Призрак войны

ГЛАВА 14

Задолго до восьми утра начали прибывать корреспонденты. Первыми прибыли газетчики в старых, видавших виды авто мобилях. Позднее, ближе к назначенному сроку, приехали операторы, нагруженные электронной техникой.

Грант всех приветствовал широкими театральными жестами. Можно было подумать, что он всю жизнь был церемоний мейстером. Фотографы из вежливости сняли его несколько раз. В помещении музея Мадлен отвлекала Пруита, а Сэм посвящал Дельту в то, как надлежит вести себя роботу. Они находились в уединении в кабинете географических карт. Солнце освещало верхнюю половину здания.

— Ты должна говорить строго, — разъяснял он. — Вот так…

Дельта повернула свое странное лицо к нему:

— Почему?

Сэм вспыхнул:

— Такого они от тебя ожидают, нам не надо привлекать слишком много внимания.

— Но разговаривать таким образом глупо.

— Это хорошо. Придерживайся этого. И больше говори в нос.

— Как это?

Сэм посмотрел на нее. У нее не было носа.

— Бубни монотонно.

— Таким образом?

— Да.

— Хорошо.

— Более того. Твоя походка должна быть скованной. — Сэм продемонстрировал подагрическую походку.

Дельта совершенно по-человечески рассмеялась. Она прикрыла рот ладошкой:

— Сэм!

— Люди поверят, что я сделал тебя, если ты будешь ходить, как зомби, а говорить, как пустоголовый дурак. Нельзя позволить им распознать твой истинный интеллект.

— О Сэм, — она элегантно поклонилась, затем прошлась, подражая ему, похожая на игрушечного робота. Сэм подавил в себе смех.

— Смешно?

— Нет, — Сэм кусал губы.

— Нет, смешно.

— Ну хорошо, — он подошел и обнял ее. — Смешно.

— Но офицер Пруит видел меня, когда я вела себя естественно. Не приведет ли это к ненужным выводам?

— Грант сказал, что Пруит в жизни не сделал ни одного вывода. — Сэм прошелся взад и вперед. — Я не так уверен. Он полицейский и должен быть наблюдательным, хотя он еще молод…

— Ты тоже молод, — заметила Дельта. — Но ты очень наблюдателен.

Сэм ехидно ухмыльнулся:

— Ты моложе меня.

Дельта горделиво выпрямилась:

— Я тоже не вчера родилась.

Они вместе вышли навстречу Мадлен. Сидя в своей античной каталке, Мадлен осматривала их. Немного спустя Сэм почувствовал себя неловко под ее пристальным взглядом.

— Вы подходите друг другу, — наконец сказала она. Она поправила очки: — Что ж, пойдем к журналистам с большой ложью.

— Да, — сказала Дельта, — пора.

— Где Пруит? — поинтересовался Сэм.

— Он причесывается, готовится попасть на первые страницы газет. У Гранта побольше достоинства.

— А что мы скажем ему? — спросила Дельта.

— Что-то похожее на правду, — сказал Сэм.

На ступеньках музейного фасада пресса образовала каре. Порядком руководил Грант, сдерживавший корреспондентов. Он стоял, как британский офицер при Боксерском восстании в Китае. Он выдавал информацию о Сэме, приправляя ее красочными деталями.

Один репортер затратил некоторое время на правильное написание фамилии Тарамаско. Он спросил, каково ее происхождение.

— Американское, сэр, — ответил Грант. — Испанское, итальянское, греческое, коренное американское и еще Бог знает какое. Все Средиземноморье в одном юноше. Живость гибрида. Когда-нибудь составит счастье молодой женщины.

— Живы ли его родители?

— Возможно. Он не всю жизнь провел в Сан-Антонио. Он путешествовал.

По толпе собравшихся журналистов пробежал шум, когда они увидели Сэма и Дельту. Они вышли на верхнюю площадку лестницы. Сэм придерживал дверь для Мадлен, которая, в свою очередь, придержала ее для Пруита. Пруит нахмурился при виде публики, и некоторое время казалось, что он хочет скрыться в здании.

— Путешествовал, Грант? В восточном направлении самой дальней точкой был Шривпорт. — Короткий смешок пробежал по рядам. Грант позволил Сэму выйти на передний план и отошел к Мадлен.

— Вы молодой человек с роботом? — спросил репортер. Сэм пожал плечами и кивнул в сторону Дельты.

— Приятно… видеть… вас… — сказала Дельта голосом, совершенно лишенным интонации. Она сделала пару нетвердых шагов, повернулась налево и скованно поклонилась. Сэм знал, что если он не сдержится и засмеется, то он уже не сможет остановиться.

Посыпались вопросы. Как пришел к идее построения? Это «она» или «оно»? Как она вышла из-под контроля на Восточной Коммерческой улице? Не собирается ли полиция добиться через суд ее демонтажа? Каковы его ответы на выдвинутые обвинения?

Солнце грело лицо Сэма, ободряя его. Птицы чирикали что-то важное для них, а журналисты спрашивали нечто важное для них. Случайные автомобили проезжали мимо. Водители опускали стекла, чтобы лучше видеть и слышать происходящее.

Не желая показаться скрытным, Сэм явно снижал значение происходящего. Это робот. Что это означает в действительности? Редукторы. Шкивы. Микропроцессор и автомобильный аккумулятор? И это тоже. Но это способ взглянуть на нас самих.

— Может ли она сочинять музыку?

— Этого нет в ее программе.

— Может ли она нанести ущерб человеку?

Сэм поднял руку.

— Это очень важный вопрос. Да, она может нанести ущерб человеку. Но, я думаю, не больше, чем ваши кинокамеры.

Он выдержал паузу, давая возможность переварить информацию. Он знал, что идеи могут представлять опасность. Гласность может быть оружием, средства информации означают обмен ценностями, подчас представляющими грозную силу. Люди, связанные с радио и телевидением должны знать это.

Затем Сэм продолжил:

— В конце концов, вы можете уронить камеру кому-нибудь на ногу.

Вскоре пресс-конференция закончилась. Метры пленки отсняты, слова зафиксированы. Дельта показала себя с наилучшей стороны: она изображала глупость так, как это может только умный человек. Один фотограф крупным планом снял ее руку, держащую яйцо. Изображение должно продемонстрировать тонкость моторной организации робота. Сэм подумал, что будь он на месте робота, он раздавил бы яйцо. Он понял, что Дельта показала менее пугающий вариант.

«Она умнее меня».

Он долго стоял на ступенях, глядя, как журналисты собирают свою технику. Пруит и Мадлен вернулись в здание музея. За ними ушел Грант, бросив внимательный взгляд на Сэма.

Наконец Сэм и Дельта остались одни.

— Сэм? — сказала Дельта своим обычным приятным голосом.

Он тряхнул головой:

— Замечтался. — Он почувствовал необходимость разъяснения: — Я пытался поразмышлять, ты знаешь, мне это трудно.

— Чепуха! — Рот Дельты улыбался, но ее лицо оставалось неподвижным, как всегда.

— Ты собираешься идти на борьбу с Омикроном. Я обещал пойти вместе с тобой. — Он подыскивал слова: — Мне нужно знать больше об этом.

— Омикрон не твой враг. Ты не можешь понять его. Он представляет угрозу вашему миру.

— Тогда он и мой враг.

Дельта заключила Сэма в свои нежные объятия. Никто ее этому не учил. Просто она почувствовала, что так она может успокоить его.

— Нет, ты не сделан… не создан с такой единственной целью, как я. Я охочусь за ним. Я должна… задержать его.

— Уничтожить его, — сказал Сэм.

Дельта прижала его к себе.

— Я не знаю, что такое уничтожить. Я видела это по телевидению, но я думаю, что это было не по-настоящему. Мне кажется, я знакома лишь со словом.

— Ты счастливая. — Сэм наклонился и как бы экспериментально поцеловал ее. — Уничтожение — проклятие человечества.

— Я отправлюсь завтра. — Дельта отодвинулась от Сэма. — Нет, я потеряла слишком много времени. Я отправлюсь сейчас.

— Нет! — закричал Сэм. Дельта остановилась. Сэм закусил губу. — Не сейчас. Я так мало знаю о тебе. Ты мне нравишься.

— Хорошо, я побуду несколько дольше с тобой.

Они вместе вошли в здание музея.

В середине дня все собрались вокруг маленького телевизора, который Сэм принес из своего помещения, чтобы посмотреть новости.

— Все быстрее и быстрее, — заметил Грант. — Темпы ускоряются с каждым днем. Устаешь даже просто наблюдать. Когда я был молодым, считались свежими события недельной или двухнедельной давности.

— Мир стал несносным, — согласилась Мадлен, — у недель нет настоящего завершения, времена года мелькают. Конгресс принимает решения о том, чтобы передвинуть стрелки часов и, — она добавила по-французски, — вот вам лето! Никто не пользуется человеческой привилегией попусту тратить время. Свободное время стало ругательным словом.

Пруит склонился к телевизору, настраиваясь не пропустить ни слова. Рядом сидели Дельта и Сэм, пытавшийся казаться равнодушным. Он был еще так молод, что показ по телевидению был для него большим событием.

Вступление к интересовавшему их пункту новостей было приправлено легкомысленной шуткой о замене автоматами людей на их рабочих местах. В этот момент было показано лицо Дельты крупным планом. Затем камера отодвинулась и показала всю фигуру Дельты. В кадре показался диктор с текстом.

— О, это нечестно, — громко заявил Грант, — меня вырезали!

Пруит и Мадлен шикнули на него.

— …тот самый робот, который терроризировал Восточную Коммерческую улицу вчера, — продолжал репортер. — Робот сделан Сэмом Тарамаско, которому 26 лет и который работает независимо. Робот приспособлен для работ общего характера, включал спасение под водой.

Голос за кадром сопровождал картинки толпы, музея, Гранта и Мадлен. Крупным планом был показал Пруит, который был польщен и смущен:

— Вот и я стал звездой, — пробормотал он.

Передача завершилась показом Дельты, произносившей механическим голосом: «Приятно… видеть… вас…»

За этим последовала пара шуток и история о козах в Дель Рио. Сэм выключил телевизор.

— Правильно, Сэм, — начал было Грант.

— Погодите, — вмешался Пруит, — он выглядел озадаченно. — Она не говорит так.

— Не говорит как? — спросил Сэм, как будто непоследовательным был не робот, а офицер.

— Она… не… говорит… таким обра зом… — вспыхнул Пруит.

Грант ухмыльнулся, а Мадлен улыбнулась тому, как Пруит передразнил Дельту.

— Конечно, я не говорю так, — сказала Дельта, положив руку на плечо Пруиту и повернувшись к Сэму. — Я по-прежнему не понимаю, как это получилось.

Пруит глупо мигал, не видя в этом смысла.

— На самом деле все исключительно просто. — Сэм посмотрел в пол, потом перевел взгляд на Пруита. — Предположим, она говорила бы нормальным голосом. Все подумали бы, что это голос женщины, переданный на расстоянии через микрофон в передатчик. Истина слишком сложна для средней телевизионной аудитории.

— О, — просветлел Пруит, — и поэтому ты запрограммировал скованность в ее ходьбе?

— Точно! — Сэм удовлетворенно посмотрел на Мадлен. — Если бы ее походка была столь же легкой и свободной, как у нормальных людей, все подумали бы, что внутри сидит человек. Эффект был бы потерян. Возможно, недоверие было бы подсознательным, но эффект пропал бы. Журналисты одобрили бы это, если бы они знали.

— Кроме того, — продолжал он, — позднее я смогу представить Дельту в качестве улучшенной модели, не меняя ни чего.

— Конечно, — одобрительно произнес Пруит.

В послеобеденное время, когда Сэм и Дельта прогуливались по музею, а Грант начинял Пруита новой дезинформацией, Мадлен сидела в конторе с бумагами.

Финансовое положение музея было шатким, но не катастрофическим. Большая часть средств поступала от Фонда Квентина Кори, но вклады из других источников были жизненно необходимы.

Мадлен сидела и раздумывала над финансовым положением музея, вдруг зазвонил телефон. Она подняла голову и посмотрела на аппарат с отвращением. Обычно ей никто не звонил, она ясно выражала свое отношение к телефону.

Она подняла трубку и сказала:

— Да?

Затем она только слушала, ничего не говоря. Ее мнением не интересовались. После передачи информации телефон разъединился, лишая Мадлен удовольствия повесить трубку.

Мадлен была в шоке от возмущения. Она выключила лампу: «Сэкономлю несколько центов на электричестве».

Затем она направила каталку в коридор:

— Сэм? Сэм Тарамаско? Немедленно иди сюда.

Сэм выскочил из прохода ей навстречу. Они почти столкнулись. Мадлен схватила его за рукав и остановила, предотвратив его столкновение со стендом.

— Мадлен! Что случилось?

— Кук! Карлос Асендио Кук! Эта ненасытная глотка! Он добивается своего! Его безнравственность и бесстыдство не знают себе равных!

Сэм, несмотря ни на что, сохранил присутствие духа.

— Я сказал то же самое, а суд присудил двести тысяч долларов.

— Твое преступление состояло в том, что ты недооценил его коррумпированности. Таких, как он, нельзя оклеветать ни словом, ни делом.

Сэм сложил руки на груди:

— Я слышал, телефон звонил. Это был он?

— Его адвокат. Уф! Браться за шантаж от его имени! — Мадлен посмотрела на Сэма: — Он требует себе робота!

Сэм вздрогнул как от удара:

— Он…

— Он требует Дельту.

— Этому не бывать!

— Я знаю это. Ты знаешь это. Дельта знает это, но Кук держит тебя на прицеле.

— Он угрожает тебе, Мадди? — спросил Сэм тихо.

— Мне? Нет и да. Он пообещал прекратить выделение средств на музей.

Сэм глубоко вздохнул в холодном бешенстве. Применять силу закона против него было уже низостью. Он добился постановления суда, но прибегать к подобным мерам…

Сэм выдохнул и сказал слабым голосом:

— Это все!

Мадлен посмотрела на него в замешательстве:

— Нет, ты еще поборешься!

— Как? У него больше адвокатов, чем у меня рубашек. Он склонил закон на свою сторону. Ты знаешь, почему я пошел этим путем?

— Нет, не знаю. — Гнев Мадлен прошел, уступив место беспокойству за Сэма.

— Он мог добиться судебного постановления, но я мог ответить получением патента на Дельту. Я мог бы продать свои права кому-нибудь другому и выплатить Куку наличными, а он этого не желает.

— Так было бы, если бы ты в действительности сделал Дельту.

— Да, — Сэм повернулся к Дельте и спрятал голову у нее между грудей. — Если бы.

Мадлен кивнула:

— Клевета такого человека стоит двести тысяч долларов.

— Нет, — сказал Сэм, едва удерживаясь от слез. — Ничто не стоит таких страданий.

Дельта ничего не говорила. Она держала Сэма в своих руках. Ей показалось, что она начинает понимать значение слова «уничтожить».