Призрачный свет

Призрак дома на холме

Не думаю, что кто-нибудь поверит хоть одному слову из этой истории, и поэтому было бы пустой тратой времени уверять вас, что все это правда. Но верите вы в это или нет, не имеет никакого значения. Вся вера в мире не превратит вымысел в факт, и даже ваш скептицизм не может сделать правдивую историю ложной. Честно говоря, мне все равно, верите вы в это или нет: какое это имеет значение?

Лет десять назад я поселился в доме на холме, где произошли события, описанные в этом правдивом повествовании. В то время там жил один мой друг, чье имя вы, возможно, уже слышали. Это Смит. Он был женат, и имел двух мальчиков — двенадцати и четырнадцати лет. Была еще служанка, которая хотела, чтобы ее звали Этель, и по этой причине была известна как Эмма. Она служила в доме, когда я приехал туда, чтобы жить в качестве пансионера. Миссис Смит всегда говорила обо мне своим друзьям, как о постояльце; но это было одно и то же. Я платил определенную сумму в месяц и жил у Смитов как член семьи.

Смит был кем-то в городе — что бы это ни значило. Никто, казалось, этого не знал. Миссис Смит туманно ответила, что он занят на бирже, но была ли это фондовая биржа, или биржа хмеля, или какая-нибудь менее известная биржа, она не снизошла до объяснения. Как бы то ни было, днем он отсутствовал по каким-то делам и, по-видимому, преуспевал в них.

Он был человеком трезвых суждений и здравого смысла; едва ли не последним человеком в мире, который поддался бы глупым фантазиям или поверил бы во что-либо, не имея веских доказательств. Миссис Смит была в этом похожа на него: она была одной из самых разумных женщин, которых я когда-либо встречал. Кроме того, она была одной из самых некрасивых, — если использовать термин янки, который звучит гораздо красивее, чем самый уродливый, — которые когда-либо выходили замуж. Но это было его дело и не имело ко мне никакого отношения.

Что же касается служанки Этель, иначе Эммы, то она была скучной, трудолюбивой, исполнительной девушкой, лишенной воображения. Она медленно замечала вещи, но вещь должна была быть несомненным фактом, чтобы привлечь ее внимание. Поэтому, когда она говорила, что видела что-то, можно было быть вполне уверенным, что это факт. Поэтому я придаю большое значение ее показаниям в связи с событиями в доме на холме.

Оба мальчика, Том и Джордж, были сообразительными, умными маленькими мальчиками и лгали не больше, чем другие мальчики их возраста. Их мать никогда не позволяла им читать или слушать истории о привидениях, — что было одним из признаков того, насколько она была разумна, — и поэтому вряд ли они внесли свой вклад в ту странную историю, которую я должен рассказать.

Что же касается дома на холме, где происходили эти странные вещи, то в нем не было ничего особенно примечательного. Дом был построен меньше ста лет назад, просторный и удобный. Он отстоял на небольшом расстоянии от соседей и был окружен большим садом и живой изгородью. Насколько было известно Смитам, никакой истории, связанной с ним, не существовало. Они переехали туда месяца за три до того, как я переехал к ним, и только что закончили различные переделки, которые сочли желательными.

Описав, таким образом, дом и людей, с которыми мне пришлось жить, я полагаю, что должен сказать несколько слов о себе. Я видел кое-что из того, что произошло; поэтому, возможно, стоит отметить тот факт, что я строгий трезвенник, и не склонен видеть воображаемое. И я не такой романтик, как другие несчастные, которые зарабатывают себе на жизнь сочинением историй и тому подобных вещей. Я уже сказал в самом начале: не думаю, что вы поверите этой истории, — но мне все равно, поверите вы или нет!

Собственно говоря, именно со мной произошла первая странная вещь, хотя в то время я не обратил на нее никакого внимания. И только потом выяснилось, что это было что-то из ряда вон выходящее. Однажды днем я сидел в саду и читал, когда по дорожке от калитки, направляясь к дому, прошла пожилая дама в старомодном платье. Я находился на некотором расстоянии, так что не было никакого повода обращать на нее внимание, и я, естественно, предположил, что она идет к парадной двери. Но она обошла дом, словно направляясь к двери в сад, которая вела в задний холл. Я предположил, что она была близкой подругой Смитов, и больше не думал об этом.

Через полчаса, когда служанка принесла мне чашку чая, я узнал, что миссис Смит отсутствовала весь день, и что за время ее отсутствия никто не заходил. Это казалось странным, но меня это не касалось. Возможно, старая леди была подругой служанки.

По прошествии несколько дней я услышал, как один из мальчиков спросил свою мать, кто та старая леди, которую он видел в саду. Но миссис Смит никого не видела, и могла только предположить, что это кто-то вошел посмотреть на цветы, заметив, что старые леди иногда совершают странные поступки.

Я полагаю, примерно через неделю после этого мистер Смит упомянул, что встретил старую леди, выходившую из ворот, когда он подходил к ним, и что она посмотрела на него с любопытством, когда он приподнял шляпу, предполагая, что она приходила к его жене. Он спросил, кто она такая, и был явно удивлен, обнаружив, что его жена ничего о ней не знает.

Следующей, кто увидел старую леди, была сама миссис Смит. Она стояла у калитки, но была скрыта лавровым кустом, когда старая леди подошла и, казалось, заколебалась, прежде чем войти. Миссис Смит шагнула в поле зрения и сказала: «Добрый день». Но, по-видимому, старая леди ничего не видела и не слышала, потому что, не глянув в ее сторону и не обратив на нее никакого внимания, она отвернулась.

Мгновение спустя, когда миссис Смит выглянула, чтобы посмотреть, куда она пошла, ее нигде не было видно. Это было очень странно, потому что не было ни калитки, за которой она могла бы скрыться за такое короткое время, ни поворота дороги. Но миссис Смит не проявила особого интереса и больше не думала о случившемся.

Последней таинственную старушку увидела служанка, которая встретила ее, выходящей из ворот, возвращаясь в дом, исполнив какое-то поручение. Ее также поразил любопытный взгляд, с которым старушка посмотрела на нее, и она упомянула об этом своей госпоже. Но за последние несколько часов в дом никто не заходил.

Таким образом, теперь положение было таково, что пять человек видели странную гостью по отдельности и совершенно не пытались дознаться, кто она такая. Ни в том, ни в другом случае ничего не произошло; она ничем не отличалась от обычных старушек, разве что у нее был пронзительный взгляд, и она либо не слышала, либо не обращала внимания, когда к ней обращались.

Конечно, об этом говорили, но никто из нас не придавал этому значения, естественно полагая, что это просто какая-нибудь единственная дама в округе, с эксцентричными, но безобидными привычками. Только после того, как произошли другие странные вещи, мы начали задумываться об этом более серьезно.

Однажды утром, вскоре после этого, старший мальчик, Том, спросил за завтраком, кто эти люди, которые разговаривали ночью в саду. Поскольку он не был исключением из правила, что четырнадцатилетние мальчики спят крепко, родители решили, что ему это приснилось, и так и сказали; но он был совершенно уверен, что проснулся еще в темноте и слышал голоса. Он сказал, что голоса звучали как голоса мужчины и женщины, но, естественно, никто не придал значения смутным впечатлениям сонного мальчика.

Некоторую поддержку этому рассказу придало заявление служанки, — которая не слышала рассказа мальчика, — что ее очень беспокоили ночные сны, и ей показалось, будто по саду ходят люди. Она думала, что это был всего лишь сон, но допускала возможность того, что она действительно могла слышать людей, когда наполовину проснулась.

Я почти не обратил внимания на это происшествие, но утром произошло нечто, напомнившее мне о нем. Я сидел на лужайке, пытаясь придумать какую-нибудь историю, чтобы она не требовала чрезмерного доверия читателя, и вдруг смутно осознал, что я не один. Где-то позади меня раздавались негромкие, неразборчивые голоса, и один из них был похож на голос старухи. Не обращая на это особого внимания, я довольно рассеянно огляделся и, как мне показалось, увидел двоих, — мужчину и старуху, — стоявших в тени каких-то кустов. Это было лишь смутное впечатление, и, вглядевшись во второй раз и более пристально, я никого не увидел. Единственный разумный вывод, казалось, заключался в том, что инцидент был всего лишь мимолетным воспоминанием о разговоре за завтраком и что полусознательная мысль сформировала мимолетный образ перед мысленным взором.

В течение месяца ничего не происходило, кроме того, что старушку замечали два или три раза в саду перед закатом; но ее нигде не было видно, когда выходили посмотреть, кто она. Затем внимание привлекло гораздо более серьезное обстоятельство. Примерно через полчаса после полуночи мистер Смит был разбужен полицейским, который сообщил ему, что одно из окон нижнего этажа открыто, и в то же время заметил, что, по его мнению, у нас в доме кто-то болен, так как в одном из окон под крышей часто горит свет.

Это было очень странно, так как окно под крышей было окном незанятой комнаты, в которой хранилась старая мебель. Все было как обычно; мистер Смит запер дверь, забрал ключ и попросил полицейского дать ему знать, если там снова появится свет. Утром все были опрошены на эту тему, но никто не мог дать никаких объяснений. Когда комнату осмотрели при дневном свете, нетронутая пыль, густо лежавшая на мебели, свидетельствовала о том, что в последнее время здесь никого не было.

Несколько дней спустя, когда мы с мистером Смитом засиделись допоздна, обсуждая какое-то незначительное дело, заинтересовавшее нас обоих, в окно постучали. Мы подошли к двери и увидели полицейского, который пришел сказать, что в этот самый момент в окне под крышей показался свет. Мы все трое без промедления и как можно тише поднялись наверх, но дверь была заперта, а комната пуста. Нелегко было заставить полицейского поверить, что это та самая комната.

На следующее утро младшему мальчику, Джорджу, было что рассказать. Он сказал, что накануне вечером, ложась спать, встретил старую даму, спускавшуюся из комнаты под крышей. Сначала он подумал, что это его бабушка, и удивился, что не слышал о ее приезде, но, прежде чем он успел заговорить с ней, она обернулась и посмотрела на него, и он увидел, что это незнакомка. Он сказал, что она выглядела очень сморщенной и неприятной, и, конечно, он хотел бы знать, кто она.

Его родители, казалось, были слишком удивлены, чтобы знать, что ответить; и, боюсь, это я поспешил им на помощь с первым кусочком вымысла, который пришел мне на ум. Насколько я теперь помню, я сказал, что это некая миссис Коулмен, которая приходила, чтобы купить кое-что из старой мебели, хранившейся наверху. Во всяком случае, это послужило прекращению дальнейших расспросов и смене темы.

Когда мальчики ушли в школу, мы с мистером Смитом поднялись в комнату под крышей, намереваясь тщательно ее обыскать. Это привело к очень немногому. Не было никаких признаков того, что кто-то входил в комнату, — кроме того, что дверь была все еще заперта, — но нас обоих поразило, что старая мебель была отодвинута подальше от шкафа в углу. Однако так как мы не обратили никакого внимания на первоначальное положение вещей, то не могли быть уверены, что они были перемещены. Хотя у нас сложилось впечатление, что именно так оно и было.

Мы тщательно осмотрели шкаф, но не нашли ничего необычного. Тем не менее, у нас обоих было странное чувство, что шкаф не пуст. Я не знаю, как это объяснить, но, вероятно, вы заметили, что комната, в которой живут люди, отличается от незанятой. Все было именно так. Мы чувствовали, что кто-то или был в этом шкафу в последнее время, или находился там до сих пор. Это звучит абсурдно, но это факт.

Мы ничего не могли понять и не могли найти никакого объяснения приключению мальчика с дамой на лестнице. Нам оставалось только оставить эту тему и посоветовать миссис Смит не обращать на нее внимания. Она была полностью согласна с тем, что в данных обстоятельствах так будет лучше.

Но примерно через неделю она снова подняла этот вопрос, хотя ни она, ни ее муж в то время не имели ни малейшего представления о том, что происходит на самом деле. Она обратила наше внимание на ущерб, нанесенный какой-то собакой или кошкой в саду. Клумба была недавно засажена несколькими луковицами, и они были потревожены. Они были серьезно смещены, и все же это не было похоже на проделки животного. Не имелось ни следов, ни царапин. Больше похоже было на то, что кто-то перевернул землю или выкопал ее, а затем попытался выровнять поверхность и спрятать вырванные с корнем луковицы. Но это предположение казалось абсурдным, ибо кому придет в голову копаться в чужом саду?

Таким образом, мы могли только заключить, что внешность, как обычно, обманчива, и решить, что этот ущерб, должно быть, причинила какая-то бродячая собака. Трудно было понять, как предотвратить его повторение, но мистер Смит приказал поставить на калитку пружину, чтобы ее нельзя было оставить открытой. Позже мне пришло в голову, что потревоженная клумба находилась совсем рядом с тем местом, где, как мне показалось, в саду стояли мужчина и женщина.

Следующее происшествие, связанное с появлением призрака в доме на холме, случилось со мной лично, и оно не имело бы никакого значения, если бы не другие события. Я гулял в саду в сумерках, когда увидел кота, идущую по верху своего рода балкона, который огибал часть дома. Это был большой черный кот, к которому я испытал сильную неприязнь. В свое время я испытал на себе музыкальные концерты кошачьего племени как в сезон, так и вне сезона, днем и ночью, как в городе, так и в деревне; но никогда еще я не встречал кота, чьи вокальные усилия доставляли мне меньшее удовольствие, чем усилия этого конкретного кота. Он старался изо всех сил, и его лучшее исполнение было худшим для меня. Много раз я мечтал о ружье или даже о половинке кирпича, когда мои сны грубо нарушались душераздирающими любовными песенками этого бесчестного зверя. Поэтому я с интересом наблюдал за его успехами и поймал себя на том, что хочу, чтобы он потерял равновесие и сломал себе шею.

Он шел лениво, по-видимому, ни о чем не заботясь, пока не добрался до места, откуда мог заглянуть в окно комнаты под крышей. Здесь он на мгновение остановился и торопливо лизнул пятнышко в своей шерсти, гладкость которого, казалось, могла улучшиться. Затем он уже собирался продолжить, как вдруг, — по-видимому, совершенно случайно, — заглянул в комнату. Что он увидел, я не знаю и представить себе не могу; но он подскочил, как подстреленный, и со всех лап бросился назад тем же путем, каким пришел. Очевидно, его сильно напугали; и тогда я предположил, что кто-то был в комнате и напугал его. Но поздним вечером, случайно расспросив мистера Смита, я узнал, что комната по-прежнему заперта, и что он не выпускал ключ из рук. Поэтому вопрос, что видел кот, был интересным, но, скорее всего, так и останется нерешенным.

Через несколько дней после этого мистер Смит остался со мной после того, как его жена легла спать, и сказал, что хочет сообщить мне что-то, чего жене знать совсем не обязательно. Случилось что-то очень странное, и он не знал, что и думать. Очень рано утром он проснулся с ощущением, будто в доме кто-то есть. Он прислушался и отчетливо услышал тихие шаги на лестнице.

Поэтому он тихо встал, не потревожив жену, включил маленький электрический фонарик и вышел из комнаты. Никого не было видно, и все было тихо. Но ему все равно было не по себе, он решил спуститься вниз и убедиться, что все в порядке. Бесшумно спускаясь по лестнице, он отчетливо услышал за собой тихие шаги. Снова и снова он внезапно останавливался и резко оборачивался, но никого не было видно. Он заметил, что шаги прекращались, как только он поворачивался, но они продолжались снова, когда он продолжал движение.

Это наводило на мысль об эхе, но до сих пор в доме не было слышно никакого эха. Кроме того, ограниченное пространство и наличие занавесок и других портьер шли вразрез с этой идеей. Эхо было едва ли возможно в данных обстоятельствах. А то, что последовало за этим, казалось, полностью развеяло это предположение.

Когда он спустился по лестнице, шаги стихли, и он пошел в разные комнаты, чтобы убедиться, что все в порядке. Он не нашел ничего необычного, но, стоя в столовой и оглядываясь, отчетливо услышал шаги в передней. На этот раз не могло быть и речи об эхе его собственных шагов, потому что в это время он стоял неподвижно.

Он вышел в холл, но никого там не обнаружил. Потом он снова услышал тихие шаги, и ему показалось, что они поднимаются по лестнице. Он сразу же решил последовать за ними. Кажется, уже было сказано, — он был уравновешенным, рассудительным человеком, совершенно не склонным к фантазиям, и мысль о том, что здесь было что-то неестественное, по-видимому, не приходила ему в голову. Он был просто озадачен, но не сомневался, что скоро все объяснится.

Поэтому он без колебаний последовал за таинственными шагами: он хотел только увидеть человека, который их производит. Он последовал за ними вверх по лестнице, они привели его в комнату под крышей, и, казалось, вошли. Но дверь была закрыта, и когда он попытался открыть ее, то обнаружил, что она заперта, как он ее и оставил. Он остановился, но, стоя и прислушиваясь, снова отчетливо услышал шаги. Теперь они раздавались в комнате. Он также услышал, как открылась и закрылась дверца шкафа в комнате.

Не было никаких сомнений, что кто-то был в комнате, несмотря на запертую дверь, и он намеревался выяснить, кто этот кто-то. Поэтому он быстро спустился в свою гардеробную, достал из кармана ключ и снова поднялся. Прежде чем открыть дверь в комнату, он остановился и прислушался, в результате чего снова услышал шаги внутри, и как закрылась дверь шкафа.

Затем он быстро отпер дверь, распахнул ее и вошел. Внутри никого не было. Он открыл шкаф и обнаружил, что он пуст. Но у него возникло странное ощущение, будто он не один и что шкаф, — или, может быть, комната, — занята. При этом, он не ощущал ни чувства опасности, ни страха. Было похоже, что любое присутствие, которое могло быть там, было вполне безобидным и дружелюбным.

Мистер Смит тщательно обыскал комнату, ничего не нашел и, наконец, вернулся в постель в полном недоумении. Позже утром, когда он вышел по делам, полицейский заметил ему, что в комнате под крышей всю ночь горел свет.

Мы поговорили об этом, но ничего не смогли сделать. Когда мы поднимались наверх, чтобы лечь спать, нам обоим показалось, будто мы слышим за собой тихие шаги, но мы отнесли это на счет воображения, вызванного предметом нашего разговора.

Через день или два произошло дальнейшее развитие событий. Мальчик, Том, спустился к завтраку в сильном волнении и рассказал нам, что, когда он проснулся, у его кровати стояла старая леди и смотрела на него. Он сказал, что у нее очень проницательные глаза, и как раз когда он хотел спросить ее, кто она и что ей нужно, она пробормотала что-то насчет «этих писем», и он больше не мог ее видеть. Мальчик был совершенно уверен, что она не выходила из комнаты, но ее там просто не стало. Он не мог понять, как ей это удалось. Самое странное во всем этом деле было то, что мальчик нисколько не испугался этого странного события. Он был только заинтересован и озадачен.

Служанке тоже было что рассказать, но ничего более интересного, чем рассказ мальчика. Ей приснилось, будто она проснулась и пошла посмотреть в окно. Была середина ночи, но луна светила так ярко, что все вокруг было хорошо видно. В саду она увидела старую даму и мужчину, которые что-то делали с грядкой луковиц, которые были потревожены раньше. Она подумала, что они копают, но не была уверена.

Конечно, мы велели служанке не заморачивать себе голову сновидениями, которые никогда ничего не значили, но избавиться от рассказа мальчика было не так-то просто. Мы сложили все факты вместе и не могли отделаться от впечатления, что в них что-то есть. Они, конечно, предполагали, что какая-то старая дама, — и, по-видимому, мужчина, — приходили в дом и интересовались комнатой под крышей и одной из цветочных клумб в саду. Что именно привлекло их в эти места, нам было неизвестно, но старая леди что-то говорила об «этих письмах», то есть предполагала, что на помощь мальчика можно положиться.

Мистер и миссис Смит не верили ни в привидения, ни во что-либо в этом роде, в то время как я относился к этому вопросу непредвзято. На самом деле я немного гордился тем, что у меня такой открытый ум. Недобрые друзья говорили, что это скорее случай пустого ума, чем открытого, — ну и пусть! Я был вполне готов поверить в привидения, если бы кто-нибудь мог предъявить образец в состоянии разумной сохранности. Поэтому я предложил, не высказывая никакого мнения по этому поводу, исследовать комнату под крышей и клумбу в саду и посмотреть, можно ли найти эти письма.

Мы с мистером Смитом договорились об этом, и всю следующую субботу после полудня копали клумбу. На поверхности ничего не было видно, но мы намеревались проделать эту работу основательно. Так мы копали до тех пор, пока не вырыли яму, глубокую, как могила. И тут мы наткнулись на старый, окованный железом сундук, который оказался набит бумагами.

Затем мы тщательно обыскали комнату под крышей и обнаружили, что за обшивкой шкафа из шпона есть пустое пространство; и здесь мы снова нашли множество бумаг. Изучив оба комплекта, мы обнаружили, что они состоят из длинного ряда любовных писем, не представляющих никакого интереса ни для кого, кроме их авторов. Мы сожгли их после прочтения, так как это казалось правильным.

Впоследствии мы узнали, что их написала леди, которая когда-то жила в доме на холме и считалась очень эксцентричной. По соседству ходили слухи, что она была влюблена в человека, обстоятельства которого не позволяли ему жениться, а когда он умер, она переехала в дом на холме и вела очень уединенную жизнь. Она умерла, не оставив завещания, иначе, без сомнения, оставила бы указания, как уничтожить письма после ее смерти, поскольку она, очевидно, не хотела сжечь их при жизни.

Остается только добавить, что старушку никто не видел после обнаружения и уничтожения корреспонденции.