное дело… но можно попробовать выслужиться, особенно если немного вложить денег в карьеру… и место тихое — Кэрр замолчал.

Эгэ. Эвон как. Ну, раз так — а чего бы и не спросить в лоб

— А Вам с того какая выгода, мастер Кэрр? — я прямо посмотрел на него — Ведь Вы не просто так мне поможете. А денег у меня не так много.

Это, конечно, не совсем так — денег у меня, по местным меркам, прилично. Да только лучше сначала цену обговорить, а потом в кошель лезть.

— Ну… Йохан, скажем так. Я помогу тебе бесплатно. Сведу с человеком, который поможет тебе устроиться. А документы вообще попросим сделать Бэзо. Он умеет. Не пожалеешь же ты ему пары золотых? А уж я ручаюсь — сделает так, что, если только в том княжестве, которое он нарисует тебе в документах, не окажешься — никто никогда ничего не заподозрит. А если потом поменяешь документы по службе — и подавно.

— Да уж конечно не пожалею, мастер Кэрр. Да только не ответили Вы — Вам какая выгода? Вам я что должен стану?

— Понимаешь ли, Йохан… я коммерсант, но в нашем мире коммерция так тесно связана с политикой, со всеми этими делами…

Да уж конечно, куда теснее, давеча вот сам участвовал в этой политической коммерции и коммерческой политике, да. Безвозмездно гуманитарную помощь горцам доставлял. Ну-ну… продолжайте, продолжайте…

— И понимаешь ли — мне бы не помешал СВОЙ человек в валашской армии. О, нет, не подумай только чего такого. Никаких этих бандитских дел, взорванных погребов и поломанных пушек. Мне просто интересно знать, что и где происходит. В армии в том числе. Это просто помогает мне делать деньги. Понимаешь? Ну и, конечно, я этими деньгами всегда делюсь… И, как ты уже мог понять — за вполне посильные и не столь хлопотные дела — я плачу хорошие деньги. Не так ли?

Эвон оно как… Деньги он действительно заплатил, как и обещал. И ненавязчиво напомнил. Собственно говоря, вариантов-то не так много. По крайней мере — пока. А вообще… А вообще — надо соглашаться. И постараться сделать документы и как-то встроиться в этот мир. А там — там уже надо будет осмотреться и постараться соскочить с этого мутного поезда. Но пока — надо соглашаться. Тем более что военная служба тут — все же для меня едва ли не единственный шанс — и карьеру сделать — нет, не высоко взлететь, но ДОСТАТОЧНО, чтоб не боятся, и, как ни крути — пожалуй, единственное дело, к которому я более-менее могу приспособиться и не привлекать лишнего внимания неизбежными, по первому времени, косяками.

— По рукам, мастер Кэрр. Я согласен!

Вечером Бэзо засел в фургоне, разложив какие-то инструменты и склянки, и набрав всяких документов из моих «трофеев». Возился долго, ворчал и ругался. Однако, два золотых отработал — выдал мне истертую солдатскую книжку с моим новым именем, рекомендательное письмо на мое же имя, да благодарность-грамоту, к которой, как Кэрр сказал, медалька полагалась, да только ее обычно никто не выдавал. Все это вроде как — от какого-то мелкого северного государства, аж за Ледяным хребтом, о котором не всякий и вспомнит. Как Кэрр пояснил — стандартный набор эдакого перекати-поля, ищущего не то в наемники податься, не то на службу военную, или в охранники купеческие. Вписали мне туда и «Тяжкие раны, отчего слух плох, и говорит с трудом, и разум не вполне здоров, хотя к работе и годен. Путает год и место, но в себе умом крепок и толков в понимании». Безо все ворчал, что с такой записью платить будут меньше, но Кэрра не смутило, а мне и вообще пофиг — деньги есть, и мне главное немного пообвыкнуть, сменить документы, а там уж посмотрим куда рвануть.

Заодно припомнил, и решил все же показать прихваченные в трофеи векселя. Бэзо живо заинтересовался, Кэрр тоже посмотрел — получалось, два векселя — на предъявителя, только на одном сумма известна, чуть меньше пяти золотом, в одном из банков Союза. Второй — даже не банка, а большого торгового дома, и получается не то чтоб вклад, а вроде пакета акций, или как это называется? В общем, вложение, которое можно вернуть с процентом. Да только сумма неизвестна, потому как надо смотреть, как ценится компания. Но Кэрр заверил что «Вольм, сын и племянники». - вполне себе в силе, и тут не меньше десятки быть может. Третий вексель был именной, да еще с паролем. Бэзо хмурился, читал, потом выдал вердикт — что конечно, можно бы, да хлопот… Не долго думая, сбагрил этот вексель ему — обойдусь без хлопот, и так хватает.

Засыпал как-то очень умиротворенно — свежие документы в кармане сильно успокаивали. Все же без бумажки, как известно… А так — вполне себе человек.

Понял я теперь, отчего так выгодны были валашскому князу все эти династические ходы со Свирре.

Утром выехали, и уже через час достигли гор, отделявших Свирре от Валаша. А еще через полчаса петляния на подъеме — вошли в полосу тех самых укреплений. Надо сказать, впечатляет. Даже с учетом того, что видно снизу совсем мало, да и наверняка что-то и спрятано — все равно — впечатляет. Казармы, бастионы, огневые точки с амбразурами, вырубленные в скалах и надстроенные, из камня и похоже — бетона, траншеи, галереи, орудийные казематы с торчащими стволами. А вдобавок окаймленная высокими, в рост, парапетами узкая дорога — изгибами, выстроенная так, что каждый кусок простреливается с каземата, да не одного, что и не укроешься нигде, и не соскочишь. Да еще и казематы укреплений обеспечивали и огонь в спину прорвавшимся войскам. А еще — узкие мостики через провалы и ручьи, высокие, без ограждения. Наверняка еще и минированные. Склоны крутые, в спутанных спиралях и ровных рядах колючей проволоки. Всего-то с километр, вроде — но — эдакий оборонительный комплекс. Перевал закрыт накрепко, а по горам всерьез не обойти, разве маленькая группа проползет. Эдакая местная линия Мажино, однако.

Конечно, пришлось бы штурмовать — даже при превосходстве — и то кровью умыться. А тут обошлось какими-то династическими ходами. Кстати, солдат особо не видать. Хотя, наверное, и не должно быть видно. Да и зачем теперь? Разве, так, охранять для порядку. Хотя — вот если сюда какие диверсанты заберутся — то запросто перережут сообщение. Так что, наверное, все же, какие-то гарнизоны есть. Интересно, это не в такой ли гарнизон Кэрр меня устроить хочет? Спросил на привале, уже по ту сторону перевала, он уклончиво ответил, что да, только севернее, есть там, мол, похожий гарнизон на большом перевале Фостур, даже крупнее этого укрепление. И дорога важнее — прямой путь в центр Валаша. И там как раз требуются люди, в инженерные части — Орбель Второй затеял реконструировать крепости, да только говорят иные — разобрать хочет под видом переделки. А кто говорить — перестроить, чтобы в основном не Свирре защитить, а наоборот. Но люди там нужны, работы много, да и охрана не помешает — оказывается, в горах на севере Свирре местные тоже шалят на предмет всякого карбонарства, хотя не так давно князь попытку мятежа пресек и поприжал, да не всех видно, и недовольных много еще. Правда, Кэрр меня успокоил, сказав, что на солдат не нападают, потому как это уж слишком серьезно — а вот портить, всячески вредить и мешать — это да. В общем, служба относительно спокойная. Ну, посмотрим, посмотрим…

Граница между княжествами, все же — наличествовала. Шлагбаум, таможня, пошлина, взятка… все как везде, все нормально, по-человечески.

К вечеру мы только спустились к подножию хребта, там и встали. Побеседовали за чаем, Кэрр немного прояснил ситуацию — ему надо добраться в Рисс, причем скорее всего — отправятся они по реке, на паровике. А вот меня он обещал устроить на время в городке недалеко от реки, пока он вернется, и тогда все уладить с моим трудоустройством. Интересно, а что я буду там делать-то? Ведь подозрительно. Но Кэрр успокоил, сказав, что представит меня как отставного солдата, такие бывает, и месяцами шляются без дела, прогуливая заслуженные деньги. А потом идут наниматься на службу снова, хоть и клялись себе, что никогда больше не пойдут. Много таких, дело привычное. Мол, можно особо не привлекая внимания шататься по кабакам, да подрабатывать по мелочи. Ну, что ж, меня такая личина вполне устраивает.

Потом заговорили об паровиках — мне интересно было понять, что ж это такое. Кэрр принес книгу — выяснилось — в основном тут пользуют паровые буксиры, таскающие баржи, самоходных пароходов-сухогрузов или пассажирских нет, такие только парусники. Военных паровиков тоже не много — есть что-то такое на побережье, у Союза, но больше береговая оборона, эдакие броненосные или небронированные совсем канонерки. Это, главным образом, от пиратов, которых кое-где есть в количестве. В основном же на море ходят парусные и парусно-паровые крейсера — здоровенные красавцы, вооруженные, впрочем, всего несколькими не столь уж и серьезными пушками. На реках же есть мониторы, но считанные штуки. Больно уж дорого. Речные канонерки тоже редкость, чаще всего просто тот же буксир тащит баржу с пушками.

Заинтересовался рисунком в книге — паровая машина. Если чертежу верить — так совсем несложная, чуть ли не примитивная. Видно, опять я слишком уж увлеченно рассматривал и читал пояснения — Кэрр спросил

— Йохан, а ты мог бы, скажем, починить паровик?

— Э… ну… — вот блин, приехали… что отвечать-то? А, лучше ответить как есть, так проще. — Починить — нет. А вот помочь чинить — смогу. А там может, и чинить научусь.

— Хм….. — Кэрр задумался — Конечно, такая работа прибыльная… но на реке устроиться не выйдет. Речники чужих не любят, и цену держат. Тут как в старые времена — гильдия речных механиков. Это на побережье объединяются, чтобы требовать больше денег от хозяев, а тут они сами себе хозяева…

Да, Безо рассказывал об этом. В Союзе действительно начинают образовываться некие профсоюзы, точнее даже — образовались давно, уже лет сто как, сейчас же уже силу пробуют. А вот тут — только у металлургов, говорят, да у оружейников, что-то похожее. Остальные наоборот, по гильдиям, чужаков в свой бизнес не пускают, новшества не любят, цену снижать не дают. Ну а владетели это и поощряют. Что интересно — и союзные мастеровые, не зная ничего об трудовой солидарности — тоже такому обороту рады. Ибо и им выгодно, что цены высокие.

— Однако, на военной стройке тоже есть кое-какие машины, где паровик применяю — продолжал Кэрр — Сразу-то, пожалуй, устроить тудя не смогу, но потом вполне можно постараться — если немного… гм… наладить — то карьера у военных инженеров бывает неплохая. В унтер-офицеры выйти можно куда как быстрее чем просто в пехоте. Дальше правда, ходу не будет, но вот теплое место вполне можно себе устроить.

Эко заманчиво выходит. Перспективы. Да-с.

Прям вот даже волнуюсь немного — вроде как новую жизнь начинать собираюсь, словно вот рубеж какой впереди замаячил.

На другой день добрались до реки Сильной. Ну, действительно — таки да, сильная, широкая. Проехали по широкому тракту, идущему вдоль берега. Постоянно переезжали мостики, через неширокие каналы. Вообще, вся долина реки, как только кончилось лесистое предгорье — была прорезана сетью каналов. И оттого повсюду что-то выращивали. То есть, землю использовали вовсю, пусть и относительно неширокую полосу вдоль реки. К обеду доехали до городка Речной Мыс. Он действительно располагался у основания большого мыса, с севера к которому подступали поросшие лесом горы, а на самом мысу стоял форт, с незамысловатым названием Речной. В городке был небольшой порт, а форт перекрывал и контролировал реку. Тоже, оказывается — стратегическая точка. Правда, тоже все досталось Валашу без войны — форт, судя по описанию в справочнике, весьма мощный, но брать штурмом его не пробовали уже много лет, а сейчас и штурмовать некому — там и так валашский гарнизон стоит.

Пока мы отобедали, встав в видимости городка, еще в полях, Кэрр велев подождать, отправился в городок верхом, в одиночку. Мы успели еще и вздремнуть после еды, пока он вернулся. А вернулся, надо сказать, какой-то озабоченный, и сразу сказал, что им надо поторопиться, завтра днем будет идти какой-то паровик вверх по реке — и им неплохо на него погрузиться. А до того надо бы меня устроить. В самом городке мол не стоит, там дорого, да есть тут один домик, где Бэзо знают, и по его, Бэзо, рекомендации — вполне примут пожить. На том и порешили, да и отправились к моему новому месту жительства.

У городка было несколько пригородов — у порта, рядом с рыбацкими причалами, и воль трактов тянущихся к горам и вдоль реки. Они тянулись домиками вдоль дорог, а поодаль образовывали эдакие скопления домов покрупнее, там же и площади, окруженные трактирами и постоялыми дворами.

Эдакие терминалы для дальнобоев, если аналогию взять. Вот в таком, на тракте, ведущем к горам на север, и располагался наш пункт назначения. Домик стоял в конце улочки, одной из многих, паучьими лапками разбегавшихся от площади, и не производил впечатления слишком бедного. Даже, пожалуй, наоборот. Не то что зажиточный, но… крепкий такой дом. Ухоженный. Так подумать с виду — хозяин тот еще жук. Однако ж, по пути Бэзо мне немного рассказал, что к чему. Потому я не удивился, когда ворота нам открыла крепкая женщина, полуцыганской внешности, с неприветливым лицом. Не проронив ни слова, она указала, куда загнать телегу и ушла в дом. Н-да… ну, что делать. Сработаемся как-нибудь. Тем более, на самом деле не все так мрачно. Эта цыганка — по словам Бэзо — бывшая «глава ОПГ», если так можно сказать.

А проще говоря — воровка и разбойница, да не простая, а сколотившая в время оное крепкую банду. Занимавшуюся, главным образом, освобождением населения от излишков драгметаллов и прочих ценностей. Причем с применением, так сказать, предметов похожих на всякое, и порой с неприятными последствиями. Дело было давнее, и кончившееся плохо. Банду выловили и развесили на просушку. Внутренностей. В прямом смысле слова — есть тут такая мера пресечения в местном УК. Привязывают осужденного бережно на помост, да еще и сидя, чтоб не устал… а потом с местным наркозом вскрывают брюхо и достают внутренности, раскладывая аккуратно на том же помосте. Чтоб он, значит, их хорошо видел. Ну и старательно обихаживают караемого. Кормят и поят. Иногда даже врач дежурит с иньекциями всякими. Говорят, долго процесс идет. Да вдобавок если вот так банду ловят — сажают на помосты в кружок, чтоб, значит, пообщаться могли. Такие вот воспитательные меры, да.

Но предводительнице несказанно свезло.

Была тогда Айли гораздо моложе, и внешне — сильно привлекательная. Поскольку дело это взял под личный контроль князь, то на казни он присутствовал. Ну и — классика жанра — очаровался таки, и сменил казнь на двадцать лет каторги. Что, на самом-то деле — несказанная милость, ибо каторгой все и ограничилось, ни клейма не поставили, ни поотрезали ничего — хотя вполне должны были бы. Каторга для женщин тут — на угольном карьере мешки таскать. Не то что как мужикам — камень ломать и подобное, но и то не сахар. Немного кто больше десяти лет живет, условия-то все одно плохие. Однако, Айли продержалась весь срок и вышла на свободу с чистой совестью. А дальше… очень быстро как-то она обзавелась этим домиком. Очевидно, не все сдала. Или еще как.

И теперь вроде как завязала. Официально. Пять лет числилась на учете, отмечаясь в полиции, а после вроде как вполне восстановилась в правах. Соседи, конечно, прознали, кто тут поселился, вроде даже раз, по какому-то поводу — спалить хотели, да как она к ним вышла с топором — передумали. Все ж обычные селяне. Да и дело то потом решилось, вышло что зря на нее думали, ну вроде как и приутихли. В общем, жить ей не мешали, а она в общество не лезла.

А выходит, хоть и завязала она — да всякие «услуги» оказывает. Больше, правда, посредником — больно уж широкий круг знакомств образовался. И не только криминальных, но и околокриминальных, всяких мутных купцов и прочих, да контрабандистов, да иного такого люда знает. И потому — местный околоточный на нее смотрит хоть и косо, да сквозь пальцы. Мало что она ему «пенсион» устроила, так еще по своим каналам регулирует уровень уличной преступности в местечке на уровне. Чтоб, значит, и работа полиции была, и не слишком уж хлопотно. Так вот и живут. Безо хохотнул даже, что мол околоточный к ней неровно дышит и вовсе не из-за пансиона. Да только по должности «не положено». Если что — мало что с должности полетит, так и под суд угодить может. Но, поговаривают, подвыпив, раз-другой грозился — мол, вот еще несколько лет до отставки, с княжеской пенсией по выслуге — и тогда-то уж…

В общем, вариант конечно не самый лучший, но с другой стороны, выбора у меня нет. Будем пока так.

Мундир и фураньку Кэрр мне оставил, а берданку забрал. Предлагал он и карабин с револьвером забрать — но я не захотел. Решил что припрячу. Дурость может быть, да как-то так мне теплее. И больно уж понравились оба. Да еще пистолетик маленький — ну, о нем я так никому и не обмолвился, да тот самый бульдог. Кэрр вздохнул, но потом сообразил и выписал мне какую-то бумагу, что мол, он мне револьвер этот, бульдог, на хранение оставил. Мол, сойдет так. Просто-то разрешение Бэзо нарисовать может, да такие вещи и проверить могут, тут все же бюрократия развита. А вот если какой иностранец с разрешением на хранение оставил — тут прокатит. А вот военные стволы — так нельзя. Тут, а точнее в Валаше, что в общем несущественно, власть-то одна — казакам, ну, вольным этим, отдавали винтовки да шашки-револьверы за службу, с условием жить на границе — да только ныне этих казаков и вслух поминать не стоит. Ну, что ж — придется спрятать на свой страх. Благо Бэзо уверил — не впервой хозяйке такие гости. И проверки-обыски ей не впервой. Вроде как продумано это уже давно. Остального барахла у меня — брезентовая куртка и штаны, цивильный костюм, что на мне, сапоги да еще обувка, рюкзак со всякой мелочью, плед, плащ-палатка, телега с лошадью, да самовар. Ну и малость всякого съестного и прочего. Все остальное лишнее — продал Кэрру почем возьмет.

Прощались как-то на редкость тепло. Странно, а ведь привыкли. И я к ним и они ко мне. Впрочем, прощались, оговаривая, что через месяц или около того — они снова будут тут, и навестят меня. Тогда же и устроят на службу. А мое дело пока — отдыхать, играя роль отставного вояки. Ну, с Богом, езжайте! Пожал им руки, чмокнул в щечку Лами, да и помахал вслед. Постоял, посмотрел пока фургон не скрылся за изгибом улицы… Ладно, пойдем знакомится и налаживать жизнь.

Лошадь расшнуровала сама хозяйка покуда мы прощались — Безо объяснил ей, мол, не умеет он — она посмотрела на меня как на насекомое — ну, цыганка, что ж… Обошлось это, уход значит за скотиной, еще в ползолотого в месяц — к двум за постой с кормежкой. Надо сказать — недешево ни разу. Но, могу позволить. Забрал с телеги барахло, прихватив и самовар, да и пошел в дом знакомиться поближе. Надо налаживать контакт.

Вошел, осмотрелся. Дом небольшой, одноэтажный, с высоким потолком под крышу, без чердака. Ну да зато подвал есть, и судя по всему — не простой. Фундамент-цоколь — высокий, из дикого камня, солидный. Да еще конюшня, баня и прочие хозпостройки «из того же материала» примыкают. В доме самом три комнаты — кухня, где и возилась хозяйка, гостиная-столовая, занимавшая собственно основную площадь, и над кухней — эдакая антресоль в мансарде, куда вела узкая лесенка с галерейкой. Отделена мансарда сия от общего объема была только уровнем, условно, так сказать. Никакого, выходит, интима… впрочем, об этом Бэзо толковал…Интересно, мне куда ж? Где тут хозяйское место, где мое? Свалил барахло, позвал хозяйку

— Любезная, мне куда?

Вышла глядя неприветливо, махнула рукой на антресоль. Немногословная она, совсем. Ну, для обитателей мест невеселых это нормально. Залез по лесенке — хоть и узкой, а не скрипучей ни разу — вообще тут ни половицы не скрипнут, ни двери внутри… а вот внешняя, как и ворота — не смазаны. Скрипят, словно кто кошку пилит. Думается, неспроста именно так. Айли поднялась следом, неэротично пихнув меня под зад, без всякой ласки. Однако, сердита хозяйка, сурова без меры, да. Прошла, показала — сундук под топчаном, шкаф, стол с письменным прибором. Видать, гости тут не простые уголовники. Дальше началось интересное — дернула один гвоздик, торчащий на уровне выше глаз — и беззвучно сдвинула доску у угла, открыв длинную узкую нишу — показала туда, откомментировав:

— Ружье туда сложишь.

Голос… как внешность. Дата выдачи номеру соответствует, ага. Резкий, какой-то металлический. Не сказать хриплый, а… выцветший такой. Неживой.

— Ладно — отвечаю — Так и сделаю, любезная Айли. Только потом. Как стемнеет. А то двор у Вас от соседей видно.

Видать, когда этот дом покупала, не было вокруг никого. А потом соседи построились, да ухитрились дом поставить на высоком фундаменте. Так теперь во дворе все как на ладони. Айли, впрочем, изобразила на лице что-то означающее усмешку. Открыла шкаф, нагнулась, вытащила кожаный ремешок, потянула… И открыла в дне шкафа люк, в котором виднелась обычная приставная лестница.

— В конюшню. Зря не ходи, не пали

Затем подошла к окну, открыла — снова бесшумно, без всякого скрипа или скрежета, уже без слов показала. Ага, ясно. Прямо под окном плоская крыша конюшни. И невидное снаружи — этакая щель, вроде как двойная стена задняя у нее, у конюшни-то. Снаружи и изнутри и не поймешь, кажется, что примыкает прямо к забору стена, вплотную. И как раз прямо к углу забора идет. А там чисто случайно — пышный куст здешней ежевики. А дальше еще кусты невысокие и ручей вьется. Ну, не надо быть детективом, все в общем ясно. Надо потом с разрешения хозяйки осмотреть, чтобы если что знать как чего. Мало ли.

Ужинали вместе — наверное, можно было бы и договориться насчет по очереди, да мне чего? Мне так даже уютнее. А хозяйка если не против — так и ладно. Еда оказалась вкусная, я все нахваливал, больше конечно для лести, хотя и впрямь — вкусно. Айли молчала, и не поймешь — приятно ей хоть что хвалят, или глубоко пофиг. Самовар я поставил на высоком крыльце, разжег — и все это под пристальными «мимолетными» взглядами соседей, случайно, конечно же, сновавшим на своем крыльце по ту сторону улицы. Ну, дело понятное, деревня, чо.

За чаем все же разговорил хозяйку. Слово за слово, не то что побеседовали… скорее порешали. Коняшку и телегу она предложила устроить в аренду одному из соседей. Мол, она ручается — и не загубит и присмотрит. И платить будет исправно. Она договорится. За это она скостит мне золотой в месяц. Про ползолотого что уже уплатил за обиход скотинки промолчала… да ладно, пусть ей. Обговорили меню, точнее она поставила перед фактом — что она ест, то и на столе, а не нравится — есть хороший трактир у площади, чистый, там даже околоточный обедает — туда и иди. Впрочем, вкусы у нас схожие, ей тоже по нраву много мяса, да пожирнее, да жаренного. Вот и ладно. Потом насчет спиртного сказала — мол, пьяный напьешься — будешь если бузить — успокою. А что попортишь — деньгами возьму. И в доме мол не пить. Ну, да мне пить вообще не резон. Только для виду. Курить так она сама курила, но тут я уж прощупал почву — мол, в доме при мне не кури. Посопела, но потом махнула рукой. Консенсус, однако. Еще сказала — мол, девок никаких чтоб. Ради шутки было хотел спросить — может и бордель посоветует, да вовремя язык прикусил. Безо намекнул, мол, то ли от жизни, то ли вообще — но мужиков она не жалует, и поговаривали, ориентации не той малость. Что тут, надо заметить, не поощряется, особенно в сельской местности. Однако, никто ничего такого точно за это сказать не может, и вообще лучше мол тему эту не поднимать и тем более не лезть к ней со всякими глупостями. Хотя, несмотря на то что внешне Айли не сказать чтоб выглядела плохо — вполне на возраст, за собой следит, это видно, да только пожалуй я бы и сильно изголодавшись по бабам не стал бы к ней подкатывать. Больно уж от нее эдак… тянет. Холодком что ли. Хотя, такие бабы, ежли всерьез, оно может и получше прочего. Может и свезет в жизни под старость околоточному, чорт его знает. Ну да ладно. это ж я не об том что-то задумался, и вообще — мне девки тоже не сильно-то чешутся… пока что. Ответил, мол, к девкам интересу не имею, жениться не надумал а баловством всяким брезгую. Кивнула удовлетворенно. Ну а напоследок сказала еще

— Значит еще вот что. Бэзо сказал, что ты не из лихого люда. И вообще просил помочь. Я ЕМУ помогу. И в твои дела я не лезу. Но учти — коли что крутить задумаешь тут — то сразу за порог. Я, хоть и помогаю старым друзьям, сама давно чистой монетой живу. Я свое получила, что на троих хватит, и теперь лучше тебя выгоню, чем влезу в какое эдакое дело. Так что учти.

— Учту, любезная Айли — отвечаю, значит, а сам как раз думаю — что мне бы и самому держаться от всего… эдакого подалее бы. А ведь через месяц Кэрр вернется и понесется, значит, все именно в сторону «эдакого». Ну да то печали дальние, для меня сейчас месяц — если не вечность, то очень много. И заодно сразу закинул удочку: — А я даже, хозяюшка, если что непонятное какое или помощь нужна — так первым делом к Вам приду, посоветуете чего, предостережете, отговорите. Ладно ли?

— Ладно — кивнула. И стала собирать со стола.

Обустроился, проверил лаз в конюшню, притащив карабин и прочее, что распихать в тайник надо. Не сказать что уж очень удобный лаз, но полезный. Он же не только в конюшню, но и в подвал. А с подвала вроде как и за забор опять же можно. Ладно, завтра все посмотрим еще раз.

Пригород этот, оказывается, имел свое название, именуясь Амбарным. Много тут амбаров, где хранили-перваливали всякое сыпучее, зерно и прочее. Короче, местный Пересыпь. Ничего необычного, у площади несколько домов повыше, двухэтажных — пара гостиниц, трактиры, управа, поодаль храм. Дальше по разбегавшимся улочкам — ближе к площади — постоялые, дальше — склады-амбары, а еще дальше — и домишки, в одном из которых и я обосновался. Тихо, сонно — не сезон еще, приезжих мало, ярмарка закрыта, торгуют так по мелочи. Пошатался по площади, не особенно привлекая внимания, прикупил сушеных яблок у бабульки, потом завалился в рекомендованное заведение, попил чаю… потом еще поглулял, поглазел, потом снова попил, на этот раз пива. В общем вечером пришел без лишней мелочи в карманах, не голодный и навеселе. Айли глянула подозрительно, но я объявил — мол, в норме, и только для виду. Она кивнула, мол, непьющий дембель — это подозрительно. Вечером аккуратно достал, вычистил и замаслил оружие — ну, хранить так хранить, привел в порядок одежду, устроил постирушку и баню… и все равно делать было нечего. Книг-то я у Кэрра не взял, тут книги дороги, постеснялся. А идти купить… и подозрительно — ну какой солдат, хоть трижды контуженный, книгу купит, а не выпивки или там девку? Да и негде тут. Надобно куда в город покрупнее ехать. Тут книгами только на ярмарке торгуют, проездом.

На завтра все в общем повторилось — прогулка, чай, пиво, потом еще. Вечером снова искал себе дело, начистил самовар, дров в баню наколол.

На третий день в вечер уже невмоготу стало. Даже предложил Айли — может, чего помочь, по хозяйству. Получил отповедь — то ли решила, что я клинья бить намерен, то ли что хочу плату скостить…

Пятого дня такой «невыразимой легкости бытия» сидел в послеобеденное время в том самом трактире, «Подкова и кружка»… оригинально, блин… Село… Так вот, сидел и всерьез грустил. Причем настолько всерьез, что какая-то сволочь уже вполне заметно раскачивала стены и крутила землю. Не, ну а что еще делать, а?! Ме-сяц! Месяц, блин! Месяц так вот тут сидеть. Да я охренею тут от скуки. Чорт, чего я согласился? Хоть бы на работу какую податься… Так ведь без Кэрра накосячу. Спросить Айли? Да ей тогда много чего объяснить надо… Эх, ну что ж такое? И кружка опустела. Эй! Еще пива красного, и сушенки на закусь!

Кто-то сел напротив. Неинтересно. Ну, кто тут сесть может? Село оно и есть село. Где пиво-то? О, вот и оно.

Кружка приземлилась прямо передо мной, стеклянная (все ж заведение не дешевое), вся в испарине… Протянул руку, но кружка отпрыгнула в сторону.

Не сама конечно. Ее грабка того, кто сел напротив перехватила и отодвинула. Ну, хоть какое-то развлечение будет, ладно. Медленно начал поднимать взор, желая для начала рассмотреть — что ж там такое село напротив.

Однако задержал его уже на руке державшей кружку.

Опа-ньки. Приплыли. Синий форменный рукав, с поистертым золотым шитьем, какбыбелая кожаная перчатка.

Здравствуйте, девушки, что называется.