Прием Чаплина

Глава 4

Катя/Кэт — кузина Федора.

— Порядочный дворянин никогда не опустится до убийства черни, — произнес Константин.

Он стоял перед Федором, прижимавшим к груди перо. Второй рукой он держал свои пожитки, которыми прикрывал отполированный металл в форме пера. После того, как он разглядел в нем убийцу на вокзале, перо стало для него очень важным.

— Однако, если такое случится, наказание за это — штраф, — продолжил Кузнецов. — И обстоятельства никто разбирать не будет. В пьяном угаре сжег артефактом или за попытку нападения. Ты знаешь это?

Горт молча кивнул.

— А говорю я это все к тому, что… — тут Константин слегка нагнулся к Федору и жестким, не терпящим возражений тоном произнес: — Ты. Ничего. Не видел… Понял?

Сын фермера глянул на людей, что едва заметно начали шевелиться, а затем на Кузнецова.

— Вообще ничего не видел, — повторил Константин.

В этот момент в вагон-ресторан вошел глава рода Кузнецовых.

— Вот вы где, — хмыкнул он. — Константин, ты прикрыл нашего гостя своим артефактом?

Кузнецов выразительно глянул на Федора, а затем кивнул отцу.

— Да, конечно. Ему ведь не выдали пилюлю, так?

— Да, к сожалению, я упустил этот момент, — кивнул Семен Гаврилович и взглянул на Федора. — Как ты себя чувствуешь?

Парень осторожно глянул на Кузнецова младшего, затем на главу семьи и сглотнул. Внутри боролись два желания. Первое вопило указать на Константина, обличить и заставить его рассказать, что тут происходило. Второе же исходило из чувства самосохранения. Хотелось промолчать, забыть и побыстрее выбраться из поезда с аристократами, после чего забыть это все как страшный сон.

— Н-нормально, — наконец ответил Федор, сделав для себя выбор.

— Необычное зрелище, — кивнул на людей, что начали шевелиться и первым делом принялись протирать глаза. — Ладно. Я договорился, тебя разместят в купе для прислуги. Найди там проводника, он покажет тебе место. Ты, кстати, уже поел?

— Да, спасибо, — кивнул Федор. — Сыт.

— Тогда размещайся, — кивнул Кузнецов старший. — До столицы путь не близкий, но сейчас к нам скоростной паровоз подцепят. Думаю, послезавтра с утра в столице будем. И да, зайди сюда на ужин. Обещали подать «Лосось по-Веллингтонски».

Семен Гаврилович развернулся и направился прочь, оставив Константина и Федора посреди вагона-ресторана, в котором начали вставать и разминаться люди.

— А ты хорош, — кивнул ему младший Кузнецов. — Быстро схватываешь.

Горт шмыгнул носом и тихо спросил:

— Что это было? Зачем ты…

— То, что я тебя похвалил, не значит, что ты имеешь право задавать вопросы, — отрезал Константин и направился к выходу. — В тебе что-то есть. Пошли, возможно ты еще на что-то сгодишься.

Молодой аристократ подошел к двери, нажал ручку и уже открыл ее, но затем повернулся и глянул на Федора.

— Я сказал, пошли, — кивнул он.

Федор как стоял, прижимая пожитки к груди, так и остался стоять.

— Выбор твой, ты мне не раб, — спокойно произнес Константин и сделал пару шагов к нему. Приблизившись почти вплотную, он прошептал: — Но учти: проболтаешься о том, что произошло — укорочу язык. По голову. Понял?

Федор сглотнул и молча кивнул.

— Ну, раз понял, тогда ступай в вагон для прислуги. Тебе там самое место.

Федор выглянул из купе, где его разместили, и вышел, прикрыв за собой дверь.

Поезд подъезжал к столице, теперь вместо привычных полей и деревушек за окном виднелись городские пейзажи. Парень понимал, что поезд скоро подъедет, и решил перед приездом еще раз зайти в вагон-ресторан.

Все время путешествия парень провел в своем купе. Попутчики появлялись уже ночью, занятые обслуживанием и выполнением прихотей своих господ, поэтому большинство времени Федор был один. Ехать было откровенно скучно, что привело к тому, что поход в вагон-ресторан парень воспринимал как развлечение.

Да, поначалу, возвращаясь туда, он испытывал страх и поглядывал он на обстановку с опаской, однако страх вытеснил голод. Голод и ароматы, что витали в вагоне ресторане.

А запахи были что надо!

Когда Федор пришел на ужин, в вагоне-ресторане стоял приятный, манящий аромат запеченных рыбных пирогов. Парень понятия не имел, что такое лосось. Да, слышал, что рыба такая, но никогда не пробовал и вживую не видел. А тут еще и «по-Веллингтонски».

Кто или что такое «Веллингтон», Федор не знал, но когда ему принесли блюдо, немного растерялся.

Запеченный в слоеном тесте лосось с белым сливочным соусом на деле выглядел как огромный расстегай, занимавший довольно большую тарелку.

То, что парень первым делом хотел просто взять его руками, было объяснимо и только белый соус политый сверху заставил задуматься и покоситься на столовые приборы. Как итог, парень догадался выглянуть и заметить, как аристократы едят его при помощи вилки и ножа.

— Мы тоже не лаптем щи хлебаем, — проворчал Федор, взяв нож с вилкой и принявшись неумело, но настойчиво есть блюдо.

А сдерживать себя было трудно.

Красная, жирная рыба под сливочным соусом оказалась серьезной проверкой для Федора. Было очень вкусно и сын фермера всеми силами себя сдерживал. Спина прямая, как у того аристократа с пышными усами. Кусочки маленькие, как у лысого толстяка. Макнуть надо в соус, как вон та дама.

Пару раз Федор ловил недовольные взгляды от официанта за то, что тот, как какой-нибудь неопытный соглядатай, выглядывал из-за шторы.

Сам же молодой Горт не стеснялся своего поведения, в голове уже представляя себя ровне аристократу. Важным, если не полноправным, то магом первого ранга точно.

Именно поэтому походы в вагон-ресторан для Федора превратились в своего рода тренировки, приключения вкуса и местом, где он предавался фантазиям.

Так он и сейчас направлялся туда, чтобы выйти в столицу, если не сытым и довольным, то хотя бы не с пустым брюхом.

Парень прошел несколько вагонов и был уже близко к вагону-ресторану, но тут в коридоре купе встретился с Константином в рубашке и с полотенцем на плече. Они шли навстречу друг другу.

Согласно правилам, Горт должен был пропустить благородного. И вот, когда между ними было около двух метров, парень слегка сместился, чтобы пропустить Константина, что смотрел на него с легкой усмешкой, но тот остановился почти впритык к Федору.

Парень напрягся и был готов к чему угодно. Хоть с кулаками броситься на аристократа, но тот спокойно протянул руку и открыл дверь купе, внутри которого со скучающим видом сидела Светлана.

Так же молча, разве что улыбаясь шире, Константин вошел к сестре и закрыл перед Федором дверь.

— О, — тут же вскинулась Светлана, сверкнув глазами. — Папин протеже!

— О ком ты? — натянул удивленную маску на лицо Кузнецов младший.

— Федор, ну, который фермер, — кивнула на дверь девушка.

— Он уже вышел. Вроде у него там какие-то знакомые.

Светлана удивленно взглянула на брата и подняла одну бровь.

— Остановок в столице не было. И я только что его видела за дверью, — холодным тоном произнесла она.

— Нет. Не видела, — спокойно ответил Константин, бросив полотенце на свое место. — Тебе показалось.

Светлана недовольно поджала губы и сложила руки на груди в замок.

— Ты мне должен игрушку, — недовольно произнесла она.

Константин хмыкнул, уселся на свое место и хотел было ответить, но тут двери открылись.

— Доброго утра, — произнес вошедший в купе Семен Гаврилович. — Вы Федора не видели? Ни его, ни вещей нет на месте.

— Он говорил, что у него тут где-то знакомые, — спокойно ответил Константин. — Я так понял, что он уже сошел.

— Да? Не знал, — хмыкнул мужчина и нахмурился, оглядев своих детей. — Светлана? Это правда?

Девушка кинула взгляд на брата, затем снова взглянула на отца. Поборов желание отомстить брату за потерянную игрушку, девушка кивнула:

— Да, это так. Я тоже слышала это.

— Пап, не пойми неправильно, но зачем ты притащил этого оборванца?

— Чтобы наладить контакт, — недовольно вздохнул отец, усаживаясь рядом с дочерью. — Горт — в нашем уезде серьезные землевладельцы. Причем не просто имеют землю, но и с умом их используют. Помнишь прошлогодний град и засуху на юге?

— Такое не забудешь, — кивнул Константин.

— Так вот все бегали с выпученными глазами от угрозы голода, Грот спокойно работал. Зерновые в тот год он не сеял. Так, только для фуража, по дальним полям. Тот год он… словно что-то знал. Он поставил на корнеплоды.

— Корнеплоды? — осторожно спросила Светлана.

— Картофель, свекла, репа, морковь, — отмахнулся Константин.

— В итоге, когда пришло время собирать урожай и всем было понятно, что без помощи нам не обойтись, Горт приторговывал корнеплодами, причем в таких количествах и такого качества, что с ним столичные купцы приезжали договариваться.

— Ушлый землепашец, я понял, — кивнул Константин. — А этот оборванец тут при чем?

— При том, что война, пусть даже торговая, — это затратно. Дорого, невыгодно и совершенно бесполезно, если у одной из сторон нет понимания, что они точно выиграют.

— Ты хочешь сказать, что этот Горт может разорить нас? — хмыкнул Константин.

— Ты недавно начал вникать в дела, а Горт последовательно, год за годом, все сильнее давит нас на нашей же земле. Он не обваливает рынок, не бросает в грязь цены, но он последователен. Медлителен и последователен. И это недоимки в наших доходах. Небольшие, но постоянные. И главное, они медленно, но верно увеличиваются.

Кузнецов младший нахмурился.

— Ты хочешь через этого плебея продавить его отца?

— Если бы ты встречался с его отцом, ты бы не задавал глупых вопросов. Он как камень. Порой кажется, его должен начать щекотать сам дьявол, чтобы он хоть как-то выразил эмоции. Воевать и давить с такими — глупость несусветная.

— Тогда как?‥

— Он стал слишком большим и, несмотря на то, что он против какой-либо магии, он поставляет припасы в город и соседние уезды. Сковырнуть его нельзя, а вот разделить сферы влияния и рынки — надо.

— Ты хотел наладить контакт через Федора, чтобы поделить рынки сбыта, — с довольной миной произнесла Светлана.

— Верно, — кивнул Семен Гаврилович. — И поэтому у меня вопрос: что произошло между вами? Почему он ушел из вашего купе?

Светлана и Константин тут же переглянулись.

— Ничего такого, — подала голос девушка.

— Парень очень сильно оробел, пары слов связать не мог, — кивнул Костя. — Может, дело в нашем благородстве, а может в том, что Светлана его очаровала и он… поплыл.

Девушка опустила глаза и слегка зарделась.

— Я просто с ним разговаривала и вела себя прилично, — произнесла она.

Семен Гаврилович недовольно вздохнул и достал из кармана черный кубик с единственно белоснежной руной на грани.

— Отец, ты сейчас серьезно? — тут же нахмурился Константин. — Это ведь «Лжесвидетель»?

— Я никогда не одобрял ваши «игры» с людьми. Не одобрял, но и не лез, думал — детское. Перебеситесь. Однако сейчас ваши «игры» влезли в мои планы. Поэтому… — тут глава Кузнецовых вытянул руку и потребовал: — Хранителей!

Константин молча снял неприметное с виду серебряное кольцо и положил в руку отца. Светлана сняла небольшой невзрачный кулон с шеи и протянула отцу.

— Итак, — зажав руну, произнес Семен Гаврилович. — Что произошло в купе? Светлана?

— Ничего такого. Мы не ссорились. Я видела, что я понравилась Федору, хотела на этом поиграть, но он сам ушел. Его никто не прогонял, — спокойно ответила девушка.

Отец глянул на молчавший артефакт, вздохнул и убрал в карман артефакты-хранители.

— Ладно. Будем думать дальше, — произнес он, поднимаясь.

— А меня спрашивать не будешь? — поинтересовался Константин.

— Я в курсе, чему тебя учила Синий локон. Я специально попросил ее научить тебя обходить подобные штуки, — взвесил в руке артефакт Семен Гаврилович и вышел из купе.

Константин вздохнул и посмотрел на сестру.

— А ловко ты. И сказала, и не сказала, — хмыкнул он. — Почему артефакт не среагировал на недосказанность?

Светлана спокойно запустила руку в небольшое, культурное декольте и вытащила оттуда небольшой золотой кругляк, покрытый рунами.

— У тебя есть запасной «хранитель»? — удивленно произнес брат.

— Мужчины бывают жестокими, но чаще вы предсказуемы, — спокойно ответила сестра, и взвесив в руке артефакт, указала пальцем на брата. — Ты мне должен. Дважды.

Федор вышел с вокзала и оглядел площадь, что находилась прямо перед ним.

Большая, просторная. Вымощена камнем, причем не абы каким, а ровным и аккуратным, светло-серым. По площади туда и сюда ездят машины, там и тут ходят люди. Кто-то с чемоданом, кто-то с лотком, горлопаня и расхваливая свой товар. Тут же уважаемый с виду мужчина в костюме и котелке на голове под ручку ведет такую же богато одетую даму.

Не чета той, что была в станице.

Федор шмыгнул носом, огляделся по сторонам и быстрым шагом сместился в сторону.

Стоять посреди толпы он не хотел, поэтому начал уходить к фонтану, брызги от которого в ясную погоду создавали видимость серебряного дождя. Народу там было меньше, а вот свободные лавочки присутствовали.

Парень разместился на одной из них, положил пожитки на колени и принялся в них копаться.

Достав кусок уже черствого хлеба, он откусил его и задумчиво принялся жевать. Тут же из мешка показались яйца. Парень спокойно почистил себе парочку, посолил из маленького бумажного свертка, куда припрятал соль, а затем с удовольствием зажевал.

Порывшись еще в мешке, он с удивлением для себя достал половину головки сыра.

— Вроде же не брал, — произнес он и заметил записку, приколотую булавкой с другой стороны.

«В столице будешь — иди к тетке. Мария не бросит, если совсем тяжко будет».

Парень шмыгнул носом, вздохнул и едва слышно произнес:

— Васькин почерк…

Перевернув записку, он взглянул на адрес и принялся складывать обратно свою провизию.

После того, как парень все сложил и унес в мусорку скорлупу, он вернулся к площади и огляделся по сторонам.

С одной стороны у всех подряд спрашивать направление — малоэффективное занятие. Да и память о здоровяке и хромом уголовнике все еще витала в памяти. С другой, как-то искать нужный адрес надо было.

— Стражника какого-нибудь спросить что ли, — вздохнул парень, почесав шевелюру.

Он огляделся по сторонам в поисках приметной формы, но единственный мало-мальски похожий на стражника человек находился на другой стороне площади.

— А точно стражник? — прищурил глаза Федор, вглядываясь вдаль.

Других вариантов у парня не было, и он хотел было уже пойти напрямки, через саму площадь, по которой сновали самобеглые повозки, но тут вдалеке раздался удар, скрежет металла и отборный мат.

— Куда… сучья морда… чтоб тебя… — доносилось до Федора.

Парень огляделся по сторонам.

Никто по площади не ходил. Все шли с краю, по тротуарам. Федор не стал выделяться и направился в обход.

Не успел он пройти и сотни метров, к месту, где люди переходили дорогу, как возле него притормозил магомобиль.

Простенький, с колесами на спицах и открытой кабиной, где с гордым видом за рулем восседал Лев Павлович. Тот самый, с которым они в первый день пути обедали.

— Эй, молодой! Федор? Или как тебя? — обратился он к нему.

Тот удивленно на него уставился и осмотрел магомобиль.

— Это… — начал было он.

— Служебная. Залезай, подвезу, — кивнул он на место рядом с собой.

— А вы…

— Да, мне по пути будет, — кивнул он.

— Мне… — парень достал руку из кармана и взглянул на адрес. — Мне на Столбовую надо. Дом семнадцать.

— Ага, залезай, говорю, — снова кивнул на место рядом с собой мужчина. — В ногах правды нет, а я город знаю, как свои пять пальцев.

Федор растерянно огляделся по сторонам, затем снова взглянул на попутчика и тут прижал руку к животу. Отполированное перо слегка потеплело. Парень быстро смекнул, что неспроста и произнес:

— У меня как бы с деньгами…

— Лезь, говорю! Здесь стоять нельзя, — рыкнул Лев Павлович.

Предостережение от предмета, прижатого к животу напрягало, но так же Федор прекрасно понимал, что понятия не имеет куда идти. Да и ехать — это не пешком ходить. В итоге последняя фраза мужчины все же перевесила чашу весов и парень оказался в магомобиле. Устроившись рядом, он с удивлением взглянул назад, где вместо сидений находились довольно крупные чемоданы.

— А вы…

— Меня часто за руль пускают, — пояснил мужчина. — Город знаю, поэтому и гоняют туда-сюда. Сейчас вот — багаж с поезда везу.

— Я думал, на магомобилях только маги ездят, — признался Федор, крутя головой вокруг.

— Так и есть. Только вот техномагов на всех ведь не напасешься, — хмыкнул водитель, выворачивая на крупную улицу. — Поэтому и ездит простой люд.

— А как… это… — растерянно пробормотал парень.

— Ну, вот так. Крути баранку да жми педали. Правда, расход силы растет, да и настройка регулярная требуется. Но зато можно и без техномага, — пожал плечами Лев Павлович. — Простой человек такую себе никогда не купит, да и купцы не все держат. Дорого, но если род себя уважает — да. Тут уже, как говорится, дело чести. Особенно если в роду техномаги есть.

Федор продолжал вертеть головой, рассматривая улицы.

Большие, величественные здания с множеством окон. В три, четыре и даже пять этажей. При этом на каждом лепнина под окнами, имитация столбов на углах.

Все это создавало величественный и возвышенный вид, складываясь для подростка в этакий образ великой столицы.

А тут еще и ротонды чуть ли не в каждом квартале, парки, могучие деревья и люди.

Очень много людей.

— Богато, — произнес Федор, рассматривая прохожих.

Дамы в платьях, мужчины в костюмах.

Парню казалось, что весь город наполнен мужчинами в дорогих костюмах, с тростью и шляпами-котелками и дамами в прекрасных платьях с зонтиками. Поддавшись общему духу столицы парень совершенно не замечал босых мальчишек, мелькавших между домами; работяг, что таскали мешки или какие-то бочки; обычных торгашей, что стояли у небольших прилавков.

— В столице все деньги, — кивнул на слугу, сворачивающегося на второстепенную улицу. — Как ни крути, а ВСЕ деньги рано или поздно приходят в столицу.

— Почему так? — спросил Федор. Парень оживился, впервые заметив телегу с лошадью. Правда, и телегой это было назвать нельзя. Скорее открытая карета.

— Потому что император тут, а знатные рода всегда будут рядом с императором. И чем ближе — тем знатнее. Вот и получается, что все самые уважаемые люди империи тут, поближе к императору. А если земли у них, заводы тоже их, то и деньги в основном тоже у них. Куда они деньги тянуть будут? Правильно — сюда.

Заметив, как Федор проводил взглядом карету с лошадью, Лев Павлович усмехнулся.

— Колпаковы, — произнес он. — У всех магомобили, а эти уже и не знают, как выделиться. Вот, лошадей притащили.

Федор растерянно глянул на водителя, затем обернулся на телегу, что вывернула на центральную улицу и спросил:

— Так это же обычная лошадь. Что в ней такого?

— Так в том и дело, что обычная, — хмыкнул Лев Павлович. — Мне только одно интересно, они штрафы за навоз платят или как-то по другому выкручиваются?

Поездка продолжалась около часа.

Федор активно крутил по сторонам головой, рассматривая столицу. Лев Павлович охотно рассказывал, что знал о городе, и травил местные байки и слухи.

Про «Парк влюбленных», где когда-то орудовал насильник. Злодей раздобыл артефакт, укрывающий от чужих глаз и ушей, и вытворял свои злодеяния прямо посреди парка. Его, конечно, поймал легендарный Константин Болотный, местный следователь из департамента магических дел. За свои злодеяния насильник был заточен на вечные муки в Склепе пустоты.

— А что это такое? Этой какое-то помещение?

— Склеп пустоты — это артефакт такой, — помрачнел Лев Павлович. — С человека ростом, вроде как гроб. Человека туда засовывают и запечатывают. Навсегда.

— Так ведь без еды и воды…

— В том-то и соль, что без еды и воды. Без света и единого звука. А магия не дает ему умереть. Так и сидит он до сих пор, сам с собой.

— Жестоко как-то, — сморщился Федор. — Благородных за смерть черни штрафуют, а тут вроде как и не убил.

— Если бы он княжескую дочь пользовать не стал, может быть и просто повесили, — пожал плечами мужчина, поддавая газу. — Но то только болтают. Лично никто свечку не держал, а объявлять о таком… сам понимаешь. Кстати!

Лев Павлович крутанул руль и съехал на еще одну улицу, где они спустя пару сотен метров притормозили у огромной белой колонны.

— Что это? — спросил парень.

— Это место, где дед императора сделал предложение его бабке, — с улыбкой произнес мужчина. — Говорят, что Семеновы в то время были в ссоре с Кряжам. Что-то там не поделили они. То ли Семеновы вида на трон имели, то ли обиделись — я уже и не знаю. Только дед императора Николай влюбился по уши в Татьяну Семенову. И та ему ответила взаимностью. Они тайком встречались. До сих пор ходят басни, как император слугой прикинулся и посуду мыл на приеме.

Магомобиль тронулся и поехал по улице.

Федор, очарованный видами и рассказами Льва Павловича, совершенно не понимал, куда едет автомобиль. А тот тем временем проехал по большим улицам и сместился в квартал знати.

Вокруг уже не было величавых многоэтажных домов. Вокруг были заборы и небольшие, но крайне богато выглядящие дворцы.

— Вот это Трохины. Род у них, конечно, богатый, но дворянство получили недавно. Вроде как и дворяне, но на них до сих пор как на купцов смотрят.

— А куда мы… — начал было парень, когда обратил внимание на то, что дальше обычных домов не видно.

— Так уже приехали, — перебил его мужчина и свернул к одному из богатых домов в строгом стиле.

Машина проехала ворота, которые открылись сами, а затем подкатила к трехэтажному зданию без лишних украшательств.

— Это Столбовая? Семнадцать? — спросил Федор, отчетливо ощущая, как начало припекать перо за пазухой.

— Э-э-э? — растерянно глянул Лев Павлович на парнишку. — Нет, это…

В этот момент ворота открылись, и под растерянным взглядом парня к зданию подкатил магомобиль.

Большой, с закрытой кабиной, на больших хромированных дисках, отливавших голубым цветом. Он остановился рядом с ними, и из него вышло семейство Кузнецовых.

— О! Федор? — удивленно глянул на него Семен Гаврилович. — Рад тебя снова видеть.

Горт нахмурился, глянул на Льва Павловича, а тот растерянно забегал глазами, стараясь не встречаться с парнем взглядом.

Кузнецов-старший тем временем достал несколько купюр и протянул их водителю магомобиля.

— Премного благодарен, господин, — принял деньги тот и тут же спрятал во внутренний карман.

— Я так понимаю, ты в столице впервые, — произнес Семен Гаврилович, поглядывая на Федора. — Можешь остановиться у нас на какое-то время и…

— Нет, спасибо, — отрезал Федор и слегка поклонился.

— Ты вроде говорил, что Кузнецовым служишь, — растерянно пробормотал Лев Павлович.

— Ни разу не сказал, — буркнул Федор, оглянувшись на водителя. — Это ты так решил.

— Семен Гаврилович! — показалась на крыльце полная дама. — Вас ждет Михаил Игнатович! Уже час как ждет!

— Простите, — тут же спохватился глава Кузнецовых и заторопился в дом, на ходу бросив: — Федор, не отказывайся. Это правила гостеприимства.

— Рада очередной встрече, — показалась из машины Светлана и осмотрела Горта с легкой улыбкой. — Как вы здесь оказались? Вы останетесь на ужин?

— Вещи он привез наши, — хмыкнул Константин. — Как и полагается порядочному слуге.

Лев Павлович глянул на парня.

Тот стоял, сжав кулаки. Внутри начал раскаляться стержень и злость. Стараясь не наговорить лишнего, он процедил сквозь зубы:

— Я вам не слуга. Я вольный.

— Как скажешь, — усмехнулся Константин, достал купюру и протянул Льву Павловичу.

— Премного благодарен, — тут же взял ее тот и спрятал во внутренний карман.

— Будь добр, — глядя на Федора, произнес Константин и достал купюру, приподняв ее на уровень груди. — Отнеси вещи в дом.

Лев Павлович почуял что-то неладное и глянул на попутчика.

Тот стоял прямо и полным ненависти взглядом смотрел на Кузнецова.

— Не хочешь — как хочешь, — пожал плечами Константин и уже собрался убрать деньги, но тут Лев Павлович дернулся вперед.

— Конечно, я все сделаю, — произнес он, забирая деньги.

Наследник Кузнецовых направился в дом с довольной миной под прожигающим взглядом Горта. Тот совершенно не заметил, как помрачнела Светлана, и как быстро начал суетиться Лев Павлович.

— Федор, у нас прекрасный повар, — осторожно начала девушка.

Однако парень молча подошел к магомобилю, на котором приехал, взял свои пожитки, закинул лямку мешка на плечо и, не говоря ни слова, направился прочь.

Федор шмыгнул носом и глянул по сторонам.

Он находился в центре города, куда шел несколько часов. Поначалу он выбирался из района аристократов, затем, когда уже вышел в обжитые районы, заметил знакомый магомобиль.

Только в этот раз он никуда не гнал, а ехал медленно и неторопливо. А тот самый Лев Павлович крутил головой, явно кого-то выискивая.

Кого он искал, Федору догадаться было не надо. Тем более, что вид в перо оказался довольно красноречив: в отражении странного артефакта Лев Павлович выглядел так же, крови на нем не было видно. Только вот все лицо и руки было замазано чем-то. Чем-то, похожим на тягучий липкий мед.

«Сука продажная!» — для себя решил Федор и скрылся в толпе, начав петлять по улицам и мелким дворикам.

Так Федор двигался несколько часов, после чего вышел к какому-то парку и уселся на лавке.

Достав свою немудреную снедь, парень хмуро принялся есть и поглядывать по сторонам.

Смотреть особо было не на что, но взгляд парня зацепился на небольшой прилавок. На прилавке была не еда, а газеты.

Федор спокойно жевал, изредка поглядывая на прохожих, и вновь возвращался взглядом к прилавку. Дожевав картофелину, парень убрал все и направился к газетной точке.

— Здравствуйте, — обратился он к упитаной даме, что была тут за продавца.

— И тебе, — кивнула та, пересчитывая монеты в руке. — «Императорский вестник» или тебе «Технонауку»?

— Нет, мне… — тут парень смутился и произнес: — У вас случаем карты нет? Столичной.

— Приезжий, — хмыкнула та, сдвинула стопку газет и достала несколько сложенных карт. — Есть. Тут они паршиво расходятся. Так, на всякий случай, в курсе держу. Остатки, как говорится, сладки. Семь рублёв.

Федор, уже взявший в руки карту, вздрогнул и удивленно вылупился на продавщицу.

— Как семь… — произнес он.

— Так. Это у вокзала за два возьмешь, а у меня семь, — спокойно ответила дама и глянула на парня. Быстро оценив его платежеспособность, она выдернула из его рук карту и произнесла: — И не думай тут у меня!

Федор растерянно глянул на продавщицу, затем на карту у нее в руках и произнес:

— Теть, я к родне приехал, а где эта Столбовая не знаю. Выручи, а? — с умоляющими нотками произнес он.

— Это денег стоит, и я за этот товар тоже платила, — недовольно проворчала та.

— Так, я и не прошу отдать, — Федор указал на карту и попросил: — Дай глянуть, где я и куда идти. Мне хотя бы примерно, а там уже язык доведет.

Женщина недовольно поджала губы, пару секунд поборолась с желанием прогнать назойливого мальчишку, но оглядев окрестности и поняв, что за газетами никто не спешит, принялась разворачивать карту.

— Смотри сюда, — ткнула она пальцем в карту. — Мы тут. А Столбовая…

Тут тетка нахмурилась и принялась водить пальце по карте. С минуту она что-то бормотала себе под нос, после чего произнесла:

— Вот! Тут Столбовая, видишь?

— Ага, — кивнул Федор, прикидывая расстояние.

— Вот, значит, реку видишь? Вот на набережную выйдешь и по ней. Два моста пройдешь, не переходя на ту сторону, а затем на третьем перекрестке отвернешь от реки. Там и выйдешь на Столбовую. Понял?

— Понял, — кивнул Федор. — Спасибо большое, тёть.

— Спасибо на хлеб не намажешь, — усмехнулась та, складывая обратно карту.

Федор немного помялся, залез в свои пожитки и протянул надломленный кусок сыра и последнее оставшееся вареное яйцо.

— Это… у меня больше и нет ничего, — произнес Федор.

Продавщица усмехнулась, взяла яйцо и кивнула в сторону реки.

— Шуруй давай. За час доберешься.

Парень кивнул и направился в указанную сторону.

Тетка же вздохнула, убрала под стопку газет карту и стукнула яйцом о прилавок.

— Дамочка, — тут же раздался бас. — Императорского вестника будь добры.

— Да конечно, — выдала газету женщина и спрятала монеты в карман.

Тут же достав яйцо, она принялась его снова чистить, но успела лишь оторвать пару кусочков скорлупы, как…

— А у вас «Технонаука» есть? — послышался детский голосок.

Продавщица оглянулась и заметила прилично одетого мальчишку лет двенадцати.

Пришлось отложить яйцо и рассчитать клиента.

Снова яйцо и снова всего три кусочка скорлупы, как…

— Глаша! Императорский вестник есть⁈ — раздался до боли знакомый крик.

Женщина от неожиданности даже вздрогнула.

— Ирод, напугал, скотина такая! — обернулась она.

— Глаша, дай пачку на сто штук, богом молю. У меня на причальной все разобрали! Голыми стоят!

— Сейчас ты у меня тут голым стоять будешь! А я по-твоему с чем стоять должна⁈

— Глаш, ну не будь ты… — начал было худощавый мужчина и осекся, после чего тут же сменил тему. — Глаш, по рублю. Будь человеком, а?

Женщина недовольно засопела, глянула под прилавок, и после пяти секунд раздумий, вытащила оттуда пачку газет на сотню штук.

— Ты душка, Глаша… — протянул руки знакомый.

— Деньги вперед, — тут же влепила ему по рукам.

Тот нехотя нахохлился, но достал несколько купюр, которые передал продавщице. Та убрала деньги и спокойно глядела вслед уносящему к мосту газеты мужчине.

— Прям прорвало всех… — произнесла она, доставая яйцо.

Однако чистить она его не стала.

Дамочка огляделась по сторонам, убедилась, что к ней никто не идет, и только после этого оторвала пару кусочков скорлупы.

Тут же она глянула по сторонам.

К ее прилавку уверенным и целеустремленным шагом шел мужчина с тростью в приличном костюме.

— Заговоренное оно что ли… — пробормотала та, снова пряча яйцо в карман.

Федор задумчиво остановился напротив калитки и невысокого аккуратного заборчика. За ним находился семнадцатый дом по улице Столбовой.

— Точно семнадцатый? — растерянно спросил парень, разглядывая двухэтажный дом.

Кирпичный, аккуратно оштукатуренный и выкрашенный. Даже лепнина виднелась под окнами на фасаде. Высокая крыша коньком, массивная печная труба. Перед домом был небольшой сад с цветами, дорожка из камня между клумбами и такая же к добротному крыльцу ведет.

Федор шмыгнул носом, потянул на себя калитку и вошел во двор.

Осторожно пройдя по дорожке парень дошел до двери, остановился и замер в сомнениях.

С одной стороны адрес был верным, а с другой дом совершенно не вязался с тем, что он себе представлял. Да и видел из семьи тетушки он только сестёр Катю и Сьюзи.

Достаточно потоптавшись перед порогом, он расправил плечи, выпрямился и поднял руку, чтобы постучать, но тут дверь открылась сама.

— О! Курьер! — открыла ему молодая девушка, в которой Федор едва узнал Екатерину. — Проходи, не стой!

— Я…

— Ну! Быстрее! — втащила его в дом девушка.

Парень ничего не успел толком сказать, как оказался в гостинной.

— Миленько, — оценила его с ног до головы Кэт. — У меня тоже костюм селянки завалялся где-то. Я сейчас…

Девушка быстро смылась по лестнице наверх, а Федор начал оглядываться по сторонам.

Гостиной это было бы назвать неправильно, так как она была совмещена с кухней. То есть здесь и готовили, и тут же ели. Тут же принимали гостей. Помимо главного входа, дверей было две. Одна то ли туалет, то ли какая-то подсобка, а вот за второй виднелся задний двор.

Не богато, не броско, но все очень добротно. Стол вроде просто деревянный, но ножки резные. Плита вроде как печная, но на стене над ней ручки с рунами.

— Кэ-э-э-эт!!! — раздался протяжный мужской голос сверху.

Федор растерянно глянул на лестницу и обнаружил мчащуюся к нему девушку.

— Так… это… — с выпученными глазами бросилась к нему Катя. — Вопрос жизни и смерти! Если спросят — ты курьер!

— Чего-о? — глянул на нее парень.

— Если скажешь, что ты курьер, то я расскажу тебе про тех, кто был в поезде! — протараторила девушка под звук шагов по лестнице.

— Чего-о-о-о⁈ — теперь уже Федор вылупился на девушку.