Пробуждение

Глава 17

Кардинал любовно погладил старую поцарапанную крышку металлической шкатулки, вспоминая, сколько эмоций он пережил, когда за столько лет впервые смог заглянуть в нее через плечо старого аббата, пытаясь рассмотреть, что же она скрывает в себе.

Он достал из кармана широкой мантии небольшой ножичек и, скривившись, разрезал себе ладонь. Как только появились первые капли крови, кардинал приложил окровавленную руку к замку шкатулки. Крышка не открывалась. Видимо, крови Ксандра оказалось недостаточно, чтобы замок почувствовал в ней вампира, поэтому, тихо выругавшись, мужчина нанес себе еще одну рану, гораздо глубже первой. Тихий щелчок замка вызвал на его губах дьявольскую улыбку.

Кардинал осторожно достал из шкатулки маленькую черную книжечку. Покрутив головой, он, как всегда, не нашел куда можно поставить ящичек, и сунул пустую шкатулку себе под мышку. Аббат рассказал ему, из чего сделана эта самая проклятая книга вампиров, поэтому кардинал прикасался к ней с трепетом и внутренним отвращением.

Мужчина поднес книжечку ближе к лицу и стал пристально рассматривать. На обложке, сделанной из черной кожи, он четко смог разглядеть, маленькие поры, из которых торчат тонкие темные волосинки. В книге насчитывались чуть больше двух десятков страниц. Одни были темными, другие желтоватые, были и почти белые, но все они были из кожи людей, вернее вампиров.

Да, эта книга была живой. Чтобы прочитать в ней хоть слово, нужно напоить ее кровью, и только насытившись, страницы открывали свои тайны.

Сейчас Кардинал так же, как когда-то старый аббат, капал по капле своей крови на каждую страницу, ожидая ответа, как делал это уже много раз, и только одна из них откликнулась. На коже нехотя стали проявляться буквы, медленно складываясь в слова пророчества. Кардинал уже выучил его наизусть и все равно с маниакальным упорством каждый раз вызывал его и читал, снова и снова:

«Ты, держащий меня в руках и дающий свою кровь, запомни и прими свою судьбу! Когда трижды проклятый восстанет, когда друг убьет друга, а враг помилует врага, когда сын предаст отца, а отец спасет сына, появится ОН, соединив в себе мощь и величие чистокровного, отринув человеческую смерть и приняв вечность Стража. В одной руке он будет держать жизнь, в другой — смерть. Но бойся того, кто придет вместе с ним. Это твоя участь, дающий свою кровь. Иди и выполни свое предназначение».

Кардинал быстро захлопнул книжечку, положил ее в шкатулку и тут же закрыл крышку. Подержав ящичек в руках, он еще несколько минут смотрел на него невидящим взором, потом перевел дыхание и быстро сунул его назад в каменный сейф. Раздался тихий щелчок, закрывающегося механизма. Мужчина все больше хмурился, повторяя про себя слова пророчества. Кардинал покачнулся, отходя от стены — книга питалась не только кровью, но и жизненной энергией. Он вытер вспотевший лоб и посмотрел на окровавленную руку. Сколько таких порезов он уже сделал, а сколько еще сделает. Кровь все еще сочилась из ран на его ладони. Он подошел к каменному постаменту и, нагнувшись к гробу, злобно бросил:

— Что ж Грегор, скоро твой сын придет сюда и круг замкнется. Осталось подождать совсем немного. И как только ты восстанешь, я убью тебя, мой друг, несмотря на то, что когда-то ты спас меня. Так уж распорядилась судьба. Это мое предназначение.

Кардинал глянул на свою окровавленную ладонь и брезгливо скривился, а потом вытер ее о голую грудь Грегора.

— Не пропадать же добру, — буркнул он, глядя, как быстро бледная кожа впитывает в себя живительные капли крови. — Если бы ты не был Стражем, я бы мог поклясться, что ты вампир. — Шрамы на груди Грегора стали быстро затягиваться, но, как только кровь Кардинала полностью впиталась в тело, процесс регенерации тут же остановился. — Что ж до следующей встречи, Грегор, — хмыкнул мужчина и быстро покинул скорбную обитель последнего Стража.

Кардинал шел по длинному коридору, не забыв прихватить из темницы свой фонарь. Он не стал гасить свечи — они всегда затухали сами, как только он закрывал за собой двери. Почему это происходило Кардинал не смог понять, как и то, какие же силы управляли жизнью и смертью Стража.

Мужчина шел по узким извилистым туннелям подземелья, но его путь лежал не наружу. Он быстро спускался в недра скалы. Иногда ему приходилось пригибаться, иначе он доставал головой своды каменного туннеля. На протяженности всего пути ему часто попадались небольшие, выбитые прямо в скале пещеры или, скорее, кельи. Многие из них были закрыты тяжелыми металлическими дверями, но были и такие, вход в которые, перекрывали толстые решетки, тускло светящиеся в темноте. Часть этих странных дверей и решеток была закрыта изнутри, и открыть их еще никому не удавалось, хотя возможно, никто и не пробовал.

Сначала эти каменные темницы, хранящие свои жуткие секреты, пугали молодого Степку до икоты и дрожи в коленях. Проходя мимо них, он все время боялся, что сейчас дверь откроется и оттуда выскочит… Он и сам не представлял, что может оттуда выскочить, и поэтому боялся еще больше. С тех пор прошел не один десяток лет, но даже сейчас, когда он проходил по этим жутким коридорам, его всегда пробирала ледяная дрожь, и, только прилагая немалые усилия, он продолжал идти дальше, стараясь сохранять полное спокойствие. Его шаги глухо отдавались под каменными сводами подземелья.

Дойдя до очередной развилки, Кардинал уверенно свернул влево и, пройдя еще несколько метров, остановился возле черных металлических дверей. Он наклонился к ним, прислушиваясь, но оттуда не доносилось ни звука. Кардинал слышал только стук собственного сердца и тяжелое дыхание. Мертвая тишина царствовала в этой каменной обители, и только он нарушал ее вечный сон своим приходом.

Уже несколько минут кардинал стоял под дверью, стараясь унять сердцебиение. Сколько раз он зарекался никогда больше сюда не приходить, но все равно, раз за разом, спускался в недра этого подземелья, пересиливая собственный страх и стараясь унять предательскую дрожь в коленях. Собравшись с духом, он осторожно взялся за ручку и потянул тяжелую дверь на себя. Она была, как всегда, не заперта, хотя и поддавалась с большим трудом. За дверью оказалась толстая решетка, перекрывающая вход в келью. Как ни странно из этой темницы не повеяло сыростью и затхлостью. Пахло полевыми травами и озоном. Закрыв глаза, можно было бы с полной уверенностью сказать, что находишься на весеннем лугу после дождя. Кардинал взялся рукой за прутья решетки, и они неприятно завибрировали, издавая едва слышный то ли стон, то ли вздох. Этот необычный металл под рукой мужчины слегка нагрелся, отвечая на кровь древнего вампира в его венах.

— Ты опять пришел? — раздался из глубины темницы хриплый мужской голос.

Кардинал направил тускло светящийся луч фонарика в глубину комнаты. Бледный огонек блуждал в темноте, едва разгоняя густую тьму. Слева от входа, у дальней стены стояло каменное ложе, на котором лежал … человек. Свет фонаря освещал только слабый призрачный силуэт.

— Ты снова открывал книгу, — донеслось до кардинала, и в голосе говорившего не было вопросительных ноток.

Силуэт зашевелился и стал подниматься. Сначала он неловко сел, спустив ноги со странной постели, потом с трудом поднялся, потянулся, расправляя затекшие мышцы, и сделал несколько шагов к решетке.

— Зачем пришел? — На кардинала взирали белые глаза без зрачков на худом лице, седые спутанные волосы топорщились в разные стороны. Мужчина попытался пригладить их, но они его не слушались. На нем была надета коричневая ряса, подпоясанная крученой веревкой.

— Что-то последнее время, ты зачастил ко мне в гости, — с иронией в голосе произнес этот странный мужчина и еще ближе подошел к решетке. — Выключи свет, а то мои глаза начинают болеть, — приказным тоном произнес он.

Кардинал быстро и без возражений, отключил фонарь.

— Ты прочитал предсказание. Оно изменилось?

— Нет, — неуверенно ответил кардинал.

Брови старика взлетели вверх.

— Тогда зачем ты пришел? Или решился покончить с собой таким оригинальным способом? — он зловеще рассмеялся. — Время кормежки уже близко.

Кардинал нервно сглотнул, когда его собеседник взялся за ручку запертой решетки, что открывалась изнутри.

Кардинал смотрел в лицо аббата и не узнавал в нем того милого и улыбчивого старика, каким помнил его в первые годы пребывания в аббатстве. После того, как аббат прочитал послание из книги вампиров, с ним что-то произошло. Он изменился, его как будто подменили. Может быть, не зря эту книгу назвали проклятой?

Много лет назад, ничего не понимающий Степка, смотрел на вмиг побледневшее лицо старого монаха, приютившего его в этой обители. Аббат быстро закрыл книжечку прямо перед любопытным носом молодого мужчины, кинул ее в шкатулку и поспешно захлопнул. Он держал шкатулку в своих дряблых руках и не сводил с нее затуманенного взора, ничего не говоря и ни на что не реагируя, пока Степан не потряс задумавшегося аббата за плечо.

— Что там было? — сгорая от любопытства, спросил он аббата. Тот перевел на него задумчивый взгляд, потом прищурился и тихо спросил:

— Хочешь власти? Думаешь, сможешь ее удержать? — он ехидно усмехнулся, а Степан только изумленно таращился на седого аббата и ничего не понимал. — Что ж бери ее, только не пожалей… потом. Управлять вампирами не получилось даже у Стража, так с чего ты взял, что получится у тебя, мой мальчик?

Потом аббат поднялся и, крепко схватив Степку за руку, потащил в сторону подземелья. Старик уверенно вел его по запутанному туннелю. Сначала они зашли в келью, что прежде нашел Степка, и снова спрятали там книгу в потайной нише, а потом, прихватив факел, стали спускаться все глубже в недра скалы, куда Степан сам никогда не решался заходить. Аббат молчал на все вопросы молодого перепуганного мужчины, пока они не подошли к этой старой запертой двери. Монах легко открыл ее, затем толкнул толстую решетку, которая издала странный поющий звук, отреагировав на кровь вампира. Он быстро зашел в темную комнату и закрыл за собой решетку, оставив опешившего Степку снаружи.

— Ты станешь аббатом вместо меня, — твердо произнес он.

— Что происходит? — прошептал Степка и нервно оглянулся, но ничего не смог разглядеть в кромешной тьме подземелья.

— Я — вампир. Много лет назад Фредерико Марчелли обратил меня.

— Чего? — глупо спросил Степка.

Когда аббат начал рассказывать о вампирах, он решил, что тот сошел с ума. Также старик поведал и историю своей жизни. Как совсем юнцом пришел в это полуразрушенное аббатство, в котором было около десятка молчаливых и хмурых монахов, и главным среди них был Фредерико, молодой старец, как его называли. Эти странные монахи ни с кем не разговаривали, полностью игнорируя нового поселенца. В считанные дни на месте развалин они возвели величественный монастырь, и они же построили подземелье с этими диковинными кельями и запутанными коридорами. Эти монахи до сих пор здесь, в этом самом подземелье. Они спят в темных каменных пещерах, отрешенные от всего мира.

Вскоре Фредерико исчез из монастыря, оставив вместо себя совсем еще молодого парня. Он не раскрыл ему свою тайну и тайну спящих в подземелье монахов. Единственно, сказал без надобности не спускаться туда и никогда не открывать запертые камеры.

О монастыре, одиноко стоящим в горах, быстро узнали и в обитель стали приходить другие монахи, или те, кто хотел уединения и тишины. Тогда молодой монах и стал здесь главным. Фредерико появился снова только через шестьдесят лет. Старый и седой аббат узнал его и немало удивился тому, как молодо выглядел его наставник. Фредерико ничего не объясняя, сразу же спустился в подземелье, а когда вернулся обратил старого аббата в вампира, не спрашивая его согласия и разрешения. Просто сказал, что доверить тайну подземелья он не может больше никому. И снова исчез. А через сотню лет у ворот аббатства появился молодой замученный паренек, который назвался именем этого вампира и в его крови аббат явно почувствовал кровь и силу Фредерико. Аббат не стал ни о чем расспрашивать перепуганного парня, уже зная, что услышит в ответ. И возможно, правда бы так никогда и не выплыла наружу, если бы этот уже молодой мужчина, который называл себя Фредерико Марчелли, через несколько лет случайно не наткнулся на дневник монаха-пилигрима в старой полуразрушенной библиотеке. Он стал слишком откровенно расспрашивать остальных жителей монастыря про вампиров.

Слушая рассказ аббата, Степка не верил ни единому слову, считая старика свихнувшимся сумасшедшим. Ему было страшно находиться здесь в полной темноте, да еще и с ненормальным стариком. Но аббат крепко держал его, просунув свою дряблую, но очень сильную руку через прутья решетки. Как тогда ему удалось вырваться, кардинал не помнит. Но, не дослушав рассказ аббата, Степан побежал назад по темному туннелю, не оглядываясь и не слушая предостерегающие крики старика. Но когда он вернулся в келью аббата, там его ждал тот, кто много лет назад убил Фредерико и немецкого офицера. Прищурив блестевшие странным светом глаза, он внимательно оглядывал запыхавшегося и перепуганного мужчину, а потом грозно рявкнул:

— Где книга?

Степка стал медленно пятиться назад к двери, не сводя взгляда с бледного лица и краснеющих глаз Ксандра. За столько лет он так и не забыл это странное имя.

— Я знаю, что ее открывали. Я чувствую, что она была здесь. Где аббат?

— Не… не… не знаю, — пролепетал тогда Степка. Он так испугался, что никак не мог заставить себя убежать. А этот жуткий человек, надвигался на него, не выпуская из плена своих глаз.

— Говори, иначе… — Ксандр в мгновение ока оказался возле Степки, схватил его за шею и крепко сжал пальцы.

— Ксандр, остановись, — раздался еще один голос, и вампир медленно повернул голову к стоящему в кельи мужчине.

— Грегор, какая нелегкая тебя сюда занесла, — улыбаясь, произнес Ксандр, а его рука, держащая Степку за горло, сжалась сильнее, перекрывая парню воздух.

— Та же, что и тебя, — спокойно ответил незнакомец. — Отпусти этого человека. Он ни в чем не виноват.

— Простые люди не должны знать о нашем существовании, — грозно произнес Ксандр и повернулся к задыхающемуся Степке.

— Это твоя вина, что он узнал о вампирах, ты не можешь убить его. Если сделаешь это, я буду вынужден наказать тебя, — с сожалением в голосе произнес Грегор. — Ты нарушишь закон.

— Закон!? Я не подчиняюсь твоим законам! — Ксандр с неимоверной силой отшвырнул Степку.

— Ксандр, прошу тебя, отступись.

— Ты знаешь, что я не могу, — проговорил он, тихо и уже без злости.

— Знаю. Но сейчас, прошу: отступи. Просто уйди.

— А что, ты сможешь убить меня? — Ксандр усмехнулся и от его голоса, кашляющий у стены Степка, задрожал.

— Ты же знаешь, что смогу. У меня не будет выбора, если ты убьешь невинного человека.

— Черт, Грегор, как ты можешь? А ведь когда-то мы были друзьями. Братьями! Никого ближе тебя у меня не было. Почему все так повернулось?

— Такова наша судьба. Прошу, Ксандр, уйди, пока еще есть возможность. У тебя будет другой шанс заполучить эту книгу, а сейчас отступись, прошу тебя как друга.

— Нет, Грегор, ты мне больше не друг. Наша дружба закончилась в ту темную ночь, когда ты согласился стать Стражем. Теперь ты тот, кого я должен убить.

— Я знаю, Ксандр, но это случится не сегодня. Тебе в таком состоянии не справиться со мной, так что потерпи до следующего раза.

— Черт, Грегор, как же я ненавижу тебя. — И он исчез из кельи.

Степка смотрел на то место, где только что стоял этот страшный, пугающий его до смерти человек, и не верил своим глазам. Его там больше не было.

— Ты как? — услышал он голос и перевел взгляд на склонившегося к нему мужчину. — Как себя чувствуешь?

Степка, все еще кашляя, смог только кивнуть и что-то прохрипеть в ответ.

— Ты ранен? — с тревогой в голосе, спросил мужчина, оглядывая его окровавленный бок с торчащей из раны деревяшкой. Только сейчас, когда шок начал проходить, Степка почувствовал страшную боль в боку. Когда Ксандр швырнул его мужчина налетел спиной на какой-то деревянный столик, переворачивая и ломая его, и что-то острое воткнулась ему прямо в тело. — Не шевелись, я сейчас вытащу, — услышал он сквозь пелену боли.

Грегор разорвал на нем рясу голыми руками и осторожно перевернул Степку на бок. Тот застонал, а в его глазах потемнело.

— Потерпи, я быстро.

Когда Степка пришел в себя, он уже лежал на жестком ложе аббата, а этот странный мужчина сидел рядом на стуле и разглядывал его.

— Тебе уже лучше? — спросил он.

— Вроде. — Степка осторожно сел, но у него ничего не болело. Он стал с интересом ощупывать себя. На его голом теле не было ни царапинки. Только еле заметный белый шрам, который исчезал прямо на глазах.

— С тобой уже было такое, не так ли? — тепло улыбаясь спросил Грегор. — В тебе все еще чувствуется кровь вампира. Сколько тебе лет?

— Тридцать, — ошарашено ответил Степка, разглядывая свой бок и не прекращая ощупывать его дрожащей рукой.

— Тридцать, а выглядишь лет на восемнадцать — двадцать.

— Что?

— Говорю, что ты молодо выглядишь. Что ж теперь еще лет двадцать будешь таким же. Так что тебе лучше скрыть от остальных свой истинный возраст. Кровь и сила Стража спасла тебя от смерти, — усмехнулся он.

— Что вы со мной сделали? — соскочил Степка с постели. Грегор тоже поднялся. — Что это? Кто вы такой?

— Теперь ты знаешь, что, кроме людей, в этом мире есть еще и вампиры. Если хочешь жить — храни эту тайну. А насчет твоей молодости, что ж прости, у меня не было выбора. Если бы ты умер, мне пришлось бы убить друга. Прощай, хотя мне кажется, мы с тобой еще встретимся, — и после этих слов, он тоже исчез из кельи, словно растворившись в воздухе.

Степка тогда несколько часов просидел в темной кельи аббата, стараясь понять, а, главное, поверить, что все, что с ним произошло, было на самом деле, и он не сошел с ума. Потом, не смотря на ночь, он спустился в подземелье, прихватив по пути факел, и с внутренней дрожью подошел к толстой решетке, заглядывая в каменную пещеру, и стараясь рассмотреть в ней аббата. Только жажда знаний могла заставить его прийти сюда среди ночи. Он должен узнать, что же в этом мире на самом деле происходит.

Вот так они общались с аббатом уже много лет. Сначала Степка приходил часто. И чем больше он узнавал о вампирах и Страже, тем чаще в его голове появлялась будоражащая кровь мысль. И со временем он создал Орден Света, чтобы осуществить то, что тогда задумал.

Он приходил к этой решетке все реже и реже. Только иногда отправлял неугодных ему в это страшное подземелье, и они никогда не возвращались. Ведь и вампира иногда нужно было кормить.

А сейчас он снова стоял у решетки, сам не зная, зачем пришел в этот раз. Это уже стало навязчивой традицией. После того, как он в очередной раз открывал книгу и читал свое предсказание, он шел сюда, чтобы увидеть аббата и услышать его насмешливый голос. А может, он хотел знать, что тот все еще жив и здоров и ни капли не изменился с их последней встречи.

— Если твое предсказание не изменилось, тогда зачем ты пришел? — раздраженно бросил аббат и отвернулся от решетки. — Не думаю, что соскучился по мне, — с ядовитой насмешкой в голосе произнес старик, направляясь обратно к своему ложу.

— Откуда ты знаешь? — искренне удивился бывший Степка Косой, а сейчас Кардинал Фредерико Марчелли. Аббат медленно повернулся, и на его губах появилась презрительная улыбка.

— Неужели ты думаешь, что тех несчастных, которых ты мне посылаешь, я сразу опустошаю? Перед смертью они успевают мне рассказать про все, что творится в моем аббатстве и какой Орден ты из него сотворил.

— Вот как, — вяло протянул Кардинал.

— Ты же жаждал власти? Ты получил ее. Чего еще ты хочешь? Управлять вампирами? Создать новый мир? Стать Богом?

— Да ничего я не жаждал! И не нужна мне была эта власть! Мне всегда нравилось просто жить в этом спокойном месте. Это ты своими разговорами и намеками сделала меня таким. Ты вынудил меня занять твое место. Я ничего это не хотел. Мне не нужна была никакая власть! — закричал кардинал.

- Ты врешь. Твою неуемную жажду власти я ощущаю на своем языке, как еще теплые капли свежей крови, — усмехнулся аббат и облизнул синие губы. — Теперь ты хочешь поставить на колени весь мир.

— Ты сам навязал мне это желание, — буркнул в свое оправдание кардинал, но оно прозвучало как-то по-детски.

— Это твой рок, и ты не властен над судьбой. Ты слишком слаб, чтобы восстать против нее, — усмехнулся аббат. — В следующий раз придешь, когда твое пророчество изменится. Тогда я поведаю о твоей дальнейшей судьбе. А до этого больше не беспокой меня. И кстати не забудь — я голоден. — Аббат отпустил прутья решетки и отвернулся от Кардинала.

— А с чего ты взял, что пророчество вообще должно измениться? Если это пророчество, оно не может меняться!

— Не может. Но только не твое, — не оборачиваясь, ответил аббат.

— Да почему, черт возьми?

— Не поминай сатану. — Аббат быстро перекрестился.

— Вампир, верующий в Бога, — с язвительной улыбкой произнес Кардинал. — Не смеши меня.

Аббат повернулся и несколько мгновений смотрел на злобное лицо мужчины своими белыми глазами, потом молча развернулся и пошел к каменному ложу.

— Не тревожь меня зря, — тихо сказал он.

Кардинал смотрел в недра темной камеры, уже ничего не видя. Кровь вампира хоть и усиливала его человеческие способности и продлевала жизнь, но слишком быстро утрачивала свою силу, смешиваясь с человеческой. У кардинала были еще вопросы, на которые он хотел получить ответ, но он понимал, что сейчас не добьется от старого аббата ни слова. Поэтому мужчина резко захлопнул тяжелую металлическую дверь в темницу, не прощаясь с ее обитателем.

Кардинал включил фонарик и пошел по туннелю теперь уже к выходу из этих жутких катакомб, которые всегда навевали на него странное чувства постоянного наблюдения.

Он смог вздохнуть свободно, только когда вышел на мраморные плиты резиденции и, закрыв дверь подземелья на старый ключ, спрятал его в глубоких карманах своей мантии. Не торопясь он пошел по коридору к своему кабинету, все время хмурясь и вспоминая то, что сказал ему аббат. Тот говорил немного, однако в его словах всегда было что-то очень важное и необходимое. Но чем чаще Кардинал спускался в эти подземелья, тем больше неразрешенных вопросов появлялось в его голове. Вот и сейчас его очень интересовал один навязчивый вопрос: почему именно его пророчество должно измениться и кто в этом будет виноват? Что ему стоит сделать, чтобы не допустить этого? Или наоборот… может, довериться судьбе, как он всегда делал в своей такой далекой молодости, и подождать, что случится дальше?

Кардинал улыбнулся, и его улыбка напугала пробегающего мимо молодого монаха. Тот шарахнулся от его Святейшества и, путаясь в длинной рясе, постарался как можно быстрее скрыться с его странно горящих глаз. Кардинал быстро направлялся в свой кабинет. Как только он подошел к дверям и уже взялся за большую литую ручку, в коридор из-за поворота вышел его секретарь Стефан. Как всегда, безупречно одетый и причесанный, с бесстрастным выражением на лице. Кардинала всегда раздражал этот чопорный, но на редкость исполнительный молодой человек.

— Стефан, — вместо приветствия произнес кардинал, продолжая разглядывать своего секретаря.

— Ваше Преосвященство, — Стефан слегка наклонил голову, приветствуя Кардинала и ожидая дальнейших распоряжений.

Стефан работал в аббатстве уже около пятнадцати лет, и за это время его внешность абсолютно не изменилась. Кардинал понимал, что причина кроется в крови вампира, вот только его интересовало, кто же снабжал его секретаря таким ценным эликсиром долголетия и силы.

Кардинал знал, что Стефан играет сразу за две команды, а то и за все три. Он работал на Орден, на вампиров, и часто общался с Максом. Иногда Кардинал специально подкидывал ему информацию и наблюдал за дальнейшими действиями своих противников, но Стефан был слишком умным, чтобы попасться на мелочах. Люди кардинала следили за ним и днем и ночью, но ничего конкретного на него у них не было. Это был секретарь безупречной репутации. Но чутье Кардинала никогда его не обманывало и не подводило. Что ж, пришло время открыть карты и избавиться от чужого соглядатая.

— Стефан, — обратился Кардинал к замершему перед ним молодому человеку после минутного молчаливого разглядывания. На других подчиненных этот метод действовал безотказно. Они сразу же тушевались, растеряв всю свою смелость, начинали бледнеть и потеть. А вот секретарь всегда оставался к такому общению безучастным. Он с невозмутимым видом ждал дальнейших указаний и распоряжений.

— Слушаю, Кардинал, — спокойно ответил Стефан.

— Поскольку Егор передал свою силу сестре и скоро доставит ее сюда, Макс и Зигфрид мне больше не нужны.

Если секретарь и был удивлен, то не подал вида. Кардинал плотоядно улыбнулся.

— Что стоит предпринять?

— Убери их так, чтобы мы смогли обвинить в этом вампиров. Пусть все подозрения падут на … Ксандра и его людей, то есть вампиров. Пусть в Ордене подумают, что это его рук дело.

— Слушаюсь.

— И не затягивай с этим заданием. Выполни, как можно быстрее, — бросил Кардинал и повернулся к двери своего кабинета. — У тебя два дня.

Стефан успел кивнуть, развернуться, и сделать только пару шагов, как голос Кардинала остановил его:

— Хотя, Стефан, знаешь, немца оставь в живых и приведи сюда. У меня есть несколько вопросов к нашему дорогому другу, — хмыкнул Кардинал, и в его глазах появился странный огонек.

— Хорошо, — только и ответил секретарь, а затем быстро пошел по коридору.

Стефан еще несколько мгновений ощущал взгляд кардинала на себе. Он понимал, что зайти в свою комнату и забрать кое-какие вещи и документы он уже не успеет, поэтому свернув за угол, быстро направился к выходу из здания, на ходу доставая телефон.

— Моя Королева, у нас проблемы, — бросил он в трубку, когда за ним закрылись двери резиденции Ордена Света.

Кардинал смотрел в спину уходящего секретаря и понимал, что сейчас тот сбежит от него, если только он правильно оценил его умственные способности, а Степка редко ошибался в людях.

— Карл, — бросил Кардинал в темноту длинного коридора. В ту же секунду из незаметного алькова появился высокий и коренастый мужчина. Он поклонился кардиналу и преданно посмотрел на него маленькими карими глазками, блестящими из-под лохматых черных бровей, ожидая дальнейших распоряжений.

— Мой Кардинал, — мужчина низко поклонился и поцеловал протянутую руку.

— Проследи… и убей, — бросил тот и, больше не говоря ни слова, скрылся в кабинете.

Эпилог.

Зигфрид стоял под окном горящего красным пламенем дома и ждал. Он видел, как из окна выпрыгнул Ксандр, прижимающий к себе маленькую девочку.

— Лизи, — тихо выдохнул Зигфрид.

Как только вампир покинул дом, огонь тут же стал утихать. Значит, теперь он сможет войти внутрь. Держась за окровавленный живот, Зигфрид медленно двинулся к входной двери. Как только он взялся за ручку, яркая белая вспышка ослепила его и странная сила обострила все его чувства. Он замер, не понимая, что происходит. Свет быстро угас, и он смог вздохнуть свободнее. Неведомая сила отпустила также быстро, как и накрыла. Только Зигфрид пришел в себя, как услышал яростный крик над головой. Он поднял голову вверх. На подоконнике окна, на втором этаже стоял Егор. Немец сразу же узнал его. Только теперь глаза мальчика горели ярким огнем и странно блестели в темноте летней ночи. А на его лбу светилась метка Стража.

— Боже, — выдохнул Зигфрид. — Грегор, зачем?

Мужчина застонал от боли. Он схватился за ручку двери, и та легко поддалась. Немец со всего маха влетел в помещение, и если бы не деревянная вешалка, стоящая в коридоре у дверей, он бы распластался на полу, как раскатанная на асфальте лягушка. Зигфрид схватился за вешалку и используя ее как посох, медленно двинулся через большой холл к видневшейся невдалеке лестнице. Взявшись за перила и выпустив, он из последних сил стал карабкаться на второй этаж, где должен быть Грегор. Поднявшись по мраморным ступенькам, он двинулся вдоль коридора, держась за стенку одной рукой. Здесь трупов было даже больше, чем внизу.

Заглядывая в каждую комнату, Зигфрид видел только человеческую кровь и песок, оставшийся от вампиров. Иногда попадались и раненные, но немец не обращал на них внимания, с трудом продолжая идти к своей цели. За одной из дверей он нашел его.

Грегор лежал в луже собственной крови, его глаза были закрыты, но Зигфрид слышал хриплое дыхание. Страж был еще жив. Немец медленно опустился на колени возле двери и, помогая себе второй рукой, пополз к Грегору, оставляя на полу кровавые следы. Когда с большим трудом Зигфрид все-таки дополз до него, то свалился на Стража. Грегор охнул и открыл глаза.

— Грегор, ты как? — тихо спросил его немец.

— Зиг, — простонал Страж.

— Да, я. Тебе нужна кровь. — Зигфрид протянул окровавленную руку Стражу.

— Нет, не стоит. — Грегор отвернул голову.

— Почему? Я же вижу. Тебе просто не хватает сил, чтобы восстановиться. Моя кровь поможет.

— Я не могу. Я обещал умереть, — Грегор криво усмехнулся.

— Умереть? Почему? Кому ты обещал?

— Другу, — тихо выдохнул Грегор.

— Этому пришибленному на всю голову вампиру? Ксандру? — взвыл Зигфрид и тут же застонал.

— Ты ранен? Насколько серьезно? — Грегор странно потянул носом. — Я уже чувствую твою смерть.

— Вот видишь. Так что бери мою кровь, пока не поздно.

— Я, правда, не могу, Зиг.

— Что, вот так просто сдашься? — Немец сел рядом с Грегором, понимая, что спорить с ним бесполезно. — Черт, Грегор, неужели все напрасно? Все вот так и закончится.

— Ты меня плохо знаешь, — Страж усмехнулся и тут же закашлялся. — Вот что ты должен будешь сделать…

— Грегор, ты кое о чем забыл. Я, как ни как, тоже умираю.

— Не сегодня.

— Как только ты умрешь — умру и я.

— Я этого не допущу. Ты все еще жив, потому что в твоих венах моя кровь — кровь чистокровного вампира. А теперь я отдам тебе еще кое-что. Это поможет тебе не только выжить.

— Черт, Грегор, не делай этого, — взвыл Зигфрид, стараясь отползти от Стража подальше, но тот быстро схватил его за руку и дернул на себя.

— Прости, мой друг, но у меня нет выбора.

Яркая вспышка осветила комнату, и раздался крик, полный боли.

— Грегор, будь ты проклят!