Помнят польские паны. Преодоление

Фрагмент 7

13

Старший майор Госбезопасности Владимир Михайлович Бабушкин, 8 декабря 1941 года

Честно говоря, когда мне около полудня позвонили из Кремля и пригласили на вечернюю встречу со Сталиным, у меня сердце ёкнуло. Не потому, что какие-то грешки имею перед Верховным Главнокомандующим и Председателем Государственного Комитета Обороны. Нету у меня никаких грехов перед ним, всё делаю, как положено, на совесть. Просто после слов «по вопросу Юго-Восточной Азии и Дальнего Востока» в памяти моей всплыло событие, случившееся 7 декабря в моём прежнем мире: нападение японцев на Пёрл-Харбор, послужившее поводом для вступления Соединённых Штатов Америки во Вторую Мировую войну. А если учесть, что Франция находится в состоянии войны с Японией, то Америка после этого станет французским союзником. После чего и до объявления войны СССР недалеко. Особенно — на фоне антисоветской истерии, вызванной провокацией с лозунгом о создании государства Израиль на советской территории. Уж в Париже и Лондоне очень постараются надавить на Рузвельта, чтобы он и с нами «загрызся». Как говорится, «чтобы два раза не вставать».

Но «в прошлый раз» у японцев всё-таки был формальный повод для атаки — американское эмбарго, наложенное за попытку прибрать к рукам ставший «ничейным» Французский Индокитай. Этакий государственный акт мародёрства у страны, не способной защитить свои владения из-за военного поражения от нацистской Германии.

В здешней же реальности японцы начали агрессию в Юго-Восточной Азии с голландских владений, а не с французских колоний. Причём, Голландия тоже никем не оккупирована, вполне себе способна обороняться. К тому же, не в одиночку, а совместно с французами, «подписавшимися» за них. Да и начали самураи расширять империю значительно позже, чем «у нас». В общем, формального повода конфликтовать с США у Токио нет. Пожалуй, даже наоборот: ходят упорные слухи о том, что американцы поставляют оружие и боевую технику не только гоминдановцам, но и японцам. У англичан с французами вполне хватает собственных промышленных мощностей, чтобы это производить, а американским «оружейным королям» надо куда-то сбывать продукцию. Вот и сбывают налево и направо. В том числе — и индийским повстанцам в Бенгалии, где Чандра Бос очень серьёзно бьёт английских колонизаторов. Кстати, ещё один булыжник в огород англо-американских противоречий.

Японцы, конечно, красавчики! Надо же было так вломить «лягушатникам», решившим, что они в союзе с Великобританией могут теперь казнить и миловать любую страну мира! Можно сказать, образцово-показательно выпороли. В «Сражении близ Кракатау» Франция, по сути, лишилась двух третей своего военно-морского флота, а японцы потеряли несколько торпедных катеров, пару подводных лодок, один эсминец и меньше десятка (цифры разнятся от шести до восьми) палубных истребителей «Зеро». Ну, часть тяжёлых кораблей получила некоторые повреждения от артиллерии французских линкоров, но, как я понял, незначительные, не требующие длительного ремонта. В Париже из-за этого объявили трёхдневный траур, а в Токио — празднование.

Нет, не могли японцы, не приведя в порядок потрёпанные корабли, решиться ещё и на атаку мощнейшей американской военно-морской базы. К тому же, далековато Гавайи от Суматры, а ведь ещё и растраченные запасы топлива, авиабомб и снарядов надо пополнить, чтобы решиться на нападение на Пёрл-Харбор.

В хорошо знакомом кремлёвском кабинете (знакомом и по кинофильмам, и уже по моим предыдущим визитам сюда), кроме меня, присутствуют четверо: Хозяин, Молотов, Андреев, отвечающий за «личную тайную разведку Вождя», и Берия.

— Товарищ Бабушкин, нам хорошо известно, что в вашем мире Союз Советских Социалистических Республик через три месяца после разгрома гитлеровской Германии вступил в войну против милитаристской Японии. Насколько, по вашему мнению, эта война отвечала долгосрочным интересам Советского Союза? Можно ли было обойтись без неё?

Кхе-кхе. Неожиданно. Особенно — если знать, что в состоянии войны с Японией находятся не наши союзники по Антигитлеровской коалиции, а враги.

— Если учитывать тогдашнюю политическую обстановку, то эта война была неизбежна…

Я только раскрыл рот, чтобы развернуть тезис, как Сталин меня оборвал.

— Нам это хорошо известно: обязательства перед союзниками, стремление помочь китайским и корейским коммунистам, ликвидация плацдарма японской военщины на нашей границе, реванш за проигранную Русско-Японскую войну. Нам хотелось бы узнать, не совершили ли мы ошибку, вступив в неё? Ведь, насколько нам известно, на протяжении всех последующих десятилетий Япония из-за этого оставалась очень враждебно настроенной к Советскому Союзу и даже к… Российской Федерации.

— Никак нет, товарищ Сталин. Ошибкой это не было. Даже если абстрагироваться от политических обязательств и идеологических установок, а руководствоваться чистой экономикой, то мы вернули половину острова Сахалин с его полезными ископаемыми и получили Курильские острова с запасами редкоземельных металлов, а также морскими богатствами прилегающих вод. Насколько я помню, в водах близ так называемой Малой Курильской гряды в последние годы моего пребывания в Российской Федерации добывалось морепродуктов на сумму около четырёх миллиардов долларов в год. Это, конечно, уже не нынешние доллары, но сумма тоже немалая, — поспешил я внести ясность принявшимся оживлённо переглядываться соратникам Вождя. — Ошибки были допущены позже. Когда ради поддержания дружественных отношений с Китайской Народной Республикой ей подарили Ляодунский полуостров с городами Порт-Артур и Дальний, чем в значительной мере обесценили плоды нашей победы над Японией.

Что же касается Манчжурии и Кореи… Их освобождать тоже нужно. Вы верно подметили: данные территории являются плацдармом японской военщины у нашей границы. Миллионная Квантунская армия — это нешуточная угроза, и если её не ликвидировать, то со временем она может превратиться из потенциальной в реальную.

Враждебность же Японии к СССР на протяжении всех послевоенных лет была продиктована, в значительной мере, тем, что эта страна находилась под мощнейшим политическим и военным давлением со стороны Соединённых Штатов Америки. Практически под оккупацией части её территории. Я имею в виду американские военные базы на острове Окинава. И если нашими не станут Курильские острова и весь Сахалин, то такие же базы могут появиться на них, в непосредственной близости от наших границ. Разумеется, после поражения Японии в войне с Америкой.

— То есть, вы и эту войну считаете неизбежной?

— Так точно, товарищ Сталин. Экономические противоречия между этими странами непременно приведут к ней. Каким будет повод, предсказывать не берусь, но вы же знаете, насколько империалисты изобретательны в подобных вопросах.

— В-вы имеете в виду взрыв на рейде Гаваны к-крейсера «Мэн»?

— В настоящий момент именно этот сценарий маловероятен, поскольку японцам будет очень легко свались вину на французов или голландцев, с которыми они находятся в состоянии войны. Но вы поняли меня верно, товарищ Молотов.

— То есть, союз с Японией в войне против Франции и Великобритании нам противопоказан? — пыхнул дымом из трубки хозяин кабинета. — Потому что тогда нам скоро придётся воевать ещё и с Америкой.

— Как мне кажется, да, товарищ Сталин. Только веди Британия…

— Не находится в состоянии войны с Японией, — кивнул тот. — Не переживайте, товарищ Бабушкин. Японцы уже позаботились об этом вопросе. Сегодня утром после нового обстрела с кораблей японские войска начали высадку в порту Хайфон французского Протектората Тонкин.

— А это значит, согласно франко-британского договора, Великобритания должна будет помочь союзнику в деле посягательства на его территорию, — пояснил Вячеслав Михайлович.

— Но хватит ли у Японии солдат ещё и для этой военной операции?

— Ну, почему же их не должно хватить? — снова усмехнулся Председатель ГКО. — Вы же всего несколько минут назад упоминали миллионную Квантунскую армию. Почему они не могут немного уменьшить её численность в обмен на некоторые наши гарантии и обязательства по поставкам трофейной техники? С общими же врагами сражаемся. А ваши слова о нежелательности фиксации союзнических отношений с Японией во избежание войны ещё и с Америкой мы примем к сведению.

14

Капитан Антуан Роже, 15 декабря 1941 года

Поражение французского флота в Сражении близ Кракатау потрясло всю страну. Да, пожалуй, не только Францию, но и весь мир, вызвав у наших друзей печаль, а у врагов радость. Телеграммы соболезнования президенту Лебрену после объявления трёхдневного траура прислали главы всех наших военных союзников и ряда нейтральных государств, включая Соединённые Штаты Америки. А уж личных соболезнований от друзей и знакомых из числа польских офицеров, проходящих службу здесь, в Минске, я выслушал такое множество, что давно уже сбился со счёта.

К сожалению, эти соболезнования от поляков вызывают у меня двоякое чувство. Казалось бы, с одной стороны, вполне искренне выражают сочувствие, но следующий за этим непременный вопрос смазывает всё впечатление:

— Не откажется ли французское правительство от отправки своих войск на фронт борьбы с Россией после случившегося?

И я хорошо понимаю, почему это так беспокоит поляков. Война против большевиков оказалась не совсем такой, как планировалось. Точнее, совсем не такой. И они, и мы рассчитывали на то, что после мощных ударов в первые недели войны русские и особенно белорусские и украинские крестьяне и рабочие, насильно призванные в Красную Армию, развернут винтовки против угнетающих их большевиков. Что комиссары, в своём большинстве являющиеся евреями, станут не настраивать серую солдатскую массу на отчаянное сопротивление, а тайно помогать нам, исподволь снижать мотивацию мобилизованных, ведь им предложили такую прекрасную идею, как создание по итогам этой войны еврейского независимого государства.

Война оказалось не такой, как мы планировали. Во-первых, наша пропаганда существенно преувеличивала число евреев в институте комиссаров. Во-вторых, даже среди комиссаров-евреев оказалось намного больше фанатически верующих в коммунистические идеи, чем разумных людей. В-третьих, в мотивации русских солдат куда более важную роль играет не угнетение их большевиками, а вторжение на советские земли иностранцев. Сталин мгновенно сориентировался, и большевистская пропаганда активно спекулирует на фигурах Минина и Пожарского, изгнавших из России польских оккупантов, призывая население «поддержать героическую традицию пращуров». А с появлением на фронте французских дивизий, в пропагандистской риторике добавились ещё и отсылки ко временам нашествия Наполеона. Вплоть до того, что и эту войну они называют Отечественной, по аналогии с войной 1812 года.

Эта ситуация лично меня очень напрягает. Мой отец, офицер Русской Императорской армии, благословил меня на войну с большевиками. А получается, что я служу тем, кого даже внутрироссийские противники большевиков считают врагами Русской Земли. И это я знаю достоверно, поскольку доводилось беседовать с пленными из данной категории: по их словам, они пошли на сотрудничество с коммунистами именно из-за того, что в Россию вторглись те, кто пришёл поработить русский народ, а не освободить его от коммунистического ига.

В-четвёртых, Красная Армия оказалась прекрасно вооружена и неплохо обучена. Мы, союзники по Антибольшевистской коалиции, как-то упустили тот момент, когда она начала превращаться из слабо организованной и плохо обученной толпы в настоящую, современную армию европейского уровня. И только уверились в её слабости по итогам событий на озере Халхин-Гол и войне в Финляндии: победы в этих, в общем-то, довольно ограниченных конфликтах, дались Советам очень нелегко. Поэтому и считали, что с началом Большой войны серьёзных трудностей с разгромом врага у нас не возникнет.

Да, значительная часть красных командиров от роты до дивизии включительно продемонстрировала полнейшую безграмотность в вопросе управления войсками, и это помогало полякам одерживать победы. Но и в этом Сталин перехитрил нас. Поступил жестоко, но разумно: допустивших чрезмерные боевые потери разжалывают вплоть до низших офицерских и даже унтер-офицерских званий и отправляют в окопы. А на их место приходят те, кому уже приходится думать, как не пойти по стопам предшественников.

Огромный человеческий потенциал Советской России позволил ему не бросать под пули новобранцев, а до сих пор держать в тылу третий эшелон войск, постоянно обучая солдат на основе фронтового опыта. Даже на начальном этапе войны происходила постоянная ротация войск первого и второго эшелонов, в ходе которой солдаты и командиры получали бесценный боевой опыт. А поляки, румыны, венгры, чехословаки, турки день ото дня сталкивались со всё более обученным врагом. И уже сейчас, после осеннего контрнаступления большевиков и начала зимней кампании союзников приходится констатировать, что Красная Армия практически не уступает по уровню подготовки солдат Войску Польскому, набравшимся боевого опыта за время войн с Германией.

В-пятых, боевая техника Советов оказалась выше всяких похвал, кое-в-чём даже превосходя французскую и английскую. И об этом рассказывают не только польские офицеры, но и французские, уже сталкивавшиеся на земле с русскими танками, а в воздухе — с советскими самолётами. Но это — тема для отдельного разговора.

Но в последние недели внимание всего мира приковано не к фронтам с Россией, а к Юго-Восточной Азии.

Я не знаю, чем думали представители штаба флота, направляя наши корабли в пасть японского дьявола. Как мне пояснили инспекторы, проезжающие через Минск во французские части на фронте, там не рассчитывали на то, что японцы решатся перебросить к берегам Голландской Ост-Индии столь значительные силы своего флота. По крайней мере, до того момента они не предпринимали активных шагов по уничтожению голландских боевых кораблей, оперирующих в водах Яванского, Балийского и Южно-Китайского морей. Не считать же таковыми отражение атак на японские конвои с десантом, в ходе которых Нидерланды потеряли единственный эсминец, да и то налетевший на подводную скалу.

Теперь же, после этого поражения, ситуация в регионе изменилась коренным образом. 8 декабря после повторного обстрела позиций береговой обороны в Хайфоне японцы высадили там морской десант и заняли важнейший порт Тонкинского Протектората.

В планах флотских после прекращения подвоза японских подкреплений через Батавию, необходимых «узкоглазым» для окончательного захвата острова Ява, был уход наших кораблей на строящуюся военно-морскую базу в Камрани с её прекрасно защищённой бухтой. И уже с неё заниматься крейсерскими рейдами против незначительных японских морских сил Соединения внешних морей и Флота в китайских водах. Увы, получилось так, что в Камрань не попали даже те корабли, что уцелели в побоище у вулкана Кракатау. На последних каплях топлива (танкеры снабжения тоже были либо потоплены, либо захвачены врагом) они сумели добраться до побережья Австралии, не рискуя огибать Суматру и прорываться через Малаккский пролив, на выходе их которого их могли ждать японцы.

Поскольку французская пресса не очень понимает смысл термина «военная тайна», об этих планах было прекрасно известно и врагу. Так что, помимо захвата Хайфона в Тонкинском заливе и Палембанга в голландских владениях, не заставил себя ждать и следующий удар врага. 14 декабря мощнейшими авиационными ударами и обстрелом главным калибром японских линкоров противник подавил батареи береговой обороны, защищавшие вход в бухту, и после непродолжительного боя с высадившимся морским десантом защищавшие базу войска, состоящие преимущественно из местного населения, капитулировали. Застигнутые врасплох французские корабли, находившиеся у причалов военно-морской базы, не сумели оказать серьёзного сопротивления противнику. Да и какое сопротивление линкорам и крейсерам могут оказать тральщики, канонерские лодки и эсминцы?

Но моё возмущение, как и возмущение миллионов других французов, вызывает не столько вероломство японцев, сколько позиция в данном вопросе наших основных союзников, англичан. После захвата нефтеперерабатывающего завода в Палембанге, принадлежащего британской компании «Шелл», они, вместо того, чтобы объявить войну Японии, предпринимают попытки «дипломатического урегулирования конфликта». По сути, поощряя новые завоевания японцев в регионе при условии сохранения интересов британского капитала.

Хуже того, Япония посягает на территорию уже второй французской колонии в Индокитае. И вместо того, чтобы выполнять свои обязательства по договору о совместной обороне против внешней агрессии, «лимонники» отговариваются тем, что Франция сама объявила войну Токио, а Тонкийский протекторат и Протекторат Аннам, на территории которого находится Камрань, де-юре не являются французскими колониями, как Кохинхина. Вот уж воистину — у Британии нет постоянных союзников, а есть постоянные интересы! И если эти интересы противоречат правилам игры, предложенным самим же английским джентльменом, то джентльмен меняет правила.