Призрак войны

ГЛАВА 11

Омикрона не было, Эдуарда Баска окружала темнота. Он сделал несколько кругов по пещере, ощупывая кристаллы на стене. Пол был грубым, он состоял из острых камней. Собственно, как он попал сюда? Как Омикрон вышел? Он до боли щурился в темноте.

Пещера была крупнее, чем он предполагал. Шероховатые стены закруглялись. Возможно, она была приятна на вид, но он не мог осветить ее. Он ходил, ощупывая стены. Любой шум, производимый им, отдавался эхом. Во сне его преследовали злые духи, но пробуждение было не лучшим.

Он понимал, что пещерные животные с годами слепнут. Глаза, казалось, мешали ему. Было все равно, открыты они или закрыты. Его успокоил бы любой проблеск, доказывающий, что он не слеп.

Он не мог приподнять пелену, свисавшую перед глазами. Он взялся за радио. Были слышны одни помехи.

«Я попал в настоящую переделку. Я как бы умер», — подумал он в отчаянии. Его кожа начала шелушиться. Он потерял счет времени. По его ощущениям, шел четвертый день после похищения.

«По крайней мере, волосы не выпада ют… пока. И поноса нет… пока». Он коснулся волос. Ему показалось, что потяни он как следует, волосы выпадут. Голова, как, впрочем, и все тело, чесалась.

Он страшно хотел есть.

Внезапный страх охватил его. Он был похоронен заживо в пещере глубоко под пустыней. Затем его осенило: он знал, где он. Он почти рассмеялся. Он был под местом испытания! Подземные ядерные бомбы иногда образуют пузыри в скальном грунте, которые остывают, превращаясь в радиоактивные каверны. Интенсивное тепло огненного шара откалывает от стен камешки. Осколки падают на пол, образуя неровную поверхность. Большая доля радиоактивности попадает вниз, но и эти каверны на года остаются опасными.

«Лучше всего надеяться, что это старая структура, скажем, пятидесятых годов». Баск попытался вычислить диаметр пещеры и выявить тротиловый эквивалент, образовавший ее. Он, однако, не знал формулы подсчета мощности взрыва.

Он был знаком с процедурой испытаний. Где-то над ним в стенке каверны должен быть оплавленный конец туннеля. Здесь, на дне камеры, он не найдет его. Надо вскарабкаться наверх. Он изучил половину каверны, ползая вверх и вниз по периметру, когда появился Омикрон.

— Малыш Баск? — позвал Омикрон. Слабое радиоактивное свечение, делавшее Омикрона видимым для Баска, к настоящему времени полностью исчезло. Слышен был только голос Омикрона в темноте. Как и раньше, голос дублировался по радио.

— Я здесь, — Баск беспомощно улыбался в темноте. Где ему быть? Если бы он мог найти вход в туннель, тот самый туннель, которым пользовался Омикрон для входа и выхода, он мог бы отделаться от этого чудовища.

— Я притащил тебе трех человек. Используй свою силу над ними. Найди, как мне извлечь силу.

В темноте Омикрон подошел ближе. Три человеческих тела были свалены на скалы. Омикрон отступил. Баск в ужасе подполз к ним.

Первый был мертв. Баск закусил губы, чтобы не закричать. Его протянутая рука нащупала раскроенный череп. К горлу подступила тошнота. На мгновение он за паниковал.

Второй был также мертв, но Баск не обнаружил серьезных повреждений на теле. Он не был уверен, что выдержит вид вывалившихся кишок или… Он привел в порядок разгулявшееся воображение.

Третий все еще дышал. Омикрон грубо перевернул его. Назавтра он будет весь в ссадинах. Его конечности не были, однако, переломаны. Дыхание было поверхностным. Баску это не нравилось.

Он встал и произнес в темноту:

— Двое из них мертвы.

— Мертвы?

— У них нет силы. Они не могут двигаться. Они не могут нам помочь. Они не опасны. Они мертвы.

Омикрон размышлял. Баск прислушался к его мыслям по радио.

«Мертвы. Без силы. Сила убивает. Сила убивает силу».

«Довольно этого!» — подумал Баск, затем вслух сказал, рассчитывая отвлечь Омикрона:

— Третий жив, но без сознания. Некоторое время он не сможет говорить с нами.

— У него не пропала сила? — спросил Омикрон ужасно равнодушным голосом.

— Нет, она вернется и увеличится.

— Его сила не увеличится. — Слова Омикрона послужили Баску предупреждением, которого он ожидал. Он отодвинулся от третьего человека. Омикрон направил горячий янтарный луч света на солдата, находившегося без сознания. Тот растаял, стекая между камней. Свет погас.

«Как просто! — подумал Баск в ужасе. — Беззаботно. Без угрызений совести. Он изжарил парня на основании моих слов. Боже мой!»

Краткий всплеск света дал Баску необходимое — некоторую передышку после бесконечной темноты. Он увидел очертания камеры, полушарие купола. Он увидел оплавленный камень, который застыл в причудливые очертания. Он увидел черную горловину туннеля в двенадцати футах высоты по одной из стен.

Теперь наступила темнота, но Баск отметил про себя место выхода туннеля и знал, что он этого не забудет.

— Как увеличивается сила? — спросил Омикрон.

— Только в определенных пределах. Человек никогда не сможет стать таким же сильным, как ты. Этот человек не смог бы стать сильнее меня. Тебе не следовало разрушать его. Ты видел, как я сплю, ты принес меня сюда спящим?

«Малыш Баск силен. Угроза?»

Баск поежился.

— Никакое человеческое существо не может быть сильнее тебя. Ты в безопасности. Ты не должен беспокоиться. — Он глубоко вздохнул: — Послушай, Омикрон. Ты должен сказать мне, чего ты хочешь. Я помогу тебе. Я располагаю некоторыми видами силы, которых нет у тебя. Это немного, — поспешно добавил он. — Я могу, например, отличать людей, у кого больше силы, а у кого меньше. Я знаю приспособления для увеличения силы…

— Сила может вырасти?

— Да.

— Она может быть разрушена? У меня большая сила?

— Я сказал бы так.

«Проклятие! Думай быстрее».

— Часть твоей силы может быть разрушена. Но у тебя столько силы, что все люди на земле, работая вместе, могут разрушить лишь долю этой силы.

«Клюнь на это, Омикрон, — взмолился Баск. — Клюнь на это».

Омикрон думал в темноте: «Осилить всю Землю. Народ всей Земли. Уничтожить».

Баску это не нравилось.

— Скажи, куда мне идти за ядерным оружием.

— Ядерным оружием? — у Баска перехватило дыхание.

— Да.

Баск покачал головой, этого Омикрон не видел из-за темноты.

— Ты в таком случае находишься в правильном месте. Это можно сказать.

Он столкнулся с первой дилеммой в своих отношениях с помешанным на силе чудовищем. Если он проведет его в бункер с оружием, Омикрон станет наиболее опасной силой на Земле. Если он его обманет, Омикрон просто убьет его и найдет другого. Возможно, такого, который расскажет ему все, что ему нужно. Возможно также, что Омикрон победит и загубит все человечество и без оружия.

«Насколько мощен этот его луч?»

— Бункер с оружием находится внутри восточной группы зданий. Ты отличишь это по большому белому зданию…

«Я не хочу предать человеческую расу, но у меня нет выбора! Надо, по крайней мере, попробовать манипулировать им».

Омикрон повернулся и ушел.

В его отсутствие Баск потихоньку вскарабкался по стене к горловине туннеля и нырнул в него. Сначала идти было трудно, потом путь выровнялся. Через пятьдесят ярдов туннель заканчивался лифтом.

Омикрон, не зная, как пользоваться лифтом, просто сломал его. Лифтовая клетка шахты была искорежена, кабеля свободно висели.

Баск сознавал, что он не поднимется по кабелям. Он был на глубине по меньшей мере в четверть мили ниже поверхности земли. Он устал от выдавшейся ему нагрузки и был голоден. Он позвал помощь по радио, но скалы экранировали слабый сигнал.

Отказавшись от дальнейшего продвижения, он вернулся обратно в каверну.

Вскоре вернулся и Омикрон. В прошлый раз он пришел с грузом трех человек, тела которых он грубо бросил на камни. На этот раз он сбросил с себя два тяжелых металлических предмета. Баск по звуку определил, что это.

Заключение в полицейской камере вместе с Сэмом Тарамаско делили еще двое. Один был рано состарившийся от злоупотребления спиртными напитками и жизни на улице. После обеда в заключении его отпускали, и он, не теряя времени, снова воровал, чтобы добыть деньги на выпивку. Цикл был прост. У другого заключенного была окаймляющая лицо борода. Он был молод и носил майку и поношенные джинсы. Сэм предположил, что его задержали за грабеж или насилие.

Против Сэма выдвигалась масса обвинений: нарушение спокойствия, нападение, создание опасной ситуации для населения и многие другие. Сэм выделял из них преднамеренное неуважение общественного покоя. Он находил в этом нечто поэтическое. Фраза отдавалась в его голове: «преднамеренное неуважение общественного покоя…»

«Я, по крайней мере, успокоил робота. Никто не подумал спокойно поговорить с ним». Он закрыл глаза и подумал о роботе. Он был обаятельным, чувственным, изящным. Он вспомнил, что робот был поврежден. Вдоль ноги были царапины, лодыжка вывернута.

Обаятельная машина. Сэм не раскаивался в том, что спас его, несмотря на сложившиеся обстоятельства. Он осмотрел камеру, заметив у одной из стен унитаз из нержавеющей стали. Бородатый грабитель, почувствовав взгляд Сэма, скорчил рожу.

Прошел час, другой.

Дежурный в форме появился за решеткой:

— Сэм Тарамаско?

— Да, — Сэм встал.

— Следуйте за мной.

Человек отпер дверь и широко раскрыл ее. Сэм вышел. Человек запер дверь за ним. Он схватил Сэма за рукав и провел его вдоль ряда камер, в каждой из которых сидело по два-три человека, ожидавших снятия показаний.

Они прошли через еще одну запертую решетку, затем мимо охранника. По эту сторону барьера полицейские спешили по делам с занятым видом. Они прошли мимо щита с фотографиями разыскиваемых личностей. Коридоры здесь были уже, чем в тюрьме и полы застелены плетеными циновками. В целом соблюдался какой-то порядок, что понравилось Сэму. Было разбросано много бумаг, на спинках стульев валялись куртки. В кофейнике варился кофе.

Дежурный указал Сэму на стул около стола. Вскоре появился офицер в штатском и сел за стол. Он был с крупными чертами, чисто выбрит, лет сорока, щеки были слегка припухлыми, глаза — ясными и внимательными.

— Сэм Тарамаско?

— Да, сэр.

— Я — детектив Макстэй. — Он протянул руку, которую, поколебавшись, Сэм пожал.

— Хорошо, юноша, — сказал Макстэй, перелистывая прочитанные бумаги. — Это похоже на необычное дело. Я никогда с подобным не сталкивался. — Он взглянул на Сэма, и его улыбка погасла. — Фактически, это чертовски необычное дело. Робот построен вами?

— Да.

«Интересно, сколько надо врать, чтобы избежать ареста? Этот человек обучен вылавливать малейшие несоответствия в историях подозреваемых».

— Вы сделали это из подручного материала?

— Из моторов и тому подобного. Арматуру гнул сам. — Сэм заглянул в глаза детективу. — Это хорошее изделие. Кованые металлические пластины на деревянных рамках. Автомобильный аккумулятор в теле. Независимый микропроцессор, синхронизирующий конечности. Заставить робота ходить гораздо труднее, чем вы думаете.

Макстэй смотрел на Сэма. После долгой паузы он произнес:

— Из вашего робота получился бы хороший солдат.

Нахмурившись, Сэм возразил:

— Нет, конечно, нет.

— Внутри него имеется оружие?

— Нет, черт побери. Внутри нет. Полагаю, если ему дать пистолет в руку, он может пострелять, но не сможет целиться.

— Почему?

— Заставить робота различать вещи труднее, чем научить его ходить. Компьютеры обрабатывают видимую информацию иным образом, нежели люди.

— Вы жили в Сан-Антонио всю жизнь?

Сэм улыбнулся:

— Я не отъезжал далее Карлсбадских каверн.

Макстэй фыркнул:

— Я слышал, их перехватили.

Лицо Сэма выразило возмущение:

— Нет, сэр. Они очаровательны…

— Гм. Вы работали в компании «Химическая промышленность Кука». У вас, кажется, были проблемы с мистером Куком. Судебные документы свидетельствуют, что вы должны ему несколько сот тысяч дол ларов.

— Да, сэр.

— Расскажите, — Макстэй наклонился вперед. — Вы как будто бы оклеветали его. Почему?

Сэм проглотил комок в горле:

— Он мне не нравился, сэр.

— Гм. Вы были химиком?

— Химик-исследователь, сэр.

— Там вы научились строить роботов?

— Единственное, что я видел в компании Кука, — это оскорбления, — Сэм не смог сдержать своего гнева.

Макстэй посмотрел на него, Сэм выдержал взгляд.

— Материалы суда говорят, что в настоящее время на вас лежит обязательство делать выплаты Куку.

— Потому у меня нет денег.

— Правильно. — Детектив положил руку на кипу бумаг.

— Вы запрограммировали робота идти в город и совершить кражу в магазине?

— Нет, конечно. — Сэм попытался быть рассудительным. — Я же не дурак: сколько времени понадобилось, чтобы обнаружить это.

— Гм, судебное дело говорит об ином. Сэм остановил готовый вырваться поток слов. Это стоило ему больших усилий.

«У меня длинный язык, — напомнил себе Сэм. — Темперамент втягивает меня в осложнения. Заткнись. Заткнись. Заткнись!» Вслух он, сжав зубы, сказал:

— Я извинился перед мистером Куком. Я не обязан извиняться перед его компанией. Собираетесь ли вы нагрузить меня обвинениями или отпустить?

— Вы очень сердиты, юноша. Очень сердиты. — Не говоря ни слова, Макстэй встал и пошел. Сэм сидел, по-видимому, всеми забытый. В конце концов к нему подошли и проводили его в другую комнату.

— Тарамаско? Сэм? — позвал человек из-за стеклянной перегородки. Сэм подошел и сунул голову в одно из круглых окошек:

— Да?

— Распишитесь здесь. — Служащий протянул пачку бумаг в окошко. Его обязывали явиться на предварительное слушание в конце следующего месяца. Вчитываясь, Сэм понял, что освобождается под подписку о невыезде, это выражение неоднократно повторялось в бумагах. Залога не требовалось. Он подписал.

— Вам сюда, — кивнул головой служащий на дверь.

«Это помещение состоит только из дверей и крошечных комнат. Они все разделили на клеточки. Всех нас содержат в клеточках — и полицейских, и заключенных». В следующей комнате, почти такой же маленькой, как и его помещение в музее, офицер в форме за прилавком выдал ему его пояс, бумажник, ключи и несколько монет. Он взял кольцо с пятьюдесятью ключами и внимательно осмотрел его.

— Все на месте? — спросил офицер.

Сэм тряхнул головой, но не отрицая, а от беспомощности:

— Все здесь, но…

Офицер наклонился. Его лицо было загорелым, он носил огромные техасские усы.

— Вы полагаете, что мы сняли копии с ключей?

— Да.

— Это было бы против закона, не правда ли? — он подмигнул Сэму.

Сэм неожиданно для себя улыбнулся в ответ:

— Да.

— Ну и проходи, сынок, — офицер показал на дверь. За ней был коридор, в конце которого — долгожданная зеленая надпись «Выход».

Сэм заторопился в музей. Там его ждали Грант и робот.

В полицейском комиссариате за сандвичами детективы Джонстон и Макстэй обменивались мнениями.

— Ты глупо поступил, отпустив его, — Джонстон сидел, сгорбившись и обеими руками держа гигантский сандвич над маленьким столиком. — Этот робот может натворить бед.

Макстэй сидел откинувшись в стуле, вертя в руках незажженную сигарету. Скривившись, он сломал сигарету и бросил ее на пол:

— Быть может, а может, и нет. Ты читал дело парня или только выводы из него?

Джонстон насмешливо улыбнулся, но продолжал слушать.

— Ну, допустим, у юноши длинный язык. — Макстэй начал перечислять пункты, ставя галочки на столе: — Вечная неудовлетворенность, капризность, но среди этого главное — он гениален, и Кук многое бы отдал, чтобы заполучить его себе. Вот так!

— Не надо было отпускать робота.

Макстэй грохнул кулаком по столу:

— У меня нет достаточных оснований арестовывать эту проклятую вещицу!

— Парень — уголовный преступник.

— Дело об оскорблении — гражданское дело.

— Не имеет значения.

— Послушай, он не из тех, кто делает смертоносное оружие. Постройка робота заняла пять-шесть лет. Ты что думаешь, что он хочет убрать мистера Кука, потому что он должен ему деньги? Ничего подобного.

— Двенадцать моих офицеров занималось этой дурацкой машиной, задавшей им жару. Это слишком опасно.

— Тем не менее никто не ранен. — Макстэй неприятно улыбнулся: — А если бы твои двенадцать офицеров набросились на бульдозер или экскаватор?

Откусив большой кусок сандвича, Джонстон пробормотал:

— Ну ладно, что будем делать теперь?

— Предоставим событиям идти своим чередом. Пруит будет вести наблюдение в музее. А мы будем собирать новые свидетельства. На сегодняшний день мы не заводим судебных дел.

— Кроме нарушения общественного порядка?

— А-а, эти? — Макстэй спрятал авторучку. — Кому до них дело?