Помнят польские паны. Преодоление

Фрагмент 4

7

Капитан Арсений Ворожейкин, 16 октября 1941 года

Забраковали! Забраковали по состоянию здоровья, даже не допустив до медкомиссии, просто ознакомившись с медицинской картой. И всё — из-за той самой травмы позвоночника, полученной на Халхин-Голе. Обидно!

Да, с одной стороны, действительно, обидно, что я не смогу осваивать новейшую технику, разработка которой только-только ведётся в советских конструкторских бюро. А с другой — ребята, которых признали годными для этого, уедут в тыл и ещё очень нескоро вернутся на фронт. Ведь серийное производство реактивных истребителей, на которых они и будут летать, начнётся не завтра. Сейчас испытываются лишь экспериментальные образцы, доводится конструкция машин. Но уверенность в том, что у конструкторов всё получится, такая, что уже прошёл набор в школу первых боевых лётчиков-реактивщиков.

Медики сразу предупредили: требования к тем, кто будет летать на реактивных самолётах, намного выше, чем обычно предъявляются к лётчикам истребительной авиации. Там совсем другие скорости, другие перегрузки, нужна намного более быстрая реакция, более высокая физическая выносливость. Казалось бы, уж куда задирать эти требования, но, как оказалось, нет предела «совершенству».

Ну, да ладно! Время прошедших отбор придёт ещё не скоро, а мы, «пролетевшие, как фанера над Парижем» (интересно, откуда взялось это мгновенно вошедшее в моду выражение?), уже сейчас на фронте, уже сейчас громим врагов Страны Советов.

Да, громим, поскольку пребывание нашего авиаполка в тылу было направлено не только на восполнение боевых потерь, но и на освоение новой техники. Точнее, новой модификации уже хорошо знакомого нам истребителя По-1. Более мощной, более скоростной, с более мощным вооружением.

«Король истребителей», как называют Николая Николаевича Поликарпова, и конструкторы авиационных двигателей не сидели сиднем, пока мы сражались с «Харрикейнами». Мотор АШ-82 (теперь он носит такое обозначение) удалось форсировать до 1850 лошадиных сил, применив на нём непосредственный впрыск топлива. А это значит, исчез риск остановки двигателя при полёте «вверх ногами», грозивший при использовании карбюраторов. Дополнительные сто пятьдесят «лошадок» и улучшение аэродинамики способствовали росту максимальной скорости машины. Теперь По-1 способен достигать на высоте 690 километров в час при использовании форсажа. Причем, форсаж можно использовать в течение целых десяти минут. Представители завод говорят, что это — не предел, но такой режим резко повышает расход топлива.

Возросшая энерговооружённость позволила заменить крупнокалиберные пулемёты УБС пушками НС-23, которых у машины стало четыре. Так что теперь По-1 стал самым мощным в мире истребителем по показателю секундного залпа. Но при этом остался всё таким же манёвренным, как и его первая модификация.

Полк наш после обучения пополнения и освоения им машин вернули в Закавказье, где мы встретили войну. Всё на тот же аэродром, с которого я вылетал в предрассветных сумерках 18 мая навстречу британским самолётам, летящим бомбить Ереван. Его, аэродром, уже отремонтировали после того, как турок прогнали прочь от города.

Отремонтировать аэродром несложно. Куда сложнее будет практически отстроить заново саму столицу Армянской ССР, много дней подряд подвергавшуюся артиллерийским обстрелам и бомбовым налётам, дома в которой целенаправленно взрывали турецкие сапёры, «выкуривая» из их руин красноармейцев. БОльшие разрушения, пожалуй, лишь в Ленинакане, где бойцы «группы генерала Рокоссовского» к началу контрудара удерживали лишь северную окраину города, а сам контрудар начался с массированного применения объёмно-детонирующих бомб, сносящих взрывной волной целые кварталы жилой застройки.

Территория Армянской ССР полностью освобождена от турецких агрессоров, но наступление на турецкую территорию пришлось остановить на линии гора Арарат — Ыгдыр — Тузлуджа — Дигор — Арпачай — озеро Чилдыр. Сил для наступления у Закавказского фронта было немного, а турки довольно быстро организовали оборону, и уже два месяца и у нас, и у них идёт накопление сил для продолжения активных боевых действий.

И не следует считать загадкой то, почему у нас не хватило сил для более мощного наступления. Железную дорогу, соединяющую Ереван с остальной территорией Советского Союза, турки перерезали буквально в первый день войны, поскольку она, местами, проходила буквально в нескольких сотнях метров от советско-турецкой границы. И перебрасывать все подкрепления, осуществлять практически всё снабжение обороны города всем необходимым приходилось по горной автомобильной дороге. Поэтому сил для того, чтобы отбросить врага от Еревана едва-едва хватило. Чуть позже в районе Ленинакана удалось накопить силы и средства для освобождения оккупированных районов и вторжения в Турцию. Но не столько, сколько требовалось для решительного наступления вглубь её территории и полного разгрома Восточной группировки турецкой армии. Не забывайте, что для перевозки одной-единственной стрелковой дивизии требуется целых сорок эшелонов!

Не забывайте ещё и такой фактор, как жесточайшее давление Великобритании на персидского шаха с требованием пропустить через иранскую территорию британские войска для вторжения уже на территорию Азербайджанской ССР. А эти… джентльмены ради достижения своих целей способны на любую подлость, вплоть до организации убийства шаха или военного переворота. Так что Закавказскому фронту приходится держать крупные силы ещё и на границе с Ираном. Собственно, даже наш авиаполк не перебазируется к тому же Ленинакану не только из-за того, что сохраняется угроза авиаударов по Еревану с территории полуколониального Ирака. Англичане вполне могут сосредоточить близ турецко-иранской границы силы, переброшенные из Египта и Палестины, французы — из Сирии, а турки — из Анталии, и, наплевав на нейтральный статус Ирана, двинуться через иранский Южный Азербайджан к Азербайджанской ССР.

Конечно, у нас есть соответствующий договор с шахом об оказании военной помощи в случае нападения на персов. Но, учитывая низкую боеспособность иранской армии, основная нагрузка в отражении агрессии ляжет именно на Красную Армию.

Пожалуй, от реализации этого сценария Лондон удерживают только события в Индии, поглощающие на борьбу с антиколониальным, антиимпериалистическим народным восстанием огромное количество войск. А теперь ещё и у французов появилась головная боль: французские империалисты решили оказать помощь голландским империалистам и, после ультиматума милитаристской Японии с требованием покинуть Голландскую Ост-Индию, напали на японский морской конвой с войсками, следующими в Батавию. Было потоплено четыре японских грузовых судна и два сторожевика.

Правительство Страны Восходящего Солнца в ответ на это нападение объявило, что будет уничтожать любые французские военные корабли, приблизившиеся к японским военным конвоям. И не просто пригрозило, но и направило в южную часть Южно-Китайского моря целую флотилию с линкорами, крейсерами и кораблями поменьше. Оказавшуюся намного сильнее, чем отряд французских кораблей, пытавшихся перехватить очередной конвой с японскими солдатами и военными грузами. Ко дну пошли французский крейсер и два эскадренных миноносца.

Ни Париж, ни Токио официально ещё не объявляли состояния войны, но, судя по истерике французских политиков, ждать этого шага осталось недолго. Даже несмотря на усилия дипломатов обеих стран разрешить конфликтную ситуацию мирным путём.

Что нам с этого? Да, в общем-то, практически ничего. Где находится Индокитай и Голландская Ост-Индия, а где Закавказье. Ну, подерутся друг с другом где-то, едва ли не на противоположной стороне планеты, две империалистические державы. У тех же французов в этом самом Индокитае вполне достаточно войск для такой драки. Нам ни с этим конфликтом, ни без него легче не станет. Особенно — когда французские дивизии, освободившиеся после завершения войны с Италией, уже перебрасываются на помощь полякам и румынам. А может, и туркам тоже.

8

Капитан Антуан Роже, 20 октября 1941 года

Это какой-то кошмар!

Я уже забыл, что из себя представляют российские дороги: к хорошему быстро привыкаешь, а во Франции неасфальтированные просёлки остались лишь там, где им положено быть — в сельской местности, между самыми бедными фермами. Здесь же асфальт или хотя бы грейдированное шоссе встречается очень редко. Всё остальное утопает в грязи распутицы, по которой с трудом движутся даже танки. И не видно конца и края проклятым затяжным осенним дождям. Даже в те дни, когда дождь прекращается на несколько часов, над головой висит низкая облачность, местами переходящая в туман. И так — уже больше двух недель.

Я спрашивал одного из местных, согласившихся сотрудничать с поляками, когда это всё закончится. Он же флегматично пожал плечами и ответил тоном, полным фатализма:

— Может быть, когда снег выпадет.

«Может быть». Вы представляете? Может быть, а может и не быть!

— А когда он должен выпасть?

— Да кто ж его знает? Может, через неделю, а может, и через месяц. По-разному бывает.

Нет, я этого не выдержу, если подобная погода продержится ещё целый месяц! В детстве, когда мы ещё жили в Юзовке, осень надолго не затягивалась, хоть и наступала значительно позже, чем в Минске. Но ведь Юзовка, носящая ныне имя Сталина, находится намного южнее. Летом там жарко, а зимой холодно. Бывает, очень холодно, с трескучими морозами. А между этими природными состояниями — довольно короткий отрезок времени, похожий на то, что творится здесь, в Белоруссии.

Местные жители утверждают, что лето 1941 года было очень жарким и засушливым. Настолько, что высохли некоторые болота, и дороги, считавшиеся непроезжими, вполне позволяли перемещать по ним даже тяжёлую технику. Теперь же природа как будто навёрстывает упущенное, превращая в болото вообще всё.

Фронт еле держится из-за того, что бойцам не хватает боеприпасов: их приходится доставлять либо вручную, либо на гусеничной технике. Да и то она, местами, вязнет так, что её невозможно вытащить. Помните, я рассказывал о купленных поляками сверхтяжёлых французских танках Char 2C? После того, как они утопили в грязи один из них, пытаясь перебросить к линии фронта, этих монстров снова погрузили на платформы и доставили в Минск, где они пугают своим видом обывателем. Ну, хоть какая-то польза! Авиационная поддержка невозможна из-за низкой облачности и раскисших полевых аэродромов. Солдаты, сидящие в оплывающих и заливаемых дождём окопах, массово болеют простудными заболеваниями, страдают «траншейной стопой» из-за невозможности просушить обувь.

Эта проклятая распутица, к счастью, ударила не только по нам, но и по большевикам. Они были вынуждены прекратить контрнаступление и перейти к обороне буквально на всём протяжении фронта от Балтийского моря примерно до широты Винницы. Тем не менее, по докладам с мест, время от времени предпринимают атаки небольшими силами, улучшая своё положение на отдельных участках. И, к счастью, их авиация, превратившаяся для польских солдат в настоящий ужас, тоже прикована к аэродромам.

Я не преувеличиваю, говоря о том, что русские самолёты превратились в ужас. Старые бипланы, составлявшие основную массу советской авиации, удалось серьёзно проредить буквально в первые недели войны. Пусть и ценой огромных потерь не менее архаичных польских самолётов. Но им на смену пришли другие воздушные машины, уже более крепкие и «зубастые». Например, пикирующий бомбардировщик Ер-2. Тоже весьма архаичной конструкции, с неубирающимся шасси, довольно тихоходный. Тем не менее, обладающий просто феноменальной точностью бомбометания. Помимо авиационных пушек калибром 20 миллиметров, способных пробивать в пикировании верхнюю броню лёгких танков и осколками снарядов поражать пехоту, он ещё и на выходе из пикирования может обстреливать её из оборонительного пулемёта. Вой сирены, при помощи которого пилот контролирует скорость пикирования, наводит ужас на солдат.

Вторую из русских новинок польские солдаты прозвали «летающим танком». Это просто неубиваемые специально сконструированные штурмовики Ил-2. Бронированные! Я лично видел такую машину, севшую «на пузо» в тылу польских войск после того, как у неё обстрелом с земли всё-таки смогли повредить какой-то жизненно важный агрегат. Мало того, что на её крыльях и хвостовом оперении имелось множество пробоин, в том числе, и от снарядов малокалиберной зенитной артиллерии, так количество латок показывало, что это далеко не первый вылет машины, благополучно возвращавшейся на аэродром после подобных обстрелов.

В целом русская техника оказалась куда более подготовленной к войне на своей территории, чем европейская. Её, скорее всего, сразу проектировали в расчёте на бездорожье. У тех же танков значительно шире гусеницы, чем у польских, чехословацких, французских и английских. Их грузовики, несмотря на примитивную конструкцию, в целом более проходимы. Как и тракторы, широко используемые для транспортировки артиллерийских систем. А ещё у большевиков появились специализированные гусеничные тягачи, оснащённые мощными дизельными двигателями, и бронированные транспортёры для перевозки целого отделения солдат. Не трёх-четырёх человек, как английский Universal Carrier, а полноценного отделения. И вооружённые не пулемётами винтовочного калибра, а крупнокалиберными, если речь идёт о восьмиколёсных машинах, или пушкой у гусеничных. Слаба Богу, что этих машин у них очень мало!

Хотя, конечно, есть и польза от этой распутицы. По крайней мере, она позволила нам беспрепятственно перебрасывать из Франции войска, которые вступят в бой с большевиками, когда наладится погода. Пехота, артиллерия, танки, авиация (в основном, в разобранном состоянии, поскольку перелететь своим ходом не позволяет погода), прибывающие сюда, в Белоруссию, и в северную часть Украины, серьёзно укрепят Войско Польское и всё-таки позволят нашим союзникам добиться поставленной цели — разгрома Красной Армии.

Да, основная нагрузка в помощи Конфедерации «Междуморье» в войне с Россией легла именно на нас, поскольку британцы по уши завязли в боевых действиях в собственных колониях. Точнее, в самой большой из их колоний, в Индии, где идёт уже не подавление отдельных мятежей, а полноценная война. На нас и на канадцев, которых британское правительство тоже направило в Польшу. И первые канадские дивизии уже выгружаются с пароходов в Гданьске и бывшем Кёнигсберге. Правда, действовать они будут несколько севернее, в Латвии, а не в Белоруссии и на Украине, как мы, французы.

К сожалению, нам не удалось избежать войны на два фронта. После стычек французских и японских кораблей близ Индокитая парламент всё-таки проголосовал за объявление войны Японии. Но у нас, как и у англичан, достаточно колониальных войск, чтобы дать отпор самураям, если они решатся высадиться в наших колониях. Тем более, такого не предвидится, поскольку япошки завязли в джунглях Голландской Ост-Индии, и все их силы направлены на установление контроля над теми островами. В Генеральном Штабе больше опасаются столкновения с японским флотом, чем высадки японских войск где-нибудь во Вьетнаме или Камбодже.

Эта уверенность основывается ещё и на том, что у Японии нет свободных сухопутных сил для наземной операции. Они держат миллионную Квантунскую армию в Манчжурии, поскольку опасаются того, что большевики могут нанести неожиданный удар по этой японской полуколонии, против которой воюют их «естественные» союзники, китайские коммунисты. Кроме того, Советская Россия поставляет свою боевую технику и оружие, включая танки и самолёты, как лидеру коммунистов Мао Цзедуну, так и главе законного правительства Китайской Республики Чан Кайши. И значительное количество японских войск вынуждено оставаться на оккупированных китайских территориях.

Именно поэтому туда, в Юго-Восточную Азию, в первую очередь, направлен наш флот, а не сухопутные силы. Мощнейший флот, уступающий по силе, разве что, британскому, и состоящий из наиболее современных боевых кораблей. Он уже прошёл не только Суэцкий канал, но и Красное море, и теперь направляется к берегам Вьетнама и Камбоджи. А это означает, что очень скоро наши военные обязательства перед Голландией будут выполнены, и японцы сами сбегут из Ост-Индии из-за прекращения снабжения их войск по морю.