Продам киску. Дорого

Глава 8

Глава 8

Усыпальница Каорских выглядела роскошно – как дворцовый зал с колоннами. Позолота, лепнина, вставки из малахита. Впрочем, это были даже не вставки, а настоящие панно, украшающие каменные стены огромной пещеры.

Мраморных саркофагов я насчитала пятьдесят, прямо по числу миров, сотворенных Триглавом. Или драконы жили долго, или я попала в слишком юный мир.

- Это первый из Каорских. Родоначальник, - проинформировал меня привидений.

- Как его звали? – спросила дракона, поскольку древняя надпись почти стерлась, да и читала на местном я пока очень посредственно.

- Нуфузаил Палеотреп Маргриншцап Каорский, - с гордостью ответил он.

- Опять «цап»… - простонал кошак.

- Это вы, что ли? – спросила я, смерив взглядом призрачную фигуру, бредущую рядом вдоль могил.

- А я был ничего при жизни, - вместо ответа произнес дракон. - Смотри, там, на колонне мой портрет. Славно мы тогда наваляли темным эльфам. Хотя сейчас я бы навалял уже светлым.

С колонны на меня смотрел привлекательный мужчина с квадратным волевым подбородком. Вырезали его искусно, что и говорить. Казалось, что еще мгновение, и он шагнет в зал.

- Отлично выглядели, - заметила я. – А как звали последнего дракона из Рода Каорских?

- Вот для него место, - произнес дракон, останавливаясь у двух пустых саркофагов. Крышки лежали отдельно, на полу. – Его звали Элайджа. Рядом место для его сына, Рокуса, но, увы, его останков никогда здесь не будет.

Сердце тревожно забилось. Неужели, привидений намекает на тот эпизод, когда в зимнем лесу погибли лункс и дракон?

- Что с ним произошло?

- Это мне неведомо. Рокус редко бывал в замке с тех пор, как разменял свой второй век. Элайджа, напротив, почти не покидал этого места, поэтому ничего не мог мне рассказать. Он умер, когда почувствовал, что его сын мертв.

- Почувствовал?

- Да, драконы всегда чувствуют свою кровь. Хоть ты и не дракон, а появятся свои дети, как миленькая почувствуешь – сердцем, - ответил Грин.

- Значит, вы ничего не знаете об обстоятельствах гибели лорда Рокуса?

- Чего там знать? – проворчал приведений. – Ясно же – из-за бабы. Где потопталась самка, там жди беды.

Какой… женоненавистник!

- Я тоже, в некотором роде, самка, - напомнила Грину.

Дракон даже гребнем не повел.

- Ты зло неизбежное, поэтому терпимое, - сообщил он. – А любовь только страдания приносит. Одна от нее радость – потомство.

- А вы замок, выходит, не покидаете?

- Я поставлен, чтобы приглядывать за теми, кто придет после меня, - важно ответил дракон. – Покинуть могу, но исключительно на короткий срок, если того потребует хозяин перстня… Хозяйка…

Женоненавистник и есть!

- Вы сказали, что я не дракон. Как же тогда получается, что во мне течет кровь Карских?

Разумеется, меня обрадовал тот факт, что обрастание чешуей мне не грозит, но все же хотелось постичь логику хранителя замка.

- Если папа дракон, то и кровь в дочери течет драконья, - насупился привидений. Мои вопросы ему порядком надоели, но, видимо, не отвечать на них он не мог. – Только, во-первых, дочери у драконов рождаются крайне редко, а во-вторых, девочки имеют лишь одну ипостась – человекоподобную.

- Сам ты… подобный! – фыркнул лункс. – А Ритка – настоящий человек! Понял?

Дух может и понял, но проигнорировал кошачье высказывание и снова проворчал:

- Ну, мы хоронить-то сегодня будем?

Ах, да. Похороны же у нас. Особенной скорби к почившему предку я не испытывала, только любопытство и интерес. В пещеру мы спустились без него, и вот теперь мне предстояло свершить свое первое настоящее, осознанное чудо.

На всякий случай я дотронулась до медальона, представила скелет родственника на троне, а потом мысленно перенесла его в саркофаг, уложив ровно, скрестив на груди руки. Воздух внутри мраморного ящика замерцал, и появившийся усопший лег ровно так, как в моих мыслях.

Получилось! Ура!

Определенно, новые возможности меня радовали. Да что там, я ликовала и едва не прыгала на месте от переполнявших меня эмоций.

А вот что говорят в таких случаях – понятия не имела. Всегда думала, что в такие моменты нужно говорить о человеке искренне. Вот только Элайджу я не знала. И что можно сказать о незнакомце?

- Покойся с миром, - произнесла я.

- Да приютит тебя мироздание, - откликнулся дракон, взмахнул крыльями, и крышка саркофага плавно поднялась, чтобы навсегда скрыть от нас скелет славного предка.

- Хорошо бы устроить пир, - тонко намекнул кот.

А ведь верно. Мы ушли в лес на рассвете, долго гуляли, разговаривали. Потом лорд Эртон меня нашел и хотел присвоить, а теперь вот замок и упокоение. И магия, между прочим, тоже силы тянет. В общем, голод проснулся зверский, нешуточный.

- Я бы тоже чего-нибудь съела, - вздохнула я.

- Продуктовые кладовые пусты, прислуга много лет, как распущена, - грустно признался дух. – Но я могу доставить еду из ближайшей харчевни.

- Я бы посмотрел на то, как ты ее призрачными лапками тырить будешь, - мурлыкнул кот.

Я хихикнула, чем, видимо, обидела духа.

- Прости, не сдержалась, - призналась дракону.

Ну и, в общем, я бы тоже посмотрела. А «тырить» - это лункс уже от меня нахватался. Плохому всегда учатся быстрее.

Однако, духу моего «прости» не хватило, он решил устроить демонстрацию своей мощи. Поэтому целую минуту вокруг нас, поднимая пыль веков, летали саркофаги, вазоны с истлевшими бессмертниниками, статуи и… мусор.

Кстати, о мусоре.

- Ладно-ладно, Лукас уже осознал, что был не прав в отношении тебя, и что ты мегакрут, лапочка, заечка и вообще лучший в мире призрак.

- Дракон, - гордо заявил привидений.

- И дракон, конечно, тоже самый лучший, - поспешно согласилась я. – Пожалуй, еду нести не нужно. Мы с Лукасом сегодня в тереме у Спаса с Прасковеей переночуем. Скажи, а нельзя ли нанять прислугу, чтобы порядок навели, пыль убрали, подремонтировали где надо. Я, правда, не знаю, располагаю ли средствами на это. Но если что, можно туристов пускать, экскурсии проводить, или, скажем, часть замка в аренду сдать тихому аристократическому семейству.

Я так… между прочим предложила. Зато привидений и кот зашипели на меня оба и в унисон.

- Какой терем? – вопил лункс. – На твой дар сейчас женихи, как мухи на… Ой… Как пчелы на мед слетятся!

- Да я этого Ардренду на мелкие кусочки лично разорву, если он порог переступит! И на кольцо твое не посмотрю! – возмущался Грин. – А денег прислуге и на хозяйство много не надо. Завтра же и найму.

- Хорошо, - согласилась я, а на кота посмотрела укоризненно. – Я сказала, идем к Спасу. Нехорошо исчезать без предупреждения. Им и Муравы хватило.

Лукас виновато склонил лобастую голову, и… мы переместились во двор лесного терема.

Предупреждение о том, что мой открывшийся дар стал теперь угрозой для меня и магнитом для «женихов», возымело действие. Я пока не владела тонкостями собственной магии, не знала, как себя обезопасить и главное, не понимала местных традиций и обстоятельств, вынуждающих представителей «высших» рас воровать одаренных человеческих девушек.

Во избежание засады переместились мы с лунксом к изгороди, скрывающей терем.

- Ну, что скажешь? – спросила я принюхивающегося кота.

- Вроде, спокойно все, - ответил Лукас. – Однако, в замке было бы спокойнее. Там звезду твоего дара не заметили бы.

- Что еще за звезда такая? Надеюсь, ты это гипотетически сказал.

- Как сказал? – переспросил лункс. – Если плохо, то я могу с выражением. Изобразить?

Он был настолько забавным, что я едва не рассмеялась.

- Не надо. Лучше расскажи про звезду.

- Ох, Ритка, что там рассказывать? Когда в мир приходит новый дар, на небе звезда вспыхивает, и это сразу становится известно магам-звездочетам. А уж они кормятся от лучших и самых богатых домов, понятно? Так что рискуешь ты по полной.

И… После столь пламенной речи вопроса у меня осталось всего два.

- А ты откуда знаешь об этом?

Разумеется, фактически новорожденный котенок просто не мог знать о таких тонкостях, но Лукас знал, и я ему верила.

- Память предков, - вздохнул он. – Только если я сам начинаю вспоминать, то ничего не вспоминается, а если об этом спрашиваешь ты, то ответ находится сам собой.

- Эх ты, пушистик, - почесала я кота за ухом и решила задать второй, волнующий вопрос: - Что же, мне теперь безвылазно в замке Каорских сидеть? Боюсь, лучше не жить вовсе, чем жить вот так, постоянно прячась.

- А дар на что? – резонно уточнил кот. – Это будет даже весело, удирать от «высших», наблюдая, как вытягиваются их кислые физиономии. И потом, у тебя есть я, а значит, женихам стоит задуматься о целостности своих мягких мест.

- Ты сильно-то не геройствуй, - предупредила кота. – Мне, знаешь ли, твоя целостность важна и ценна в неприкосновенности. Пойдем лучше поговорим со Спасом.

Во дворе Прасковея как раз набирала из колодца воду, но, увидев нас, упустила ведро и даже не заметила этого.

- Ритушка! – всплеснула она руками. – Вот уж не чаяла тебя увидеть! Вся душа за тебя изболелась с тех пор как мой старый в лесу с людьми лорда Эртона столкнулся. Ох… Они ведь до сих пор там блуждают – выбраться не могут, потому что Кряжень им следы путает да глаз отводит.

- И дракону тоже?

Почему-то мне отчаянно не хотелось, чтобы лорд Лукас петлял по лесу как заяц. Вообще, даже несмотря на его слова, относилась я к нему хорошо, тепло как-то. По сути, на Овруче у меня и знакомых-то не было, кроме Прасковеи со Спасом и Его Лордства.

- Как же, отведешь им глаза, отмахнулась хозяйка. – Драконы же. Понимать надо. Ну, мой коту лапы, да ступай в горницу. Оголодали совсем, наверное, а у меня уж и шанежки поспели.

- Чего их мыть, когда я не пачкался… - проворчал лункс, послушно подавая мне на крыльце лапы. Для этих целей Прасковея пожертвовала кусок полотна и поставила ведро с водой. – Вы просто помешаны на чистоте, а, между тем, в гармоничной природе и содержание грязи всегда гармоничное.

- Уважения к хозяевам никто не отменял, - заметила я и подмигнула коту.

- Это да, - вздохнул он и угрюмо побрел в терем.

Прасковея расстаралась. Впрочем, она всегда готовила так, что пальчики оближешь. В центре стола блюдо с шаньгами источало такой аромат, что у меня живот свело от голода. Начинки были весьма разнообразными – творог, каша с грибами, лесные ягоды. Печеную рыбу густо залили домашней сметаной, а уж разносолы в лесном тереме всегда были такие, каких на Земле днем с огнем не сыщешь. То ли в местной воде дело, то ли в магии, то ли в капельке души, вложенной самой стряпухой.

- Спас вот-вот будет, - сообщила мне Прасковея, дополнив натюрморт кувшином молока, глиняными кружками и миской земляники. – Садись покудова, коту твоему я мясо отдельно положила, негоже, чтобы животные со стола ели.

- Это шовинизм и дискриминация по степени пушистости! – заявил кот, но, во-первых, его слышала только я, а во-вторых, он послушно засеменил к плошке, в которую хозяйка ему нарезала аккуратными кусочками оленину, не забыв отдельно положить огромный мосол.

- А как вы узнали, что Спас сейчас придет? – спросила я.

- Ох, милая, - усмехнулась Прасковея. – Когда столько лет с одним человеком душа в душу-то проживешь, научишься по шагам из тысячи его признавать, да по приметам о его скором прибытии знать.

- И какие это приметы? – заинтересовалась я, присаживаясь на лавку.

- Собака вон к воротам жмется – хозяина чует, пчелки в ульях оживились, сердце мое радуется. Знать супруг недалече, так-то вот.

Что ж, ей виднее. Лично я очень обрадовалась, что ждать не придется, поскольку есть хотелось на совесть, да и рассказать мне было что.

Вот только на стол хозяйка поставила четыре кружки, четыре миски, подала четыре деревянные ложки. Уж не Кряжень ли пожалует? Если честно, то перед лешим я испытывала нечто вроде стыда за доставленные неудобства и лишние хлопоты.

- Вы гостей ждете? - кивнула на лишнюю посуду.

- Ох… - хозяйка опустилась на соседнюю лавку. – Для доченьки это нашей. Сегодня ровно год, как она пропала, вот и помянем Муравушку.

- Так о ней ничего и не неизвестно? – спросила я, чтобы… чтобы просто подбодрить, поддержать разговор, что ли.

Прасковея покачала головой.

- А почему бы тебе не помочь хозяевам? – спросил кот, отрываясь от своей миски. В отличие от меня, ему не нужно было ждать, он приступил к еде сразу.

- Что ты имеешь в виду?

- Он что-то тебе говорит, Ритушка? – спросила хозяйка.

- Он обычно много говорит, - улыбнулась я. – Но всегда очень любопытные вещи.

- Ты уж его слушай, милая. Лункс – зверь мудрый, даже если еще молодой. Зря не скажет, - посоветовала она.

Я все же считала, что мудрость приходит с годами и опытом или, как минимум, с полностью возвратившейся памятью предков. Однако сейчас сгорала от желания узнать о новых возможностях своего дара.

- Чего там иметь, звезда у тебя. Проси у хозяйки детский локон Муравы или там рубашку нестиранную. Любую вещь, которая несет в себе ее частичку и действуй.

- Как действуй? – не поняла я.

- Прикладывай! Аки подорожник к ране, - пояснил кот и снова уткнулся в миску.

Я же… Я посмотрела на Прасковею и… хитро улыбнулась.

- Что?.. Что он сказал?.. – охнула добрая женщина.

- Кажется, если у вас сохранилась хоть какая-то частичка дочери, то я смогу ее найти. По крайней мере, лункс утверждает, что могу.

- Ох, Ритушка… - серые глаза Прасковеи подозрительно заблестели. – Есть частичка, как не быть… Локон-то Муравушкин Спас в своем обереге носит, у самого сердца. Вот он и сам…

И как она его чувствует? Просто удивительно. Сразу после слов Прасковеи дверь отворилась, и вошел волхв, с порога оглядев нашу группу.

- Воротилась, значит, - вздохнул он.

- Да, - осторожно ответила я, гадая, пришлась ли я ко двору. Уж очень странно себя вел обычно приветливый Спас.

- Смотрю, дар обрела. Магию чужую в своем тереме почуял еще в лесу, - произнес он, по-прежнему изучая меня взглядом. – Знать, сыскалась вещица заветная. Где нашлась?

- В замке Каорских драконов, - призналась я. – Меня туда затянуло, когда лорд Эртон отыскал нас в лесу. Неожиданно получилось.

- Ох… - выдохнул волхв и присел рядом с женой. – Лучше бы ты там и оставалась. Ежели я издали тебя учуял, то и другие охотники найдутся.

- Хотелось с вами по-человечески попрощаться, - пояснила я. Совершенно очевидно, что мне не были рады. По крайней мере, Спас. – Поблагодарить за хлеб, за соль…

- Лучшая для нас благодарность – это твоя счастливая жизнь, Ритта. А она только вольная бывает, - вздохнул хозяин, покосившись на тарелку и кружку, выставленных для Муравы.

- Да погоди ты тень на плетень наводить, отец! – цыкнула на него Прасковея.

- А чего это у тебя, мать, глаза так подозрительно блестят? – внимательно посмотрел на жену Спас.

- То и блестят, что не знаю от какой радости и плакать, - всхлипнула она и утерла глаза краешком расшитого фартука. – То ли от того, что наша приемная дочь домой возвернулась, то ли от возгоревшейся надежды кровинушку нашу отыскать.

- Мураву? – охнул волхв.

- Ее, - кивнула мужу Прасковея. – Ты бы защиту на терем поставил, да глаза отвел. А уж потом и поговорим.

- Надолго моих сил не хватит, - словно извиняясь передо мной, сказал Спас. – Но поговорить успеем.

Он поднялся, взял свой посох, прислоненный к бревенчатой стене у дверей, и что-то долго напевно читал, изредка постукивая в пол.

- Теперь давайте поедим. Очень уж много сил магия тянет, - признался волхв, занимая свое прежнее место.

Шаньги оказались такими… В общем, ничего вкуснее мне есть не доводилось. Хотя, возможно, и из меня магия сил вытянула немало.

Когда наелся даже лункс, а хозяйка водрузила на стол самовар, пришло время разговоров.

- Так что там с Муравой? – спросил волхв.

- У тебя ее локон в амулете нательном был, - сказала Прасковея, разливая взвар по кружкам.

Пахло травами и земляникой, и до того хорошо было, что даже все страхи куда-то улетучились. Очень хотелось, чтобы дочь этих добрых людей нашлась. А еще сердце пело, ведь меня приняли в… дочери, и относились соответственно – с любовью и строгостью.

- Как не быть? Вот он.

Спас полез под рубаху и извлек на свет крошечный мешочек, любовно перевязанный красной нитью.

- Вот они – ее детские кудряшки.

Волхв слегка помедлил, потом все же протянул мне свою драгоценность. Я посмотрела на лункса.

- Вынимать надо или можно положить прямо в мешке? – спросила кота.

- Волосинки довольно, больше не потребуется, - откликнулся Лукас. – Положи в самый центр и жди.

Сказано сделано. Я тоже достала из-под рубашки свой медальон, сняла и положила на стол.

- Неужто звезда миров? – удивленно крякнул хозяин. – Диковинка. Слыхать слыхал, но не чаял, что увижу собственными глазами. Это ли вещица твоя, Ритта?

- Эта, - улыбнулась я, зачарованно наблюдая, как на свету в темном центре появляются очертания пятидесяти миров. Забавное название – «звезда миров», и кот сказал так же.

Крошечная светлая волосинка легла поверх медальона, и…

Прошла минута… Две… Три…

Старики, затаив дыхание, неотрывно следили за волоском.

- Долго ждать надо? – спросила я у лункса.

- Ничего не понимаю… - смешно наморщил нос кот. – Давно должно было сработать, но почему-то не сработало.

- Что сказал твой зверь? – поинтересовался Спас. Очевидно, его тоже расстроила и насторожила такая заминка.

- Говорит, что не понимает. Должно было сработать.

- Ох, Муравушка… - всхлипнула Прасковея и по привычке схватилась за край фартука.

- Погоди причитать, мать, - пресек ее истерику волхв. – Тут поразмыслить надобно. Звезда миров – артефакт светлый. Значит, коли дочь наша на свету, нашел бы он ее. Стало быть…

- Померла, лебедушка… - охнула хозяйка.

- Тьфу тебе на хвост, дурная баба! – ругнулся Спас. – Думай, что мелешь!

- Есть хоть какие-нибудь догадки? – спросила я старика.

- Коли нет Муравы на свету, знать под землей она. У гномов али у эльфов темных, - ответил волхв, чем вызвал новый приступ паники у жены.

- У гномов… - ахнула Прасковея. – Это ж какие внуки-то будут, отец?..

- Какие бы ни были, а родную кровь всегда следует почитать и любить с чистой душой и открытым сердцем, ибо в потомстве наше бессмертие и продолжение, - произнес Спас, а мне сказал: - Чтобы под землей искать, надо бы амулет на землю и положить, авось получится.

Мы вышли во двор, и я повторила всю процедуру. На этот раз волосок вспыхнул и исчез, после чего сердцевина потухла, чтобы вновь осветиться. Только на этот раз в ней были совсем не шарики, изображающие миры, там были…

- Ой… - смутилась я и отвела взгляд.

На экране, а иначе я не могла назвать то, на чем транслировалось пикантное видео… В общем, на экране юную, симпатичную, русоволосую девушку страстно целовал… темнокожий эльф с длинными такими, очаровательными ушками. И так задорно они это проделывали, что окружающим становилось жарко.

- Мурава… - улыбнулся волхв.

- Не гном, - облегченно выдохнула Прасковея.

- Эвон что вытворяют… - произнес лункс, заглядывая в медальон. В отличие от меня, он отворачиваться не собирался.

- Детям до шестнадцати… - я попыталась отпихнуть наглого кошака, да где там, силы давно были не равны. – Брысь! Брысь, сказала!

- Дискриминация по возрастному признаку! – заявил Лукас.

- И где ты только этой ереси понабрался… - вздохнула я, прекратив тщетные попытки оттащить его. Однако старикам сказала: - Похоже, Мураве нравится ее избранник.

- Супруг, - поправил меня Спас.

Ах да, раз дары прислали, значит – выкупить девушку уже нельзя, и союз заключен. Что ж, по крайней мере, дочь хозяев не выглядела несчастной.

- Темный эльф – лучший исход из всех возможных, согласилась со мной Прасковея. – Но как же хочется еще хоть разочек обнять свою деточку, посмотреть в глазки ее ясные…

- Не вижу ничего невозможного! – Кошак оторвался от экрана и посмотрел на меня.

- Что?.. – не поняла я столь пристального внимания.

- Странница… Дар… Бла-бла-бла… - ехидно намекнул лункс.

А ведь верно…

- Обнимете! – пообещала я, и на душе стало очень светло от их искренних улыбок. Тем более, супруг Муравы куда-то ушел, и девушка осталась в одиночестве.