Пробуждение

Пролог

Двухэтажный особняк был охвачен пламенем. Красно-желтые языки вырывались из открытых окон и дверей, поднимались высоко в ночное небо, скрывая дом от посторонних глаз и нежелательного вторжения. Огонь, послушный руке своего незримого хозяина, то стихал, отступая от стен, то наваливался с новой силой. Но, как ни странно, от тепла и жара этого пламени не обугливались стены и не трещали стекла. Огонь служил всего лишь своеобразным барьером, границей, которую невозможно было переступить или перелететь. И все, кто находился внутри дома, также не могли его покинуть.

Пламенем были охвачены все комнаты и коридоры; люди и вампиры метались между огненных стен, позабыв даже о собственной вражде. Вампиры, попадающие в это пламя, тут же превращались в жалкие кучки черного песка и пепла, которые развеивал ветер, влетающий в открытые окна. Людей же пламя щадило, оставляя на их телах лишь ожоги и неглубокие раны. Поначалу многие пытались спастись, выпрыгнув в окно, но тут же погибали, стоило им оказаться за стенами дома. Поэтому уже никто не стремился покинуть особняк, и тем более никто не спешил в него проникнуть.

С каждой минутой все меньше шума и криков раздавалось по коридорам — все меньше людей и вампиров оставалось в живых. Озверевшие и отчаявшиеся, они стали убивать друг друга, а огонь с радостью принимал в жаркие объятия своих новых жертв.

— Ксандр, посмотри, к чему привела твоя жажда мести… Остановись и уйми свое пламя, — прошептал мужчина, лежащий на полу маленькой комнаты на втором этаже. — Ксандр, когда ты стал таким жестоким и мстительным?

— Грегор, я всегда был таким. Неужели ты не знал этого? Мы столько лет с тобой знакомы, а ты так и не сумел понять меня, — вампир нагнулся над окровавленным человеком. — С твоей смертью я, наконец-то, обрету вечный покой, и вампиры смогут жить спокойно в этом жестоком мире.

— Жестоком мире? — мужчина засмеялся и его горлом пошла кровь. — Ксандр, тебе сколько лет?! Вампиры почти истребили всех жителей этого мира в своей слепой жажде крови и власти, пока на землю не пришел Страж. Теперь ты стремишься уничтожить единственную силу, способную сдержать кровожадность вампиров.

— Сейчас другое время. Многое изменилось. Мы изменились, и поверь, вампиры смогут решить свои проблемы сами, без вмешательства Стража.

— У вас был этот шанс, но что из этого получилось? — прохрипел мужчина, и на его губах появилась кривая язвительная улыбка.

— Страж, когда я убью тебя, у нас снова появится шанс, — яростно рявкнул вампир, но в его глазах была печаль. — Грегор, ты был мне другом не одну сотню лет, но долг сильнее дружбы и выше любви.

Мужчина, лежащий на полу, засмеялся на возвышенные слова вампира, но его смех больше походил на карканье старой вороны. Он положил ладонь на окровавленную грудь, стараясь сдержать хриплый стон.

— Не шути так, Ксандр, не то смех убьет меня раньше, чем это сделаешь ты. Вампир, говорящий о любви! Ты хоть знаешь, что это за чувство?

— Нет, — довольно усмехнулся Ксандр. — И безмерно этому рад.

— Когда-нибудь любовь придет к тебе и … жаль, что я не смогу увидеть, как она воспламенит твое сердце и сожжет тебя изнутри.

— Да, Грегор, в одном ты прав. Этого ты уже не увидишь. — Вампир наклонился к человеку, распростертому на полу. — Ты так много сил потратил, защищая людей и вампиров друг от друга. Сейчас твоя регенерация идет очень медленно. Мне можно не вмешиваться, ты и сам скоро умрешь.

— Папа, — вдруг раздался робкий девичий голосок.

— Что? — мужчина дернулся, но раны не позволили ему подняться.

— Страж, смотри-ка, кто тут у нас есть. — Вампир кинулся к шкафу и резко открыл дверцу. — Лизи, ты снова подсматриваешь.

Девочка с заплаканным лицом смогла только кивнуть. Ксандр помог ей выбраться из шкафа.

— Папа, — ребенок кинулся к лежащему на полу мужчине. — Папа… Папочка…

— Лизи, Лизи, и когда ты только будешь слушаться, — с сожалением в голосе сказал мужчина, окровавленной рукой гладя девочку по спутанным волосам.

— Папа, ты что умрешь? А как же я? Как Егор? — и слезы с новой силой потекли из ее глаз. — Ты уйдешь, как мама, да? И тоже больше к нам не вернешься? — Девочка упала на окровавленную грудь мужчины, рыдая еще сильнее. Грегор скривился от боли и едва сдержал слабый стон.

— Ксандр, ты помнишь ту ночь, когда я спас тебя? — прохрипел мужчина, придерживая девочку одной рукой, а другой вытирая кровавую пену со своих губ.

— Так и знал, что ты вспомнишь о моем долге. Чего ты от меня хочешь, Страж? Чтобы я спас тебя? — усмехнулся вампир.

— Нет, Ксандр, я прошу тебя только об одном: спаси мою дочь. Вынеси ее из этого дома и защищай, пока она сама тебе не скажет, что ты выполнил свой долг, — прошептал мужчина.

— Грегор, ты понимаешь, чего требуешь от меня, а что мог бы потребовать? — сквозь зубы процедил вампир.

— Понимаю, — спокойно ответил мужчина.

— Ни черта ты не понимаешь! — закричал вампир, отчего Лизи только крепче прижалась к отцу, причиняя ему еще большую боль. — Ты что, не понимаешь, что только благодаря этому долгу ты все еще жив, и я даю тебе время восстановиться? И только из-за этого я до сих пор не убил тебя!

— Я понимаю, но уже поздно. Мне не хватит сил.

— Так используй силу Стража, чего ты ждешь?

— Не могу. Эта сила не принадлежат мне. Я могу использовать ее только для помилования или наказания… но не для восстановления собственных сил.

— О чем ты говоришь? Это ведь полный бред, — вампир сплюнул на грязный пол. — Грегор, почему ты так поступаешь со мной?

— Ксандр, прошу, спаси мою дочь … и уходи. Я все равно умру. А ты…

— Это твое последнее слово, Страж? — спросил вампир, низко наклонившись к мужчине.

— Да, друг мой, прости. — Мужчина потрепал девочку по голове. — Лизи, солнышко, иди с Ксандром. Он спасет тебя, и всегда будет защищать. Иди с ним.

— Папа, нет, я не хочу, — девочка снова заплакала, крепче цепляясь за мужчину. — Папочка, не уходи на небо, как мама, прошу, не оставляй нас.

— Иди, Лизи, иди. Ксандр, поспеши, — простонал Грегор.

Вампир нагнулся над ребенком и заставил девочку посмотреть ему в глаза, приподнимая заплаканное личико за острый подбородок. В глазах девочки был панический страх.

— Идем со мной, и все будет хорошо, — он протянул к ней руку. — Пойдем, я спасу тебя. — Лизи смотрела на этого красивого мужчину перепуганными глазами, часто моргая мокрыми ресницами, затем осторожно потянула к нему маленькую окровавленную ладошку, не сводя золотистых глаз с лица этого неземного существа. Вампир тепло улыбался ребенку, а она переставала плакать и начинала улыбаться ему в ответ. Из ее глаз уходили боль и безнадежность. — Пойдем со мной, и все будет хорошо. Ты обо всем забудешь.

Вампир поднял девочку на руки, кутая в черный плащ, затем с печалью в глазах посмотрел на умирающего.

— Мы столько лет были друзьями, а ты лишь одним своим словом разбил нашу дружбу. Что ж, видимо, такова судьба. Я выполню свой долг, Страж, но и ты выполни свой — уходи.

— Я знаю. Прощай, Ксандр. — Мужчина усмехнулся, глядя, как крепко его дочь вцепилась в этого вампира. Девочка уже не плакала, а мирно спала в его теплых руках.

— Прощай, Грегор, — и вампир шагнул прямо в огонь, который тут же утих, как только могущественный хозяин коснулся его своей рукой.

Страж закрыл глаза. Он знал, что умирает, и теперь уже не сможет воспользоваться дарованной ему силой, но и передать ее было не кому. Неужели сила Стража вот так и исчезнет вместе с ним, и вампиры получат свою долгожданную свободу? И где только носит этого Хранителя? Почему, когда он так нужен, его никогда нет рядом!?

— Отец? — донесся до Грегора перепуганный голос мальчика.

— Егор, ты? — мужчина повернул голову в сторону, откуда доносился голос его старшего сына. — Егор, хвала небесам, ты здесь. Подойди ко мне, мальчик.

Невысокий паренек лет пятнадцати подполз к отцу, и с испугом в глазах смотрел на окровавленного мужчину.

— Отец, это правда, что ты умрешь?

— Да, сынок, мое время закончилось.

— Нет, отец, этого не может быть. Почему? За что? — Егор взял руку мужчины и крепко сжал. — Отец, ты не можешь умереть и оставить меня одного. Ты не можешь вот так уйти.

— Извини, мой мальчик, но у меня нет выбора. В этой жизни все предопределено. Так должно быть. А теперь нагнись ко мне, Егор. — И он потянул мальчика за руку. — Егор, я сейчас сделаю то, за что потом ты возненавидишь меня, но, возможно, со временем поймешь и простишь. У меня нет выбора, — прошептал мужчина, как приговор. — Нет выбора. — Он словно тянул время, медлил, оттягивая неминуемый результат своей долгой жизни. Он смотрел на мальчика, и в его глазах была печаль.

— Отец, ты пугаешь меня. Что происходит? — мальчик дернулся, но мужчина держал его слишком крепко.

— Прости, Егор, — прошептал Грегор прямо в перепуганное лицо сына. — Прости за то, что я отдаю тебе это, и прости за то, что оставляю одного с этой сворой взбесившихся вампиров. Прости, — и Грегор с силой дернул сына на себя и поцеловал. Как только потрескавшиеся и окровавленные губы мужчины коснулись мягких губ ребенка, страшная боль отхватила мальчика, но он издал только слабый стон и закрыл глаза, уже не сопротивляясь.

— Прости, сынок, когда придет время, ты узнаешь, что тебе стоит с этим сделать. Возможно, мы еще встретимся, — еле слышно прошептал мужчина и поцеловал растерявшегося мальчика в лоб.

Слабый крик отец уже не услышал. Рука мужчины, которая все еще держала мальчика, вдруг ослабла и с глухим стуком упала на пол.

— Отец, за что? — причитал Егор, размазывая слезы по грязным щекам. — Почему я? Почему я, а не она?

Он тяжело поднялся с пола и подошел к окну. После ухода Ксандра, огонь полностью утих, не причинив никакого вреда особняку. В коридоре еще слышались крики и стоны раненных, но мальчик не обращал на них никакого внимания.

Из открытого окна потянуло свежестью последних летних ночей. Значит, отец решил спасти Лизи, а его обрек… Мальчик сжал кулаки и заскрипел зубами. Он всегда боролся с сестрой за внимание отца… и всегда проигрывал. Сегодня была последняя капля в чашу его боли и ненависти.

— Отец, я проклинаю тебя, — крикнул Егор в ночное звездное небо. — И я не подчинюсь судьбе, которую ты мне уготовил. Я всегда делал то, что ты хотел, поступал так, как ты советовал, но теперь я начинаю свою жизнь. А когда придет время, я отдам этот долг, и буду свободен. Я всегда любил тебя, но теперь — ненавижу.

Мальчик встал на подоконник. В его глазах горели слезы, на щеках была размазана грязь вперемешку с кровью отца, а на лбу горел символ Стража. Егор раскинул руки в стороны и выпрыгнул из окна, но его ноги коснулись земли за много миль от особняка, когда-то бывшего ему домом.

— Черт, Грегор, ты надул меня! — взревел вампир, прижимая к груди спящего ребенка. — Будь ты проклят, Страж! — закричал Ксандр. Его голос зазвенел, и звезды дрогнули в холодном безмолвном небе.

Вот так за одну минуту Страж был проклят дважды самыми близкими и любимым существами. А его маленькая дочка спокойно спала в теплых и надежных руках вампира, не понимая, что именно сейчас безвозвратно рушится ее жизнь, и тяжелая ноша уже нависла над ее хрупкими плечиками.